Se la vie

— Как ты мог!? — Вивьен разбивает пятую по счёту тарелку, из-за чего в доме стоит невыносимый грохот. — Ты продал его! Я ненавижу тебя! — Ви, успокойся, — альфа пытается поймать парня по всей кухне. — Ты ничего не понимаешь. Есть вещи, над которыми мы бессильны. — Это же Юнги! — заходится воем омега, падая коленями на осколки, что вонзаются в мягкую плоть. Он не ощущает этой боли, что режет его ноги, сердце болит сильней за друга, которого Джин так безжалостно отдал такому, как Хосок. Никакая причина не поможет Дону оправдаться. — Это Юнги… — Мне тоже жаль. — Отпусти меня, — слабо просит, когда мужчина пытается поднять его с пола. — Ты не человек! — снова вскрикивает. — Меня ты тоже можешь продать? Мы же семья! — толкает альфу, отползая от него по окровавленным осколкам. Джин перестаёт иметь хоть какой-то авторитет для Вивьена, становится размытым серым пятном без каких-либо очертаний. Ненависть заполняет грудную клетку извилистым комком, трескаются рёбра от этих всепоглощающих размеров, омега готов на полу сдохнуть, от предательства, что не перестаёт полосовать его сознание. — Я улетаю… — Джин помогает ему встать. — Останься, там опасно. — Опасно рядом с тобой, — шипит сквозь зубы омега и кривой походкой поднимается к себе.

***

Есть вещи важнее семьи, во всяком случае так считает Юнги, но себя бы не привёл в пример. Джина, если только. Омега провёл несколько дней в раздумьях, причинах, в принятии. Единственное, что он понял — хотелось мстить. Дон был тем родным человеком, с которым Юнги прошёл огонь и лёд. Их связывала целая жизнь и омега отказывается верить в то, что всегда являлся для альфы всего лишь объектом, который можно было бы так просто отдать. Он говорил об этом с Джунхи, план они свой поменяли кардинально. Как бы сильно Юнги ненавидел Джина и Хосока, он был связующим в этом звене и решил действовать по-другому, но к цели прийти той же. Дон Карбон недолго ещё править будет. Юнги не представляет, что творится в его голове, почему альфа поступает так, как никогда ранее и зачем жертвует так? Он мог отдать долг иначе, но решил, что сделает одного из членов своей семьи игрушкой Чон Хосока. Юнги сильный, он не хочет реветь ночами в подушку и думать над тем, какой этот мир жестокий. У него есть всё, чтобы корону с Джина скинуть, и омега сделает это. Нельзя недооценивать кого-то, никогда не знаешь, чего можно от человека ожидать. Джунхи уже в курсе о всех личностях, что идут против Дона в Корее и пытается с ними расправиться. Таков план, необходимо помочь Джину, иначе он потеряет часть бизнеса здесь и он не достанется никому. Хосок нагло перевёз Юнги на свою квартиру, но комнату дал другую, в свою не пускал. Омега не собирался жить с Чоном, но обстоятельства изменились и ему пришлось проглотить свой язык, смириться. Альфа не докучал больше, а Юнги его избегал, хотя обязан поступать иначе. Всё в Хосоке кричало об опасности, грех было на неё напороться. — Ты же знаешь что-то большее, чем остальные? — омега появляется на кухне, заставая Хосока завтракающим и слегка помятым, как обычно после ночи пьянки. Вокруг него кружит прислуга, пока Чон не отправляет их отсюда одним взмахом руки. — Это имеет значение? — Юнги рассматривает шрамированные руки альфы. — Я думал, что ты близок с Чонгуком и Намджуном, — наливает себе кофе омега. — Что ты скрываешь и зачем? — Ты