Отпуск - время подумать

Дима поежился, ступая босыми ногами по холодному полу. На старой потрескавшейся раковине лежали чистые вещи, рядом с его собственными. Он тут же накинул небольшое коричневое полотенце на плечи и протянул руку, чтобы вытереть капли осевшей влаги со старого зеркала. Оно было в пожелтевшей, пластиковой раме, все в пятнах по краям из-за слезшего покрытия и держалось на честном слове, как и всё в доме Игоря. Дубин вернул на нос мокрые очки. На него в отражении, сквозь муть разводов, смотрел симпатичный блондин с влажными волосами, раскрасневшимся лицом и каплями воды, что иногда скатывались по крепкой груди. Парень только вздохнул, не сказать чтобы внешность своя его не устраивала, но для полицейского как-то слишком... Мило? В памяти всплыли сказанные им же слова и Дима только глаза закатил. « Нет, это ж надо было додуматься...Гром милый! Так косячить надо уметь.» Хотелось сделать фейспалм, но он по-прежнему пялился на свое отражение. Очки его невероятно раздражали, и он ждал с нетерпением, когда закончатся полгода лечения и можно будет вернуться к линзам. Махровая ткань казалась теплой в прохладе комнаты, и он с удовольствием тщательно вытирался. Футболку он надел без раздумий, как-то примерял ее уже, а вот со штанами завис - бельё-то мокрое, да и постирать надо. Подумав ещё с минуту, Дубин кивнул сам себе и натянул на голое тело трико. « Хоть в объеме бедер мы совпадаем » - Горько усмехнулся парень. Гром был для него примером и идеалом во всём, как в раскрываемости на работе, так и в выносливости и физподготовке. Что уж скрывать, как мужчина он Диму привлекал тоже, только об этом он себе даже думать запретил. Однажды он уже чуть не сломал свою жизнь, когда поддался эмоциям и открыл своё сердце, получив в лицо грубые насмешки и издевательства. Тогда было больно, настолько, что физическая боль и рядом не стояла. Он помнит, как рыдал на полу кухни родительской квартиры, зажав в руке нож. Рука непроизвольно поправила широкий браслет наручных часов, там, под тонкими пластинками дешевого металла, скрыт тонкий шрам от того самого ножа. Хорошо, что вид крови его отрезвил и он больше не стал себя калечить, а потом появилась перепуганная мама. Дима рыдал уткнувшись в её плечо, пока она пыталась забинтовать руку и взахлеб, давясь слезами, рассказал ей всё: и про ориентацию, и про любовь, и про издевательства. - Стажер, ты там уснул что ли!? - Навязчивый стук в дверь и хриплый голос Грома выдернул из воспоминаний. Парень поджал губы - это обращение он не любил с того самого скандала с казино, но сказать об этом Игорю не решался. Тот может и поинтересней прозвище придумать. - Иду, иду. Он схватил в охапку свои мокрые вещи и вышел из комнаты. По влажному телу тут же побежали мурашки, всё же здесь было прохладно, хоть Гром и закрыл форточку. - Я постираю? - Парень тряхнул одеждой в руке, указывая взглядом на старенькую стиралку. - Валяй, - Махнул рукой Игорь, и вернулся к кипящей кастрюле. - Только порошка, наверно, нет. Дима нахмурился и прошел к дальнему от плиты шкафу, на кухне. « Как нету? Я ж коробку покупал... » Открыв дверцу он облегченно выдохнул - на месте. Прихватив из вазочки печенье, Дубин вернулся к машинке, засыпал средство, загрузил белье и включил режим. Машинка тихо зашумела и моргнула парой кнопок. Парень вздохнул и отправился ставить порошок на место. Столкнувшись с удивленным взглядом Игоря, Дима поправил очки и спросил : - Что? - Ничего, просто... не помню, чтобы у меня был порошок. - Так у тебя и не было. - Усмехнулся он. - Это я купил, ещё недели две назад, после прошлой ночевки. Да, в прошлый раз Дубин эпично опрокинул на себя чашку крепкого кофе, хорошо хоть не очень горячего. Он чуть ли не с ритуальными танцами стягивал с себя одежду, пытаясь сократить контакт с кожей. Тогда же Дима решил купить Игорю порошок и обновить аптечку. Рубашка и джинсы так и не отстирались, да и нечем было, а красные пятна на теле горели весь вечер. Из моющего в доме Грома была только "Сода", а из лекарств просроченный парацетамол с перекисью и старый градусник. - Ладно, садись давай. - Гром указал ложкой в сторону старенького стола. - Я макароны сварил, да и выпить чая горячего тебе не помешает. На столе стояла тарелка с нарезанной колбасой и хлеб. Дубин скептически посмотрел на крошки и пятна кофе и принялся вытирать стол, а после помог поставить тарелки с горячими "спиральками" . Пока он искал вилки, Игорь заварил чай и кофе. За стол они сели вместе. « Уютно... » - Сам себе улыбнулся парень. Они вместе ужинали и обсуждали последние новости отдела. Дима знал, что Прокопенко строго-настрого запретил Грому показываться в участке, так что он стал основным информатором. За мутной пеленой дождя, город переливался сотнями огней, и Дима вновь пристроился на любимом подоконнике с блокнотом в руке. Пальцы ног чуть мерзли, и он натянул трико на ступни, чтобы согреться. Всё же Питер он любил всем сердцем