Se la vie

Всё иначе. Даже солнце светит по-другому. На мир будто наложили эффект, который слегка отличается от предыдущего, но можно заметить подмену. Вивьен перестал различать что-либо. У него вновь новая жизнь, она наполнена любимой работой, на которой омега сосредотачивается семь дней в неделю. Он, наконец-то, стал режиссером, но это не основная деятельность омеги. Джунхи и Минхёк действительно стали теми единственными, кому Маро смог доверить себя. Ви никогда не говорил с омегой о Чонгуке, и оба они открылись друг другу с новых сторон. Пак помог перебраться снова в Париж. Лишь на время, пока Вивьену не сделали ряд пластических операций, а после он улетел в Аяччо и остался там. Весь бизнес Джина по праву стал принадлежать Вивьену и никто из сеульских гангстеров не получил и кусочка. Маро лишь предоставил Джунхи некоторые акции своей компании, считая, что хоть как-то должен был отблагодарить его. Несколько лет назад альфа женился на Минхёке и всё у них стало гладко. Вивьен, вместо папы, подначивал омегу, что ему стоило завести детей. Одного успели завести Юнги и Хосок. Их старшему сыну было уже шесть лет и маленький альфа готовился идти в школу, пока беременный папа, ожидающий пополнения, клевал мужа. До беременности омега прилетал к Вивьену, но в последний год его затянула рутина. Хосоку удалось справиться с желаниями Юнги перестать участвовать в тяжелой жизни мафии. Чон одомашнил его и часто присылал Ви семейные фото с собаками, на которые Маро никак не отвечал. Реже приходилось связываться с Чимином, но он прилетал лично к Вивьену, когда его фильмы выходили в прокат. Удалось снять не так уж и много, как хотелось бы. В основном это были тяжелые эмоциональные драмы, либо боевики. Страсть к ним Ви обнаружил совсем недавно. Он жил в таком боевике. Но последний фильм был о любви, где героям вместе не было суждено быть. Вивьен приехал раньше на премьеру, чтобы успеть поговорить с Чимином, который обычно сразу улетал обратно. У него был сын. Омега свой план злобный исполнил и никогда не поселял в муже сомнения в том, что ребенок не его. Вивьен был уверен, малыш копия своего настоящего отца. А, если кто-то и подозревал что-то, то все упрямо молчали. Это дело семьи Ким. После показа Вивьена звала работа, но он отложил всё, понимая, что не сможет вернуться на Корсику к утру. Недавно его познакомили с состоятельным альфой по имени Лукас и Маро не собирался променять мужчину на кровь, от которой уже воротило. Весь вечер Ви обхаживал альфа, с которым довелось встретиться всего три раза. Эмиль, являющийся дальним родственником избранника Вивьена, познакомил их случайно. Сам администратор и Вивьен попали на глупые разборки. Территории, на которых можно было устраивать публичные места, стали делить, а Эмиль сам не справился с грозными альфами, которые хотели устраивать бойню, собрав всех сутенеров под одну крышу. Вивьен приехал разбираться, а Лукас ужинал в соседнем ресторане, он был итальянцем, прилетевшим по своим делам в Париж. Альфа тогда вмешался, но быстро понял, что не стоило и Маро прекрасно справлялся. Одного его слова хватало, чтобы заткнуть остальных. Во второй раз они уже обедали вместе, а после альфа посещал остров Ви. Он обещал прибыть на показ фильма, но долгое время Маро не наблюдал его в зале. Пока Чимин жаловался на близнецов, которые бегали друг от друга по всему городу, так и не найдя мир, Вивьена стало заметно потряхивать. Он не волновался за будущее Чонов. Реджи так и не смог вернуться в семью, а Рон хотел убить его, что по правде говоря было напускным. Наконец, Лукас прибыл, альфа поцеловал тыльную сторону ладони Ви, скрытую перчаткой и помог присесть. Весь просмотр Вивьен, как на иголках сидел, не переставая