Жертва обстоятельств

      Осень все еще радовала последними теплыми деньками, третья неделя сентября означала лишь то, что я просрала свою путевку в лучшую жизнь. В начале осени мне должно было прийти письмо из Лос-Анджелеса о том, что меня примут на работу. Но так как я гнию уже четвертый месяц в жопе Румынии, мне ничего не светит. «Все впустую...»       И красный диплом тоже впустую. Теперь я уже задумалась о том, как я буду жить, если выберусь отсюда.       Впервые мой разум начал себя грызть, потихоньку мозг пожирал меня воспоминаниями. Возможно, мне было легче переносить стресс из-за отсутствия нестабильности в душе, но все же мысли никто не отменял.       Неконтролируемая агрессия периодически вырывалась из меня и вымещалась на мебели, предметах быта или же мокром белье, которое я в данный момент жестоко развешивала на крыше злополучной фабрики.       Легкое платье сменилось на плотные коричневые штаны, а на плечах — одна из рубашек Гейзенберга. Земля становилась холодной, поэтому пришлось напялить кожаные сапоги, которые нам продал Герцог.       Гейзенберг ушел еще с самого утра, очень разгоряченный и злой. Случилось все это после одного лишь звонка по старому проводному телефону, и гневный мужчина, накинув на себя помятую шляпу, рванул с места. Но все-таки он успел поймать меня около выхода из мастерской.       — Главная сучара, — прошептал он, — еще одно собрание.       — Почему?       Но на мой вопрос он лишь притянул меня за талию.       — Не знаю, дорогая, — он опустил голову, скрывая свои пустые глаза. — Скоро вернусь.       Но это «скоро» длилось почти целый день. Меня это сильно пугало, ведь моя жизнь целиком и полностью зависела только от него. Я не могла остаться одна, тем более здесь, в этом злополучном месте. Он научил меня многому, но только не тому, как мне выжить здесь самостоятельно.       Закончив с делами, я опять рухнула на уже привычную мне крышу, наблюдая, как теплое солнце уходит на лесные верхушки.       Иногда мне казалось, что мы с Гейзенбергом обсудили уже все на свете, но все равно нам хватало тем для разговоров. Мы говорили очень много, постоянно что-то обсуждая. Возможно, это было потому, что на этом заводе вечно что-то происходило. То что-то взорвется, то сломается, и мне приходилось ему помогать. Но я не возмущалась, ибо всегда любила работать руками.       Время от времени я учила немца владеть ножом при помощи рук. Я была крайне удивлена тому, что бывший солдат совсем профан в рукопашном бою.       Но всему этому было свое объяснение. Он полагался только на свою силу, и, возможно, на что-то еще. Может, он не только управлял металлом? Скорей всего, в нем крылась огромная сила, но к счастью или к сожалению, я этого так и не увидела.       Мои песни мне уже надоели. Я была уверена, что в мире уже вышло полно новых хитов, но я застряла в мире моих давно скаченных аудиозаписей. «Если бы я знала, то закачала бы еще...»       На удивление, еще было пару фильмов, но мы с инженером пересмотрели их по десять раз. Я помню, как смеялась над удивленным лицом мужчины, когда он увидел современную графику в марвеловских фильмах.       Но, к моему сожалению, он быстро привык, и шутки утратили свою актуальность.       Солнце зашло за горизонт, оставляя последние лучи на кронах деревьев.       — Пора, — я тихо выдохнула, взявшись за голову, проводя руками по распущенным волосам.       Но что-то меня настораживало, странное ощущение между пальцами, которые только что копошились в моих волосах.       Я взглянула на ладонь и ужаснулась.       — Твою ж мать!       Вся ладонь была усыпана моими выпавшими волосами. Я провела рукой еще раз, и на руке остался целый клок волос.       Меня охватила паника, все было очень плохо. Что-то происходило с моим организмом, что-то ужасное. На теле всегда есть сигналы, белые пятна на ногтях — нехватка кальция, цинга — нехватка витамина C. Но волосы это был полный пиздец.       У меня случился авитаминоз.       Мой рацион питания сильно отличался от моего обычного: я ела одну картошку и мясо, иногда Гейзенберг приносил ягоды, но их было чертовски мало. Мало зелени, мало овощей, мало кальция, мало фруктов, и вообще в нищенской деревне питание сильно отличалось от города, так что мой организм не выдерживал. Тем более моя копна волос уже доходила мне до пояса. Нужно было что-то делать, как-то облегчить организму жизнь, чтобы последние микроэлементы уходили на жизненно важные органы.       