неделю назад плакал, домой хотел, а сейчас решил, что мы партнёры? — хмыкает Хосок, отправляя в рот кусочек бекона. — Так не пойдёт. — Люблю загадки, твою разгадаю. — Я сам, как загадка, — альфа оказывается сзади, прижимает своим телом Юнги к стойке, не давая возможности выбраться. — Ну что, разгадывать будешь? — внюхивается в цветные волосы омеги. — Если знать хочешь, почему Джин соврал нам из-за этих нападений, то я тебе скажу, — кладёт руки на талию Юнги и аккуратно разворачивается лицом к себе, чтобы приподнять и посадить на столешницу. — Откуда ты знаешь, что он соврал? — Не прикидывайся дурачком, всё ты знаешь про охотников, — цепляет пальцами подбородок омеги, наклоняясь. — Ты думаешь, я знаю, кто вырезал семейство Маро? — Юнги отрицательно машет головой, устраивая ладони на голой груди альфы, пытаясь держать между ними дистанцию, чего не выходит. — Ты теперь мой человек, но это не значит, что можешь задавать мне провокационные вопросы. Джин поступил так только для того, чтобы в свою игру добавить лишних игроков. Он хочет мои земли, как и земли остальных. Хорошее желание, я считаю. — Нихрена он не получит, — вырывается из уст омеги, которые тут же накрывают чужие, мягко сминающие. Юнги от неожиданности замирает, не хочет отвечать Хосоку. Потому что приятно. План у омеги прост — соблазнить монстра. Он и страх свой пытается куда подальше засунуть и себе не противоречить, но ничего не выходит, как обычно. Юнги от Хосока шарахается так, будто его под двести двадцать вольт бьют и это нормальная реакция на этого человека. Карбон понял весь ужас существования Чона ещё в тот день, встретив его в клубе, но не побоявшись ответить смело, ведь знал, что сможет вернуться домой и забыть о неприятном знакомстве. Его переиграли. Кровь от Хосока так же стынет, в алый лёд превращается, и тело слушаться не хочет. Дело ли в том, что у него альфы давно не было или ещё в чём. Нужно только терпеть. Юнги успел свою огромную любовь к Джину в ненависть превратить, значит сможет жить дальше, не думая о его гнусном поступке. — Чего ты сейчас боишься? — шепчет в губы альфа. — Забудь обо всём, я не стану разочаровывать тебя ещё сильней, куколка. Но я могу, — ладони ползут вверх по бёдрам под юбку, Юнги пытается скинуть руки Чона. — Недолго тебе противиться осталось. У меня нет времени заниматься тобой, — та ложь, от которой омеге хочется смеяться и плакать одновременно. — Дай пройти уже, — спрыгивает на пол Юнги, продолжая наливать себе растворимый кофе. Хосок возвращается за стол, не сводя глаз с точённого профиля парня. Прекрасен. На сегодня его зверь насытился, но не обещает, что завтра ему хватит поцелуя. Чон замечает на лице Юнги отпечаток горечи, он ещё долго будет страдать из-за бывшего Дона. Хосок понимает, хочет это исправить, звонит близнецам, как только омега скрывается с кухни. Его нужно растормошить, привести в чувства, иначе так и будет слоняться приведением. Чону он приглянулся не таким унылым, да и влюбился Хосок… Влюбился. Альфа уходит в себя, вспоминая свои мимолётные влечения к другим омегам, парням, с которыми были какие-то отношения, но ничего похожего на эти чувства к Юнги не находит. И нутро не реагировало так ни на кого, кроме Карбона. Хосок готов благодарить Джина за такой подарок, что оказывается лучше любых денег, за возможность владеть Юнги, не просто любоваться со стороны.

