Лазурные шелка

*** Ши Цинсюань, робко цепляющийся за Хэ Сюаня, был одет в изумрудные легкие одежды. Его волосы скрепляла красивая заколка, украшенная хризопразами и топазами. «Знакомая вещица, — Ци Жун заинтересованно склонил голову набок. — Шисюн, а ты для своего небожителя не пожалел такой драгоценности… Этот артефакт дарует носителю мощную защиту, если я правильно помню, что я туда навертел. Надо еще что-нибудь шисюну подарить полезное». — Здравствуй, Ци Жун, — неловко поклонился Цинсюань. Опасливо стрельнул взглядом на каменное лицо Хэ Сюаня. — А… гэ сейчас?.. — Привет, Ши-сюн, — улыбнулся ему Ци Жун. Поманив пальцев ближайшего демоненка, он велел позвать к ним Ши Уду. Хэ Сюань, чье напряжение Ци Жун с десяти шагов мог учуять, резко отдернул руку от Цинсюаня и зашагал в сторону кухни. Лазурный фонарь подавил смешок. Кредо Хэ Сюаня можно было бы описать так: «В любой ситуации иди на кухню Ци Жуна и сметай все, что съедобно». — Гэ! Услышав радостный возглас Цинсюаня, Хэ Сюань замер. Ци Жун плавно сделал шаг, чтобы быть поближе к нему и заодно дать чуть больше пространства братьям. Ши Цинсюань, смеясь и плача, обнимал своего старшего брата, взахлеб рассказывая что-то, спрашивая, тормоша и прижимаясь к Ши Уду. Ци Жуну не нужно было смотреть на лицо Хэ Сюаня, чтобы чувствовать его смятение и боль. Поэтому призрак парой быстрых шагов приблизился к Черноводу. Подцепил за локоть и потащил к кухне. — Я не могу… — усаженный за стол Хэ Сюань тихо прошелестел, сжимая кулаки. Впервые он смотрел на еду равнодушным взглядом. — Я просто не могу, Ци Жун. — Что именно тебя мучает, шисюн Хэ? — Я не могу видеть слезы Цинсюаня. Он единственный, чьи страдания я не могу допустить. Я… я правда думал, что смогу спокойно видеть, как он радостно тискает брата, смогу спокойно смотреть на Ши Уду, этого ублюдка… Гребанная Бездна, почему они родились братьями?! — Хэ Сюань в отчаянии запустил пальцы в свою шевелюру. Ци Жун, хоть и переживал за него, но не мог не заметить, что волосы Черновода приобрели более ухоженный и причесанный вид. Как будто кто-то занялся прической призрака, не побоявшись подойти к нему с расческой. Хотя что значит «кто-то»? Известно, кому бы хватило наглости. Или, скорее, непрошибаемой веры в лучшие стороны его шисюна. — Тебя больше волнует то, что ты пошел на уступки Ши Цинсюаню или то, что Ши Уду еще жив? — Все сразу? Я не понимаю, почему я так переживаю из-за Цинсюаня. Почему у меня такое чувство, что… — Хэ Сюань осекся. Затем прикрыл глаза и медленно выдохнул сквозь зубы. — Цинсюань для меня важнее мести. Ци Жун молча сел рядом, обнимая его одной рукой. Пододвинул к нему ближе пирожки с мясом. — Знаешь, шисюн, Ши Уду — да и не только он — удивляется, почему я не держу зла на Хуа Чэна. Почему не злюсь на Лянь-гэ, который допустил мою смерть. Не дергайся, — Ци Жун мягко улыбнулся. — Ты же не можешь не осознавать, что фактически Лазурный фонарь умер тогда. Я — Ци Жун; но уже совсем иной… Хэ Сюань нахмурился, но слушал молча, не прерывая. — Кое-кто сказал мне — то, что ты ничего не помнишь, не избавляет от ответственности. Я могу перефразировать это высказывание. То, что я ничего не помню, не изменяет того факта, что мой бяогэ и его Сань Лан едва не убили меня. Многие сказали бы, что я должен по крайней мере ненавидеть их. Злиться. — Желать отплатить им… — Верно. Но, шисюн Хэ, знаешь… Оно того не стоит. Не говоря о том, что я не сумею им навредить, я объективно слабее — это просто не выход. Если бы я