Alone in the darkness

Кристина молча седела в кресле, просматривая ноты, которые только что вручил ей музыкант. Ноты показались ей знакомыми, но она не очень хорошо разбиралась в них и стеснялась в этом признаться. Она посмотрела на Эрика, немного занервничав. — В чем дело? — он спросил. — Простите, месье… Я не очень хорошо разбираюсь в нотах. Мужчина мягко улыбнулся из-под шляпы, не сводя с нее глаз:  — Все в порядке, я сыграю для тебя эту песню. Кристина смотрела, как Эрик подошел к пианино, снял шляпу и положил ее на крышку. Он снял плащ и положил его рядом со шляпой. В вечернем пальто и в темно-бордовой рубашке, он выглядел так, будто собрался на танцы. И все же на его лице была эта странная маска. Это немного беспокоило Кристину, но до сих пор она ни разу об этом не задумывалась. — Пойдем, Кристина. Она послушно встала и подошла к учителю. Он взял у нее ноты и поставил их перед собой на пюпитр. — Вы готовы? — Да, месье. Он медленно начал играть простую мелодию, и Кристина внимательно прислушалась. Теперь, когда она слышала музыку, ей было легче понять песню и запомнить каждую ноту. Так ей было проще учиться, гораздо легче, чем читать ноты. — Теперь вы сможете ее спеть? — спросил Эрик, закончив играть. — Я думаю, да, месье. Эрик снова начал играть мелодию, и на этот раз Кристина сопровождала его своим голосом. Она помнила каждую ноту, хоть и спотыкалась на более высоких, но на этот раз ей показалось, что она действительно хорошо справилась. Эрик, похоже, тоже так думал. Закончив играть, он улыбнулся и повернулся к ней. — Вам трудно добраться до высоких нот? — спросил он ее. — Не всегда, месье. Думаю, если я немного распоюсь, это поможет. — Да, я тоже так думаю. Давайте потренируемся на сцене? В конце концов, вы должны выступать. Он вдруг загорелся желанием повести ее на сцену, чтобы потренироваться. Его последнее замечание заставило Кристину поежиться, но она в итоге согласилась последовать за ним. Накинув плащ и шляпу, он достал из кармана большую связку ключей и запер дверь. Кристина, хоть и была очень любопытной, не спросила, как ему удалось заполучить эти ключи. Она шла за ним, задумчиво наблюдая за его ногами и замечая, как он слегка касается рукой стены близь себя. — Вам нравится танцевать на сцене, Кристина? Выступать перед публикой? Она пожала плечами.  — Да, мне нравится… Но временами я так нервничаю, месье. Иногда до такой степени, что мне кажется, я не смогу выступать. Он мягко кивнул:  — Это нормально, нервничать перед публикой. Потребуется немало времени, чтобы к этому привыкнуть. Спускаясь вслед за учителем, она не могла не задаться вопросом, был ли у него опыт работы на сцене. Похоже он знал, каково это — выступать на сцене. Возможно, ранее он был оперным певцом; в конце концов, он был старше, она могла сказать это по его глубокому голосу и походке. Она сделала мысленную пометку спросить его об этом опыте. — Вот мы и пришли, — объявил Эрик, когда они подошли к черной двери, которую Кристина хорошо знала. Он снова достал связку ключей и открыл дверь. Девушка сразу же узнала знакомый затхлый запах сцены: старые доски и опилки, древесный лак и слабый след пудры. Она глубоко вздохнула. Половицы скрипели у них под ногами. Было темно, если не считать дневного света, просачивающегося сквозь маленькие окошки под потолком. Кристина вздрогнула, хотя было тепло; напряженная атмосфера сцены всегда нервировала ее. Она смотрела, как рука учителя парит над ближайшими ящиками и частями оборудования, касаясь всего, что рядом с ним. Его действия были жутко завораживающими. Кристина прикусила язык, чтобы проклятое любопытство не заставило ее задать глупый вопрос.