Se la vie

Рон усаживает Чимина на диван, приносит ему алкоголь и садится напротив. Это было его решением привезти Пака к себе. Он просит омегу пить и составляет ему компанию. Чимин плачет навзрыд, уже без страха быть убитым, рассказывает Чону о наболевшем. Открывает для себя, что с полицией и правда всё покончено. Сам всё испортил и снова ступать на ту дорожку не станет. Из него плохой коп, который со злом должен был бороться, а не примкнуть к нему. Утром легче, приходит брат Рона, уверяет, что Намджуна нет уже в квартире Чимина. Парни увозят его обратно, просят не теряться. Ким может быть непредсказуемым. В тот же день омега приходит на работу и пишет заявление на увольнение. Ему не везет увидеться с Дохваном, который долго не пытается до истины докопаться. У Чимина всё на лице написано. У отпускает его, пожелав удачи. Чимин не знает, что ему делать дальше. Полная пустота. Он подумал о старой работе в клубах, где был любим и обожаем сотрудниками и посетителями. Но это не для него. У Пака одна страсть в жизни была — полиция, он по собственному желанию её лишился. Выбросил на помойку форму и всерьёз задумался о своём будущем. Звонок в дверь, и задремавший на пару минут омега, подрывается, надеясь увидеть кого-то, кто помог ему вчера не умереть, но на пороге Намджун, а Чимин не успевает закрыть дверь. — Ты пугаешь меня, уйди, — слезно просит Пак, его молча к груди прижимают, но сорваться себе окончательно Чимин не позволяет. Они стоят так с минуту, запах альфы потихоньку успокаивает омегу, он позволяет ему зайти в квартиру. — Мне нужно извиниться и сказать о том, как я был не прав, — Намджун сидит в старом кресле в углу комнаты омеги, Чимин подпирает плечом косяк. — Хотя тебе ещё вчера наговорили достаточно. Как только твой телефон появился в сети я сначала не поверил, — рассказывает Ким, не смотря в глаза омеге. — Приехал, чтобы поговорить, но был так зол на тебя. Ты полицейский, я понял. Поэтому от меня шарахался? — поднимает голову, Чимин вроде как кивает. — Я не хотел быть настойчивым, правда, но ты единственный омега, который настолько меня зацепил. Тебя пугает моё прошлое, понимаю. — Меня оно не пугает, — фыркает Пак, — меня бесит то, что ты скрыл его от своих друзей, настроил против Джунхи. — Я боялся быть непонятным. — Ты убийца, насильник, монстр, — перечисляет парень, с каждым его словом в сердце Намджуна дырка больше становится. — А я с тобой говорю стою, не вызвал помощь. Я хочу тебя выслушать и понять, но порой объяснения вовсе нет. — Да, я такой ужасный, но история с братом Джунхи была единственной. Я был под наркотой и алкоголем, перегнул палку. Вину мне не искупить, я старался помогать Пакам, как мог. Чимин, честно, я всё ещё ненавижу себя за это. Из-за меня у нас сотни проблем, но я хочу всё изменить. Омега вздыхает и опускается на диван, спрятав ладони в рукавах кофты. Ему кажется, что этот диалог ни к чему не приведет, он попросту не нужен. Ты либо принимаешь человека таким, какой он есть, либо уходишь. Чимин питал к Намджуну симпатию, но… — Я боюсь тебя. — Моя ревность убивает меня. Я всё ещё хочу убить Карбона только за то, что он тебя касался. Твоя работа, понимаю. Ты наверняка очень помог Чонгуку, но как мне с этим жить? — Молча, я же как то принимаю тот факт, что ты мафиозный босс и живу дальше. Намджун поднимается и тут же присаживается на корточки перед омегой, взяв спрятанные тканью руки в свои. Чимин умирает от нежности в глазах Кима и снова хочет плакать. Плевал на прошлое, ему как дальше жить с осознанием, что есть такой человек, как Намджун, но он не пара Паку? — Не бойся меня, я не причиню тебе вреда. То, что случилось ночью, моя глупость. Не отталкивай меня, Чимин. — Я ведь тоже тебе врал, — шмыгает носом омега. — И мне жутко неприятно, я очень зол, но не покажу тебе этого. Дадим друг другу время? — Хорошо, — закрывает глаза Чимин, дает альфе подушечки своих пальцев поцеловать. Пак действовал верно, когда избегал встреч с этим мужчиной, но он себе никогда не признавался, что глубина чужих глаз его манила. Намджун был альфой мечты, со своей трагичной историей и замашками. Чимин в его искренность не особо верит, но рядом с Кимом чувствует себя нужным, поэтому ставит его в приоритет. Кому в принципе Пак нужен, если не ему? Намджун не играет, он старался быть хорошим до того, как омега на темную дорожку встал. Ревность к Джину застелила ему глаза, альфа был в шаге от неизбежного, но его вовремя остановили. Чимин дурак, знает. Не может из головы «настоящего» Намджуна выбросить, к «любящему» стремится. Пак отходчивый, к чужому мнению не прислушивается. Сколько бы ему не говорили в этот лес дремучий не ступать — всё равно пойдет.

