бирюза

Палец ложится на клавишу. Пианино издает фальшивый звук, но слух не режет. Альбедо пытается сыграть знакомую до боли мелодию. Ноты звучат, громыхая по пустому залу несуразной мелодией. Парень, сорвавшись, что есть силы стучит по клавишам, пытаясь заставить себя дернуться от противной композиции, которую он выбивал из бедного инструмента. Ничего. Пустота обволакивает не только снаружи, но и внутри. Он ничего не слышит. Очередное утро встречает Альбедо головной болью. Он не понимал, отчего сразу после переезда в новую квартиру, у него начались проблемы с мигренью. Он потягивается и тянется за обезболивающим. Ощущение потерянности от резкой смены часовых поясов Альбедо полностью отпустило, ведь прошло уже несколько недель после переезда из другого города на другом конце карты в родной город и родной район. И надо бы передохнуть, глотнуть давно позабытого мондштадского воздуха, да не хочет грудная клетка растягиваться на полную. Альбедо от знакомых улиц ни горячо, ни холодно. Настоящей причиной его переезда была Кли. Он, после пяти лет поисков, наконец нашёл свою девочку. Они уже виделись несколько раз, и Альбедо был бы рад забрать её к себе с концами, но был ряд проблем с документами. Восстановление опекунских прав, лёгкое, но предупреждающее давление со стороны приемной семьи Кли, и многое другое не давали так легко решить эту ситуацию. Альбедо вздыхает, подходит к столу, на котором лежал контракт. По сути, ему предложили работу композитора для одного из члена той семьи, но парень нутром чувствовал, что здесь что-то не так. — Вот и все наши условия, — мужчина переплетает свои пальцы в замке. — Можно мне будет подумать? — Альбедо рассматривает в руках только что распечатанный документ. — Даю вам три дня, — на лице Чжунли играет дежурная улыбка, — свяжитесь со мной по этому номеру. Альбедо сжал в руке визитку, которую ему там дали. Всё было слишком подозрительным, но именно из-за этого он не мог отказаться от этой работы. Потому что надо вытаскивать Кли из того дома. Парень кусает губы, сомневается, но всё-таки набирает номер. Сяо складывает коньки в сумку и расплетает волосы, собранные в хвостик. Ледяная арена пустовала, впитывая каждую ночь старания парня. Это не был личный крытый каток их семьи, но для него всё же существовали некоторые привилегии. Так, достаточно заплатив, он мог тренироваться здесь от заката до рассвета, не потревоженный ни единой душой. Сон он восполнял днём, давая отдыхать себе только около шести часов, посвящая остальное время важным делам и встречам, не требующих отлагательств. В последнее время Сяо всё никак не успевал следовать графику. Причиной этому был сон, мучивший его уже на протяжении нескольких недель. В нём сидит некто, в совершенстве владеющий игрой на пианино. Сон, в котором ветвящиеся пятью линиями нотного стана звуки объединялись в гармоничную мелодию, на каждую ноту которой невольно нанизывался лёгкий прокат коньков. И каждый раз, когда Сяо норовит сделать первый пируэт — всё прекращается. Ожившие звуки в голове утихают, руки, под которыми звонким ручьем лилась песня, исчезали, а вместе с ними и их обладатель. Сон обрывается быстро. И жестоко. «Я опять не закончил свой танец». Первая мысль, которая возникает после пробуждения. Обычно после таких сновидений Сяо, переносив все свои дела, направлялся на крытый каток, где с каждым прыжком выдавливал из себя больше сил, желая вернуть то чувство лёгкости, которое возникало во снах. Казалось, будто как только Сяо ощущал, как к ногам, рукам и щёкам ластилась едва заметная мелодия клавиш, она сразу пропадала, оставляя после себя неприятный осадок. Самое обидное — Сяо даже не мог напеть мотив, поскольку его воспоминания запечатались под ста замками. Сяо грузно вздыхает и потирает виски. Сегодня вышел день труднее всех остальных, поскольку именно в этот промежуток времени на него навалилось больше всего обязанностей. С утра были съемки рекламы одного бренда, лицом которого он был. Сяо никогда не планировал совмещать профессиональный