Цепи

Неизвестно

      Не знаю, сколько прошло времени. Я здесь уже долго. А может и нет, не знаю. Даты не важны, ничего уже не важно. Ненавижу. Ненавижу! НЕНАВИЖУ!

Десятое марта. Четверг

      Я в больнице. Вокруг много людей, которые бесят меня одним своим присутствием. Пусть они уйдут. Я хочу побыть один. Дайте мне побыть одному! Опять таблетки и уколы. Мне осточертело все это. Сережа пытается со мной заговорить. Я не хочу. Ненавижу его. Ненавижу!

Тринадцатое марта. Воскресенье

      Это не просто больница. Они посадили меня в лечебницу. Мне не нужна помощь. Я не сумасшедший. Никакая терапия, о которой мне говорят, не поможет. Врачи твердят о травме. Якобы что-то с головой. Но я не болен. Они хотят избавиться от меня, я знаю. Не пью их таблетки. Им меня так просто не убить.

Четырнадцатое марта. Понедельник

      Приходил отец. Не хотел его видеть, поэтому попытался сбежать. Поймали быстро, теперь у комнаты стоит человек. Это все Серёжа постарался. Это он виноват! Если бы не он, ты был бы жив!

Неизвестно

      Вернись ко мне! Вернись! Я не могу без тебя! Прошу, вернись ко мне! Мне плохо! Вернись! Вернись! Вернись!

Семнадцатое марта. Четверг.

      Он говорит, что Серёжа не стрелял. Что не он убил тебя. Я не верю. Это был он, я знаю. Мне не говорят, что с ним. Надеюсь, он сдох. Я выпустил в его тело четыре пули. Выстрелы до сих пор звучат в моей голове. Но я не болен…

Девятнадцатое марта. Суббота.

      Приходила полиция. Спрашивали о тебе. Я молчал. Не хочу говорить о том, что произошло. Врачи списали это на травму. Тупицы. Я не скажу им ни слова. Всё о тебе только моё. Меня клонит в сон. Если усну, опять увижу тебя в крови. Я не хочу вспоминать.

Двадцать первое марта. Понедельник

      Ты приснился мне. Опять. Звал за собой, и я пошёл. Мы были счастливы, как и раньше. Ты целовал мои руки и плечи, шептал что-то приятное. Ты был рядом. Эти твари разбудили меня. Если я буду притворяться, мне опять дадут снотворное. И я увижу тебя ещё раз.

Неизвестно

      Не могу так больше. Без тебя не могу. Мне не нужна такая жизнь. Забери меня с собой. Хочу к тебе, но они не позволят. Сережа рассказал о том случае, когда я выпил много таблеток. Теперь их приём строго контролируют. Отец больше не появлялся. Не удивлюсь, если он придумал что-то, чтобы обо мне не спрашивали. Лучше бы на твоём месте оказался я. Мне так плохо без тебя. Вернись.

Двадцать восьмое марта. Понедельник.

      Серёжа сказал, что тебя похоронили. Не хочу в это верить. Устроил истерику, чтобы меня пустили посмотреть на тебя в последний раз. Теперь меня пичкают успокоительными. Я не стал спокойнее, меня просто вырубает. Слова путаются и забываются. Чувствую, что тупею. Они словно специально делают из меня сумасшедшего.

Неизвестно

      Если не писать даты, все кажется одним длинным днем. Можно представить, что в его конце ты приедешь за мной, чтобы увезти домой. Ты говорил, что я твой. Что ты не отдашь меня никому. Не бросишь. Ты нарушил свое обещание. Но я все тебе прощу, ты только возвращайся поскорее. Я безмерно скучаю.

Неизвестно

      Они хотят посмотреть, о чем я пишу. Придётся избавляться от страниц. Вырвал несколько и спрятал под подушку. Там описаны наши с тобой дни. Помнишь, когда отвёз меня в ресторан у залива? А когда мы смотрели какой-то нудный фильм, что так тебе нравится. Я все ещё помню твой запах, голос и руки с губами. Они преследуют меня во снах. Забери меня отсюда.