***

Юнги не особо помнит вечер, когда его пьяного выбросили у дома. Там мелькал Хосок, но омега быстро забыл о случае и снова стал принадлежать лишь себе. Спустившись на кухню Карбон обнаружил Чона, готовящего завтрак. Вопрос о прислуге Юнги опустил и сел за стол, приглаживая спутанные после сна волосы. — Ты дома? — рассматривал спину альфы омега. — Приятного аппетита, — Хосок поставил перед Юнги тарелку и чашку кофе. — Не ожидал меня увидеть? — Ты в отношениях с работой, а не со мной, — не притрагивается к еде омега, — что происходит? — Я у тебя хотел спросить, но как понял, ты отвечаешь мне взаимностью. — Пф, — закатывает глаза парень, — мы уже трахались, что тебе ещё нужно, чтобы понять, что я машу тебе белым флагом? — Этого достаточно. Юнги начинает есть в тишине, пока Хосок томно вздыхает, наблюдая за ним. Для Чона всё стало более, чем идеально. Любимый омега больше не шипит на него, и даже пусть и в грубой форме, но говорит об их отношениях. Они есть. — Сегодня я весь твой. Хочешь куда-нибудь пойти? — Не знаю, я не люблю тратить время попусту. — Поехали в парк? Сейчас там очень красиво. Юнги молча заканчивает с завтраком и поднимается в спальню, приводя себя в порядок. Хосок заходит следом, скользит голодным взглядом по худым ногам. На омеге только черная футболка, доходящая до середин бедра, и сейчас она была так не к стати. Пока Карбон возится с телефоном, Хосок скидывает рубашку, замечая, как меняются эмоции на лице Юнги. — Чонгук развелся? — оборачивается он, бросая мобильный на кровать. — Чудо свершилось, — уходит в гардеробную альфа, Юнги хвостиком за ним. — Он из-за Вивьена, любовь и всё такое. Как никак уже семья, ребенок. — Опа, — застывает омега. — А я мне никто, значит, снова ничего не говорит. — Не дуйся, я уверен, он бы сказал, — одним махом спускает брюки и бельё альфа. Юнги не может не смотреть на причинное место Чона, забывая сразу о Ви и его тайнах. Хосок, как ни в чем не бывало проходит мимо парня в душ. У омеги откровенно слюна покапывает, что сам альфа видит и только усмехается. Хватит ли у Юнги смелости принять с ним душ? Сейчас нет алкоголя и течки, омега такой же ёжик. — А ты… мы… — всё же Карбон заходит за ним, но мнется у двери, пока Хосок настраивает воду. — В смысле… блять! — Что такое, гордость не дает сказать? — подходит Хосок, поднимая футболку Юнги вверх, и полностью снимает с парня. Омега остаётся таким же обнаженным перед ним, не стесняющийся, дает себя при ярком освещении ламп рассмотреть. — Хочешь — скажи, здесь все свои. Какая именно заморочка мешает тебе принять тот факт, что я тебе нравлюсь? — Я не легкодоступный, — мурлычет он, когда Чон настойчиво проводит пальцами по плечами. — Юнги, я тебя не день обрабатываю, хватит уже, — подхватывает на руки омегу и несет в душевую. Бой проигран. Хосок вжимает его в стекло и начинает нежно растягивать, посасывая мочки ушей. Юнги знает, что себя совсем не продал, но получил уже свой бонус. Он любим — это главное. И будет счастлив, не стоило принимать этого раньше. Так послевкусие потрясающей, и поцелуи не жесткие, они лаской пропитаны. Чон бережно с ним обращается, шею лебединую покусывает и пальцы заменяет членом медленно, давая Юнги прочувствовать весь спектр эмоций. — Не тяни, — начинает умолять Карбон и нежность, подобно каплям воды, разбивается. Альфа переходит на размашистые толчки, заламывая руки омеги за спиной. Хосок покажет, как сильно Юнги у него под кожей не один раз за этот день, прогулка отменяется.

