Сбой системы красных нитей

Мин Юнги обожает дворовых котов и сидеть на лавочке рядом со своим универом, равнодушным взглядом рассматривая улицу. Один такой кот, жирный, как раз только что подошел ближе и потерся рыжей мордой о его ногу. Мин Юнги чешет ему за ушком, задумчиво всматриваясь вперед, в ворота главного входа университета, пытаясь своим минус четыре разглядеть две фигуры, уверенно направляющиеся в его сторону. Одна из них вроде как принадлежит Ким Тэхёну, но в таких вещах он никогда на сто процентов не уверен. Хреновое зрение, категорический отказ носить очки на людях (потому что как дебил, блять), жуткая лень каждый день надевать контактные линзы (к черту эту дрянь, я и так все вижу) и излишняя самоуверенность в попытках угадывания человека лишь по общим очертаниям фигуры и движениям иногда приводили к курьезным ситуациям. Именно после парочки таких парень крепко усвоил урок – никогда не звать человека на улице первым, пусть даже он и кажется знакомым. А то мало ли. Всякое бывает. - Эй, Юнги, Юнги! – орет друг еще в десятке метров от него и подлетает ближе, обвивая шею руками, при этом чуть ли не до смерти пугает бедного кота, который жутко взвизгивает и убегает куда глаза глядят. Мин Юнги только вздыхает и хлопает Ким Тэхёна по плечу, даже после десятка лет дружбы чувствуя некую неловкость, когда он так делает. А ведь он делает так при каждой встрече. Таки угадал, его фигура была. 312 раз из 340. Неплохо, неплохо. И очки совсем даже не нужны. Второй парень в этот момент как раз подходит к лавочке, на которой уже минут двадцать сидит Мин Юнги, ожидая друга и попивая горячий чай из картонного стаканчика. Серый осенний день – его рай, его стихия и самое любимое время года. - Хватит обниматься, - Мин Юнги мягко отстраняет повисшего на шее Ким Тэхёна, - а то твой парень сейчас дырку в моей голове прожжет своим ревнивым взглядом. Ким Тэхён мгновенно отлипает от друга и резко поворачивается, пытаясь успеть увидеть этот самый ревнивый взгляд. На губах появляется намек на довольную улыбку – ведь всегда приятно, когда тебя ревнуют. В разумных пределах, конечно. Но он не успевает – темноволосый парень, одетый во все черное, быстро отводит взгляд, стараясь не показывать своего смущения. Ему до сих пор непривычно вот так проявлять свои чувства, особенно когда это замечает еще кто-то, кроме Ким Тэхёна. И вдвойне непривычней делать это перед самими Ким Тэхёном, но он старается изо всех сил. - Не беспокойся, Чонгук, - Мин Юнги в шутку поднимает руки, в стиле «сдаюсь, только не стреляйте», - я не собирался его забирать, он весь, целиком и полностью, твой. Правда, - тут же добавляет со смешком, - не уверен, благословение это, или проклятие. Друг тут же недовольно кривит рожицу и дает ему подзатыльник. - Не говори ерунды, - шипит он, - конечно благословение! Скажи ему, Чонгук! Парень в темном, неожиданно, расплывается в дурацкой улыбочке и кивает: - Подтверждаю. Лучшее, что случилось в моей жизни. Ким Тэхён тут же заливается краской, не ожидая таких признаний, но уверенно тыкает Мин Юнги в грудь тонким длинным указательным пальцем: - Вот видишь. Так что молчи себе в тряпочку. Ты и понятия не имеешь, какое я золото. Мин Юнги смеется: - Согласен, реально понятия не имел, что ты золото. Проворно уворачивается от очередного подзатыльника. - А у нас появился новый одногруппник, - мгновенно забыв предыдущую тему, Тэхён начинает выкладывать новости. – Красивый такой, рыженький, с пухлыми губами… - парень прерывается на полуслове, ловя на себе недовольный взгляд Чон Чонгука, и снова расплывается в довольной улыбочке. – Тебе обязательно понравится. Еще, поговаривают, он танцует как бог, был в команде одного из известных певцов, а теперь вернулся, чтобы доучиться. Зря ты опять прогуливаешь, так бы увидел его. - Да мне плевать, - только отмахивается Мин Юнги. Он ни о чем не жалеет. Мин Юнги уже в который раз за месяц прогуливает неинтересные дни с неинтересными предметами, предпочитая пройтись под нависшими над городом серыми тучами, подумать и накидать слова для новой песни на салфетке какого-то