даже смог ранить или убить их — что бы это дало мне? Ничего. Шисюн Хэ, ты можешь пойти и убить Ши Уду прямо сейчас. Ни я, ни Ши Цинсюань не сумеем тебе помешать. Но это ничего не даст тебе. Лишь пустоту и одиночество. Последний раз сжав Хэ Сюаня в своих объятиях, Ци Жун пересел чуть дальше от него. Подложил еще еды, он налил себе чай. Помедлив, Черновод начал вкладывать в рот пирожки, проглатывая их почти не жуя. Ци Жун усмехнулся, глядя, как Хэ Сюань привычно начал сметать еду со стола. Есть все же что-то очень милое и умиротворяющее в том, чтобы кормить кого-то. — Перестань пялиться. На своего Ши Уду будешь так смотреть, — пробормотал Хэ Сюань в перерывах между блюдами. — М? Это так очевидно? — вскинул брови Ци Жун. — Ци Жун, — тяжело вздохнул Хэ Сюань. — Я насчитал на нем четыре артефакта, которые сделал ты. Причем это не тот мусор, что ты в лавку сдаешь, а нечто рангом повыше. Заколка, серьги, пояс — ты его постарался защитить. Не так ли? Ци Жун смущенно потер щеку отворачиваясь. Помолчал, задумчиво разглядывая свои когти. — Пока рано что-либо говорить… Шисюн Хэ, скажи, ты бы пришел в гости на мою свадьбу с Ши Уду? Если бы она состоялась — гипотетически, конечно; я просто уточняю на всякий случай. Черновод замер, пытаясь переварить слова Ци Жуна. Попытался проглотить еду, подавился, закашлявшись. Пытаясь сдержать хихиканье, Лазурный фонарь участливо постучал его по спине, одновременно подливая в чашку чай. — Запей, запей, шисюн, чего ж ты так распереживался… Я же сказал — гипотетически. — Зная тебя… — прохрипел Хэ Сюань, продолжая кашлять. — Ой, а что у вас тут?.. Хэ-сюн, ты как? — зашедший на кухню Цинсюань сразу бросился к Черноводу. Заботливо отвел от его лица спутанные волосы. Ши Уду, неслышной тенью возникший на пороге, замер, прислонившись к косяку. Только переставший кашлять Хэ Сюань заметил его и тут же побледнел. Ци Жун не мог сказать точно, отчего — то ли просто из-за самого Ши Уду и их прошлого, то ли из-за слов самого Лазурного фонаря. Ши Уду, очевидно, отнес это на свой счет. Болезненно нахмурившись, он скрестил руки на груди. Нервно смяв ткань ханьфу на плече, он негромко произнес: — Я не буду перед тобой извиняться. И если бы мне дали возможность прожить жизнь заново — я бы поступил так же. Но… хорошо, что ты… выжил. Я надеюсь, что… — Ши Уду прикрыл глаза, глубоко вздохнул. — Что наша с тобой вражда не отразится на твоем отношении к Цинсюаню. — Гэ… — Повелитель Ветров выпрямился, растерянно глядя на своего старшего брата. Хэ Сюань молчал, тоже смотря в упор на него. Затем, резко повернувшись к Ци Жуну, он произнес со скупой усмешкой: — Ты знаешь, чисто гипотетически — да, я бы пришел. Ци Жун от неожиданности поперхнулся воздухом. А затем просто и незатейливо заржал, сгибаясь пополам. Помахал рукой в ответ на встревоженные вопросы Ши Цинсюаня, продолжая смеяться. Хэ Сюань не стал ждать, пока тот перестанет смеяться. Спокойно повернулся к Цинсюаню. — Мне нужно уйти по делам, а ты можешь остаться здесь. Дождись меня, пожалуйста. Это займет не более суток. — Хорошо, — улыбнулся ему Цинсюань. Ци Жуну, который уже просто тихо хихикал, было интересно — замечает ли он, как мягко и привычно они держатся за руки. — Кое-кто мне сказал, — Хэ Сюань поднялся из-за стола, покосился на Ци Жуна, — что месть — непродуктивное занятие, которое ничего мне не даст. Поэтому… Живи, как знаешь. Я только надеюсь, что пересекаться мы с тобой будем как можно реже. Ши Уду прикрыл глаза, склоняя голову в