пай-мальчик

      Сынмин кое-как перебирает ногами, поднимаясь по лестнице вслед за Хваном. Тот крепко держит его руку, немного поглаживая её тыльную сторону большим пальцем. Всё плывёт перед глазами и ноги подкашиваются, когда они входят в названную Чаном комнату и Хёнджин закрывает за ними дверь. Всё это кажется Киму каким-то фантастическим сном, и когда он закончится, Сынмин вновь проснётся у себя в кровати в поту.       Он ведь правда не тот пай-мальчик, каким его все считают, но родители контролируют каждый его шаг, так что оступиться просто нереально. Или же всё-таки можно? Да, можно, и у Сынмина это получилось. Надо конечно отдать должное его доброй милой бабушке, но сейчас Киму явно не до этого.       Перед Кимом стоит Хван Хёнджин, его одноклассник-раздолбай. Несмотря на все выходки старшего в школе, у того правда добрая и чистая душа. Сынмин это знает.       Одним дождливым вечером, когда младший уже было собирался возвращаться из школы домой, он обнаружил, что его зонтик пропал. Видимо, та компашка снова решила над ним пошутить. Но времени на поиски своего зонта у Сынмина не было – ему нужно было быть дома через 15 минут, иначе родители устроят ему скандал. Переобувшись, он вышел на крыльцо, тяжело вздохнул и шагнул прямо навстречу холодным каплям дождя, но вот только на себе он их не почувствовал. Оглянувшись, Ким заметил рядом Хёнджина, державшего над ним свой зонтик. Хван мило улыбнулся. - Возьми мой зонт, я и так смогу дойти, - Сынмин, явно не ожидавший такого, взял зонтик в свои руки, не осознавая вообще, что происходит. А Хёнджин спокойным шагом вышел под дождь и пошёл в сторону своего дома.       Возможно, именно тогда Ким начал чаще смотреть в сторону Хвана, ловя себя на мысли, что хочет взять того за руку или посидеть у него на коленках.       Теперь же этот Хван Хёнджин поднимает его на руки и несёт к кровати, садясь на неё вместе с Кимом так, что теперь младший реально сидит у него на коленях. Голова не соображает совсем, тело не слушается: руки Сынмина скользят по груди старшего и цепляются за его шею, а ноги обвивают торс старшего, слегка надавливая пятками на копчик. Его взгляд бегает по лицу напротив, не зная, за что зацепиться. Губы нещадно пересыхают, превращаясь в горки песка, до которых дотронешься – и сразу же пропитаешь их влагой и жизнью. Что Хёнджин и делает – он накрывает своими губами чужие, улыбаясь в поцелуй тому, как начинает Сынмин на нём ёрзать и прижиматься ближе. Хван покусывает его нижнюю губу и проводит по ней языком. От таких манипуляций Ким начинает тихонько стонать и приоткрывает рот, впуская Хёнджина ещё глубже. Лёгкие сводит, перед глазами снова пляшут звёздочки и Сынмин не знает, куда себя деть. Под чёрными обтягивающими джинсами уже даёт о себе знать возбуждение, нарастающее с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Ким не выдерживает и начинает расстёгивать пуговицы на чёрной рубашке Хёнджина, пытаясь сделать это как можно быстрее, чтобы почувствовать под своими пальцами горячую кожу, чтобы полюбоваться на красивые изгибы молодого тела, чтобы провести мелкую дорожку поцелуев от шеи до паха, но его опережают. Когда с рубашкой было покончено, Хёнджин резко переворачивает их, и теперь Ким прижат к кровати, а на него сверху вниз смотрят взглядом, в котором смешалось всё: от желания и страсти до любви и нежности. - Пожалуйста, прошу тебя, не испытывай моё терпение, - у Сынмина дыхание перехватывает, ему говорить трудно, но ещё труднее – адекватно соображать, поэтому, когда руки Хвана забираются под лёгкую Кимову блузку, с его губ срывается протяжный и мелодичный стон, который буквально ласкает Хвана не хуже чьих-нибудь рук. Он задевает соски Сынмина, отчего тот вздрагивает и немного прогибается в спине. Хёнджин вновь накрывает губы Кима своими, аккуратно и в то же время страстно сминая их. - Прошу, давай избавимся от этой одежды, на что нам эти тряпки? – Ким мычит прямо в поцелуй, но Хван его понимает даже так и снимает с него сначала блузку, а затем и джинсы с гремящей сбоку цепочкой. Сынмин же, в свою очередь, проделывает всё то же самое с одеждой Хёнджина. - Как долго ты ещё собирался прятать от всех себя настоящего, Сынмина? Как долго ты хотел побыть для всех тем самым пай-мальчиком? – Хван шепчет эти слова Сынмину на ухо, а затем кусает за мочку. Ким зажмуривает глаза и слегка сжимает руки в кулаки. Ему хочется, чтобы Хёнджин поскорее начал, а не продолжал заигрывать с ним. - Для тебя я буду кем угодно, - Ким сдавлено шепчет эти слова и чувствует, как с него снимают плавки и касаются руками его члена. Он протяжно стонет и прогибается в спине. - Да? Тогда побудешь для меня ещё немного послушным паинькой? – Хван ухмыляется, когда