***

По квартире разносится лёгкая мелодия, созданная в начале 60-х годов, успокаивает нервы, что в последние дни взрываются в омеге. Вивьен расхаживает по дому обнажённым, в руке бокал вина. Телефон отключен вторую неделю, но Маро не заботит никто, кто мог бы звонить. Джин наблюдает точно, а Юнги стал недоступен. Омега старается не думать о том, что происходит в Сеуле, но себя пересилить не может и в третий раз за день старается начать жить с чистого листа и бокала. За окнами жизнь полным ходом идёт, но Ви стало противно выходить на балкон и смотреть, как живут там люди. Он подыхает в квартире, не о чём не заботясь. Пересматривал кадры с Чонгуком, потом всю ночь проревел. Никогда не позволял себе вот так отдаваться кому-то в руки, зная, что больно будет. Да, это проигрышная игра, не вариант. Вивьен знал об этом ещё в момент, когда увидел альфу впервые, но ответить себе так и не сможет, почему начал играть. В сторону отброшены лишние сомнения о том, нужно ли ему было в действительности тепло этого мужчины. Нужно, не его в особенности, любое другое. Так же часто бывает, что теряя всё, поддержку ищешь в том, что на данный момент кажется самым близким. Чонгук был единственным в голове, сомнений в его одержимости у Ви не было, но он стал забывать, остывать и делал всё правильно. Как же иначе, потом может стать хуже. Это утро не отличается ничем от предыдущих, где Вивьен только и делал, что напивался и ужасался своему отражению в зеркале, после бессонной и слёзной ночи. Влажно, гадко, мерзко. Голова забита всем и сразу, хочется проделать во лбу дыру и хоть на минуту избавиться от этой тяжести, что на нет сходит только после того, как мягкие ноты начинают кружить в воздухе и открывается новая бутылка. Ви стоит посередине разворошенной спальни, которая таковой являться стала не так давно. В хаосе стало жить привычно. Омега ставит на низкий столик бокал, когда на звонок долго и упорно жмут, заглушая мелодию, идущую из патефона. Омега выругивается себе под нос и пытается найти хоть что-то, чем мог бы скрыть наготу. Под руку всё же попадается халат, от которого толку мало, ибо просвечивает всё, но Вивьен собирается выйти и взглянуть на того, кто решил, что семь утра это лучшее время для визита. Дверь открывается со скрипом, впуская в дом знакомый запах смеси карамели, дуба и орехов. Вивьен хватается за косяк, чтобы как-то устоять на ногах, резко ставшими легкими, будто вата. Гость смотрит настороженно, но в то же время с волнением в чёрных глазах, от омеги не уходит мимолётная попытка альфы коснуться его, но Чон себя сдерживает, словно боится сделать что-то не так. — Не стой на пороге, — выдавливает из себя Вивьен, пропуская Чонгука в квартиру. От альфы исходит прохлада, присущая в это время на улице. Ви ощущает, как мурашки пробегают по коже, но знает, что дело в другом, когда идёт впереди альфы, впуская в комнату, где продолжает тихо играть мелодия, но разговору не мешает. Чонгук мельком осматривает спальню, в которой по его видению произошла война, и останавливает взгляд на Ви, сняв шляпу. — Давай без этих бессмысленных речей, — просит омега, смотря куда угодно, но не на альфу. — Говори зачем приехал. — За тобой, — не церемонится Чонгук, снимает эту странную неловкость, что напала на него при виде Вивьена и в два шага преодолевает расстояние, что разделяло их, чтобы прижать к себе парня так крепко, будто этот омега был для него всем. — Я пытался забыть, клянусь, но не могу. — Это походит на дешёвый роман, — бубнит в жесткий ворс одежды омега, уткнувшись лицом в грудь мужчины. — Просто секс. Забыл? — Пускай он продолжится. Тебе нечего делать здесь, я забираю тебя, — заставляет посмотреть на себя. В глазах у Чонгука уверенности хоть отбавляй. — Я хотел приехать раньше, но не мог. Ты понимаешь меня? — как никто другой понимает, но молчит, чтобы поцелуем показать это альфе, встав на носочки и запустив длинные пальцы в смольные волосы. И все установки летят к чёрту. Вивьен знал, если Чонгук явится, что не могло быть чем-то странным, то он точно падёт перед ним. Как бы сильно не старался омега вытащить из головы глаза Чона, не мог. Какой смысл противиться тому, что доставляет удовольствие, то, из-за чего ты не плачешь ночами, а улыбаешься в подушку, едва ли не пища? Ви помнит, какого это хотеть Чонгука; смотреть на него видя, в глазах альфы не только тьму, что сгущаться не перестаёт, а целую вселенную: тёмную, страшную, но манящую; находиться с ним рядом — не сравнимое ни с чем чувство. — Защитишь меня? — шепчет в губы омега. Чонгук готов ответить тут же. Видит, как исстрадался сам Вивьен по нему, что расстраивает альфу не только потому, что себя станет больше ненавидеть за то, что не приехал, а потому что внутри снова волнительно-приятно и с этим ничего не сделать. — Обязательно.