безмолвном согласии. Он явно не хотел тоже часто встречаться с Хэ Сюанем. Но Ци Жун понимал — их надежды тщетны. Если у Хэ Сюаня с его ветренным приятелем все получится и если они с Ши Уду все-таки останутся вместе — встречи неизбежны. Кто знает, возможно, однажды они все же смогут поладить? Остаток дня прошел мирно и тепло. Ши Цинсюаню безумно понравились гостевые комнаты и замена кроватей на матрасы и подушки. Ци Жун предложил было братьям переночевать вместе, но Цинсюань неожиданно воспротивился, заявив, что не хочет мешать. Ши Уду возмущенно нахмурился и фыркнул в ответ на проказливое подмигивание младшего брата. — Мне нравится твой братец, — радостно заявил Ци Жун, лежа в постели на животе. Подперев голову руками, он наблюдал за неспеша раздевающимся Ши Уду. — Он веселый и непосредственный. — Безбашенный, один ветер в голове, — хмыкнул тот. — Неудивительно, что вы ладите. Ты иногда похож на него. — Правда? — Да. К слову, что это было днем? — Хм? — Ци Жун облизнул губы. Ши Уду, оставшись в тонком нижнем ханьфу, начал расчесывать свои волосы плавными, завораживающими движениями. — Слова Черновода и твой смех в ответ. — Ах это? — Ци Жун перекатился на спину, раздумывая: говорить или нет? Как бы воспринял это Ши Уду? Они с Хэ Сюанем, конечно, шутили, да и сказал тогда шисюн так только чтобы разрядить обстановку… Но сам Лазурный фонарь, вообще-то, был серьезен в своих мыслях и намерениях. Может, не стоит спешить? Или все-таки прощупать почву? — Ну, я просто спросил у шисюна, пришел бы он на мою гипотетическую свадьбу. Ши Уду подошел к нему, сел рядом. Прищурился. — С кем? — Хм? — призрак подцепил пальцами прядь волос небожителя, начал играться. — С кем свадьба? — Да ни с кем, я просто шутил с ним так. — Действительно? — неожиданно Ши Уду одним движением забрался на кровать и оседлал бедра Ци Жуна. Погладил тыльной стороной ладони щеку призрака. — Когда люди говорят о свадьбе, они всегда знают, с кем именно хотят связать свою жизнь. Так кого ты имел в виду, когда шутил? «Вот так, наверное, и чувствуют себя кролики перед удавом», — Ци Жун сам прижался к прохладной ладони Ши Уду. Будь что будет. — Тебя. Я говорил о свадьбе с тобой. Ши Уду замер, видимо, заново переосмысливая весь диалог. Затем, фыркнув, легонько шлепнул демона по груди. — Ты совсем от своей работы одурел. Что хорошего в том, чтобы жениться на мне? — На комплименты напрашиваешься? — заинтересованно поднял бровь Ци Жун. Он решил немного понаглеть и положил ладони на бедра небожителя, небрежно сминая ткань. — Это займет много времени. Ши Уду хмыкнул. Наклонился к самому его лицу. Замер, разглядывая что-то в глубине изумрудных глаз. — Учти, красную вуаль невесты будешь надевать ты, — прошептал Ши Уду с ухмылкой, коротко касаясь губами уголка губ Ци Жуна. — Да без проблем, — заверил его призрак, отвечая уже полноценным поцелуем. Возможно, это не было полноценным согласием. Вряд ли можно было считать эти слова признанием. Ши Уду вполне мог также шутить. Но Ци Жун все равно был просто неприлично счастлив. *** Наверное, позднее, Ци Жун мог бы сказать про этот день: «Ничто не предвещало беды, это был прекрасный день». Или же что-то в духе: «С самого утра меня не покидало странное чувство…» Но на самом деле, день был совершенно обычный. С утра Ци Жун спокойно отправил товар заклинателям. Выслушал как обычно нудного Лин Ши, который не только стал постоянным клиентом, но и привел с собой еще два ордена, не брезгующих демоническими артефактами. Затем