Неизвестно

      Серёжа сказал, что я здесь уже почти месяц. Дурак. Я же знаю, что это все ещё тот самый день. Просто длинный. Я воткнул вилку в его руку. Теперь мне дают только пластиковую посуду, а Серёжа сидит далеко. Ничего, я найду способ отомстить за тебя. Я сделаю все, чтобы вернуть тебя, слышишь?

Неизвестно

ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ

Неизвестно

      Если бы я только знал, что все обернётся этим, то ни за что не позволил бы тебе уехать. Я бы обнял тебя тем утром и не позволил слезть с постели. Он говорит, что ты не любил меня. Но я знаю, что это ложь. Мы любили друг друга. Я люблю тебя до сих пор. Если бы я только знал… Меня словно больше не существует. Без тебя уже нет.

Неизвестно

      Я умираю без тебя.

***

      Серёжа всегда считал, что ему всего хватает. На жизнь он не жаловался, хватая и пряча за пазуху все, что она предлагала. В каком-то плане было не просто, но не критично. Ведь есть крыша над головой, горячая еда, чистая одежда и деньги. Брат накормлен, школьная форма и неплохой телефон у него есть. Лазарев даже начал выделять ему карманные деньги, когда дело Арсения пошло в гору. Сережа и не задумывался о какой-то другой жизни, ведь не мог пожаловаться на ту, что была у него тогда.       Все начало рушиться со смертью Димы. Тогда что-то внутри мужчины, тогда ещё совсем юнца, дало трещину. Как и бывает, Лазарев постарался не обращать на неё внимания и заклеил большим пластырем — работой. Он погрузился в неё с головой, отдавая себя целиком и полностью, чтобы под конец дня засыпать в момент и не видеть снов. И так происходило долгое время, пока рана постепенно не начала затягиваться, а Дима окончательно перестал являться во снах.       А потом он появился в доме совершенно другим парнем. Таким же юным и доверчивым. Совершенно не похожим внешне, но так схожего характером и большими наивными глазами. Сережа заметил это не сразу, просто постепенно Антон начал открываться ему с новых сторон. И тогда мужчина начал падать в кроличью нору, потеряв и часы, и кролика, за которым гнался.       Сложно не привязаться к тому, кого словно знал всю свою жизнь. В ком нашёл потерянную и такую важную частичку себя. Это больно, трудно и даже отчасти противно. Но ничего с этим поделать нельзя. Ты уже привязался. Прилип всеми лапками, как муха к ленте на старой кухне. Забавно, но именно эта ассоциация всплывала в голове Серёжи из раза в раз. Понимаешь, что попал в ловушку, но стоит начать сильнее работать крылышками, и сердце не выдержит. Безвыходная ситуация. Больно будет в любом случае, но можно выбрать меньшее из зол. Только, кажется, в этой игре Лазарев поставил не на то.       Нельзя было даже допускать мысли о спасении Антона. Нельзя было думать, что ему нужна эта помощь. Нельзя. Но поздно кричать слова извинения, сидя у могильной плиты. Сережа знал это не по наслышке. Именно поэтому, откинутый обратно в свое горе, мужчина бросился спасать того, кто мог помочь ему отпустить. Шастун не понимал, какую роль играет, но почему-то мастерски отыгрывал её, неосознанно привязывая себя к другому человеку. И ведь парень делал это из чистых побуждений, не желая никому зла. Он видел в Лазареве союзника, друга и, быть может, старшего брата. Последнее и стало его основной ошибкой. Сережа должен был стать кем угодно, только не братом. Но никто не мог предположить, что так оно будет. Просто случай. Брошенные кости, вставшие ребром. Самая короткая спичка.       