***

— Хорошая песня, — говорит Ви и переключает трек, орудуя телефоном Чонгука, ведущего автомобиль по оживленной дороге. — Мне нравится классика, а у тебя в плейлисте одна попса. Никому не говори, — смеётся омега. — Этот секрет знаешь только ты, — гладит чужое бедро альфа, — для Хосока и Намджуна у меня отдельная музыка. — Для меня тоже быть должна, — укладывает голову на плечо Чона омега, прикрывая глаза под любимую «Tombe la neige». — Мы уже домой? Я так устал что-то. — Скоро отдохнёшь, — обещает Чонгук. Выбраться в ресторан была идея омеги, где они хорошо провели время. Альфа слегка иначе видел этот день, но не отказал Вивьену. Он начал дремать по дороге домой, умиляя Чона своим видом. Чонгук хотел перенести задумку на утро, отнести спящего парня в спальню и любоваться им пока сам не закроет глаза, но Маро вопреки всему проснулся. Омега потянулся, выходя из машины и, не дождавшись Чонгука, паркующего авто, ушёл в дом. Вивьен ответил на сообщения Юнги, разъяренного секретами Ви, обещая после объясниться. Вернулся альфа, мигом куда-то исчезая, не сказав ни слова. Маро снял кардиган, почувствовав жар в теле и присел на диван, прислушиваясь к тихим шагам в доме. Чонгук появился с букетом роз, вручая их Вивьену с ненормальной улыбкой. Ви забыл, когда видел его таким чересчур счастливым. Он блаженно вдохнул аромат цветов и отложил рядом, гадая, что альфа стал прятать за спиной. К новым подаркам Маро всегда готов, к неожиданностям — не особо. — Чем порадуешь? Мог ведь и в ресторане подарить, — кивает на букет омега. — Ну же, Чонгук. — Я бы сделал это иначе, где-нибудь под Эйфелевой башней или на берегу моря. Но именно в такой домашней обстановке мне хочется спросить тебя об этом. Ты сейчас очень красивый, — явно нервничает Чон, — так вот… — Ты меня пугаешь, Чонгук, — поднимается Ви. — Ла бестиа, ты выйдешь за меня? — альфа встаёт на одно колено, протягивая Маро кольцо. Вивьен удерживает себя от обморока, широко раскрывая глаза, и изо всех сил пытается не закричать. Лицо искривляется от невыплаканных слез, Чон потухает, видя состояние омеги и почти прощается с сердцем, пока Вивьен не выпускает восторженный крик наружу, пугая охрану с улицы. Слёзы счастья скатываются с глаз большими каплями, опадая на рубашку. Чонгук делает ему предложение. Это один из лучших дней в жизни Вивьена, сохранный в памяти по секундам. Омега бросается на шею Чона, плача и благодаря за то, что он есть. — Так, это «да»? — уточняет альфа, стараясь успокоить его. — Конечно! — не может прекратить плакать Ви, пока Чонгук надевает на его палец кольцо с бриллиантом. — Ты самый… самый самый, я так тебя люблю, — прижимается к альфе снова. — Я тоже, я тоже, — целует омегу в кудрявую макушку. У Вивьена будет всё. Семья настоящая, дети, супруг. Он о таком ещё полгода назад не мог мечтать. А на пальце уже красуется кольцо, а животе развивается жизнь. Улыбка не может сойти с лица и от Чонгука отрываться не хочется, к нему бы внутрь забраться навечность и быть спасенным от критики и зависти. Он расцеловывает мокрое от слез лицо, в любви признается шепотом интимным, он обещает мир к ногам бросить, ему бы знать, что Вивьен с ним будет. — Ничто никогда не изменит моих чувств к тебе, — клятва омеги, за которую Чонгуку нужно заплатить высокую цену.