Лазурный фонарь проводил Ши Уду, который последнее время полюбил гулять по Призрачному городу. Иногда Ши Уду развлекался тем, что заходил в лавку Изумрудного мастера и начинал наводить там свои порядки. До вечера, с перерывом на приготовление пищи, Ци Жун занимался подарком своему возлюбленному. В принципе, оный был уже готов, Лазурный призрак лишь наводил лоск, делая свой артефакт еще изысканнее и одновременно сильнее. Это был веер с деревянным каркасом, обтянутым шелком цвета слоновой кости. Шелк был расписан черными журавлями и нежно-розовыми пионами. К вееру была прикреплена черная кисточка с крупной бусиной из кошачьего глаза. Ци Жун мог сказать, что этот веер был его лучшей работой. Возможно, разве что за исключением Гуду, его кнута. Каркас был выполнен из особого дерева — бамбука, растущего в местах с высоким уровнем духовной энергией. Напитанный светлой ци, этот материал был невероятно прочным и долговечным. Шелк был сплетен с помощью демонических пауков. А в краски была добавлена кровь самого Ци Жуна. Для росписи он выбрал черных журавлей — редких птиц, живущих на дальнем севере. Прекрасные, небольшие птицы, скрытные, гордые. Вестники бурь и штормов, танцующие под дождем. Пионы вначале были выбраны по наитию. Но затем Ци Жун вспомнил, что такие светло-розовые цветы обозначают застенчивые, скромные чувства, робкую привязанность и любовь. И… все равно нарисовал именно их. Его чувства к Ши Уду были ясными и четкими. Ци Жун в себе никогда не сомневался. Но… Ши Уду никогда не говорил, что любит Ци Жуна. Или что привязан к нему. Да, он был скорее человеком дела, нежели слов. И предпочитал совершать поступки, которые должны были ясно показать его отношение и намерения. Помочь промыть длинные волосы. Заплести красивую прическу. Пообщаться с пришедшими заказывать заклинателями, выбивая максимальную цену. Безмолвно принимать все страхи и слабости, даря тепло… Было ли это подтверждением взаимности? Ци Жун немного устал от неопределенности. Поэтому эти нежные пионы — вопрос, тихий и скромный в противовес его поведению. Будто подтверждение его сомнений. Кисточка на веере, впрочем, тоже была непроста. В нити были вплетены волосы Хуа Чэна — наконец-то пригодились! Ци Жун нервно хихикал, вплетая их — знал бы Князь, для чего он решил использовать его дар… А впрочем, наверное, Хуа Чэн бы понял. Словом, день был обычным. Ци Жун как раз складывал веер в лакированную шкатулку, удовлетворенно улыбаясь — работа полностью завершена. В это время вернулся Ши Уду. Наверное, позднее Лазурный фонарь поймет, что что-то в небожителе было не так. Но в тот момент он лишь думал о том, когда будет уместно преподнести веер — прямо сейчас или за ужином? — О, ты вернулся! — радостно улыбнулся Ци Жун. — Как день прошел? Ужинать будешь? Я приготовил рыбу жареную и рассыпчатый рис. И еще сладкие булочки… — Я ухожу, — Ши Уду смотрел холодно и прямо. За его словами скрывалось что-то страшное, Ци Жун это ощутил. Но он постарался улыбнуться, отодвинув подальше свои предчувствия. — Уходишь? Появилось какое-то дело? Когда тебя ждать? — Ты не понял, — покачал головой небожитель. — Я возвращаюсь на Небеса. Ци Жун замер. Прежде, чем он сумел что-то произнести, Ши Уду продолжил. — Я встретил в Призрачном городе Пэй Мина. Он сказал, что есть возможность вернуть мои силы и восстановить мое положение на небесах. Так что… Ци Жун снова улыбнулся. Разумеется, он осознавал, что потеря сил была страшным ударом для Ши Уду. Конечно, для него важно