Но с этим ещё можно было жить. Хуже стало тогда, когда Серёжа начал понимать, что не может видеть творящееся перед его носом. Только не тогда, когда все эти ужасные вещи начали происходить с Димой Антоном. И тогда в голове начали появляться различные планы. Сделать так, чтобы Попов потерял интерес к парнишке? Опасно для Антона. Привести мальчишку в негодность? Опять же травмировать его. Оставалось найти ситуацию, при которой Арсений переключит хоть часть своего внимания с Шаста на что-то более значимое. Тогда и пришла идея со сливом точек. Получатель был очевиден, началась разработка плана и подготовка к его реализации. Предавать человека, с кем шёл бок о бок столько времени, невероятно сложно. Сережа сомневался даже тогда, когда план уже был реализован. Ведь стоит Арсению прознать о плане Лазарева, и можно колотить самому себе гроб.       Почувствовав безнаказанность, мужчина разошёлся и втянулся. Пускай Антон скучал по Попову, но для Серёжи это была победа. Теперь у него было больше времени наедине с парнем, но со временем и его стало не хватать. Как наркоман со временем повышает дозу, так и Лазарев начал ступать смелее. Но он и подумать не мог, к чему это может привести.       Серёжа никогда не влюблялся. Да и подумать, что чувства к мальчишке совсем не братские, не мог. Он просто не допускал такой мысли. Ведь это так глупо — влюбиться в кого-то, так напоминающего брата. Или Лазарев только убедил себя, что Антон похож на Диму? Быть может все это с самого начала было самовнушением? Мужчина просто нашёл максимально подходящего по возрасту человека, чтобы ухватиться за него покрепче и тянуть за собой. Он ведь просто хотел немного тепла. Теперь этот тлеющий уголек превратился в целый пожар, незаметно окружив Лазарева.       Он бы хотел повернуть все вспять, но было слишком поздно что-то исправлять. Курок уже спустили.       Безумно больно видеть, как твой любимый человек сходит с ума на твоих же глазах. Ещё больнее осознавать, что в этом есть и твоя вина. Сережа не может поверить, что этот нервный агрессивный парень и солнечный мальчишка, которого он видел раньше — один и тот же человек. Антон постоянно бормотал себе что-то под нос, иногда заливаясь смехом или резко начиная плакать. Каждый день в его руках Лазарев видел тот самый дневник, что принёс ему несколько месяцев назад, когда ещё милый парнишка проникся его любимой книгой. Сейчас мужчина каждый день доставал из мусорного ведра исписанные листы и рвал на себе волосы, читая эти строки. Он должен был спасти Шаста, а не довести его до безумия, чтобы в итоге проводить дни в психиатрической больнице и смотреть, как светятся безумием зелёные глаза.       Не помогало ничего. Ни разговоры с просьбами, ни попытки напомнить о прошлом без Арсения. Ни-че-го. Лишь боль и отчаяние. Даже после случая с вилкой, что Антон попытался воткнуть в руку Лазарева, тот не перестал проводить с ним дни напролёт. Ему было жалко парня, в то же время мужчина ненавидел себя.       Из-за него пострадал не только мальчишка. Сережа и Дима натерпелись не меньше. Лазарев все ещё помнит потухшие глаза подростка, когда Позов вышел из больницы и произнёс совсем тихо. — Он умер.       Помнит, как парень молча глотал слезы, стараясь не плакать, но проигрывая разбитому сердцу. Помнит день похорон Матвиенко и косые взгляды его людей, направленные точно на Лазарева.       Серёжа так и не смог убедить Антона, что в Попова выстрелил кто-то другой. Ведь Матвиенко не планировал убивать Арсения. Он нужен был ему живым. Тогда карии глаза выражали не меньше шока, чем у всех остальных. Никто не мог подумать, что Серёжу убьёт тот, за кого он сражался. Все произошло слишком быстро.       Порой так хочется отмотать время назад. Открыть глаза и понять, что все это было лишь одним длинным кошмаром. Что не было всех тех смертей, свидетелем которых ты стал. Ведь все могло быть не так. Всё могло быть иначе…       Серёжа разворачивает очередной лист и вчитывается в текст, написанный нервным почерком дрожащей руки.

