Плати судьбой за жизнь

Послышались шаги, затем звон ключа, вставляемого в скважину, звук открывающейся двери. Саске не повернул головы. Даже если бы он не узнал по шагам Итачи, он бы все равно не повернул головы. — Саске… — полувздох-полумольба. — Ваше Величество. — Не надо так… — попросил Итачи вполголоса, опускаясь на пол у двери и кладя рядом масляную лампу. — Прости. Брови Итачи удивленно приподнялись, услышав так легко слетевшее с уст брата извинение. Это было непривычно слышать, пусть даже сказанное казалось неискренним, будто Саске и не ждет прощения. Потому что для этого он сначала должен будет простить себя сам. — Это ты прости меня, — проговорил Итачи, утыкаясь лбом в скрещенные на коленях руки. — За что ты извиняешься? — Саске все-таки посмотрел на него. — По моей вине ты лишился семьи. Дважды. — Ты тоже моя семья, — Итачи поднял голову. — Что ж, скоро лишишься и меня. — Саске. — Прости, — тупо повторил тот. Итачи передернул плечами. — Здесь нет твоей вины, Саске, — проговорил он глухо. — А лишь моя. Саске смотрел на него без особого интереса. Он знал, что Итачи ни в чем не виноват, но в силу характера не мог признать того, что его младший брат — просто дурак, который не смог справиться с единственной задачей, которую ему дали в этой жизни. Он почуял запах свободы и обо всем забыл. То тепло и спокойствие, которые он получил, ослепили его. И, все же, он не мог представить — как это, чувствовать подобное всю жизнь? Не чувствовать себя обязанным вернуть полученное, а действительно желать это сделать. Он знал, что никогда бы не смог отдать столько же, сколько получил — ни семье, ни Наруто. Он действительно не заслужил право жить. Итачи глубоко вздохнул, глядя на него, а потом прикрыл глаза. — Мне жаль, что так вышло. Я… давно хотел тебе рассказать… но просто не знал — как. И, так и не получив ответа, он начал говорить, не открывая глаз: — Ты ни в чем не виноват, Саске, — повторил он. — Это все я. Только я. Я просто хотел… чтобы ты был тем, кем должен был быть — моим братом. Но я знал, что пока дед жив, такое невозможно, а с отцом всегда было проще договориться. Твои ошибки казались мне моими ошибками, твоя боль — моей. И дело даже не в том, что тебе пришлось быть мальчиком для битья — ты мой младший брат, Саске. Но тебя отделили от всех, с кем ты мог бы создать связь. У тебя был только я. И даже это причиняло тебе боль. Дед Мадара был строг и принципиален, как ты помнишь. Он хотел себе идеальное оружие. И совсем скоро за отсутствием необходимости наказывать тебя за мои ошибки, он перешел в наказание за твои собственные… — Итачи помолчал какое-то время, а затем продолжил: — Я знал, кто твой настоящий отец. Надеялся, что он мне поможет. Если не из-за тебя, то хотя бы из мести к деду, который его изгнал. Не пойми меня неправильно, я хотел избавиться всего лишь от двух человек — деда и Данзо. Хорошо бы еще Орочимару, но я не хотел раскрывать тайны стен… прости, ты, наверное, хочешь сначала узнать, кто такой твой отец вообще… — Я встречался с ним, — проговорил Саске. — Как раз перед твоим прибытием в Сусаноо. Итачи вздохнул. — Почему ты не ушел с ним? — Вряд ли это что-нибудь поменяло бы в моей жизни. Кроме того, что пришлось бы еще и убить тебя с королем в придачу. Итачи молча посмотрел на него. — Я знаю, — ломано сказал Саске. — Я идиот. Подумал, что все это чушь… потому что решил, что он всего лишь шпион Орочимару. На корабле были еще двое… — Забуза и Хаку, — кивнул тот. — Они уже рассказали кое-что. Хаку действительно был шпионом Орочимару, Саске, но Забуза и Обито подчинялись не ему, а Данзо. Кстати, Орочимару мертв. И… твой отец тоже. Саске безразлично