иметь возможность вернуться. — Я понимаю. Хорошо, конечно, иди. Ах, ну, ты же будешь меня навещать время от времени? — шутливо рассмеялся Ци Жун, щуря глаза. Внутри все сжалось и похолодело. — Нет. Улыбка замерла на губах призрака. Ши Уду чуть прикрыл глаза, но продолжал говорить: — Я верну свою положение и вновь стану Повелителем воды. Связь с демоном — тем более непревзойденным, одним из Четырех Бедствий — плохо скажется на моей репутации. — Моего бяогэ и твоего диди это не останавливает. — Твой брат — отдельная история. А Цинсюань… Он уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно решать свою судьбу. Ци Жун молча и без улыбки отвернулся. Взял в руки шкатулку с веером. — И что же? Для тебя все, что было за эти… дай подумать… почти пять месяцев, что ты провел у меня, ничего не значит? Ты готов все отбросить? Прости за такие слова, но разве мы с тобой не сблизились? Раздался холодный смешок. Ци Жун поднял голову на Ши Уду, который улыбался ему со льдом в глазах. — Прошу, не смеши меня. Неужели ты и впрямь столь наивен? Я был пленником, которого тебе подарил Черновод. Бессильным человеком, практически смертным, с которым ты мог бы делать все, что угодно! Как ты думаешь, много ли вариантов у меня было? Я решил подыграть, чтобы мое пребывание здесь было сносным. Горло сжало удавкой. На грани слуха будто раздался треск сгорающих храмов и стоны умирающих. Ци Жун сглотнул — привкус пепла ему просто показался. — Ты и впрямь считаешь, что я мог тебя использовать… как раба? — Что ж, ты оказался гораздо более простодушным и наивным, — Ши Уду поморщился и вынул из рукава небольшой сверток. — Закончим с этим. Я возвращаю тебе твои дары. Заколка, серьги и пояс. Ты и впрямь талантливый артефактор, этого у тебя не отнять. Положив сверток на ближайший столик, Ши Уду развернулся к выходу. — Стой. — Ци Жун скривился от собственного голоса — жесткого и холодного, почти как у Ши Уду. — Возьми, — протянул шкатулку. — Я вернул тебе твои подарки и новых не приму. — Я сделал это для тебя и не смогу ни продать в лавке, ни отдать кому-либо. Не хочу, чтобы эта вещь занимала лишнее место в моей кладовке, — без улыбки произнес Ци Жун. Ши Уду, замешкавшись на секунду, все же подошел и аккуратно взял шкатулку, стараясь не задеть пальцы Ци Жуна. Больше не глядя на него, небожитель быстрым шагом вышел из зала. Лазурный фонарь в ночи смотрел ему вслед с пустым выражением лица. Затем, повернувшись к шкафам со своими артефактами, он некоторое время смотрел на них. Яростно закричав, Ци Жун взмахнул рукой с возникшим в ней Гуду — и снес все полки, заставив амулеты и талисманы, украшения и жетоны весело раскатиться по полу. Упав на колени, он снова закричал, хватаясь за голову. Замер, ощупал волосы с вплетенными заколками. Сжав зубы, Ци Жун быстрыми и рваными движениями стащил заколки, распуская волосы. Так, как было раньше, до Ши Уду. До него… До появления здесь Ши Уду, у него не было привычки готовить так много сладостей. Не было привычки вытирать волосы, расчесывать их на ночь, не было так много одежды в шкафах, не было… Больше не будет… И следующим утром он проснется один. Ци Жун не знал, сколько он просидел на полу, посреди руин своей мастерской. Но внезапно он услышал стук двери и громкий голос: — О, Небеса, господин Ци Жун! В дверях стоял Лан Цяньцю, пораженно осматривающийся. — Что ты здесь делаешь? — небожитель подавился вдохом. Несколько секунд он молча смотрел на Ци Жуна, словно его холодный взгляд замкнул уста