Неизвестно

      А если они правы? Если я и правда схожу с ума? Может все это время тебя вообще не существовало. Так странно думать, что ты мог быть всего лишь моим воображением. А сейчас таблетки наконец начали действовать, и ты ушёл. Если все на самом деле так? Если не было всего того времени, что я провел с тобой? Не было этих слов и поцелуев, что ты дарил мне? Если я болен? Это ведь возможно. Это было бы проще. Но я не хочу в это верить. Мне нравится вспоминать твои руки и голос. Они были слишком реальны, чтобы оказаться галюцинацией. И моя любовь тоже реальна. Возвращайся ко мне.       Серёжа перечитывает текст раз за разом. В груди начинает расти волнение и странный жар. Может это и есть выход? Стоит лишь убедить Антона, что все произошедшее — лишь его разыгравшееся воображение. Жестоко, но действенно.       Взгляд падает на пустующую сейчас кровать, где должен лежать Шастун. Но сейчас он на процедуре, поэтому у Лазарева есть немного времени на размышления. Если все это только галлюцинации, значит Серёжи тоже никогда не должно было быть в жизни Антона. Значит, он должен вырезать из его памяти и себя.       Мужчина сжимает челюсти и комкает листок, кидая его на пол. Сжимая в кулаках волосы, он понимает, что сделал все для того, чтобы убить в мальчишке самое светлое, что в нем было. Это сделал не Арсений, а он сам. Из-за него Антона избили, из-за него Антон потерял друга, из-за него Антон увидел смерть любимого человека, из-за него Антон сходит с ума. Это все из-за него. Лазарев впивается ногтями в голову, стараясь причинить себе боль, что все равно не сравнится с той, что он заставил пережить парня. А ведь Попов относился к нему как к сокровищу в последние пару месяцев. Ведь все было хорошо, насколько это могло быть. И Шаст был счастлив. Сейчас Серёжа понимает, что разрушил все то, чего всегда желал Антон. Он хотел сбежать от семьи и найти новый дом, хотел быть любимым, хотел быть счастливым. И пусть Лазарев не мог понять это «счастье», но оно было.       Быстро перебирая все возможные варианты в голове, мужчина начинает ходить по палате, нервно заламывая пальцы и кусая губы. Если не придумать ничего до возвращения Шастуна, подходящего момента может больше и не быть.       Все листы исчезают из мусорного ведра, дневник прячется глубоко в сумку Серёжи, а таблетки раскладывают по столу, чтобы привлекать к себе больше внимания. Но все это не сработает, пока Лазарев находится здесь. Чтобы убедить Антона в том, что все было лишь воображением, надо избавиться от всего, что связывает его с тем страшным прошлым. Но Серёжа так не может. Ему надо попрощаться. Просто жизненно необходимо в последний раз побыть с мальчишкой наедине и просто сказать о том, что чувствует. Он обязан объясниться перед тем, как навсегда исчезнуть.       Лазарев падает лицом в ладони и до скрипа сжимает челюсти. Они довели прекрасного мальчишку до психушки. Испортили ему жизнь и сломали её его близким людям. Антон просто не заслужил всего этого. Он должен был закончить школу на отлично; веселиться с Димой; смотреть с крыши, как разводят мосты; найти достойного человека и потратить свою первую влюблённость на хорошего парня. Он должен был жить, а не проживать весь тот ад, что в итоге прошёл прямо сквозь его хрупкое тело и сломленный препаратами мозг. И что в итоге? Он просто медленно умирает, запертый в белой палате с собственными страхами.       Знай Серёжа, что все будет так, никогда бы не заговорил с парнем. Лишь выполнял бы поручения Попова и, кто знает, может тогда все бы было хорошо. Проблема в том, что все это не кошмарный сон, а самая настоящая реальность со всеми этими ужасными вещами. Надо было думать, как уйти из жизни Антона правильно. Как убедить его, что все произошедшее — ложь, при этом не появляясь в его жизни. Как попращаться, чтобы было минимально больно.       Лазарев выходит из палаты, чтобы не пересекаться с мальчишкой и отвести себе ещё времени на размышления. Он петляет по белым коридорам, гуляет по этажам и смотрит на место, где Антону предстоит провести ещё много времени. Добиться выхода на крышу удаётся, на удивление, легко. Тут не так шумно как внизу, воздух холоднее, а вид… От этого вида сердце приятно стукается о ребра. Сережа любит Петербург. Эти многоэтажки, разрастающиеся вокруг центра, словно хотят взять его в кольцо. Любит, что здесь живут совершенно разные люди, которых объединяет любовь к своему городу. Любит каналы, дворы-колодцы, разводные мосты и буквально все. И как же прекрасно смотреть на него сверху. Должно быть, в закат тут просто волшебно.       В голове что-то щёлкает, грустная улыбка сама появляется на лице, обросшем щетиной. Сережа знает, где они с Шастом попрощаются. Сложнее понять, что в этом случае говорить. Наверное, лучше даже об этом не думать. Пусть слова рождаются сами. Сейчас надо действовать как можно быстрее, оторвать пластырь одним рывком и подуть на ранку, как делала в детстве мама. А Антон ведь может и не согласиться. В последнее время их отношения сложно назвать доверительными, какими они были раньше. Теперь мальчишка не подпустит Лазарева так близко. Получится ли попращаться с ним должным образом? Стоит хотя бы попытаться.