видит небольшие, но уверенные кивки младшего. - Ну вот и славно, - Хёнджин тянется к стоящей рядом тумбочке. Он знает, что здесь всегда лежит смазка – Чан ведь его друг как никак. Достав и открыв тюбик, он выдавливает немного на пальцы и начинает растягивать Сынмина. Один палец зашёл довольно легко, как и два, на что старший ухмыльнулся своим мыслям. - Сынмини у нас такой молодец. Всегда готовится дома заранее. Да, Сынмина? – Ким прикусывает губу до крови и сминает простыни. Он вообще не осознаёт, что сейчас происходит. Хёнджин одной рукой надрачивает ему, а другой растягивает. Разве это может происходить с ним на самом деле? Нет, бред какой-то. Но всё же Ким ощущает реальность происходящего, когда уже три пальца Хвана попадают по простате. Сынмин стонет и начинает потихоньку насаживаться на пальцы сам. По его щеке течёт одинокая слеза. Нет, ему не больно, ему до слёз приятно и радостно чувствовать в себе и рядом с собой Хёнджина. Возможно, это алкоголь сделал его таким восприимчивым ко всему. Но, если честно, Сынмину сейчас на это глубоко насрать.       Хёнджин помогает Киму перевернуться на живот и встать на четвереньки. Он медленно проводит руками по спине и ягодицам, на что Сынмин тяжело выдыхает – его терпение на исходе. Хван тянется к джинсам младшего и снимает с них довольно массивную цепочку. Ким в непонимании оглядывается на старшего, внимательно наблюдая, что же он будет делать дальше. А дальше Хёнджин заводит руки Кима за спину и, не понятно как для Сынмина, связывает их цепью. - Побудь сегодня для меня паинькой, - старший шепчет на ухо Киму, и у того по телу пробегаются мурашки. Хёнджин надевает презерватив, одной рукой сжимает ягодицу Сынмина, а другой – держит связанные руки младшего, что позволяет тому не падать лицом в подушку. Он двигается медленно и постепенно, но, когда его член вошёл до основания и вышел, начинает ускорять темп, притягивая связанные руки младшего ближе к себе. Сынмин стонет громко, не боясь, что на первом этаже их услышат, а их обязательно услышат. У него перед глазами вспышки яркие, взрываются фейерверки и искры летят. Хёнджин попадает по простате чуть ли не каждый раз, вызывая в Киме столько эмоций, сколько он за раз не испытывал никогда. - А-ах, Хён-Хёнджин! – срывается с его губ, а Хван и сам звёзды перед собой считает, сжимая левую ягодицу младшего. Он поверить не может, что пай-мальчик и отличник Ким Сынмин сейчас блаженно выкрикивает его имя, покрываясь мурашками. У старшего крышу сносит. Он отпускает руки Кима, выходя из него ненадолго, быстро переворачивает его на спину так, что руки Сынмина оказываются придавленными им самим, и снова входит, сразу начиная двигаться в быстром темпе. Хван ловко ловит стоны Сынмина с его губ, кусает острые ключицы и оставляет отметины. Ким вдохнуть нормально не может, голос свой мелодичный срывает, каждый раз произнося имя старшего. Глаза жмурит, но, боясь сейчас проснуться у себя в комнате, снова их открывает, сталкиваясь со взглядом Хёнджина. Тот снова его целует, как будто в последний раз, и вжимает в матрац ещё сильнее. Ким мычит немного недовольно, но ему на самом деле нравится, и он бы всё отдал, чтобы Хёнджин был только с ним, чтобы он целовал только его, чтобы кусал и оставлял засосы только на нём, чтобы сексом таким, да и вообще любым занимался только с ним, Ким Сынмином, иначе, он не знает, как будет жить эту жизнь и нормально спать по ночам.       Хван заводит руки Сынмину за спину, распутывая цепочку и освобождая его руки, позволяя Киму обвить ими свою шею, ухватиться за волосы и немного их оттянуть. Хёнджин темп ускоряет, надрачивая в такт своим движениям Сынмину, отчего тот в спине прогибается и царапает ему плечи. Голос младшего становится более хриплым, отчего стоны кажутся громче. Чувствуя, что он сейчас кончит, Ким притягивает лицо старшего ближе к себе и целует глубоко и страстно, но в то же время медленно, будто бы растягивая момент блаженства. Сынмин изливается в руку Хёнджину, а тот, в свою очередь, делает ещё парочку толчков и кончает в презерватив. Оба не двигаются, тяжело дыша. Сынмину кажется, что его пульс сейчас зашкаливает под двести ударов в минуту, не меньше. Он смотрит в потолок и облизывается, а Хёнджин падает без сил рядом на постель. Они лежат так пару минут, после чего младший поворачивается на бок и смотрит на Хвана. - Скажи, что ты не уйдёшь. Я не хочу остаться один с мыслью, что это был для тебя просто очередной секс, - Сынмин сглатывает и ждёт ответ. Сейчас его голова трезва и чиста, поэтому до него только начинает доходить весь смысл произошедшего. - Никуда я не уйду, и тебя тоже никуда не отпущу, - Хван переворачивается набок и крепко обнимает Кима, целуя того в висок. - Я обещаю