***

В комнате настолько накурено, что Юнги стало нечем дышать. Омега изо всех сил старается разглядеть очертания помещения, в котором находился около часа, или найти телефон, что лежит на столе. Редж продолжает раскуривать кальян, попутно рассказывая какую-то историю, что не особо интересна Карбону. Если бы он отказался от этих посиделок в кальяной с Чонами, то пришлось бы худо, поэтому приходится сидеть и общаться с ними. Но по правде говоря, эти два психа отвлекают его от ненужных мыслей, но не о Хосоке, что мелькает в историях Реджа всё чаще. Рональд лежит на тёмном диване, листая ленту телефона и больше не заботится о том, как смотрит Юнги на его брата, или наоборот. Некуда пойти, поэтому Юнги не может уйти не то, чтобы отсюда, но и от Хосока, предпочитая думать о чём-то злом, вроде мести Дону. Да, омега дошёл до стадии принятия и высказал Чону о своих намерениях, но тот не поддержал. Только на Джунхи оставалось надеяться и глупого Джина, который точно должен быть удивлён, как легко решаются его проблемы. И Хосок что-то знает, эта мысль не оставляет омегу, будто он упустил что-то важное, хотя секретов, что хранились в его голове, было достаточно. Стоило ли встретиться с Паком, чтобы рассказать о своих думках? Омега оставляет это на потом, уходит глубоко в себя, проматывая в памяти киноленту событий, что прожил с Джином. Это со временем он, возможно, сможет навсегда отпустить его, но не простить и точно не понять. Отказывается. Юнги забирает у Реджинальда трубку и затягивается, подумывая напиться до бессознательного состояния, но быстро вспоминает о том, что в квартире его может ждать Хосок, а там Карбон уже не станет сопротивляться. Эта непонятная игра в кошки-мышки надоела, успела в печёнках засесть, и Юнги остаётся на распутье. Что будет потом, когда он отомстит? Ту прежнюю жизнь ему не вернуть, хоть и истосковался до жути, готов заплакать. Всё будет иначе отныне и это разрывает изнутри. Резкая пустота, которую заполнить можно разве что кровью. — Вступай в ряды сеульских гангстеров, — откладывает мобильный Рон, приподнимаясь, — жизнь станет слаще. — Я и не жаловался, — бросает Юнги. — И здесь только потому, что Хосок хочет, чтобы я смирился со своим положением. Зачем только вы со мной возитесь — я не понимаю. Друзьями хотите быть моими? — Почему нет? — подначивает альфа. — Мы очень похожи. — Это вы похожи. Я другой, но если вам так надо пополнить ряды «крутых безумцев», то я в деле, но при одном условии, — близнецы внимательней слушают тихий голос Юнги. — Всё, что касается нас троих не должно касаться Хосока. Мне не пристать думать, что вы всего лишь его шестёрки. Вы же не отчитываетесь ему, как ночь проводите? Я не хочу, чтобы он знал о наших передвижениях и делах. — А у нас появились тайные дела? — спрашивает Редж, размахивая рукой, чтобы скорей рассеять дым. — Может быть, — пожимает плечами омега. — Очень интригующе, мы в деле, — ползёт к брату Рон. — Ты же не собираешься предавать Хосока? — Юнги отрицательно машет головой. — Тогда ещё интересней то, что творится в твоей голове, — садится на бёдра Реджинальда омега, поглаживая по щеке пальцами. — Выпьем за перемирие? — поднимает стакан Карбон, братья следуют его примеру.