***

      Серёжа неуверенно плетется обратно в палату, нарочно выбирая самый длинный из возможных путей. Он хочет скорее увидеть парня и показать ему прекрасный вид, но не меньше боится этого. Расставание все ближе. Зачем Лазарев вообще пытался спасти Антона, если в итоге оставляет его здесь одного? Забрал из тёплого дома, где у него было все. И что Шаст имеет теперь. Белая палата, таблетки и осмотры, терапия и ужасная рана на сердце, которая навсегда оставит на нем рубец.       Шаги становятся все медленнее и меньше, но Серёжа делает это неосознанно. Он просто боится. Впервые в своей жизни он боится настолько сильно. Впрочем, последний месяц весь утоплен в страхе. И виноват в этом сам Лазарев.       Антон уже лежит в палате, по своему обыкновению уткнувшись в стену, как делал каждый раз после встречи с врачами. От такой картины щемит сердце. Мужчина медленно двигается к постели, останавливаясь в метре от парням пытаясь подобрать правильные слова. — Что тебе от меня надо? — Безразличный пустой голос пугает даже сильнее агрессивного, отчего Серёжа поджимает губы. — Ну? Будешь опять говорить, что все это случайность? Я сыт твоей ложью по горло. — Я виноват. — Шаст удивлённо поворачивает голову, услышав от Лазарева совершенно неожиданные слова. — Знаю, что из-за меня тебе пришлось пережить ужасную боль. Я понимаю, что… — Ни черта ты не понимаешь. Ты только и делал, что предавал Арсения, предавал меня и всех вокруг. Это все из-за тебя.       Гнев и презрение, которыми сочится голос мальчишки, достигают сердца Серёжи колючими шипами. Он понимает, что Антон прав, понимает, что все запутал и усложнил. Все это мужчина знал уже и сам. Теперь пришло время извинений и прощания. — Да. Все это и правда произошло по моей вине. И я хочу извиниться. Антон, мы ведь были близки, неужели ты не дашь мне просто должным образом сказать «прости»? — Ты не заслуживаешь прощения в любом случае. Что бы ты не сказал, я никогда не прощу тебя за его смерть. — Шаст почти выплевывает с этими словами яд, вновь отворачиваясь, к стене, отчего не видит лица мужчины. — Один шанс, Антон… Прошу тебя. Не более десяти минут. Я просто хочу попрощаться. — Молчание Антона не даёт понять его ответа, но Лазарев все же надеется, что ему позволят объясниться в последний раз. Мужчина тяжело вздыхает и идёт к выходу из палаты, понимая, что является не лучшей компанией для парня. — Приходи на крышу к девяти, хорошо?       Антон смотрит в пустоту и долго не может собраться с мыслями. Что происходит в последнее время? Да и сколько этого самого времени вообще прошло? Календарь одиноко висит над кроватью, но парень уже давно не меняет даты, упорно игнорируя стремительно проносящиеся дни. Он думал, что так будет легче, но это лишь ранит. Из-за своего глупого страха, Шаст даже не знает дату похорон Арсения. Не знает, сколько времени провел в этих стенах, стараясь забыть обо всем. Эту цель преслелует не только Лазарев, но и сам Антон. Он убеждает себя, делая записи и после пробуждения представляя, что все было лишь сном.       На самом деле оба прекрасно понимают, что забыть такое невозможно. Шаст всегда мыслями будет возвращаться к Попову и переживать все заново, причиняя себе боль. Все просто устали. Сережа устал от напрасных шагов, устал от чувства вины и ненависти человека, в которого влюблен. Он просто хочет исчезнуть, забыться и отпустить. Но разве это возможно?       Дима устал от слез. От опухших глаз, от гудящей головы и воспоминаний. Парень видит Матвиенко во снах, помнит его голос, прокручивает в голове писк аппаратуры в больнице. Позов устал просто от мысли об этом человеке. Он не может поверить, что меньше чем за год его жизнь могла так измениться. Что его лучший друг свяжется не с теми людьми, что и он сам найдёт себе человека, который станет куда ближе Шаста. Что влюбится, в конце концов. Они не успели сказать друг другу о своих чувствах, хоть и понимали, что они есть и без слов. А сейчас… Сейчас Дима говорит их, смотря на гладкий камень.       