Цяньцю. — Что произошло здесь у вас? — Бог Войны снова сбился на уважительное «вы», растерянно оглядывая комнату и самого Ци Жуна. — Не обращай внимания. Либо говори, зачем явился, либо проваливай. У Ци Жуна вообще когда-нибудь был такой холодный тон? Лазурный фонарь молча смотрел на Лан Цяньцю — почему-то на границе зрения плыл багровый туман. — Я… — Лан Цяньцю поджал губы. Затем неожиданно склонился в уважительном поклоне. — Я хочу попросить у вас разрешения ухаживать за госпожой Сюань Цзы! — Почему ты спрашиваешь у меня разрешения? Этот вопрос вы с моей подчиненной должны решить сами. — Да, но… Госпожа Сюань Цзы сказала, что согласится, если вы позволите. Ци Жун тихо хмыкнул. Сюань Цзы то ли по-женски вредничала и проверяла небожителя, то ли и впрямь искренне считала, что Ци Жун мог бы ей запретить встречаться с Лан Цяньцю… — Я разрешаю. Но если она придумает еще какие-то отговорки — прекращай за ней бегать. Не смей давить на нее. Сюань Цзы должна сама принять твои ухаживания. — Хорошо! Я все понял. Премного благодарен вам, господин Ци Жун! — Цяньцю вновь склонился в глубоком поклоне. Ци Жун отвернулся, разглядывая разрушенный шкаф. — Эй, Лан Цяньцю, — тихо окликнул он небожителя. — Скажи… почему ты так хочешь быть с моей помощницей? Она же демон. Разве… разве это не повлияет на твою репутацию? — Причем тут репутация? — нахмурился Лан Цяньцю. — Да, госпожа Сюань Цзы — демон, и она много зла раньше совершала. Но… когда я познакомился с ней поближе, я узнал ее тонкую натуру. Она… она ранимая, но благородная, она может быть справедливой и надежной. Госпожа Сюань Цзы — ответственная, уверенная в себе, такая сильная! — Лан Цяньцю взволнованно выпрямился. — Я восхищаюсь ей. Я хочу быть рядом, хочу защищать ее и делать счастливой! — Вот как… — на языке снова возник привкус пепла. «Ци Жун, бывший князь Сяоцзин… Когда тебя повесили — рядом горел храм Се Ляня, не так ли?». — Господин Ци Жун… — Лан Цяньцю прикусил губу. — У вас… у вас кровь на лице… Вы… — Разве ты не знал? — Ци Жун поднялся. Криво усмехнулся ему. — Призраки плачут кровью. Улыбнулся мягко и нежно. — Береги ее. Если обидишь… я предам тебя линчи*. Лан Цяньцю взволнованно смотрел на призрака, который вернулся к работе, словно небожителя здесь нет. Он не знал, что стряслось. Почему из глаз Лазурного бедствия текла кровь практически без остановки. Что могло заставить такого демона… плакать? Ему нужно немедленно связаться с наставником Се Лянем. *** Се Лянь смог добраться до резиденции Ци Жуна только через три дня. Он был занят расследованием одного дела далеко на юге, потому Лан Цяньцю не сразу сумел найти его. По правде говоря, гнали его к Ци Жуну не только известия о том, что стряслось что-то настолько странное, что Лазурный фонарь плакал. Се Лянь уже узнал от Лин Вэнь, что генералу Мингуану удалось вернуть Повелителя Воды на небеса. Восстановление сил этого небожителя также уже началось. Главный вопрос, который не давал Се Ляню покоя — как Пэй Мин забрал Ши Уду? Встречался ли он с Ци Жуном? Не было ли драки? Вряд ли из-за встречи с Пэй Мином Ци Жун расстроился бы до слез. Значит… Се Лянь давно заметил, что отношения павшего небожителя и его бяоди стали очень близкими. Ши Уду что-то сказал или сделал, из-за чего Ци Жун впал в отчаяние? Что мог натворить прежний Ци Жун, будучи в расстроенных чувствах, Се Лянь хорошо понимал. Что мог сделать нынешний Лазурный фонарь в ночи — было загадкой. На удивление, ни в Призрачном городе (в особенности в лавке