***

Вивьен первым проходит в квартиру, снятую ему Чонгуком, альфа идёт следом за ним. Внутри достаточно пусто, но светло. Омега с интересом рассматривает интерьер, пока Чон не ловит его в гостиной, с силой прижимая к первой попавшейся стенке. Невозможно контролировать себя рядом с Ви. Альфа наслаждался теплом его тела в самолёте час назад, но ему вновь хочется примкнуть к этим пухлым губам и забраться под кромку брюк, по-новой исследуя тело. Омега не останавливает его, разделяя желания утонуть в недолгой страсти, если бы не Минхёк, напомнивший о себе через звонок. Чонгук не показывает своей ярости, как и не берёт трубку, подхватывая Ви на руки и неся в спальню. Альфа пахнет так умопомрачительно сладко, что Вивьен в который раз за этот день, готов не просто отдаться ему. Странное желание подкрепляется странными мыслями. Не есть хорошо. Чонгук проводит пальцами по ранкам на худых коленях, мысленно Джина убивая раз за разом в голове. Он не достоин называться родственником этого прекрасного омеги, что натерпелся от него… Но и Чон не может просто брать и касаться его, зная, что он сделал вещь похуже, чем просто довёл Вивьена до истерики. Это когда-нибудь самому Чонгуку начнёт приносить боль? Альфа отказывается от лишнего, ему чуждо думать о чём-то большем, чем о своей одержимости этим омегой. На самом деле Чонгук понимает, что катится в пропасть рядом с Вивьеном. Его безбожно кроет от омеги впервые так сильно, что мозг на грани отключки. Ранее, если альфа и позволял себе гульки в тайне от мужа, то не задерживался долго в чужой постели. Это был просто секс и ничего более. С Ви сразу всё стало по-другому. Это злит альфу, но он не позволяет эмоциям выйти наружу. Чон Чонгук не романтик, не тот мужчина, с кем навечно бывает. Вивьену только видеть его хорошим хочется. Он и ластится, готовый трахаться с ним ночи на пролёт, только бы альфа не уходил от него. Омега сам, некогда использующий мужчин ради своей выгоды, хочет чего-то большего, чем просто слияния тел. Почему всё по-другому кажется с Ви? Чонгука зацепила его красота? Эти большие глаза, что полны слёз от того, как ему сейчас хорошо? Возможно, дело в его коже: мягкой, как самый дорогой шёлк. Или тело омеги… Но красивых, таких красивых Чонгук видел. Что бы не привлекало его в Вивьене, оно должно пройти, пока окончательно не вскружило голову. Безусловно, брать это тело волшебно, не сравнимые ни с чем ощущения, и прекращать ни за что не хочется. Пока не хочется. Чонгук, нависая сверху над хрупким парнем, думает лишь о том, что будет завтра, когда вновь захочется так же сильно. Но ему нельзя что-то серьёзное строить.

***

Смена в эту ночь кажется бесконечной, Чимин устаёт ужасно, еле волоча своё тело по клубу. Из рук так и норовят выпасть стаканы, а ноги путаются меж столиков. Ещё бы не пытался никто ухватить его за аппетитный зад, то было бы ещё лучше. Время близилось к двум часам ночи, Пак жалеет о том, что согласился подменить знакомого. Закончив с заказом, он уходит в уборную, отвечая на поток смс от Дани, который в отличие от Чимина не изнуряет себя, а сидит в штабе, что находится в центре Сеула в обычной квартире. Пак не находит ничего лучше сейчас, чем послать омегу и умыться, приводя себя в порядок. На лице так и отпечаталась усталость, но Чимину предстоит ещё час работы, поэтому он возвращается в зал. Людей будто больше становится, что вызывает у омеги тихий вопль, но его резко дёргает администратор и просит принести в вип-комнату бутылку виски. Это кажется чудом недолго. Пак, довольный таким раскладом, уже поднимается на второй этаж, когда его там же застаёт знакомый запах и пол под ногами расходится. Потому что зачем Намджуну именно он? Чимин не собирается теряться, поэтому заходит и ставит бутылку на стол, стараясь не обращать внимание на Кима. Альфа восседает