повел подбородком. — Хаку и убил Орочимару, — осторожно продолжил Итачи. — Ты знал, что он хотел посадить на трон тебя? Саске слабо фыркнул. — Он хотел править моими руками и утереть нос Данзо, только и всего. — он помолчал немного, потом продолжил: — Говоришь, мой… отец был сообщником Данзо?.. Тот скованно кивнул. — Да… и даже раньше, чем ты думаешь. В тот год, когда… мы всех потеряли… в сговоре участвовали лишь я, твой отец и Нагато Узумаки — он хотел отомстить за сестру, и вряд ли мой брак вообще бы состоялся, если бы не это… от его лица был сир Яхико, от меня — Обито, которому подчинялись гвардейцы и не должны были помешать. Но… всего лишь дед и Данзо… а вышло… я не знаю, поверишь ли ты мне после сказанного Обито… — Итачи, я скорее поверю тебе, чем человеку, которого даже не знаю. Я не могу до конца понять значение слова «отец», но я знаю брата. Итачи шумно выдохнул после этих слов, закрывая глаза. Саске услышал его учащенное дыхание. Много ли кто может увидеть слезы короля? Но для Саске Итачи был не только им. Вот только он не мог ничего с этим сделать, а только смотреть. Все в их семье вышли какими-то неправильными. Сломленными. Саске невольно задумался об Орочимару. Он не чувствовал ничего по поводу его смерти. Даже облегчения. Да, следовало бы догадаться, что он хотел посадить на трон его самого. Орочимару не мог ничего не знать о нападении той ночью, но ничего не предпринял как раз потому, что чем меньше наследников до Саске, тем лучше. Письмо о прибытии судна с Обито оставил на столе, чтобы он узнал о сговоре и после убил Итачи за измену, а заодно и Данзо, когда раскроются все скелеты в его шкафу, но не подумал, что Саске сможет узнать в Хаку убийцу — пусть и не столь тонко обученного, как Саске, но с некоторыми немаловажными навыками. Наруто, конечно же, тоже был угрозой для трона. Но даже в пылу столь жаркой битвы Саске так и не смог нанести решающего удара или использовать грязные приемы. — Это… еще не все, — проговорил Итачи, проглотив непрошеные слезы. — В этот раз тоже… моя вина. — Ты не мог знать о том, что тебя попытаются убить, — возразил Саске. — Иначе принял бы меры. — Нет, я о… Наруто… — Я уже успел понять, что ты знал о его происхождении. — Мне следовало тебе рассказать сразу по приезде. Но я подумал, что… между вами ведь что-то было, так? — Что-то… — эхом повторил Саске, ничего не ответив. И все-таки спросил: — Что с ним сейчас? — Он в Рассенгане. У нас с королевой Цунаде был уговор… а впрочем, я сам помешал его исполнению. Она обещала мне, что о тебе никто не узнает. А я должен был отправить Его Высочество к ней — как можно скорее. Понимаешь, Саске. Это промедление и послужило толчком к исполнению заговора лордов… если бы я только сделал это быстрее, им просто не на что было бы уповать — их принц уже был бы претендентом на трон. Вправе ли они отнимать у него его кровное наследство? А ты был бы одним из тех, кто помог потерянному принцу — нашел, пригрел, приблизил к себе, защитил, пусть даже не знал о том, кто он такой. Но узнав, естественно, помог ему занять его трон. В любом случае, у тебя было бы покровительство в виде меня и того же Наруто, даже если бы кто-нибудь и узнал бы о твоем происхождении… что до остального — это мелочи. Мы планировали выставить все так, будто это Данзо повинен в том, в чем они обвиняют тебя. Ведь отчасти… так оно и есть. Смерть лорда Хизаши… как ловко он все подстроил… дал ему основания полагать, что ты незаконнорожденный, чтобы Орочимару, узнав о том, что тайна раскрыта, приказал тебе его убить. Конечно, советник понимал, что лорд Хьюга не оставит смерть своего брата безнаказанной… он многих настроил