Изумрудного мастера), ни в окрестностях резиденции Ци Жуна не было слухов о разбушевавшемся демоне. В самих же малахитовых пещерах было пугающе тихо. Слуги-демонята либо разошлись по делам, либо спрятались от огорченного хозяина. На кухне было пусто и холодно — здесь явно давно не готовили. В мастерской Се Лянь расстроенно нахмурился, увидев разрушенную мебель и валяющиеся на полу амулеты. Следующий за ним неслышной тенью Сань Лан хмыкнул, тихо пробормотав: — Я чувствовал, что это не закончится добром… Се Лянь обернулся, озадаченно посмотрел на возлюбленного. — О чем ты? Что не закончится добром? — Отношения с Ши Уду. Вся эта затея. Они встретились не лучшим образом, — Князь демонов скрестил руки на груди. — Гэгэ, Хэ Сюань подарил Ши Уду Ци Жуну, как вещь, как трофей или подарок. Рано или поздно, как бы хорошо твой брат не относился к нему, но это должно было всплыть. — Я понимаю, — Се Лянь аккуратно прикрыл дверь мастерской и направился к спальне — возможно, Ци Жун просто спал. — Я лишь надеюсь, что Жун-эр сможет принять это и пережить. И что последствия… не будут страшными. «Я так не хочу вновь с ним ссориться. Так не хочу снова его потерять. Я только обрел брата». В спальне их ждало самое удивительное на свете зрелище. С одного краю лежал на боку Хэ Сюань с донельзя мрачным выражением лица. На его вытянутой руке как на подушке устроился спящий Ци Жун. Позади призрака также крепко спал Ши Цинсюань, обнимающий со спины Ци Жуна. Се Лянь прикрыл рукавом губы, подавляя неуместный смешок. Судя по звукам позади него — комизм увиденного прошиб и Сань Лана. Хэ Сюань страдальчески посмотрел на них. Затем, неловко двигаясь, он вытащил с трудом свою руку, выбираясь из завалов подушек и покрывал. Ци Жун вздохнул и зарылся глубже в свою подушку, не просыпаясь. Два Бедствия вместе с Се Лянем переместились на кухню. Небожитель, оглядев удивительно неуютное место, вздохнул и засучил рукава. Вряд ли у Ци Жуна будут силы готовить. — Гэгэ, позволь мне… — Сань Лан, я бы хотел приготовить что-нибудь моему бяоди, — нежно улыбнулся ему Се Лянь, доставая продукты. Хэ Сюань, наблюдающий за ним, вполголоса спросил: — А Ци Жун переживет ваше угощение? Се Лянь сделал вид, что не расслышал его. Действительно, обычно он готовил так, что люди бледнели и хватались за животы только завидя кастрюлю. Обычно это было довольно-таки весело. Признаться, наблюдать за реакцией людей и втихомолку смеяться над ней было чертой, которая объединяла их с Ци Жуном… Принц покачал головой. Сейчас было не время издеваться над продуктами. Он приготовит любимые с детства сладости Ци Жуна — пирожки фэнлису** со сладкой фруктовой начинкой. И что-то Сань Лану и Хэ Сюаню. И еще немного впрок — пока Ци Жун не оправится. Да, призраки не едят и не спят. Но даже сильнейшим из демонов нужен сон, чтобы дать своему разуму отдохнуть от забот. А вкусная еда кому угодно поднимет настроение. — Значит, Ши Уду лишь притворялся, чтобы сделать свои условия здесь лучше? — пока Се Лянь готовил, Хэ Сюань успел рассказать все. Хуа Чэн выглядел мрачным: ситуация в целом и поведение Ши Уду в частности ему не нравились категорически. — Я начинаю жалеть, что не убил Ши Уду сразу, — вздохнул Черновод. Он вздернул в немом изумлении бровь, глядя на совершенно нормальные и вкусные блюда, которые поставил перед ними Се Лянь. — Но тогда вы с Цинсюанем не восстановили бы свою дружбу, — светло улыбнулся Се Лянь. Князь демонов хмыкнул, благодаря его за заботу. — Я хочу уточнить