***

Чимин тратит круглую сумму на продукты, ему повезло успеть начать откладывать деньги в Париже, на которые можно жить ещё недолго. Омега видел машину, следящую за ним и был уверен, что она от Намджуна. Но Джунхи обещал охрану, после того, как Пак рассказал о шпионе. Было тихо. Джин не появлялся и это могло значить, что его рядом точно нет. Он оставался на Корсике и прилетит только, когда у альф всё будет готово, чтобы расправиться с ним. В их успех Чимин почти не верил. Его не тревожили, что Пак рассчитал, как ненужность в целом для альф. Он сидел дома, не мелькая лишний раз, иногда звонил Вивьену, рассказал о том, что срочно вернулся, не вдаваясь в детали. Маро шокировал фото с кольцом. Чимин уже знал о том, что омега гулял с Чонгуком, поэтому предложение руки и сердца, как и беременность Ви, не сильно трогали. Правда, Вивьен думал, что они друзья, а Чимин скрывал от него достаточно правды, которая могла бы убить Маро. Пак за себя только переживал. Омега разобрал пакет с едой и стал готовить себе наспех ужин, включая на кухне маленький телевизор, чтобы было хоть как-то повеселей. На экране очередная идиотская программа, которую Чимин слушал вполуха, пока там не упомянули раннюю беременность. Пак подумал, что все резко с ума посходили от зачатия, пока не пришёл к выводу, что его течка задержалась на несколько дней. — Стресс, — помешивал жаренный рис, сам себя успокаивая. — Долгое отсутствие полового партнера, — попробовал блюдо Пак, оставаясь довольным. — Берем… — Чимин бросил ложку, выключил плиту и побежал в коридор, обувая ботинки, не завязывая, куртка осталась незастегнутой. Омега умолял небеса, успеть до закрытия аптеки, которая находилась под его домой, потому что ему сейчас необходимо выбросить из головы навязчивую мысль. Он придумал ещё десятки причин реакции своего организма, но только не смирение с тем, что может быть беременным. У Чимина кроме задержки течки ничего, нельзя плясать от этого. Он влетает в аптеку, которая собирается закрываться и вываливает из карманов всю наличку, покупая три теста от разных производителей, чтобы не умирать из-за ошибки. Схватив коробочки, бежит обратно, спотыкаясь. Убежден, альфы, следящие за ним из машины, озадачены его поведением. Чимин в одежде идет в туалет, делая тест и выходит, чтобы не убивать себя ожиданием. Только после раздевается и грызет ногти в страхе обнаружить не то, чего хотелось бы. Вопреки всем надеждам омеги, он видит на трех тестах по две полоски.