против нас, Саске. И, как выяснилось в итоге, лорды тоже перестали ему доверять — хоть с этим нам повезло, и никто из них не хотел передавать ему власть над королевством. Но промедление оказалось огромной ошибкой… — Это было самое лучшее время в моей жизни, — вдруг сказал Саске. — Но я знал, что это не может продлиться долго, — он помолчал, а потом немного дрожащим голосом проговорил: — Прости меня, Итачи, но я не могу сказать, что не рад тому, что ты помедлил. Да, всего этого бы не произошло, но… но я действительно плохой убийца, раз… — он умолк, проглотив выдох. Итачи смотрел на него безо всякой укоризны. — Я всегда боялся того, что ты утратишь способность чувствовать. Однако Саске продолжил, сквозь зубы: — Я плохой убийца во всех отношениях. Убийца не должен хотеть кого-то убить. Убийца не убивает по собственному желанию. Но есть всего один человек, чью смерть бы я смаковал с упоением. Позволь мне это сделать перед собственной казнью. — Казнью? — поднял брови Итачи. — Ты действительно думаешь, что я соглашусь на смерть своего брата? Променяю тебя на корону? Саске не поднимал глаз. — Я не понимаю, что мне с собой делать, оставь ты меня в живых. Дай мне умереть. Я недостоин того, чтобы жить. А тем более — носить имя Учиха. — Разве? — грустно усмехнулся Итачи. Саске приподнял брови. — Я понял одну вещь, Саске, — никому в нашей семье не дарована способность что-то решать самостоятельно. Не знаю, чем думал дед, когда решил, что трон должен принадлежать дому Учиха. Ты видишь, что из этого вышло? Учиха не могут вести за собой. Рядом всегда должен быть кто-то, кто сможет нас направить. Даже Данзо это понял. Иначе не развернул бы такую масштабную игру, переманив на свою сторону Обито. — Довольно странно слышать подобное от короля. Итачи слабо рассмеялся. — Все меняется, Саске. И я не буду править один — не после всех совершенных мной ошибок. Рядом со мной сама Узумаки. Также я формирую Совет. Это более упрочит наше положение. Лорды, кажется, не против. — «Кажется, не против»? — сверкнул глазами Саске. — Это после того, как они собирались устроить переворот? Как ты можешь им доверять?! — Не они убили отца, Саске. Они хотели лишь отречения от престола. А Данзо решил, что убить нас будет вернее. Но тебя, так как ты все равно после раскрытия твоего происхождения ничем не угрожал бы трону, кажется, хотел оставить на растерзание лордам. Неджи даже сейчас готов это сделать, но его останавливает здравый рассудок, который, к счастью, имеется и у него, и у его дяди — опасаются, что их легко смогут обвинить в измене короне за почти совершенный заговор, как это произошло с бывшим советником. Правда, красный плащ пришлось-таки у Неджи забрать, да он и сам не выказывал охоты служить — теперь, когда леди Хината свободна… — Я его убью, — вдруг решительным тоном сказал Саске, сжимая кулаки. — Кого? Неджи? — Данзо. Если я что и хочу сделать перед собственной смертью — это увидеть, как в его глазах угасает жизнь. Итачи серьезно посмотрел на него. — А теперь послушай меня внимательно, Саске, — он выпрямился и поймал его взгляд своим. — Лорда Данзо казнят публично — как это и должно произойти. Ты не будешь этого делать, Саске. И да, это приказ. Пусть ты больше не убийца, но я все еще твой король. Я говорю это ради тебя же самого — оставь ненависть и месть, начни жить заново. — Но как — заново? — рассмеялся Саске. — После всего?.. я устал жить, Итачи. Да и теперь при любом удобном случае меня самого будет поджидать смерть, если ты не собираешься меня казнить. Думаешь, меня так просто простили? — Конечно, нет. Но и я никого не простил так просто. Лордам — место в совете и отказ от мести. Мне — твоя жизнь. Но… ты прав. Здесь ты не сможешь остаться. *** Весь город готовился к празднику в честь… в честь, Наруто, да. Но ему до него не было никакого дела, хотя не прийти все-таки нельзя. С бабулей удалось вроде как договориться. Обе стороны в чем-то остались удовлетворены. А в чем-то — проиграли. Эта женщина, как никто, умела вести дела. Наруто не думал, что хоть вполовину сможет справиться так же. Но в Совете были вполне разумные люди, которые во всем готовы были прийти на помощь. В особенности ему понравился спокойный и рассудительный Гаара — он был примерно одного возраста с Наруто и уже то, что он сумел стать достойным того, чтобы включить его в Совет, о многом говорило. Так же был человек по имени Даруи — его Наруто уважал, как никого. И будь он хоть немного послабее духом, то даже не решился бы с ним заговорить от пронявшего благоговения и восхищения. Тензо — суровый мужчина средних лет, который, однако, при более близком знакомстве, оказался вполне свойским человеком, так что Наруто с ним даже лучше сошелся, чем с тем же Гаарой. Ибики, излучающий какую-то опасную ауру, — а вот из него, наоборот, не вытянешь ни слова. Еще были вечно жизнерадостный Гай, Самуи — молчаливая девушка, излучающая какую-то внутреннюю силу, Омои — этот чем-то напоминал Наруто Шикамару, и потому расположил к себе сразу, Темари — сестра Гаары, и после знакомства с ней, Наруто почему-то подумал, что бабуля специально набрала в Совет девушек, похожих на нее своим неприступным характером. Но вообще само присутствие в Совете девушек немало удивило Наруто. Еще больше он удивился тому, что к Забузе и Хаку относились столь терпимо. Даже дали разрешение на торговлю, чего они вряд ли смогли бы добиться в стране Огня — во-первых, за одно то, что занимались контрабандой, а во-вторых, потому что один из них был шпионом Данзо, а другой — Орочимару, что точно не способствовало спокойной жизни. В королевстве Огня все мало-помалу приходило в порядок. Данзо казнили — Наруто с особым удовольствием смаковал эту новость. Кузина Карин (Наруто все еще не мог привыкнуть называть кого-то по-родственному — даже смириться с тем, что в нем течет королевская кровь было легче), наконец-то, понесла, и Наруто очень надеялся на то, что она действительно окажется плодовита. Было бы лучше, если бы родила сразу двоих. Так Наруто остался бы только регентом, если бабуля раньше времени уйдет на покой, да и страна Водоворотов сможет соединиться со страной Огня. Но все эти новости проходили сквозь него. Ведь по-настоящему ему нужен был только один человек… которого не было. ***

Eklipse — Paparazzi

Сердце билось так громко, что, казалось, не выдержит. Лучше бы было и вправду умереть. Он стоял в отдалении — в самом углу Большого зала, наблюдая за тем, как Наруто кружит в танце какую-то грациозную рыжеволосую леди, почти невесомо касаясь ее талии и улыбаясь — искренне или нет, было не разглядеть. Он танцевал красиво, вёл уверенно, без запинок, будто был рождён при дворе и справлял так каждый праздник. Но здесь ведь и было его место. Да что Саске тут делает? Наруто уже это не нужно. Он получил все, что хотел. Даже семью получил. Дом. Он теперь — Его Высочество. В его жилах течёт голубая кровь, а на его голове, словно нимб, — золотая корона принца с крупными сапфирами. В его честь даже устроили этот праздник, из-за которого Саске свободно смог проникнуть внутрь дворца, пусть и догадывался о том, что королеве, скорее всего, сообщили о том, что его ссылают сюда. На что Наруто кто-то вроде него, низкого, бесчестного, изгнанного, тем более после всего, что он сделал?.. Саске провел рукой по непривычно коротким