От чего устал Антон? От жизни. От всего, что его окружало. После ухода Арсения каждая соринка казалась огромным валуном, раздражающим травмированную душу. Хотелось бы сказать, что парень смирился с прошествием какого-то времени, но это было бы ложью. Он лишь принял все то, что так долго отталкивал. Арсений мёртв, мёртв и Матвиенко. Мёртв сам Антон, но лишь морально, что куда больнее. Ведь все это видит и он сам.       В какой-то момент мальчишка и правда начал думать, что верно сходит с ума. Может быть, это произошло уже давно. Но его это мало волновало, ведь покуда он сидит в этих стенах, жизни у него быть не может. Была ли эта жизнь вообще? Рядом с Поповым — да. И пусть не идеальная, но мальчишка чувствовал себя счастливым, ведь сравнивать мог только со своим прошлым, которое тоже не пестрило яркими красками.       В этой «лучшей» жизни поучаствовал и Лазарев, Шаст не мог этого отрицать. Он был ему близким человеком, с ним всегда удавалось найти интересную тему для разговора и узнать что-то полезное. С Серёжей просто было комфортно находиться рядом. Даже в самый скучный день, когда Попов был погружен в работу, а сам Антон не знал, чем себя занять. Лазарев всегда чудным образом оказывался рядом и поднимал настроение одним своим присутствием. И что с ними случилось? Почему мужчина решил предать Арсения? Что заставило его так поступить? Эти вопросы мальчишка задавал себе не один раз после того, как Попов рассказал ему о том, кто на самом деле все это время подставлял его. Тогда Антон не мог, просто не хотел в это верить. Со временем все стало очевидно. Сережа делал все это для него. Для парнишки, что заменил ему брата. Так думал Шаст. Брат. Ведь это вполне объяснимо, да и сам Лазарев поначалу видел в нем лишь Диму. Но оставалось непонятным то, с какой стати мужчина решил, что Антону нужна его помощь. Что он нуждается в спасении. Его не надо было спасать. Ведь спасён он был уже ранее совсем другим человеком.       Парень спускает ноги с кровати и смотрит на дверь. Может и правда стоит хотя бы попрощаться спокойно. Забыть на несколько минут обо всем том, что сделал Лазарев. На улице все ещё светло, но через пару часов уже начнёт темнеть. Возможно именно поэтому Сережа попросил подняться на крышу к девяти. Как-то они обсуждали, что закаты в Петербурге достойны того, чтобы любоваться ими каждый день. Наверное, будет правильно закончить все на этой ноте.       Антон привычно тянется под подушку, чтобы сделать очередную запись в дневнике, но не находит нужного предмета. Подушка отлетает в сторону, а сам мальчишка с ужасом смотрит на пустующее место. Где он? Куда подевался? Кто забрал? Шаст всегда клал дневник на одно и то же место, чтобы иметь к нему доступ в любой момент дня и ночи. Но сейчас, когда самой ценной вещи не было на месте, Антон готов был взорваться. Ему просто жизненно необходимо куда-то записывать свои эмоции и мысли, иначе они грозятся превратиться в настоящий ураган и смести все на своём пути.       Поиски заканчиваются ничем, а сердце в груди стучит как бешенное. Врач всегда хотел посмотреть, о чем пишет мальчишка. Быть может… Шаст кидает взгляд на часы и сжимает руки в кулаки, стараясь успокоиться. Надо идти к Серёже. Он закончит с ним и останется один. Один со своими мыслями, страхами и прошлым. Но так будет проще. Лазарев слишком напоминает об Арсении.       Мальчишка надевает халат, в который закутывается, если ему бывает холодно или надо выйти в курилку. Ещё одно преимущество, которого для него добился Серёжа. Шаст никогда не выходил на крышу. Вообще-то он всегда сидел в палате, иногда уходя на процедуры и в кабинет к врачу. Но, по большему счету, по прошествии всего этого времени, больницу он толком и не видел. Поднимаясь по ступенькам, Антон все больше хотел развернуться и вернуться в постель, чтобы уснуть и больше не просыпаться в этом месте.