другое. Хэ Сюань, ты сказал, что мой бяоди работал, не покладая рук все время? Он… никуда не отлучался из резиденции? — Я думаю, Ци Жун хотел забыться в работе, — ответил ему Хэ Сюань. Поджав губы, он несколько секунд колебался, стоит ли рассказывать, что когда они с Цинсюанем прибыли и вытянули из него всю историю, Ци Жун разрыдался как малое дитя, вцепившись в Повелителя ветра. Помедлив, все же рассказал, наблюдая, как все сильнее хмурится и мрачнеет бог. — Я никогда не видел, чтобы призраки так рыдали, — Хэ Сюань опустил голову. Тогда внутри него кипели разные чувства — от желания как-то успокоить Ци Жуна до стремления открутить пустую башку Ши Уду. — Лазурное Бедствие считается одним из самых эмоциональных и вспыльчивых призраков, Повелитель глубин, — чуть насмешливо ответил Хуа Чэн. — Разве ты не знал? — Жун-эр всегда был ранимым и темпераментным, — подтвердил Се Лянь. Вздохнул, прикрывая глаза. — Мне нужно будет вернуться на Небеса. Я хочу лично прояснить всю ситуацию. Но прежде я дождусь, пока Жун-эр проснется и поговорю с ним. Поднявшись, он ласково коснулся щеки улыбнувшегося ему Хуа Чэна. — Пожалуй, я присоединюсь к Ши Цинсюаню и Ци Жуну… Не ревнуй, Сань Лан, — тихо, но с печалью рассмеялся он в ответ на прищуренный взгляд. — Жун-эру лучше проснуться не одному, а с близкими людьми рядом. Когда Се Лянь ушел, Хуа Чэн принял серьезный и даже пугающий вид. Хэ Сюань мрачно посмотрел на него. Он догадывался, что сей Кровавый Кредитор хочет найти крайнего в этом бардаке. И нетрудно понять, на кого пал его выбор. — На кой гуй ты решил спровадить Ши Уду к Ци Жуну… — Хуа Чэн сделал паузу, пристально вглядываясь в лицо Черновода. — Я даже спрашивать не буду. Мне это абсолютно не интересно. Однако. Пусть косвенно, но ты стал причиной всей этой суматохи. — Я полагал, ты недолюбливаешь Ци Жуна, — заметил Хэ Сюань. Недолюбливал — это еще мягко сказано. Ненавидел и стремился превратить посмертие в ад — вот более точные слова. Хуа Чэн усмехнулся. — Он стал дорог гэгэ. Пока Его Высочество заботится о нем, радуется их возобновившимся узам — я буду на его стороне. Гэгэ переживает о Ци Жуне. Так что… «Вот подкаблучник», — Хэ Сюань понадеялся, что мысли читать Хуа Чэн пока не научился. — В любом случае, ты натворил дел — тебе их разгребать. — И как мне прикажешь решать всю эту проблему? — А как хочешь, — любезно ответил Хуа Чэн. — Только позволь заметить, что оторванная голова Ши Уду мало кого порадует… Кроме нас с тобой. «Ага, то есть об этом ты подумал сам и в первую очередь. Хотя… Нет, смерть этого ублюдка никому не поможет. А вот хорошенько избить…» Хэ Сюань задумчиво посмотрел на аппетитное мясо на своей тарелке. В кои-то веки наследный принц Сяньлэ приготовил что-то съедобное. Но почему-то Хэ Сюаню казалось, что блюда, приготовленные Ци Жуном для него, были гораздо вкуснее. Где-то далеко, высоко на Небесах, Повелитель Воды сидел в своем дворце. Сдержанная роскошь окружала его. Идеально заправленная кровать, все вещи строго на своих местах, вышколенная прислуга бесшумна и незаметна. Небожитель держал в руках лакированную простую шкатулку. Помедлив, он открыл ее. Прикусив тонкую губу, Ши Уду достал изящный веер цвета слоновой кости. Раскрыл. Медленно, будто не веря своим глазам, он снова сложил и развернул веер. Провел пальцами по нежным цветам. Болезненно зажмурившись, Повелитель Воды прижал веер к губам. Из-под плотно закрытых век вытекла одна слезинка. Смогла бы эта капля стать равноценной целому морю боли?