в кресле с сигарой в компании трёх омег, что достаточно хорошо знакомы Чимину по клубу. Он явно отдыхает, несмотря на то, что в его бизнесе не всё гладко. Скоро новая облава будет, пускай празднует тишину, что ему ненадолго подарили. Чимину хочется уйти, лучше в зале наизнос работать, чем видеть то, как сатана развлекается. Паку одно лишь непонятно: почему он был так к нему добр в ту ночь, отпустив. Спрашивать омега, конечно, не будет. — Останься, Чимин, — непонятно просит или приказывает мужчина. Омега знает, что уйдя, оставит о себе не самое лучшее впечатление. — Зачем? — Пак оборачивается, его игривая натура берёт верх, он измотан, но не прочь посидеть пару минут на мягком диване. — Мне нужно работать. — Ты хочешь меня обидеть? — Намджун навеселе, но не настолько, чтобы не держать себя в руках. — Присядь. Чимин сдаётся, делает два коротких шага до альфы, переступает через омегу, сидящего в ногах Кима и садится, не сдерживая блаженного стона. Намджун на это довольно хмыкает и тут же просит омег покинуть комнату. Пак замечает на столе ещё недопитую бутылку, понимая, что Ким специально вызвал его, но для чего? У Чимина нет особого желания общаться, да и цель у работы другая, но Чонгуком он не занимается. Стоило бы, пока его не попёрли с задания. — Я могу подвезти тебя до дома? — улыбается альфа. Чимин только головой машет, не находя слов. — Почему же? — Пак тушуется, пряча глаза в стакане алкоголя, поданный Намджуном. — Знаете, думаю, это будет лишним, всё-таки я не привык к незнакомцам в машину садиться. — Перестань, мы уже знакомы. Я вижу, как ты устал. — Мне кажется, даже если я откажусь, вы станете настаивать. — Ты прав, — продолжает улыбаться альфа. — Скажи мне, Чимин, как тебя занесло в это место? — Не надо. — Что? — Узнавать обо мне, правда, — омега делает глоток виски и отставляет стакан, расслабленно откидывая на спинку дивана. — Для чего? Переспать со мной? Я готов сделать это без рассказов о себе, — Намджун не особо входил в планы, но Чимин сказал это и назад дороги не было. Ему ничего не стоило лечь с ним одну постель, но всё же это был не просто какой-то парень. Да и не заставлял никто. Что происходит? — Ты же официант, а не проститутка, — видно, как слова омеги задели мужчину. — Это странно, правда. Извини, если я обидел тебя. — Вы ничего не сделали, я просто… — Ким поднялся и подошёл к Чимину, на раз затыкая его. Очень вовремя, иначе Пак мог ещё больше глупостей наговорить. — Так, ко мне или к тебе? — Серьёзно? — Значит, ко мне, — берёт парня за руку альфа. — Нет, я не хочу, — вырывает руку омега, жалея о том, что вообще в это утро глаза открыл. Намджун не напирает, видно, что всего лишь проверил Пака, поэтому возвращается на место и смотрит так загадочно, что Чимину хочется под стол от его глаз спрятаться. Черт знает, что было на уме у Намджуна. — Я могу уйти? — Как хочешь, — уходит, потому что даже при большем желании остаться, не смог бы нормально вести себя рядом с Кимом. Чимин понимает, что не только опозорился, а так же случилось что-то другое, более сильней затрагивающее его. С трудом омега дорабатывает смену, не видит, как альфа покидает клуб раньше. А на секунду показалось, что Намджун может дождаться его и ещё раз предложить подвезти. Может, стоило согласиться? Чимин заказывает такси и возвращается домой. В квартире его ждёт сюрприз в виде Дохвана, по виду ясно, что чем-то недовольного. У омеги нет сил на разбирательства его упрёков, он без задних ног падает лицом на диван и никак не реагирует на шефа, пока тот расхаживает вокруг него. Чимин готов уладить всё завтра, он готов к будущему заданию и не хотел бы ссоры, что может привести его к увольнению. — Что ты творишь? — раздаётся в тишине квартиры. Пак, всё ещё не смотрит на У, уткнувшись в подушку носом. — Я послал Чана к Намджуну, зная, что