уютного кафе, чем сидеть в скучном месте на не менее скучной паре, слушая информацию, которая ему никогда в жизни не пригодится. Так хоть песню напишет и подзаработает. Мин Юнги уже второй год пишет музыку или целые песни на заказ, стараясь как можно меньше зависеть от родителей. И ему неплохо удается – проблем с поиском этих самых заказов не наблюдается. - Ну и зря, - загадочно протягивает Ким Тэхён, (совсем не) тонко намекая на то, что друг уже несколько лет один. И давно бы пора забыть о бывшем парне, начать снова искать свою половинку, а не сидеть в четырех стенах за работой, отмахиваясь от всех попыток новых знакомств и постоянно отвечая, что ему ок. Ким Тэхён намного лучше знает, что совсем не ок. - Кстати, - опять чуть ли не подскакивает Ким Тэхён, - мы тут с Чонгуком смотрели темы для доклада, и одна словно создана для тебя. Мин Юнги громко отпивает из картонного стаканчика уже почти остывший чай и удивленно зыркает сначала на друга, затем на стоящего рядом с ним темноволосого парня. - Она называется: «Красные нити судьбы в культуре народов мира». Вроде как-то так, - выдает Ким Тэхён, не дожидаясь, пока тот озвучит вопрос вслух. - Расскажешь, что это за штуки? Он говорит, - Чон Чонгук кивает на парня, - что ты обожаешь эти легенды, и они очень интересные. Мин Юнги улыбается. Еще бы, такая красивая и элегантная история, как ее не любить. Странно, что он не знает, сам Мин Юнги постоянно натыкается на нее в интернете. - Вообще во многих культурах есть похожие поверья, - начинает он, и его глаза загораются. Одна из немногих вещей, которая ему действительно интересна. – Но мне больше всего нравится японский вариант. У них есть легенда, что у каждого человека к мизинцу привязана тонкая красная нить, которая связывает его с тем, кто предназначен ему судьбой. Она может растягиваться, путаться с другими, но никогда не рвется. И человек будет, возможно, встречаться с кем-то, сходиться, расходиться, но в итоге эта нить таки приведет его к тому, с кем он действительно связан одной судьбой. Еще говорят, что некоторые люди могут видеть эти нити. Это так, вкратце, - Мин Юнги даже устает так много говорить. Он быстро допивает свой чай, выбрасывает стаканчик в стоящий рядом мусорный контейнер и поднимается. - Ладно, пошли уже, чего тут сидеть. - А какие истории у других народов? Чем они отличаются? – спрашивает Чон Чонгук. Его действительно заинтересовала эта легенда. Мин Юнги тяжело вздыхает, понимая, что ему опять придется много говорить, и мимолетно бросает взгляд на мизинец притихшего друга. Тот слышал эту историю миллион раз и знал намного больше, чем Мин Юнги готов рассказать Чон Чонгуку. По крайней мере, сейчас. На мизинце правой руки Ким Тэхёна красуется тонкий красный ободок. Нить свободно спускается чуть ли не до земли, но затем, по дуге, снова поднимается вверх, заканчиваясь еще одним ободком на мизинце правой руки Чон Чонгука. Мин Юнги улыбается про себя. Здорово, когда находишь свою судьбу рано и имеешь достаточно времени, чтобы провести его с ней. Мин Юнги уже давно не обращает внимания на все эти нити, которые видит на пальцах людей, потому обычно они почти прозрачные. Но, если хорошо присмотреться, проявляются. Тоненькие красные линии опутывают землю толстым слоем. Японские поверья правы. Ну, почти правы. Не совсем. Мин Юнги бросает взгляд на свой мизинец и тут же снова поднимает голову. От его ниточки есть только ободок на пальце и коротенький обрывок, который вяло колышется на ветру. Японские поверья, все же, не правы. Нити рвутся. ** Пак Чимин ненавидит университет. Он терпеть не может заниматься тем, что ему неинтересно, терпеть не может пытаться запомнить то, что совсем не хочется запоминать. И он бы с радостью больше никогда не вернулся в это место после того, как летом чуть было не забрал документы, если бы не новая труппа, в которой ему безумно хотелось выступать. И его бы взяли с радостью, потому что танцует он отлично, если бы только не их политика, поддерживающая идеальный имидж. А для поддержки этого самого имиджа Пак Чимину нужен был никому не нужный (кроме