Я схватила импровизированную резинку, завязывая тугой низкий хвост. Где-то была моя сумка, в которой были уже не только мои вещи, а инструменты. Рука нащупала крупные ножницы, которые кое-где съела ржавчина, так что порезаться мне было ни в коем случае нельзя. Я вообще удивлена, как еще в мой организм не попала инфекция из-за всех этих ран на моем теле.       Но… была не была.       Тугой хвост пришлось резать в четыре захода, и наконец, волосы поддались. Шея ощутила холодный ветер, я потянула руку с хвостом к себе.       Русые волосы еще держала резинка, лучи закатного солнца осветлили золотом мою копну. В душе заскребли кошки, хотелось просто кричать, или же кого-то убить или ударить, но я просто смотрела на свои отрезанные волосы.       Я не выдержала и вышвырнула их куда-то вниз.       Вторая рука потянулась к голове, убирая остатки назад.       Короче у затылка, длиннее на макушке, я потянулась к планшету, открывая фронтальную камеру.       — Да уж, — пальцы еще раз прошлись по коротким волосам, кое-где были заметны косяки, которые я попыталась убрать ножницами.       Я потратила на это все за минут десять и наконец-таки результат меня более-менее устроил.       Но в моей голове это смотрелось получше. Видимо, я насмотрелась боевиков, где девушка с легкостью отрезает себе волосы и превращается в крутую девчонку с идеальной короткой стрижкой. Пиздеж на пиздеже, я не была той героиней боевика. Теперь я стала походить на утонченную девчушку с обрезанными волосами.       Полный дисбаланс.       Но страх никуда не делся.       — Что я буду делать, когда зубы начнут выпадать?

***

Карл

«Сука, как же заебала эта идиотская кукла со своим нытьем!»       Чертовы фрики, именуемые Лордами. Бред собачий.       Здесь никто не был лордом, только лишь экспонаты кунсткамеры, а я никогда себя таковым не считал. Да, я был наследником буржуазии, но никогда не имел голубую кровь, хотя вполне возможно, в этом месте я смог стать полным уродом и фриком с израненным телом и душой.       — Опять обдумываешь свои предательские делишки, — этот чертов женский тембр я узнаю из тысячи.       — Я хотя бы умею думать, а твои мозги уже давно заплыли кровавым месивом.       — Ты омерзительное животное, Гейзенберг! — вспылила Димитреску.       — Тебе не на кого вылить свое дерьмо? Вон сколько уродов бегает, — я указал на идиота Моро и кукловода. — Все-таки, твоих дочерей так нелепо завалили…       Я прокрутил последние слова на языке, что бы она их услышала как можно четче.       — Не смей тревожить моих дочерей! — она подскочила с места, роняя свой мундштук.       — Мертвых дочерей, — усмехнулся я.       — Омерзительный мужлан! — она пылала яростью, но все-таки не хотела подходить ко мне на расстояние ближе пяти метров. Знает же, что не ровня мне. — Эта чертова девчонка! Я готова поклясться, что это ты вытащил ее из лап моей последней дочери.       — Я это и не скрываю, — я спрятал глаза на полями шляпы. — Она хорошая рабыня.       — Да что ты! Она ленива, заносчива, характерна и совсем не приспособлена к такой работе. «Все правда, сука!»       — Нашел себе красивую шлюху и не вылезишь из своего гадюшника неделями…       — Завали пасть, — но я тут же осекся. — Я устал слушать твой мерзотный голос.       — Нет, ты послушай, — трехметровая вампирша все не унималась. — Отдай ее мне, мы жаждем мести. Она принесла боль моей семье, а ты… Тебе всегда было плевать, кто будет рабой или шлюхой для тебя, в деревне полно девок.       Да, тут она была права. Каждая женщина и даже мужчина желал удостоиться чести служить Лордам. «Больные ублюдки!»       Их мозги были настолько промыты, что каждая считала частью поскакать на моем члене. Надоело.       — Э, нет, — я коснулся рукоятки молота. — Раз она тебе настолько нужна, не отдам из принципа, чтобы твоя необъятная задница не нашла покоя.       Дама явно злилась, но и понимала, что ничего не может сделать. Никогда не могла. На что она вообще рассчитывает? И дело уже не во мне и русской жертве обстоятельств, а о ситуации в целом. Как ее может устраивать все это дерьмо, сотворённое Матерью Мирандой. Живет в этом замке и пьет кровь уже десятки лет. Как это может устраивать? «Плен — не жизнь».       