ощущать на себе неприятный взгляд. В зале было темно и он старался отвлекаться либо на альфу, либо сидящего по другую руку Чимина. Еле дождавшись конца, он поднялся, чтобы сказать короткую речь, и уже уйти из кинотеатра. Они с Лукасом собирались поужинать и поехать к альфе, но у Ви пропало желание на что-либо. Омега позволил мужчине взять себя под руку, попрощался с Чимином, и вышел из зала, снимая кружевные перчатки из рук, которые скрывали уродливые ожоги на руках. Ладони вспотели, а жар в теле начинал прогрессировать. Лукас накинул на плечи омеги шубу, из которой тут же хотелось выпрыгнуть от тепла, которое убивало Вивьена. — Извините, — то самое, роковое, бьющее в сердце под двести двадцать вольт. Но Маро непоколебим, — вы уронили, — голос всё тот же, сладкий, мягкий, подчиняющий волю. Спустя столько лет он совсем не забыт будто. Вивьен оборачивается с улыбкой, принимает из рук альфы упавшую перчатку, слегка касаясь ледяных пальцев незнакомца. Чонгук сражен. Вивьен другой, но тот же. У него нет вьющихся каштановых прядей, аромат которых альфа так любил, лишь черные ровные локоны с золотым гребешком, вставленным у правого виска. Нет веснушек, — доказательство любви Солнца. Их выжгли. Нет сияющих зеленых глаз. На носу у Вивьена темные стеклянные очки с изогнутым узором оправой. Но даже через них можно увидеть те самые, влюбляющие с первого взгляда глаза. Один из них стеклянный, совсем не живой. Вот последствия катастрофы — Вивьен лишился глаза, сменив на стекло, но сам омега думает, что это добавляет ему шарма и таинственности. Чонгук всё равно считает его самым красивым омегой из всех, кого знал. Атласное черное платье позволяет рассмотреть часть груди, скрытой большой татуировкой. Альфа уверен, дело в шрамах. Их можно увидеть на лице Вивьена, очевидно, он оставил в пластической клинике круглую сумму, чтобы вернуть свою внешность. Всё тот же Ви… если издалека смотреть, но альфа подходит непозволительно близко, и видит совсем другого человека. Другие губы, другой нос, и глаза другие. Запах лилий выдает омегу с потрохами, но на нём столько парфюма, что едва можно ощутить родной аромат. Альфа задерживает взгляд на его руках шрамированных, где-то покрытых мелкими тату. Чонгук протягивает Маро утерянную перчатку, но не отпускает её. — Спасибо… — тянет в улыбке Вивьен. Это не его улыбка. — Чон Чонгук, — представляется альфа. — Я был на показе. Замечательный фильм. — Да, спасибо, Чонгук, — омегу по-прежнему колотит, но он остаётся глыбой снаружи, забирает перчатку. — Простите, я не стану вас задерживать. Кажется, вас ждет кавалер, — кивает на стоявшего до этого столбом альфу Чон. — Приятного вечера, Вивьен, — улыбается Чонгук, ещё три секунды смотрит прямо в глаза и уходит, Ви садится в машину Лукаса и успевает заметить на безымянном пальце Чона обручальное кольцо. «666»

Я слишком много обещал. Любил, влюблял, бросал, терзал. Но твой огонь привлек лишь пеплом, Что плавно на ладонях оседал. Я растирал словах и верил, что всё закончится однажды. И будто нас и не было. И будто всё — мираж. Мы все другие: сильные, бездушные, плохие. А в клетке чувств растаяли и зверя усмирили. Я может быть найду покой, и ты найдешь другого. Но знаю я — они пройдут, как тени, Не суждено коснуться твоего огня. Я слепо будут верить, что это навсегда. Рок тех событий испытал нас правильно. Поставила на место нас судьба. Кричать бессмысленно, но пламенно мог только ты. Твоя вина. Здесь лжи не будет, ей пропитан ты, Но я смогу простить и отпустить. Это заслуга высших, ты сам сказал — я ангел. Так, не молись, простись. И может быть, когда с другим по переулку, Пройду, болтая про любовь. Ты тоже выйдешь на прогулку И с тобою встретимся мы вновь.