них, конечно) диплом. И божественное выступление для выпускной работы. Так и сказали, «божественное». И как ему, скажите, пожалуйста, сделать его божественным? Пак Чимин ненавидит, когда кто-то дает ему задачу без четких указаний. Он умеет поставить красивое выступление, супер-чувственное или нереально-сексуальное, в этом нет никакой проблемы. Но как сделать из этого «божественное»? Пак Чимин ненавидит осень. Эти темные серые дни пробуждают в нем желание набрать ванну и вскрыться, чтобы больше не видеть нависших над городом туч. Или завалиться в спячку и не просыпаться до весны. Из-за промозглой погоды он постоянно простужается, бродя потом с заложенным носом и кашлем, что очень бесит и мешает танцевать. Не настолько, чтобы отказаться от тренировок, но чувствительно. Пак Чимин сейчас готов волком выть, сидя на этой ненавистной паре по истории искусств, которая выдавливала из его рта только зевки, один за другим. Небо снова серое, а в аудитории полумрак, потому что никто так и не собрался включить свет. Он бы с радостью это сделал, но ему слишком лень подниматься. Один за другим студенты выступают с докладами, которые всё ни на миг не заинтересовали Пак Чимина. Вместо прослушивания он напряженно пытается придумать, что же такого невероятного он может сделать в своем перформансе, чтобы попасть, наконец, в одну из лучших танцевальных трупп, которая работает с самыми знаменитыми артистами, с самыми масштабными выступлениями. Они – совсем другой уровень, к которому большинство танцоров не дорастает никогда. Кто-то проходит мимо, задевая развалившегося на столе Пак Чимина и вытаскивая его из раздумий. Тот поднимает голову, желая посмотреть на обидчика, и застывает. Мин Юнги всегда ходит в рваных синих джинсах и кедах. Мин Юнги никогда не снимает свое черное пальто, даже в аудиториях. И это все выглядит очень дорого вкупе с его снежно-белыми волосами. Мин Юнги постоянно прищуривается, что очень умиляет Пак Чимина. Мин Юнги вообще редко приходит на пары, в большинстве лишь на те, которые непосредственно касаются его специальности. Мин Юнги играет на фортепиано как бог и, говорят, на заказ сочиняет музыку. Пак Чимин уже вторую неделю не может выбросить из головы образ Мин Юнги, он его преследует, не позволяет нормально думать и существовать. Но парень пытается. Все тщетно. Мин Юнги только что прошел мимо него, на паре по истории искусств, на которые он сроду не ходил. Мин Юнги своим низким, немного охрипшим голосом начинает внаглую читать с листочка свой доклад (хотя преподаватель не раз уже повторял, что нужно рассказывать наизусть), поднеся тот самый листочек чуть ли не впритык к лицу и, как обычно, щурясь. А Пак Чимину вдруг резко захотелось, чтобы он убрал к черту этот долбанный листочек, подальше от лица, и простонал этим низким, немного охрипшим голосом его имя. И Пак Чимин за своими не слишком приличными мыслями не сразу замечает, что доклад Мин Юнги о красных нитях судьбы, которые, по старым поверьям, соединяют тех, кому было предначертано быть вместе. Пак Чимин только издает печальный смешок. Он ненавидит эти дурацкие истории, с детства пытаясь поверить, что они – глупость, что он сам способен найти того, с кем проживет всю жизнь, и для этого не нужно ничье вмешательство. Пак Чимин предпочитает свободу выбора. В своих снисходительных раздумьях он продолжает наблюдать за стоящим перед всей аудиторией Мин Юнги. Тот на миг поднимает правую руку, чтобы почесать нос, и Пак Чимин с огромным удивлением замечает на его мизинце завязанную красную ниточку, которая печально обрывается на уровне живота. Пак Чимин давно уже заставил себя не видеть эти дурацкие нити, которые вечно закрывают обзор, но тут вдруг, почему-то, разглядел. Он грустно улыбается краешками губ и шевелит правым мизинцем, немного всколыхнув красную пряжу, которая тонким ободком опоясывает палец. Кажется, у Мин Юнги обрывок немного длиннее его собственного. Мин Юнги продолжает читать, не обращая на Пак Чимина никакого внимания. ** Мин Юнги ненавидит Ким Тэхена уже третью неделю. Ненавидит в большинстве потому, что его слова: «Тебе