Я вспомнил девушку, говорившую похожие слова. Та, что сидела у меня на фабрике, вечно боролась и жаждала сбежать. Все мысли всегда сводились к ней. От нее было просто не возможно абстрагироваться, она постоянно была рядом. И постоянно нарушала покой в моей голове, и не только в ней.       Эта русская поражала до глубины души. Была нахальной, взбалмошной, чересчур умной и саркастичной особой, но при этом умела держаться и с долей аристократии учитывала личное пространство друг друга. Я таких не видел уже давно. Последний раз я видел женщин во всей своей красе и не угнетенных пленом и войной в тридцатые годы. Но даже тогда они были другими, более покорными и только начинающими показывать свое «Я» патриархальному строю. Да и физиология у них отличалась. Рост дам точно был ниже, насколько я помнил во времена своей молодости. Хотя и парни, с кем она путешествовала, которые угодили ко мне в плен, были выше меня. Если раньше я и считался высоким юнцом, то сейчас мерки изменились. Люди стали выше. Гораздо выше, чем несколько лет назад.       Небольшая теория прошмыгнула в моей голове, о том, что люди, лишенные войн и голода стали здоровее. Это и могло повлиять на увеличение роста, а возможно — и на продолжительность жизни. Но это были лишь догадки. Догадки, которые отвлекали от мыслей о гладкой коже моей сокамерницы. Нежной, бархатной и совсем не поддающейся загару. Мягкий и сладкий аромат кожи, которая не была испорчена тяжелым и грубым трудом. Мои руки явно использовали девушку для получения тактильного удовольствия. Бедра, грудь, шея, густые темные брови и волосы, а ноги… Мне пришлось спрятать свой губокий вдох кашлем. «Она просто вечно отвлекала от работы!»       Я понимал, что привязался. Мой мозг уже и забыл, как жил до того, как она пробралась на мою фабрику. Покой был совершено и безвозвратно нарушен. Громкая музыка, ее хождения по фабрике, постоянные беседы и рассказы, множество теорий и просто дурацких шуток. Я не был идиотом и поэтому признавал, что мне было интересно. «Не хватало еще и втрескаться. Мало мне страданий в жизни!»       Прекрасный неземной ангел свалился прямо в мои грешные руки, а я решил просто им завладеть, ибо у нее нет другого выхода… «Да черта с два!»       Невинная на вид, приятная на первый взгляд, но она четко и безоговорочно заявила, кто она. Самый настоящий демон, без чувств и эмоций. В ее голове лишь холодный расчет для того, чтобы выжить и не сойти с ума. Я — лишь средство достижения цели, которое ведется на ее манипуляции и ангельскую красоту. В моей голове до сих пор не укладывалось, почему кто-то сверху создает столь прекрасное создание, наделенное харизмой, умом и невероятной внешностью, и одновременно может быть настолько бездушной внутри.       Но еще больше пугало лишь одно. Я готов принять это, готов помочь ей, потакать, уступать, поддаваться на ее просьбы и манипуляции, я добровольно сдавался в руки психопатке. И это меня ничуть не угнетало. Ибо я был нечестен, я лгал, ужасно лгал, постоянно оттягивая момент, не желая отпускать, я скрыл то…       — Мои лорды! — крылатая падла перебила поток моих мыслей.       — Приветствую, Матерь Миранда, — Димитреску постаралась склониться как можно ниже.       — Мама, — дряхлый голос водяного дебила заставил мои глазницы совершить полный оборот.       — Ты так погружен в свои мысли, Гейзенберг, — Миранда посмотрела на меня.       — Прошу прощения, — я встал, имитируя самый почтительный тон голоса.       — Ничего, — она взошла на свой импровизированный трон. — У меня чудесные вести. Возможно, я нашла подходящий сосуд.       — Хвала богам! — воскликнула вампирша.       — Сосуд! Найден! Найден, найден, найден! — затараторила мерзлотная кукла и заскакала по помещению. «Не может быть!»       Ее одержимость наконец-таки оправдала себя. Значит, у меня есть шанс выбраться из плена. Теперь она будет занята своим ребенком.       — Но, он еще не появился на свет, — она распахнула крылья. — Мне придется покинуть деревню и отправиться на встречу с избранной.       — Покинуть деревню? — спросил я.       — Да, мой Гейзенберг, — она медленно повернула голову. — Но не переживай. Я уверенна, что мои дорогие Лорды справятся и будут готовы к моему возращению не раньше, чем к началу нового года. «Черт!»       