***

      Серёжа специально пришёл на место раньше, чтобы хоть немного настроиться на разговор и примерно понять, что собирается говорить. Ему всегда плохо давались громкие слова и извинения. Если в последнем ещё была какая-то практика, то говорить о чувствах мужчина не умел. Но, наверное, стоит сказать о них перед тем, как они с Антоном навсегда потеряют связь друг с другом. Это последний шанс, чтобы объясниться.       Лазарев смотрит на крыши дальних домов и вспоминает, как с мальчишкой любил сидеть на них и смотреть на развод мостов. Может он сделает это и в этом году. Начнёт жить иначе. Без указаний Арсения, без грязных дел и множества часов за работой. Теперь он свободен. Теперь его ничего не держит.       Мужчина не знал, что значит иметь полную власть над собственной жизнью. Идти куда и когда захочешь, полностью решать все за себя. Словно его всю жизнь держали в вольере и наконец выпустили на свободу. И кто знает, что случился с ним дальше. Сережа хотел уехать из города с Антоном. Показать ему мир, встречать с ним рассветы и провожать закаты. Наверное, так и делают влюблённые. Лазарев никогда не рассчитывал на взаимность. Случись все так, как он планировал, ни за что бы не открылся мальчишке, так и не выходя за границы братской любви. Ведь это не правильно. Всё это.       В голове всплывают самые разные картинки. Их первая встреча, когда Антон был ещё совсем не таким, каким является теперь. Он был мягким, наивным и невинным. Не знал, что ждёт его дальше. Сережа вспоминает, как поначалу сторонился парня, а после начал проявлять интерес. Как менялось отношение Арсения к этому чудному мальчишке. Он помнил абсолютно все и будет помнить всегда. Только из города Серёжа уедет один, один будет колесить по миру, один осядет где-то в спокойном месте и один состарится. Дальше Лазарев пойдёт один.       Мужчина слышит, как скрипит дверь. Сердце в груди тут же ухает вниз. Вот-вот ему предстоит, наверное, самый сложный разговор в его жизни. Сережа не спешит оборачиваться, ведь знает, кто сейчас неспеша идёт за его спиной. Только звук шагов заставляет Лазарева позабыть о дыхании и застыть на месте. Разве это возможно? Тяжёлая рука ложится на плечо, когда над ухом раздается до ужаса знакомый смешок. Сережа только и успевает обернуться, а дальше лишь пустота…       Да, никогда нельзя предугадать, что умрёшь минутой позже. Нельзя подготовить себя к этому, нельзя полностью принять. Но вот ты уже заваливаешься назад и с ужасом понимаешь: оно. И ведь никто не будет по тебе скучать. Никого не будет волновать причина смерти какого-то незнакомого мужчины, чью смерть спишут на суицид и, если повезёт, упомянут в вечерних новостях. Он боролся за любимого человека, но не мог и подумать, что, спасая чужую жизнь, потеряет свою. Серёжа не боялся. Он просто понял, что этим все и должно было закончиться. Обидно конечно, что все оказалось напрасно, что погибли невинные люди, что Антон так и не смог стать свободным. Но это уже не важно. Ничего не имеет значения, когда мимо проносятся окна больницы, а воздух неприятно покалывает кожу. Тело рассекает воздух с раздражающим скрипом. Все происходит как в замедленной съёмке. Но всему рано или поздно приходит конец. Удар, боль, темнота.       Антон толкает скрипучую дверь и выходит на крышу, тут же жмурясь от порыва холодного ветра. Делая шаг за шагом к краю, парень вглядывается в спину стоящего впереди человека, покрываясь мурашками. Шаст останавливается на расстоянии пяти метров от фигуры, впадая в шок. Его тело немеет, конечности отказываются двигаться, а голос пропадает. Этого просто не может быть. Мужчина медленно поворачивается, обнажая ряд белоснежный зубов, и делает первый шаг по направлению к Антону. — Скучал, мышонок? — Арсений смотрит в полные шока глаза, что когда-то напомнили ему напуганного олененка, и накрывает щеку парня рукой. Он видит, как борется со множеством эмоций мальчишка, как расширяются его зрачки и подрагиваюи губы. Антон поднимает руку и сжимает в пальцах рукав пальто Попова. — Ты… — Даже слово даётся Шасту с трудом, тут же затихая в слезах. Парень неуверенно касается груди Попова, чтобы убедиться в его реальности. Он ведь не сошёл с ума, и Арсений правда стоит перед ним? Мальчишка издаёт вопль и порывисто обнимает мужчину. — Ну-ну, малыш. Заждался? Пора возвращаться домой.