обязательно понравится», - никак не покидали его мысли, как и сам долбанный Пак Чимин. Пак Чимин обожает горячий американо и недовольно кривится при виде стаканчика с чаем. Пак Чимин постоянно таскает широкие оверсайз свитера ярких расцветок, которые всегда отлично гармонируют с его яркими медными волосами, свободные джинсы и ботинки, обязательно на толстой подошве или с каблуком – пытается казаться выше, что очень умиляет Мин Юнги. Пак Чимин ходит в универ на каждую пару, ни одной не пропуская, но сидит с таким скучающим лицом, что иногда его даже жалко. Нет, Мин Юнги, конечно же, не начал ходить туда каждый день, потому что никакой Пак Чимин не заставит его делать то, что он считает пустой тратой времени. Но, все же, появляется несколько чаще, чем обычно. И дело совсем не в Пак Чимине, как говорит тот самый дурацкий Ким Тэхён. Вообще не в нем. Пак Чимин выкладывает миллион фото и видео своих танцев в инстаграм, заставляя Мин Юнги заворожено просматривать каждый ролик, признавая, что танцует тот действительно как бог. Иногда Мин Юнги ловит себя на мысли, что ему чертовски хотелось бы, чтобы Пак Чимин станцевал специально для него один такой крайне вызывающий танец, где-то в закрытом от чужих глаз помещении. И без свитера. Определенно, без свитера. Хорошо, что сидящий рядом Ким Тэхен не умеет читать его мыслей, иначе Мин Юнги никогда бы не смог отделаться от тупых шуточек. Он подносит телефон ближе к лицу, стараясь лучше разглядеть своим минус четыре выставленное Пак Чимином несколько минут назад новое фото из танцевальной студии. - На что ты там пялишься? – дурацкий Ким Тэхён резко выхватывает из его рук телефон и хитро усмехается, рассматривая фото. Затем мерзко хихикает и толкает локтем сидящего впритык к нему Чон Чонгука, который спокойно залипает в собственном смартфоне. Тот только улыбается и бросает сочувствующий взгляд на Мин Юнги, прекрасно понимая, что тому никуда не скрыться от всевидящих глаз и загребущих ручек Ким Тэхёна. - Заговори уже с ним, ну, - протягивает тот самый Ким Тэхён, пролистывая ленту инстаграма Пак Чимина с чужого телефона. - Так говоришь, - буркает в ответ Мин Юнги, - словно это проще простого. Да нахрен я ему сдался? Плюс, не думаю, что он гей. Не хочу потом ходить посмешищем. Ким Тэхён подносит телефон ближе к глазам, при этом увеличивая фото, затем снова толкает в бок спокойно сидящего рядом Чон Чонгука. Тот молча рассматривает снимок, затем поднимает голову и, улыбаясь, подмигивает Мин Юнги. Тот даже не собирается спрашивать, что они нашли. Понятно же, что ничего приличного. Но посмотреть на это резко захотелось. - Конечно проще простого, - Ким Тэхён упорно игнорирует фразу о сомнениях насчет ориентации Пак Чимина. - Подойди и поздоровайся. Ну, или напиши, в крайнем случае. Мин Юнги скептически смотрит на друга, который не обращает на него никакого внимания, продолжая рассматривать снимки. - И это говоришь мне ты, который ныл и выносил мозг своим Чон Чонгуком почти год, прежде чем подойти и заговорить с ним. Вышеупомянутый Чон Чонгук мгновенно отрывается от телефона и удивленно пялится на Ким Тэхёна, прекрасно помня о том, как его парень рассказывал о всего нескольких неделях «высыхания» и жутких размышлений в стиле «любит-не любит». Ким Тэхён мгновенно заливается краской и ничего не отвечает, делая вид, что не слышал и вообще ни при чем. Чон Чонгук только снова улыбается. Ким Тэхён узнает чуточку позже, что этот самый Чон Чонгук на самом деле втрескался в непоседливого красавчика с черными вьющимися волосами еще на первом курсе, три года назад, да все никак не мог признаться в этом, в первую очередь себе. - Ой, - вдруг вскрикивает Ким Тэхён и делает самое невинное лицо, которое только умеет, в сторону Мин Юнги. Самый признак того, что он точно что-то натворил. - Ну чего? – недовольно кривится Мин Юнги, прекрасно понимая, что дело дрянь. - Я случайно поставил ему лайк, - Ким Тэхён расплывается в широкой улыбочке, пытаясь задобрить друга. – С твоей страницы. Мин Юнги тяжело вздыхает. Сегодня Мин Юнги ненавидит Ким Тэхёна чуточку больше, чем вчера.