его не тронут, что там он может быть в безопасности и наблюдать за обстановкой… — А Дани? — на раз взбешивается омега. — Вы сделали его проституткой Хосока. Что, если в следующий раз всё дойдёт до конца? Вам на нас плевать, мы — пушечное мясо и не надо делать вид, что это не так, капитан. Я согласился стать шлюхой, но других оставьте в покое и следите за своими сотрудниками. Мы — не преступники, как те монстры, на которых охотимся. Нам бывает страшно и больно, — поднимается на ватные ноги Чимин, вставая напротив мужчины. — Я видел, как убивали невинного человека. На меня положил глаз сам Ким Намджун. Этого мало, чтобы тронуться? Но я не хочу отказываться от работы, я доведу всё до конца, только вид хотя бы сделайте, что вам не плевать. — Это не так, — на удивление омеги с грустью отвечает альфа. — Но вы согласились и обязаны выполнять мои приказы, а не заниматься самодеятельностью, — Чимин не знает, что сейчас так сильно ранило У, раз он не прибил его лопатками к ковру, но узнает. — Чан следит за Намджуном, Дани крутит задом в клубе, ты подбираешься к Чонгуку. На этом разговор окончен, — Дохван обходит омегу и покидает квартиру, негромко хлопая дверью. Чимин усмехается сам себе, уверенный в том, что как бы альфа не старался «заботиться» о подчинённых, всем будет ясно, что это не так.

***

— Ну что там? — Юнги поправляет тёмные очки на носу, вцепившись взглядом в панель автомобиля. Рядом только Джунхи, а вокруг машины с охраной. Нелюдная местность. Последнее, чего хотелось бы — остаться замеченным. — Всё в порядке, — уверяет Пак. — Дело движется. — А охотники? — Их личности будут раскрыты, дай мне ещё немного времени, — отвлекается на смартфон альфа. — Их видела парочка камер, новички. — Хоть что-то радует, — бурчит омега, вспоминая последние дни, проведённые в компании Хосока, медленно, но верно подавляющего Юнги. — Тогда подашь знак, когда узнаешь что-то, — Мин открывает дверцу авто, оглядываясь по сторонам. Джунхи лишь кивает и отъезжает вместе с кортежем. Юнги возвращается в кафешку, в которой завтракал буквально пару минут назад. За ним таскается охрана Чона и остаться наедине с собой не всегда получается, а омеге сейчас очень хотелось бы провести пять минут в тишине и покое, но забрать их он собирается у Хосока. Закончив с кофе, Мин отправляется в офис альфы, по дороге посматривая по привычке новости и не упуская с глаз бывшего Дона, у которого всё слишком хорошо. Он не узнает, что Юнги буквально курирует его бизнес в Сеуле. А всё для того, чтобы раз и навсегда уничтожить, потому что не сможет простить. Кабинет у Хосока просторный, есть где присесть и прилечь, о втором омега пока не мечтает, рассматривая сосредоточенного на бумажках Чона. Он последнюю неделю слишком озлобленный на жизнь, причину Юнги знает, но что делать с этим не очень. Зато знает Вивьен и сейчас его отношения с Чонгуком Мину уже не кажутся такими зазорными, иначе не случилось бы так с омегами, неизвестно, что могло бы быть потом. Смотреть на редко мелькающего перед глазами Минхёка неприятно и язык так и просится повернуться не туда, но Юнги молчит, потому что фантазия позволяет представить, что может сделать с ним после этого Хосок. — Что делаешь вечером? — Хочешь пригласить меня на свидание? — альфа посмеивается, подняв голову на сидящего в кресле парня. Сложно оторвать глаз, не стоило и зариться на такого, снова эти худые ноги, которые Хосок только на своих плечах видит и запястья тонкие, для шеи его созданные, а этот зад… очень хочется. — Хочу поужинать вместе, — Юнги не договаривает о том, что ужинать они будут не одни, в прочем, Вивьен сделает так же. — Это подозрительно? Не волнуйся, я буду без оружия. — Я и не волновался, — улыбается альфа, — если управимся с делами до вечера, то поужинаем, а так придется тебе кормить меня своим