***

       В тот день на набережной было много людей. Настолько много, что в ряду врага можно было спокойно спрятать своего человека. Арсений продумал все с самого начала, рассчитав множество путей развития событий. И на случай серьёзной угрозы своей жизни или свободы у него тоже имелся план. Остаться полностью невредимым, само собой, не было возможным, но все можно было обернуть таким образом, чтобы все стали свидетелями фальшивой смерти Попова. Да, первый выстрел сделал именно Матвиенко, но Арсению изначально было известно, что старому знакомому он нужен живым. Потому Серёжа прострелил ему плечо, не собираясь наносить более серьёзных ранений. Даже при таком раскладе Попову была необходима скорая помощь, но на такой случай у Матвиенко были подготовлены люди. Ведь план заключался в поимке главы наркокортеля, а не его убийстве. Им было необходимо слишком много информации, чтобы дать мужчине умереть.        Но ожидать, что в Арсения выпустят ещё пулю, не мог никто. Как только мужчина опустил оружие, стараясь убедить противников в их победе, один из его людей сделал ещё один выстрел. С идеальной точностью, не задев жизненно важных органов. Тогда действия Антона сыграли на руку. Он окончательно отвлек окружающих от Попова, позволяя его людям помочь ему.        А дальше долгое и болезненное лечение, ложные доносы Лазарева от его якобы союзника. На самом деле все было ужасно просто. Оставалось лишь издалека присматривать за Антоном, которого почти сразу поместили в психушку. Для Попова это не было новостью, ведь примерно этого от Серёжи он и ожидал. Но все время без мальчишки было неприятно одиноко, ведь он уже стал постоянной в уравнении дня Арсения.        Как и во всех делах, свой человек у Попова был и в больнице. Он докладывал о всех действиях Антона и Серёжи, помогал в некоторых делах, касательно «лечения» мальчишки и всячески мешал ему навредить самому себе. О встрече на крыше в день X Арсений узнал от него же. Мужчина ещё не до конца окреп, но был уверен, что сил на убийство бывшего помощника у него хватит. И вот, Антон вновь в его руках. Такой же хрупкий, податливый, влюблённый, но полностью сломленный и угасший. — Теперь все будет хорошо, мышонок. Нас больше никто не потревожит.

***

       Цветы ложатся на сырую после дождя землю, оставаясь несуразно ярким пятном на серой картине. Дима часто навещает могилу Серёжи, подолгу оставаясь на кладбище, чтобы поведать о своём дне или в очередной раз сказать, как скучает. Ему не становилось легче, да и уже, наверное, не станет. Позов не мог и представить, что в итоге все обернётся так.        Пропажа друга, знакомство со странным мужчиной, что в дальнейшем займёт все место в юношеском сердце. Дима не мог принять тот факт, что его любимого человека убил лучший друг на его собственных глазах. Эту боль не описать словами, не передать слезами или истерикой. Она настолько глубоко, что разрывает тебя изнутри.        В этот раз маршрут Димы немного иной. Он плутает меж надгробных плит, пытаясь найти определённый блок, пока не натыкается взглядом на нужную могилу. Невзрачную, маленькую, словно этого человека и вовсе никто не хотел вспоминать. Но Позов будет помнить и о нем. О странном мужчине, что помогал им и старался спасти сразу несколько жизней, в итоге лишившись своей собственной. Парень опускается на корточки и ведёт пальцами по теперь навеки холодному имени.

Сергей Лазарев