спорт и модельное дело, но так уж вышло, что парень вышел не только телом, но и лицом. Он поправляет вымученные лаком волосы и выходит на улицу. В пять у него встреча с его тренером, поскольку через несколько месяцев будет важный турнир, к которому и готовился Сяо. К своему выступлению он относится очень детально, потому что это было его возвращение в большой спорт. Парень с детства с огромным рвением тянулся к фигурному катанию. Все предсказывали ему большое будущее, но, увы, никого не обошедшее выгорание настигло и Сяо. За промежуток времени, в который Сяо забросил коньки в дальний угол шкафа, парень окунулся в бизнес дела, стараясь доказать, что сможет помогать отцу в корпорации. Чжунли никогда не давил на Сяо с юридическим обучением, потому что считал, что деньги не самое важное в жизни, а потому давал свободу, когда сын вновь и вновь бежал в зал — кататься. На сегодня была запланирована одна из встреч, может личного, а может и делового характера. Чжунли просто позвонил Сяо и сказал, что нашёл отличного пианиста, который будет писать мелодию к его выступлению. Потом Сяо смотрит прикрепленный к сообщению отца медиафайл. Он сразу вспоминает, как это видео вирусилось в интернете довольно давно. Сяо поджимает губы. Оспаривать решение Чжунли не хотелось от слова совсем. — Альбедо, — блондин протягивает руку для знакомства. — Сяо, — парень пожимает ладонь в ответ, — просто Сяо. Их встреча проходит слишком по-деловому. Сяо не может, или не хочет переводить их диалог в более дружеский. Чжунли оставляет их почти сразу же, когда показывает комнату с большим роялем у стены. — Могу я продемонстрировать пару своих работ? — Альбедо стягивает свой шарф и оставляет на спинке стула. Сяо безмолвно кивает и присаживается на диван рядом. Когда мелодия заполняет стены просторной комнаты, парень начинает детально разглядывать музыканта. Слишком увлеченный игрой на рояле Альбедо даже не замечал, как по его плечам, лицу, спине, рукам и даже пальцам прошёлся внимательный и немигающий взгляд. Делая небольшие перерывы между произведениями, которые он играл, Альбедо слегка удивляется, когда обнаруживает, что Сяо, склонивший голову вбок, мирно дремал. Альбедо позволяет себе грустный смешок. Просыпается парень от вибрации телефона. Он вздрагивает, протирает глаза и к ужасу отмечает, что за широкими окнами на всю стену уже темно. Кажется, что музыка, игравшая недавно, обволокла Сяо как теплое одеяло, в котором так нуждался невыспавшийся человек. Парень, не успев опомниться, берёт трубку. «Да, хорошо… ага, ясно. Тогда договорились» — чеканит звонящему парень и завершает разговор. Сяо вздыхает и только сейчас позволяет себе оглядеться. Плед, покоившийся на его плечах, немного сполз вниз. Рядом была записка, на которой знакомым почерком было написано: «Простите, что не разбудил». Сяо мычит в ладонь, потому что сегодня он определенно оплошал. Когда Альбедо возвращается домой, то видит, как к его кодовому замку на двери кто-то прикасался. Крышка, которая должна была закрывать цифры, была приоткрыта. Альбедо оглядывается по сторонам. Он хмурится, быстро меняет код на двери, а затем заходит внутрь. Новая квартира была однокомнатная, но этого пространства вполне хватало для Альбедо. Парень пока не мог назвать её уютной, но жить здесь было удобно. Сегодня он засиживается до глубокой ночи, ища в интернете информацию про Сяо и Чжунли. Как человек творческий, Альбедо был далек от насущных дел, а потому удивился, когда узнал, что их семья держит хороший бизнес в районе Лиюэ. Ездить из района в район чтобы сыграть примерные варианты композиции, было вариантом не очень, но только так Альбедо мог часто и стабильно видеться с Кли. Увы, сегодня он никак не мог с ней встретиться, потому что Кли была в своей балетной школе. Парень корит себя в том, что упускает такие важные события в жизни своей малышки, как её первое выступление, знакомство с подружками и многое другое. Парень весь напрягается, когда слышит, как в двери пиликает звук от кодового замка. Он столбенеет, но