и душой, каким бы он ни был: дождливым, холодным, величественным, он всегда разный, но всегда родной. Пальцы уверенно держат карандаш и оставляют на листе штрих за штрихом, линию за линией. Он не сразу заметил, что за его плечом стоит Игорь. - Красиво. Дубин вздрогнул и шумно сглотнул, ощущая бегущие по телу мурашки и горячее дыхание на своей шее. - Правда красиво. Можно посмотреть? - Гром потянулся к скетчбуку и осторожно взял его в руки, пристраиваясь рядом на подоконнике. - Ух ты, Это Юлька что ли? Игорь поднимает удивленные глаза и Дима только улыбается, кивая в ответ. - О, Прокопенко... На одной из страниц Гром задерживает внимание, и смотрит долго и пристально, Дубин даже заглядывает через руку и видит портрет Игоря. Он его нарисовал пару дней назад, когда тот разбирал очередное дело. - У тебя прям талант, даже я красиво получился. Дима с трудом сдержал ответную реплику в стиле « Ты и есть красивый.. » и просто снова улыбнулся в ответ. Он стянул очки и растер глаза, его начинало немного знобить и захотелось спать. - Ладно, давай ложиться, уже почти одиннадцать, тебе на работу, мне... - Гром вздохнул. - Так что давай. На маленьком диване появилось чистое постельное белье и старенькие одеяло с подушкой. Дубин быстро застелил спальное место и улегся укутавшись до подбородка, его начинало не слабо потряхивать и он надеялся, что сможет согреться. Все его мысли перед сном традиционно крутились вокруг Игоря и нового дела. Иногда Дима позволял себе мечтать, совсем немного, чтобы не было больно и обидно. Он представлял, что однажды украдет у Грома поцелуй, хотя бы один и скорее всего по пьяне, что тот прижмет сильнее и не отпустит, и пусть наутро ничего не вспомнит. Так даже лучше. Он будет хранить этот момент в памяти, как кораблик в стеклянной бутылке, будет поворачивать, рассматривать со всех сторон, а потом снова прятать. Чтобы Игорь не догадался. Дима повернулся на другой бок и попытался заснуть, но вместо крепкого сна, приходила поверхностная дрёма, сквозь которую пробивалась лихорадка. В конце концов, он поднялся и, закутавшись в одеяло, потопал в сторону кухни. Там в шкафчике лежит аптечка, нужно измерить температуру. Один неаккуратный жест, и на пол летит его белая кружка с остывшим чаем. «На счастье.. » - На автомате думает Дубин. А сам тихо ругается, на свою криворукость, замечая, как из комнаты выходит Гром и включает тусклую лампочку. - Ты чего, стажер? Его голос немного хрипит, щека со следом подушки, футболки нет, только надетые задом наперед треники. Видимо в темноте перепутал, но сил даже на замечание или шутку у Димы не было. - Я аптечку достать хотел, а тут эта кружка. - парень хмурится, а Игорь поднимает посуду, ручка всё же откололась. - Так, давай возвращайся на диван. Я сейчас принесу тебе градусник и вытру пол. Дима возвращается на диван медленно, голова тяжелая, тело потряхивает - бросает то в жар, то в холод, ноги не слушаются. Он совсем не эстетично падает на подушку и прикрывает глаза, стягивая очки. - Стажер, а аптечка-то где? - В левом, верхнем шкафчике, в белой коробке пластиковой. - Он так и не открыл глаза, пристроив очки рядом с диваном. Жуткая тяжесть придавила его к дивану, мышцы начинали ныть, а голова туманилась. - Дим, Дима, померь. Игорь был очень близко. Но заболевающий организм, не расценил это, как опасность, даже когда тот коснулся лба, а потом через одеяло и ворот футболки втиснул градусник. - Простудился всё-таки, ну е-мое, стажер. Дима слышит, как Гром вытирает пол, со звоном выбрасывает отколотую ручку, ставит на плиту чайник и снова возвращается. Его прохладная рука чуть касается кожи и парень слегка приоткрывает глаза. В тусклом свете лампочки сосредоточенное лицо Игоря казалось очень резким, высеченным - руки так и чесались взять карандаш. - 38.5 . Дубин, да что ж к тебе липнет всякая дрянь. Дима только улыбается и отвечает тихо, едва шевеля высохшими губами: - Наверное, я намагниченный. Гром, проводит по горячему лбу и ерошит волосы, заставляя прикрыть глаза от удовольствия: - Сейчас таблетки принесу, и чай тёплый. Парень слышит, как гремит посуда, хлопает крышка аптечки и медленно проваливается в дрему. Его осторожно трясут за плечо, сажают, помогают выпить таблетки и заставляют сделать хоть пару глотков теплого крепкого чая. Дима укладывается на подушку, чувствует, как крепкие руки подтыкают одеяло со всех сторон, создавая из него подобие куколки. Тело тут же бросает в жар, мышцы начинает ломить сильнее, а по спине скатывается капелька пота. - Дубин... Дима... Сил ответить нет, дрёма медленно затягивает его в паутину забытья. Прохладные пальцы проходятся по влажному лбу, касаются скулы и замирают. Его горячих сухих губ касаются чужие, прохладные и чуть влажные. Он не сопротивляется, даже чуть подается вперед, чтобы продлить это нежное касание. А потом, потеряв спасительную прохладу, судорожно вздыхает и окончательно проваливается в беспокойный сон. ...