волосам, пытаясь унять дрожь. Он недостоин прощения. Ему нет места на этой земле. Что уж говорить, если он не нужен собственной матери и не смеет попадаться ей на глаза? Клейма на животе нет, но чувства примерно те же. Саске еще раз провел рукой по волосам, бросил последний взгляд на танцующую пару и незаметно прошмыгнул за дверь. Он больше не носил с собой ядов, но теперь ему хотелось выпить один из них — дающий самую медленную и мучительную смерть. Смерть Данзо принесла только толику удовлетворения. Быть может, убей он его сам, стало бы легче? Вряд ли. А если он сам убьёт себя?.. Он услышал шаги позади себя и почти перестал дышать, заворачивая в один из многочисленных коридоров, которые, как он успел понять, ведут вглубь дворца — а значит, подальше от людей. Сердце гулко стучало в ушах. Нет, ему нечего сказать. Что бы он ни сказал — все будет не то. Общение всегда было самым худшим из его навыков. Тогда почему же он не уходит прочь, а ищет пустые коридоры? Надо было бежать, но шаг замедлился, тогда как те, что позади, неумолимо приближались и были теперь совсем близко. Из глубины дворца все ещё глухо доносилась музыка. Саске замер на мгновение на месте и закрыл глаза, отсчитывая последние шаги позади вместе с ударами собственного сердца. И не выдержал. Развернулся и сразу же упал на оба колена, как раб, склоняя голову. Все рвалось наружу. Весь огонь, который должен был быть внутри, как у каждого из Учиха, и никогда не показывать себя. Вся его суть теперь была в руках одного человека. — Я… я клянусь, — с прерывающимся дыханием сказал он, дрожащими руками вытаскивая меч из ножен и кладя его у ног Наруто с тихим звоном. — Этот меч — теперь твой. Как и я. Я даю обет служить тебе верой и правдой, защищать, повиноваться, прикрывать спину, хранить твои тайны, никогда не злоумышлять против тебя… я клянусь жить ради тебя и умереть, если потребуется. Что бы ни случилось. Я клянусь быть твоим… — он задохнулся на мгновение, но продолжил: — Целиком и полностью, от мыслей до сердца, — быть твоим человеком. Я принадлежу тебе. Сегодня, завтра и навсегда. Он не смел поднимать головы, боясь получить отказ, увидеть в знакомых глазах жестокое равнодушие или справедливое презрение, и с трудом сдерживал слезы, которые то и дело застилали глаза мутной пеленой. Его судьба была в руках Наруто. И впервые Саске не был против того, чтобы ею распоряжались. Итачи прав — Учиха не умеют жить для себя. Сверху послышался глубокий вздох. — Саске, встань с колен, — голос Наруто был до того непривычно спокоен, что Саске просто физически не был способен исполнить приказ, потому что ноги не удержали бы его. Но тут Наруто сам опустился на колени рядом с ним, так осторожно касаясь его плеч, что Саске начал дрожать сильнее. Губы Наруто были с привкусом соли, но чьи именно это были слезы, вряд ли кто-то смог бы сказать наверняка. Наруто обнял его, с силой прижимая к себе — так, будто боялся отпустить, и Саске, прощенный и принятый, наконец, выпустил то, что так долго оставалось запертым внутри после его ухода. Он цеплялся за его крепкие плечи своими ставшими тонкими пальцами и тихо плакал, уткнувшись ему в грудь, пока Наруто безотчетно проводил ладонью по его коротко остриженным волосам и шептал что-то успокаивающее на ухо, сам не сдерживая слез от вида почти сломленного Саске, но и от пронявшего все тело облегчения, потому что все, наконец, закончилось. — Теперь все будет хорошо, веришь?..

За берегами, за облаками, За полями широкими, За крепостями, за лагерями, За горами высокими, На самой вершине высоких утесов Услышишь ты сквозь темноту, Как два Белых Волка с сердцами людскими Воют в унисон на луну.