***

Счастье Вивьена затмевает тень прошлого, в которое он погружается половину дня. Напрячь мозг не так то просто. Дядюшка Ри не давал покоя. Вивьен пытался вспомнить, где мог видеть это лицо до посещения в Сеул впервые. Он знал Маро давно и не скрывал этого, дал время подумать, вспомнить. Когда воспоминание ударило по голове, Вивьен присел на стул, прося у прислуги, крутящейся на кухне рядом, воды. Ему уже собирались вызвать врача, пока Ви не дал понять, что с ним всё в порядке. Дядюшка Ри был давним другом отца, он часто посещал дом Маро в детстве Вивьена, пока не исчез. От отца Ви о нём мало слышал в осознанном возрасте, но был эпизод, когда имя этого альфы мелькало в диалогах отца с его людьми. Пять лет назад Вивьена украли посреди улицы и собирались продать за границу. Он смутно помнит тот день, в страхе себя еле вспомнил. Тогда вмешался кто-то, объяснил торговцам людьми, что Ви не какой-то омега с улицы, а сын уважаемого в Париже человека. Повезло выйти из ситуации живым, после Маро слышал, как Лоренцо обсуждал Римина, часто говоря о бесконечной благодарности за спасение сына. Чем больше Вивьен вспоминал этот день, тем ярче всплывала перед глазами картинка роковой ночи. Сырое место, мелкий дождь и грубые голоса альф. Маро заморили голодом, он еле себя видел, потому не пытался даже запоминать лица альф. Но одного с трудом помнил, деталь на теле альфы. Парень, который вкалывал ему наркотики, пока Ви не забрали. У человека была татуировка паука на шее. Такая же, как и у Чонгука. Вивьен хватается за телефон. — Юнги, Хосок дома? — Ты без пяти минут замужем, — смеётся омега. — Я серьёзно. — Нет его, что случилось? — Как придет, можешь найти в его телефоне номер Римина? — Зачем он тебе? — Это очень важно, прошу. Скинь его мне, никому не говори. Лишь ночью Юнги скидывает смс с номером альфы. Вивьен давно в кровати с Чонгуком, потому на утро, когда Чон уезжает, он незамедлительно набирает заветные цифры, жуя нижнюю губу. — Доброе утро, господин Ким, — суетится парень, расхаживая по спальне. — Вчера я много думал и вспомнил. Вспомнил всё, вас и… когда вы вытащили меня. Мы можем сейчас встретиться? — Я заеду. Через полчаса за воротами останавливается черный тонированный ниссан. Вивьен спускается вниз и под заинтересованные взгляды охранников, выходит за пределы территории. Маро садится в машину, уносящую его прочь с места, где он за ночь потратил достаточно нервных клеток, с трудом не задавая Чонгуку вопросы в лоб. — Вы дружили с моим отцом, — говорит омега, смотря на сосредоточенное лицо мужчины. — Нянчились со мной. Не удивительно, что я не вспомнил сразу. Меня тревожит другое. Однажды меня выкрали и вы помогли выбраться, но в том месте был… Чонгук, — альфа поворачивает голову, как бы показывая, что внимательно слушает Ви. — Татуировка на шее. Я её запомнил. Вы тоже были там, видели его? Может я ошибся? — Я помог мальчикам в становлении теми, кто они есть. Чонгук какое-то время работал в Париже. Вероятно он мог быть там. Через нас прошло много людей, он может не помнить тебя. — Всё равно это как-то странно. А ещё я уверен, что видел похожего человека в день, когда убили мою семью. Утром, возвращаясь с ночёвки у друга, недалеко от нашего дома стояло несколько подозрительных машин. — И что? Чонгук был там? — Он стоял спиной, я не уверен. Много людей похожих друг на друга. Я не утверждаю, но подозреваю. — Вивьен, придёт время и ты узнаешь всё, что от тебя скрывают, — паркуется у кофейни Римин. — Значит, всё-таки скрывают? — Парни ведь собираются убить Джина и это уже принятое решение. Поверь, его есть за что и вряд ли ты будешь против. Лгунов вокруг достаточно, но придет час правды, — открывает дверцу альфа, выходя. — Составишь компанию? — омега следует за ним.