Процесс собрания ушел на второй план, все смешалось: все мысли и домыслы; наступил тот самый переломный момент, что я так ждал, но теперь… Я был в смятении, весь мой план и моя ложь вскрывалась и должна будет вскрыться, ибо я устал врать. Устал нести чушь прямо в лицо моей сокамернице.       Дорога назад в вечерней тишине и уходящем солнце забрала еще добротную кучу моих размышлений. Чертовы ликаны, кружащие у подхода к моей фабрике снова рискнули напасть, и буквально пару секунд спустя были превращены в груду костей с мясом. «Убогие...»       Ворота скрипнули, но я не решился заводить механизмы фабрики. Их шум мешал думать, да и было уже поздно.       Скрежет лестницы и гудящая тишина еще больше напрягали, я впервые чувствовал себя здесь некомфортно и боязно, хотя и сам не понимал почему.       В мастерской музыки слышно не было, так что я предположил, что девушка ушла к себе в комнату, и облегченно выдохнул. Мой разум не был сейчас готов к серьезным разговорам, но и тут мне не повезло.       Открыв дверь, я увидел сидящую за столом длинноногую девушку, которая уткнулась в свое устройство, не поднимая головы. По движению руки я сразу понял, она что-то рисовала, стараясь убить время. Я прикрыла дверь. И тут она зашевелилась, протягивая пальцы к ушам, вытаскивая белые наушники.       — Долго же ты шлялся, — она поднялась со стула, поправляя расстегнутую на груди рубашку.       Я оглядел ее с ног до головы и встал в ступор.       — Что ты сделала с волосами?       Она резко осеклась, поднимая руку к затылку, ощупывая свою голову. Видимо, девушка сама еще не привыкла к новому образу.       — Обрезала.       — Но зачем?       — Не нравится?       — Да мне как-то не важно… и так хорошо. Просто… неожиданно. И зачем?       — Организм не выдерживал ту длину, — она вздохнула, падая обратно на стул. — Ему не хватает витаминов, еды нормальной нет, как ты тут еще не сдох и не облысел?       — Я мутант.       — Ах да… вечно забываю, что в этом прокоптелом месте я в роли психопатки самая адекватная.       Мне стало тяжело, сердце сдавило, а мозг начал долбить по внутренней наковальне.       Ох, я знал это ощущение, проклятое чувство вины и наличие совести. Черт побери, я читал в ее глазах ту боль и тяжесть, которую она скрывала за своей уверенностью и этой обворожительной улыбкой с крупными зубами. Зеркало души не врало, ее темные брови с жесткими волосами опустились, но она продолжала смотреть на меня испепеляющим взглядом. «Боже, я устал тебе лгать...»       — Что сказала крылатая падла? — она плюхнулась на мой стол, уже привычными движениями болтая ногами.       Я замер, игнорируя ее вопрос.       — Карл, что-то случилось? — девушка еще раз отдернула меня.       По телу пробежались мурашки, мой организм физически не мог спокойно реагировать, когда она произносила мое имя. Внутри было некомфортно и странно, я и забыл, какого это.       — Ты мне ответишь?       — Да, — я скинул с себя сумку и отстегнул ремень на плече. — Она уходит.       — Кто? Навсегда?       — Нет, Миранда нашла сосуд за пределами деревни и уходит до зимы…       — Боже! — русская буквально подпрыгнула. — Это же охерительно! Мы же можем свалить! Собирай свое шмотье, завтра убежим.       — Нет, — подытожил я.       — Как нет? Она тебя не преследует, так что дойдем до границы и свалим.       — Прости… — мои руки соединились на переносице. — Я тебе наврал.       И тут она осеклась. Ее лицо изменилось, информация о лжи упала на нее как плеть, которая не стала ее покорять, а наоборот, разозлила еще больше.       — О чем? — она не заикалась, не терялась, просто четко спрашивала меня, без доли сомнения и дрожи в голосе.       — Я не могу сбежать. Никогда. Она найдет меня где угодно и потом… Мне нужна ее кровь на моих руках за все это, — я указал на шрамы на лице. — Месть.       — А как же машины? План для бунта?       — Бунт будет, но не с целью отвлечь, а с целью убить.       — И ты положишь на это свою жизнь? Ради мести?       Я и сам похолодел с ее ледяного тона. Она не истерила, не кричала, а четко и спокойно вела свой расчет.       Я понял ее тактику, понял ее мысли. В этой голове был лишь план по спасению, и этот план зависел от меня. Логика ее мозга решила не грубить мне и не закатывать сцен, она спокойно добивалась своей цели, боясь, что я сорвусь. «Чертова машина...»       — Я уже выбрал свою судьбу, она завязана только на мести, иначе она все равно меня найдет.       Девушка плавно сползла со стола, оценивая меня. Зеленые глаза буквально считывали каждую клетку моего организма. Мысли ярко крутились в ее голове, как шестеренки, но снаружи она была холодна.       — А я… ты мог бы помочь мне?       — Я отведу тебя… к границе. Теперь, когда она ушла, я могу помочь тебе. «Но не хочу...»       — Хах, — она усмехнулась. — Господи, какое счастье! — ее смех стал громче. — Наконец-то я свалю, — девушка схватилась за свои отстриженные волосы.       Я умер, буквально в те минуты когда психопатка начала смеяться. Я ощутил себя полным дураком, которого использовали как шлюху. Привязанность к ней выросла за это время, что она была тут, со мной, нарушала мой покой, заставила поменять образ жизни. И заняла все мысли. А я, как дурак, надеялся на взаимность, а по сути жил с такой же машиной, как и жил раньше, просто она была прекрасней других.       Как легко она попрощалась, убежав собирать вещи. Как легко выкинула меня из своей жизни, без доли сомнения и скорби.       Психопатка вела свою игру. Игру, чтобы выжить любой ценой. И она выжила.       Я сжал кулаки от злости. Все металлические предметы затрещали, винты втыкались в стены, а пара кружек сжались в шарообразную форму. Грудь вздымалась от вздохов, становилось жарко и ужасно больно где-то в груди, которую сдавливали ребра.       Я злился не на нее, не потому что она такая, не за ее образ мыслей и эту какую-никакую болезнь. Русская меня предупредила, я все знал и от этого был в ярости. Я позволил себе думать иначе, считать, что она хоть что-то ко мне чувствует, хотя бы не привязанность, не любовь, а просто сожаление и сострадание.       Но нет.       Я расслабил руки. Все рухнуло, разбивая пару стекол.       — Какой же я наивный идиот.       Всю ночь я не находил себе места, даже не смог закрыть глаза ни на секунду. Я корил себя, медленно разбивал и сжигал мысли, старался разрушить все, что соединяло нас, но это было просто невозможно.       Ужасно тяжело.       Я сотни раз пожалел о том, что я не такой, как она, что не могу просто перестать испытывать хоть какие-то чувства.       Миранда разрушила мою жизнь. Как бы хотел просто уйти, я не мог, меня найдут везде, в каждом лоскутке мира, в каждой заднице, в которую я бы не забрался и силой заставят вернуться в эту адскую деревню теней. Нужно ее уничтожить раз и навсегда, вместе с этим проклятым местом.       Может, это и к лучшему, что Марины здесь не будет. В момент, когда я выпущу всю силу против крылатой суки.       Двери скрипнули. Где-то слышались шаги и возня. Я посмотрел на мониторы, где виднелась вся фабрика через изображения с камер. Вот девушка судорожно поднимается по лестнице, на выход к главному амбару. Я не видел ее лица, но кисти рук были сжаты в кулаки. Я передвинулся к другому монитору, где была другая картинка. Железная дверь стала подниматься, и ее фигуру озарили лучи первой зари нового дня. Она поднялся свои пальцы к глазам, щурясь от солнца. Я постарался запечатлеть этот момент в своей памяти.       Но почему то она сделала шаг назад, затем вперед, и снова два назад. Я обматерил нечеткое изображение из-за помех. «С тобой все нормально?»       И наконец она начала движение вперед.       Я переместил взгляд на другой монитор, где открывался вид на ворота моей территории. Под ее сапогами сминалась высокая трава, она четко направлялась к воротам, упорно не желая оглядываться и наконец, остановилась. «Она тебя ждет, идиот. Иди, провожай ее из этого ада, раз вызвался!»       Но не взирая на мысли, я продолжил смотреть. Ветер рванул ее короткие русые волосы, прямыми прядями выбивая их из спокойного положения. Опять два шага назад.       — Что ж…       Но тут, русская потянулась к своему незаменимому рюкзаку и сдернула его с плеч, удерживая лямку в руке. Пальцы с силой сжимали ткань.       И вот я понял. «Она сомневается...»       Женский подбородок вздернулся, а затем, она приподняла сумку и бросила в направление к ангару. Я настолько не ожидал этого, что сам отпрянул от мониторов.       Черные кожаные сапоги пинали землю, зло вырывалось из ее напряженного тела, а затем руки схватились за голову.       Раздался пронзительный крик, который заглушил все вокруг.