Аромат воскресенья

Снежная метель за окном тихо плакала, белые хлопья кружились в ее заунывном вальсе. Небо хмурилось, серыми красками наполняя незажженные фонари города. Несмотря на недовольную погоду, улицы были полны людьми: кто-то нес несколько ярких пакетов, кто-то только торопился купить подарки, кто-то медленно прогуливался с горячим глинтвейном в руках, следя глазами за хрупкими снежинками. Через открытые настежь окна они залетали в квартиру, по которой угрюмо ходило босиком потухшее солнце. В углу лежали поваленные от удара дорожные сумки, а рядом с ними нетронутые коробки, завернутые в цветную яркую бумагу. Синие, глубокие, как бездна океана, глаза стремились наполнится соленым жемчугом. Из еще не потухшего телефона доносились обрывки фраз: - Аякс.... ало, Аякс... не переживай... хочешь...приеду... только... билеты и... Детский голос внезапно оборвался, Тарталья сквозь легкую пелену взглянул на экран: "Связь прервалась". "-Не успел", - горько пронеслось в голове Чайльда. Аякс швырнул потухший телефон на диван, а сам сел на холодный пол, зарывшись руками в волосы. Несмотря на пронизывающий до дрожи ветер, носившийся по серой квартире, Тарталья не чувствовал холода. "Привычка", "закалка" - Чайлд называл невосприимчивость к низким температурам по-разному. Это был подарок его родины, где даже поздней весной редко когда можно было выйти без куртки или хотя бы ветровки. А в зимнее время года, как многие шутили, на улице выживали сильнейшие. Иногда вьюги и метели не утихали неделями, хотя такое случалось довольно редко. На телефон продолжали приходить уведомления, и Чайлд, не в силах их игнорировать, потянулся к устройству. Тевкр: - Почему неотвечаешь? - эй - ау - Аякс - ты тут? Я приеду слышиш?

Аякс: - Тевкр, я тут, все хорошо, не надо никуда ехать, ладно? Побереги нервы родителей