потом аккуратно поднимается и тихо подходит к двери, стараясь ничем не выдать своё присутствие. Человек, стоявший сейчас в коридоре этажа, несколько раз вводил код, который был неверным. Звуки затихают, и только парень собирается взглянуть в глазок, как ручка с бешенством начинает дергаться из стороны в сторону. Альбедо пугается такой резкой активности и от испуга быстро отступает на пару шагов назад, напарываясь пяткой на входной порог. Он вызывает шум, а потом, не сводя взгляда с двери, идёт к телефону. — То есть вы говорите, что к вам кто-то ломился? Альбедо, перенервничав, быстро спускается на первый этаж, где стоял консьерж, дежурящий свою ночную смену. Парень читает на именной табличке «Хоффман». — Да, — парень кутается сильнее в свой кардиган, — я бы хотел посмотреть камеры наблюдения. Тут, где осенний воздух гулял был ощутимее всего, было прохладно. — Ах, если вы об этом, — работник нервно улыбается, — в коридорах камеры фальшивые. Есть только в лифте. Блондин хмурится и массирует виски. Не хватало ему еще тревожиться из-за какого-нибудь пьяного соседа. Альбедо прощается с Хоффманом и идёт к себе, стараясь уверить себя в том, что это просто единичный случай. Альбедо беспробудно спит в своей кровати. Тёмная фигура хозяйствует в его доме. Заваривает себе еду, принимает душ, чистит зубы фиолетовой щеткой и ложится рядом, обнимая Альбедо поперёк талии и прижимая поближе к себе. В четыре утра звенит будильник на наручных часах, незнакомец берет их в руки, зевает и начинает одеваться. — К тебе ломились, говоришь? — Кэйа поправляет очки на переносице и поворачивается к Альбедо, сидевшему на диване. С утра его вновь мучила боль в голове, а потому о хорошем сне и режиме и речи не могло идти. Альбедо сегодня решил навестить своего психолога, к которому он ходил ещё до того, как уехал отсюда. — Ага, — устало кивает парень. — Ты ещё не до конца оправился от смерти сестры. Кошмары всё еще снятся? — Кэйа достает одну папку из дальней полки шкафчика и раскрывает её, пролистывая бумаги. — Не слишком ли ты прямолинеен для психолога? — огрызается Альбедо, получая в ответ лишь хитрую ухмылку, — В последний месяц я не вижу снов, сплю как мертвый. Синеволосый садится за стол, вытаскивая из файлов еще больше бумаг. Альбедо приглядывается к ним, отмечая, что, кажется, это его книга лечения. — Пройдешь тесты повторно, чтоб посмотреть, как ты поменялся за эти три года, — пожимает плечами Кэйа, — только потом решу стоит ли тебе лечиться вновь. Альбедо чувствует, что Кэйа, хоть и не показывает этого, но злится на него. Парень резко бросил все свои дела, уехав за тридевять земель неведомо куда. Каждый врач бы расстроился, если бы его пациент не вылечился до конца. Блондин проводит в чужом доме времени гораздо больше, чем он представлял. Сочинить мелодию с нуля — было делом сложным, особенно если придумываешь её не для себя. Альбедо мог бы бесконечно черпать вдохновение из своей головы, но когда его просили сыграть что-то в определенных критериях, то он мялся и медлил. Тут надо было придумать еще и несколько вариантов. Единственное, что было отрадой среди выматывающих часов работы, это были встречи с Кли. — Альбедо! — хвостики Кли смешно подпрыгивали вместе с девочкой. Обычно он встречался с ней в уютном внутреннем дворике большого дома. Та всегда была в сопровождении няни. Альбедо подхватывает малышку на руки и крутит её вокруг своей оси. Парень готов был расплакаться от счастья, когда понял, что Кли не забыла его, а наоборот, ждала его каждый день, как и он её. Они проводили где-то полтора часа вместе, потом девочку уводили. — Забери меня, пожалуйста, — однажды шепчет ему в ухо Кли, когда они обнимались на прощанье. Альбедо удивлённо смотрит на неё, но когда замечает, сколько серьезности в глазах двенадцатилетней девочки, то в той же серьезной манере кивает ей в ответ. Когда за парнем захлопывается дверь, и он остается наедине с роялем, Альбедо начинает тревожно ходить кругами. «Кли, я обязательно тебя верну. Просто подожди немного».