телом. — Фу, — кривится омега, поднимаясь. — Не надейся, — он забирает протянутые ему бумаги и удаляется из кабинета, Хосок умеет выбить его из колеи, но вот что ново — не раздражать так, как ранее. Такие перемены нравятся Юнги, проще вскружить голову Чону и заставить играть по своим правилам. Юнги тратит день на разъезды по точкам Хосока, проверяя товар и работников. Ему важно знать, как и Чону, что на его склад или любое место для развлечений не планируется атака. Затишье перед бурей напрягает не меньше, чем присутствие новых лиц в клубах и клиентов. Юнги становится подозрительным ко всем, шманая любого, кто не понравится или не так посмотрит на омегу. Привычка с прошлого. Как бы не хотел Мин работать на Хосока, но ему важно получить его доверие, а значит нужно стараться изо всех сил. Вот он и с Вивьеном связался, чтобы добро вроде как сделать и помирить трех идиотов, которые ни в какую не шли на мир. Двое в особенности, а Намджун был только рад, ведь волновался за бизнес в целом, всё можно потерять в один момент. Место для встречи выбрал он, это был дорогой ресторан на семидесятом этаже, идеальное место для проведения вечера: не многолюдно, с приятным пастельным интерьером и вкусной едой. Когда Юнги приехал на место с Хосоком, никак не ожидающим подставы, мысленно поблагодарил Кима за то, что они сейчас здесь. — А тебе он что сказал? — Намджун пьёт вино и вслушивается в лёгкую мелодию, идущую где-то с другого конца зала. — Ткнул прошлым или задел за живое? — Втоптал, — альфа просит у официанта виски, чтобы расслабиться, понимая, что приход Чонгука не за горами и ему нужно настроиться. Он не спрашивает ничего у Юнги, думая, что он поступает правильно. А омега увлекается просмотром меню, чтобы не мешать мужчинам разговаривать. — Я надеюсь, что у него хватит мужества извиниться, иначе он будет первым в моём черном списке. — Глупая ситуация, всё эти охотники, — кивает Намджун, вспоминая о своих потерях. — Придумал пытки? — Хосок ему криво улыбается. Юнги бы не хотел вмешиваться во всё это, но теперь обойти стороной не может. Ему не особо приятно быть в компании этих людей, открыто обсуждающих чужую смерть. Да, Юнги такой же поехавший, но ещё он уставший и слепой к действиям альф. Думает только о том, как завалиться в постель после ужина, надеясь, что все придут к чему-то и Чонгук перестанет вести себя, как придурок. Поэтому не хочется видеть рядом с Ви его, Чон неуравновешенный и хитрый. Одно его присутствие в ресторане всю атмосферу портит. Когда пара появляется, Юнги старается не лезть в бурю, которая начинает с момента осознания Чонгука. Он в отличие от Вивьена не сияет, а больше на тучку хмурую похож, но видно, что его подготовили ко встрече, чего не скажешь о Хосоке. Чонгук знает, что перегнул палку в обоих случаясь, но только так он смог доказать альфам, что с ним всё в порядке, он не помешан на какой-то там омеге ( пускай он и рядом сейчас) и в состоянии найти охотников. Но в одном Чон прокололся и исправится собрался тут же, потому конфликтов достаточно. Альфа просит Вивьена взглядом скрыться отсюда вместе с Юнги и Маро понимает «своего» альфу, удаляясь от столика подальше. В таких случаях не знаешь, что говорить, просто извинений кажется мало, но раскаявшегося взгляда достаточно, а ещё: — Ты знаешь, что я никогда не выдам тебя, — говорит Чон Намджуну и тот кивает, даже в момент ссоры он знал, что это только слова. — А ты не прав, — уж Хосоку и этого достаточно. Можно долго спорить, но Чонгук не хочет говорить и думать, только пить. У него в жизни появилось счастье и расстраиваться из-за семьи не самое лучшее время. Но и перед Намджуном всё ещё неудобно, а он оказывается как никогда понимающим, с чего бы это? Ссоры так на него действуют? Он сам возвращает Юнги и Вивьена, посмеиваясь над собой, что явился без пары.