Тевкр: - как только появится связь я позвоню

Аякс: - конечно! Жду

Закрыв переписку, Тарталья от скуки начал листать новостную ленту. В основном, попадались одни и те же заголовки и публикации: «Бури в Снежной», «Сильный циклон из Снежной - что будет дальше?», «-Мы даже не подозревали…». - Бесит. - Тарталья обижено выключил телефон и всматривался в своё тёмное отражение. «-Почему именно в этом году? Почему именно сейчас?» - Он знал, что никто не ответит Наконец, поднявшись с холодного пола, он пошёл на кухню. На верхней полке, обычно пустой, стояли две коробки - хорошие сорта чая и кофе - чей-то подарок. Поставив чайник, Чайлд невольно взглянул на холодильник. На нем зачем-то висели магниты с разными достопримечательностями, чьи-то детские фотографии и календарь, на котором красным маркёром велся отсчёт дней до 30 - завтрашнего числа, обведенного кружочком. Время тянулось медленно, мерное тиканье часов ужасно раздражало. Аякс сидел за небольшим столом, откинувшись на спинку стула, и наблюдал за вальсом снега в окне. Теперь хлопья мирно кружились на ветру. Одна белая мушка как бы нечаянно залетела в квартиру и приземлилась на кончик носа Аякса, маленькой жемчужинкой упала на пол. Кофе уже начал остывать, его несправедливо оставили недопитым. Тонкие, витиеватые, еле заметные, легкие линии пара стремились к задумавшемуся лицу, но так и не могли дотянуться своими эфирными пальцами. Мысли кружились, путались подобно снегу. Усталость и грусть смешались в серый оттенок безразличия. Не хотелось ни праздника, ни мерцающих огней, овеянных еловым ароматом, ни тёплого глинтвейна или горячего шоколада, ни даже этих смешных печенек, которые он готовил вместе с Тоней. Семья была самым ярким лучиком солнца среди новогодних туч, но теперь зимний буран скрыл и этот маленький кусочек чистого неба. Уличные краски постепенно сгущались, грязно-белые облака приобретали иссиня-чёрный оттенок, печально завывал ветер, постепенно разгорался пожар искусственного, негреющего света. Солнце уснуло, вместе с ним за парусами скрылось море, раздавалось лишь тихое дыхание и шёпот рыжих звёзд. Умиротворённая, уставшая тишина. Звук, нарушающий спокойствие, звук приносящий надежду - обычный звонок в дверь, от которого море приходит в волнение, просыпается солнце. Аякс недоверчиво прислушался. «- Показалось?» Послышался ещё один звонок. Тарталья встал из-за стола, разминая затёкшую спину. Он посмотрел в глазок и сразу же распахнул дверь. Два янтарных глаза беспокойно оглядели уставшего, можно сказать, помятого юношу. - Аякс, ты не отвечал на звонки и я… Быстро, словно вспышка молнии, Чжун Ли обвили веснушчатые руки, сжимающие его кажется до хруста костей. Тёмное пальто было мокрым от растаявшего снега, но Тарталью это ничуть не тревожило. Он готов был простоять так целую вечность. Чужая нежная рука, легко поглаживала рыжие пряди, спину. Теплое, греющее чувство медленно разгоралось внутри. Все же он не останется один в этот Новый Год. Тарталья поднял свои глаза и увидел маленькие снежинки на темных прядях, ресницах. Они так шли Чжун Ли, его бледной коже, его мягкой улыбке. Такой замечательный, такой красивый, как снежная сказка, нежный, как теплый луч, уютный, как махровый плед. Чжун Ли, сняв перчатки, нежно прикоснулся к щекам Аякса, заглядывая в морскую глубину его лазурных глаз, спрашивая разрешения. Можно было и не спрашивать. Тарталья сам потянулся к губам Чжун Ли, сливаясь с ним в успокаивающем, баюкающем, легком, нежном поцелуе. Он в ответ притянул Аякса ближе к себе. Отстранившись, Чайлд снова взглянул в янтарные глаза, улыбающиеся ему. - Пустишь меня? - Чжун ли мягко засмеялся. Тарталья приглашающим жестом пропустил Чжун Ли в квартиру. - Ха-ха, у тебя еще холоднее, чем в подъезде. - он немного встрепенулся: Чжун Ли плохо переносил холод. - Точно, прости, я пойду закрою окна и поставлю чайник. Не снимай пока пальто - беспокойно ответил Чайлд. - Пока не собираюсь, иначе тебе придется согревать меня. - Ты же знаешь, что я не против. - донеслось из кухни, - Точно, тапочки, - сказал Аякс скорее себе, чем своему парню, и показался в коридоре. - Держи, - он поставил обувь рядом с Чжун Ли. - Спасибо, - улыбнулся тот. Тарталья неловко отвел взгляд. - Проходи в гостиную, -сказав это, Тарталья снова скрылся в одной из комнат. Чжун ли взглянул в угол коридора, где стояли дорожные сумки, и о чем-то задумался, не заметив опять появившегося в коридоре Тарталью. - Как ты понял, я никуда не еду, - горько усмехнулся он, и огоньки на некоторое время пропали из его глаз. Чжун Ли взглянул на Аякса. несколько минут назад он светился от счастья, а теперь выглядел совершенно подавленным. Семья действительно была его отдушиной. - Пойдем уже, - обратился Тарталья. Чжун Ли осматривался по сторонам. Ему не раз доводилось бывать в этой квартире, все выглядело как обычно - в этом и была проблема. - Я не собирался ничего украшать... - проследив за взглядом Чжун ли, ответил Аякс, - да и сейчас не собираюсь. У меня даже гирлянды нет. Чайник в соседней комнате щелкнул, и Тарталья отправился на кухню. - У меня только твой чай, поэтому выбирать не из чего, извини. - Я не против. - Отлично,- улыбнулся Чайлд. За его улыбку Чжун Ли готов был умереть, хотя нет, тогда бы Аякс вряд ли улыбнулся. А хотелось бы видеть блеск в его глазах чаще, особенно, в Новый Год, и ради это Чжун Ли точно сделает что угодно. Две кружки с горячим чаем стояли на столе, на диване лежало коричневое элегантное пальто. В дверях появился Тарталья с пледом и кофтой. -Держи, малокровный аристократ. - Спасибо, -немного смущенно улыбнулся Чжун Ли. Тарталья упал на диван рядом с ним. Он долго собирался что-то сказать, и, когда наконец решился, Чжун Ли внезапно положил голову ему на плечо. В его руках была кружка с чаем. Тарталья замер, как замирают люди, когда у них на коленях устраивается пушистый кот. - Чайлд, я хотел спросить... ты не хочешь отпраздновать у меня? - начал Чжун Ли, немного вертя и рассматривая кружку. Тарталья замолчал на несколько секунд. - Конечно, если ситуация с рейсами не изменится. - Разве у тебя не было других планов? - Признаться, нет. Я собирался праздновать один. - В окружении книг и чая? - Ха-ха, разумеется. - тепло усмехнулся Чжун Ли. - Нет, это мой долг спасти тебя от этого безобразия, - весело ответил Тарталья, хотя в его голосе все еще чувствовалась печаль. Чжун Ли повернул голову в сторону Тартальи и, притянув его к себе, нежно поцеловал в глаз, от чего тот зажмурился. - Бери свои вещи, отвезем их ко мне. Уличные фонари ярко желтыми лучами освещали постепенно пустеющие улицы. Снежинки мирно парили в воздухе. Деревья, покрытые зимним серебром, стояли, словно хрустальные. Сказочная тишина, тихое дыхание. Тарталья мог бы смотреть на снег, кажется, вечность. Чжун Ли мог смотреть вечность на Аякса, любующегося зимой. Аякс обернулся на Чжун Ли: - Извини, уже иду. Тарталья, держа в руках коробки, подошел к парню. Чжун Ли некоторое время рассматривал Чайлда, что тому даже стало неловко. - Чего ты? - Ты прекрасен. -А, э.... спасибо, -Тарталья отвернулся, пряча глупый румянец, - пойдем уже. Чжун Ли мягко усмехнулся. Квартира Чжун Ли была такой же атмосферной и уютной, как и он сам. Растения, книги, мягкие ковры были ее неотъемлемым элементом, можно сказать, частичками души самого Чжун Ли. - Подожди, - обернулся Чжун Ли, - одну секунду. - он стряхнул с волос и куртки Тартальи небольшие снежинки. Аякс, поймав момент, когда Чжун Ли немного отстранился, быстро поцеловал его в кончик носа, чему тот немного удивился. - Ты тоже прекрасен. Тарталья нежно смотрел на Чжун Ли, благословляя тот день, когда они встретились. Этот человек тоже был центром его мира, и Аякс надеялся, что когда-нибудь Чжун Ли тоже станет частью семьи, что когда-нибудь они отметят все вместе. Поздняя ночь цвела зимним терпким запахом, укрывала город пуховым снежным одеялом. В квартирах уже почти не горел свет. Только одно из немногих окон все еще было тепло-желтым. Чжун Ли мирно сидел в уютном кресле, переодетый в домашний шелковый халат, читая какую-то книгу, в то время как Тарталья любовался небольшой наряженной елью, устроившись на полу. - Нравится?- отвлекся от книги Чжун Ли. - Мне нравится все, что ты делаешь. - обернулся Аякс. Он вдруг встал и подошел к Чжун Ли, нависнув над ним. - Что, книга интересней меня? - Недовольно спросил Чайлд. - Хм... конкретно это произведение... - подначивал Чжун Ли - Все-все, я понял, - надул щеки Аякс, - может, променяешь меня на одну из них? Чжун Ли легонько стукнул Тарталью книгой по лбу. - Пойдем спать, у меня завтра много планов. - Наконец-то, я думал, ты оставишь меня одного в эту холодную ночь спать в гостиной, - драматично начал Чайлд. - Если ты хочешь, могу так и сделать. - спокойно ответил Чжун Ли. - Нет-нет, меня все и так устраивает. - Перебил Тарталья. Чжун Ли усмехнулся. - А как же твоя устойчивость к морозам? - Сейчас я замерзаю от холода твоего сердца, милый, - как бы по-лисьи, играя с интонацией продолжал Чайлд. Он вплотную подошел к Чжун Ли, обняв его со спины, - может, согреешь меня своим телом? Тарталье опять прилетело по голове, но уже больнее. - Ай. - зажмурился Аякс - Полгода назад ты стеснялся смотреть мне в глаза, а теперь, видимо, тебя ничего не смущает. - Ну сейчас то я тоже не смотрю тебе в глаза. Чжун Ли обернулся, стараясь специально вглядеться в глубину морских глаз. Он настойчиво, даже властно изучал их синеву, все незначительные блики от гирлянд, узоры красок. - Ну, эй, хватит, - смущенно отвел взгляд Тарталья, - ты играешь нечестно. Эта фраза будто поддразнила Чжун Ли еще больше, так что он коротко поцеловал Тарталью в губы, окончательно вогнав того в краску. - Это уже открытое жульничество, - возмутился Аякс, - я... я требую реванш! -Чайлд вздернул подбородок, по-прежнему не смотря в янтарные глаза. - Завтра, сейчас мы идем спать. - Чжун Ли улыбнулся своей победе. Мягкая, уютная, хотя и холодная постель принимала в свои объятия, но Аяксу бы хотелось находится в объятиях Чжун Ли. Тарталья то и дело ворочался, не способный принять удобную позу для сна. Аякс старался делать это как можно тише, чтобы не разбудить, кажется уснувшего Чжун Ли. Наконец Чайлд тихо вздохнул и снова повернулся. Вдруг Тарталья почувствовал лёгкое прикосновение. - Ты не можешь уснуть? - сонно спросил Чжун Ли. - Все нормально, извини, не хотя разбудить. - Я не спал. - Чжун ли нежно прижался к спине Тартальи, легко его приобнимая. Аякс немного вздрогнул от неожиданности, но не отпрянул, наоборот, накрыл ладонь Чжун Ли своей. Город уже спал, спало и солнце, и море, и скалы. Бодрствовала лишь любовь.