Падение ангела

POV Осаму Дазай

      Отвратительное утро. Ю всё ещё в лапах какого-то ублюдка. Я понимаю, что моё желание — обладать ею, слишком эгоистично, но… Я не виноват в том, что она любила другого. Я ревновал, слишком сильно. Это было видно. Было очень заметно. Среди шестёрок даже подшучивали над этим, но это было за моей спиной. Воспоминания. 6 лет назад. Йокогама.       Прошёл год со вступления коротышки Накахары в Портовую мафию. Два года с моего вступления. Теперь мой напарник — рыжий коротышка Чуя. А вот Ю работала одна или с друзьями рыжего слизняка. Я потерял время работы с Ю, жаль, конечно. А Чуе она тоже понравилась. Юкио Мисима… На тот момент шестнадцатилетняя очаровательная девушка с пепельными волосами и лазурно-голубыми глазами, была влюблена в Липпманна, одного из друзей карлика рыжего. Да, он был её наставником, да она его знала с самого вступления в мафию, да они были рядом, да… Нет! Не хотелось мне видеть этого подонка рядом с ней.       Я понимал, что она безответно любит его, понимал, что она страдает. Но доставляло наслаждение то, что она точно не будет с Липпманном. Она сблизилась с Накахарой, отдаляясь от меня. Я не мог её удержать, пришлось отпустить. Она много времени проводила в компании взрослых парней и слизняка. Так и хотелось их всех застрелить к чёрту. Часто работала патологоанатомом с Доком, помогая ему, засиживалась в компании Пианиста, Альбатрос катал её на мотоцикле, даже Айсмен в её компании веселел.       Постепенно мне стало казаться, что они знают то, чего не знаю я. У меня было такое предчувствие, но я не мог ничем его обосновать. Получается… Я ей не верил. Мори стал боссом после убийства предыдущего руководителя мафии. Он проницателен и очень внимательный человек. Он сразу просёк мои чувства к Юкио, но ничего не говорил.       Наверное, решил меня проверить на прочность. Ведь через год появился слизняк, и мне пришлось работать в паре с ним. А моя милашка Ю-чан перешла в группу дружков-педофилов. Как-то раз… Пианист подметил чувства Юкио к Липпманну и начал подталкивать товарища, чтобы тот с ней поговорил. Липпманн и не понял, что в него влюблена его же ученица.       Тогда этот коварный Пианист заставил Липпманна… Ворваться в кабинет Мисимы и поцеловать её, прижав к стене. У Липпманна это вышло. Я установил потайную камеру в её кабинете, она охватывала лишь ту стену, около которой находился рабочий стол Ю-чан.       Она стояла с грустным лицом и смотрела в окно, приткнувшись спиной к стене, сложив руки на груди. В коридоре раздались громкие шаги. В дверь кабинета постучали.       — Можно? — уже не дожидаясь ответа, он вошёл. — Да? — она поздно среагировала, отольнув от стены, она хотела сделать пару шагов, но Липпманн оказался стремительнее.       Он быстро подошёл к ней, чуть толкнул к стене, схватил запястья и коснулся губами её губ. Резко, неожиданно, властно, проникал в её рот, углубляя поцелуй. Она стояла с широко раскрытыми глазами и с краской до ушей.       Через пару минут он оторвался от неё. — Липпманн… — еле выговорила она на выдохе, пытаясь отдышаться. — Что это… было…       — Прости. — он снова прильнул к её губам. Через пару минут второго поцелуя у неё стали подкашиваться ноги, и она стала оседать на пол, но нога Липпманна, так вовремя подставленная, не давала оседать дальше.       Стук в дверь заставил их прервать этот поцелуй и отскочить друг от друга. Хироцу зашёл в кабинет Мисимы с вопросом: — Госпожа Мисима-сан, вы не заняты?       — Нет, что-то случилось, Хироцу-сан? — Вас Док просил зайти в отдел патологоанатомических исследований.       — Хорошо, сейчас подойду. Хироцу вышел. Между ними нависла неловкая тишина.       — Мисима-чан, я… — Липпманн…       — Я не специально. Я не знаю, почему это сделал. Думал сделать тебе приятно. Прости, но… Я не разделяю твои чувства. Надеюсь, ты сможешь простить меня, и мы останемся друзьями. — Да… Хорошо. Я всё поняла. Я пойду, меня звали.       Она скинула пальто, надела медицинский халат и быстрым шагом удалилась из кабинета. Дверь бесшумно открылась, и появился Пианист.       — Значит… У тебя к ней ничего нет, да? — Нет. Не знаю, зачем ты просил её поцеловать.       — Ты пойми… Она 6 лет жила в одиночестве. Вместо нормального детства под солнцем… Она сбежала из дома, где её ненавидели, сбежала ото всех. Она жила за границей. Ей никто не мог помочь. Схватили её и использовали, как игрушку. В неё вживили способность. Изначально у неё был другой дар. Теперь у неё вживлённая материя, что может выходить из-под контроля. Она убивала 6 лет. Убивала, понимаешь? В то время, когда у детей только формировалась нормальная психика, она уже заслужила статус Государственной тайны, получила прозвище Богиня смерти. Убивала при помощи дара. Помнишь, какой у неё дар? — Материализация катаны, рассекающей всё, что попадётся. Так же, если она не сможет контролировать эмоции, появится демон, вторая материализация дара. Если не справится с демоном, он поглотит её, она умрёт.       — Верно. — Поэтому глупо было влюбляться, ещё и в меня. Пианист, ты не думал, что это тоже проявление эмоций? Она может ослабить бдительность.       — Ты забыл? Она была под твоим руководством, способность мы смогли приручить. Нельзя разжигать в ней демона, питающегося сплошным разочарованием. -Ты меня прости, но не думаешь, что Чуя или Дазай ей больше подходят? К тому же, она им обоим, похоже, приглянулась.       — Она безответно будет любить тебя. Это же девушка. А такая, как Мисима, не бросает слова на ветер. Я не слышал, о чём они говорили, но говорили увлечённо, что-то доказывая.       Однажды… В мафии устроили бал в честь множества успешных транспортировок драгоценных камней. Мори приказал, чтобы мы все были нарядно одеты. Это было незадолго до катастрофы… Чуя уже стоял со своими дружками, но среди них не было Юкио. Все были здесь, кроме неё.       Но вот дверь залы открылась и вошла Она. На ней было чёрное платье-бюстье в пол с воланами на плечах. С середины бёдер шла уже сетчатая ткань. На талии был корсет, что так уместно разделял верхнюю и нижнюю части платья. Небольшой вырез платья открывал вид на ложбинку между грудей. Это платье смотрелось на ней и строго и столь прекрасно одновременно.       Казалось… Время остановилось. Я нервно сглотнул, она ведь двигалась в мою сторону. — Добрый вечер, Дазай-кун. — она чуть поклонилась, остановившись передо мной.       — Да… Добрый… Прекрасно выглядишь, Ю-чан. — Благодарю. — на её щеках появился румянец. — Мори не видел?       — Вон он, — я указал головой в его сторону. Она кивнула и направилась к нему. Они о чем-то оживленно говорили. Озаки отошла от них и подозвала к себе слизняка.       Пианист и Липпманн стояли у стены и тоже что-то обсуждали. После разговора с Анэ-сан слизняк двинулся к Юкио.       Приходилось лишь наблюдать за этим цирком. Меня заметили Одасаку и Анго. — Стоишь в стороне? — заметил Одасаку.       — А что мне ещё делать? Она в упор не хочет в моей компании оставаться. — Дазай-кун, она — девушка. С девушками, как в танго. — сказал Анго, касаясь моего плеча.       — Как? — я сначала и не понял, о чём он. — Мужчина ведёт, женщина подчиняется. — спокойно ответил Сакагучи.       — С ней наоборот. Она ведет, а остальные подчиняются. Понимаешь, она… Она величественна, её склад ума не позволит подчиниться кому-то. — В таком случае, выведай её слабости, надави на них — она твоя.       — Анго, это жестоко. — заметил Одасаку. — Да, жестоко, но ничего не поделаешь.       — Получается, что Дазай тогда будет ей господином, а она служанкой. Он любит её. Найди слабости и замени их своей силой. Девушка подобна распускающимся цветам. Ей нужна сила, ей нужен свет. — Я понял.       — Сейчас вроде вальс будет, пригласи её. — произнёс Ода, и сразу пошла медленная музыка. В центр зала вышел Чуя, держа под руку Юкио.       — Застрелю его!!! — во мне уже закипала злоба. Так и хотелось расплющить нахальную мину этого карлика. — Дазай, это вальс, там будут меняться партнёрами. Успеешь с ней станцевать. Главное иди уже, танцуй.       Всё внимание зала было приковано к танцующим парам, среди которых так выделялись Юкио с Накахарой. Она выше его, что довольно забавно, она ведь ещё и на шпильках, что ещё больше смешит в этой паре. Но… Во время вальса все восхищались движениями под музыку, а не ростом оппонента. Одна из рук Накахары опустилась ей на талию, другой он подхватил её руку, чуть сжав её. Она опустила свободную руку на его плечо, и танец начался.       Я вышел танцевать с Озаки, которая была очень этому удивлена. Липпманн танцевал недалеко от меня, его было видно. — Анэ-сан, это ты подговорила Чую станцевать с Юкио?       — Допустим я. А тебя что-то тревожит, Дазай-кун? Они довольно мило смотрятся вместе. — Возможно, но…       — У тебя есть чувства к Мисиме-чан? Дазай-кун, чувства — это всего лишь химическая реакция. Не стоит рассчитывать на них, если не хочешь, чтобы тебя ранили в самое уязвимое место. К тому же, я думаю, ты видишь… как она смотрит на друга Чуи. — Вижу, я уничтожу его. Заставлю её любить меня, спрячу от лишних глаз. Никому не позволю к ней прикасаться, смотреть на неё.       — Даже если ты её любишь… Ты не думаешь, что у неё должно быть право выбора. — Да, но я не хочу её терять.       — У тебя много соперников. Чуя, Липпманн, у которого явно стали просыпаться более нежные чувства к ней, парень, с которым она часто видится. — Да, ведь она прекрасна.       — Именно так, Дазай-кун. Потом смена партнёров, я танцевал с женой кого-то из шестёрок. Поразительно, но Юкио танцевала с Пианистом. Не думал, что и он будет близко к ней. Чёрт возьми! Это не танец, это охота на мою Юкио!       Я подобрался ближе, чтоб слышать, о чём они говорят. — Юки-чан, кому ты готова дать шанс? К тебе столько принцев дышат неровно.       — О чём ты, Пианист. Это глупо. Я люблю того, кому я не больше, чем ученица. — Уже ошибаешься. Его чувства просыпаются. Поднапрягись, будешь с ним. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Тебе хоть немного нужно увидеть свет в этой кромешной тьме.       — Ты как всегда говоришь обворожительными загадками. Я тебе поражаюсь. — Ты — ангел во тьме.       — Воздержусь этого мнения. Я подчинённая у сатаны. Ты сам знаешь почему я так считаю. — Понимаю, но я всё же держусь своего мнения.       — Ясно. — Ты весь вечер тревожная, что-то произошло?       — Мне страшно… Я боюсь того, что будет дальше. — Не бойся. Мы тебе поможем. На то мы и друзья, чтобы хранить тебя от боли и страха. Расслабься.       — Спасибо. — она улыбнулась… А мне она не улыбалась! Злость всё равно постепенно закипала.       Наконец-то смена танца, теперь я с ней в паре. — Дазай-кун, не сжимай так руку. Это неправильно.       — Извини… — я ослабил хватку. — Что произошло, Дазай-кун? Ты сам не свой. Где же твои похотливые шуточки, замечания в сторону Липпманна-куна или Чуи-куна?       — Не хочу об этом говорить, прости, Ю-чан. — Сейчас всем тяжело. Я понимаю. Расскажешь, если сочтёшь нужным. — она подозрительно нежна в голосе. Конечно, совсем рядом с нами её Липпманн.       — Я влюбился в девушку, но она меня не замечает совсем. Она немного помолчала. Но потом сказала:       — Ты что-нибудь пытался сделать, чтобы ей намекнуть на свои чувства? — Да, не мало раз. Она любит другого и не замечает моих стараний и страданий.       — Так всегда бывает. У нас это похоже. Мы любим тех, кто нам не по зубам. Любовь делает человека благородным, но лишь обозначь её словом… Она станет фальшивой. Я так думаю, может это не правда. — Да… Ты любишь того, кто не отвечает тебе взаимностью?       — Да, уже давно люблю. Три года как. — Наставник Липпманн-сан?       Она покраснела, опустив глаза. Ладони её, в перчатках, чуть сильнее сжали мою руку и ткань пиджака. — Да. Смешно, ведь так?       — Совсем нет. Я страдаю перед той, которая не хочет меня выслушать в этом плане. Она отнекивается, не верит в мои слова, шутит. Но она прекрасна. Я не знаю что мне делать. — Если она не хочет тебе верить, выплесни ей свои чувства, не держи их в себе. Потом жди. Она должна их проанализировать. Если это взаимно, она сама к тебе придёт.       — А если нет, снова пошутит, посмеётся и уткнётся в отчёты. — Ты о ком? — она резко подняла глаза.       — Догадайся с трёх раз, прекрасная леди. Она молчала, смотря с шоком в мои глаза.       — Ты, ты любишь другого, а я убиваюсь по тебе. Пойми это. Танец закончился, и я отпустил её.       — Стой! — она хотела дёрнуть меня за рукав, но не успела, я быстрым шагом удалялся от неё. Она остановилась, к ней подошёл Липпманн и они стали говорить. Любопытство стало душить меня своими длиннющими руками, и я встал за ними с бокалом шампанского.       — Ты пойми, то, что было в кабинете, я сделал не по своей воле. Я проспорил Пианисту, и он сказал, чтобы я тебя поцеловал. У меня к тебе нет никаких чувств, у меня уже есть дама сердца. Я надеюсь, ты это поймёшь и не осудишь меня за эти слова. Надеюсь, мы останемся друзьями. Прости меня, если сделал тебе больно. — Я понимаю. — даже не видя её лица, я с уверенностью мог сказать, что в глазах её застыли слёзы. Её голос был сбивчивым, хрупким и с едва уловимой дрожью. — Тебе незачем извиняться. Спасибо, что сказал. Твоя дружба очень ценна для меня. Я отлучусь. Если спросят, скажи, что я ушла. Мне плохо. У меня с самого утра невыносимо болит голова.       — Почему тогда ты работала сегодня? Почему мне не сказала, на тренировке я ведь тебя нагружаю довольно сильно. — Не в моих принципах жаловаться. Я пойду.       — Да, иди. Она прошла мимо меня даже не увидев. На её глазах были видны уже выступившие слёзы.       — Выходи, Дазай-кун. Думаешь, я не догадывался, что ты был за колонной? — Ты разбил ей сердце. Как ты можешь называться её другом?       — Дазай-кун, ты не знаешь её прошлого. Эти чувства — лишь привязанность ко мне, а не любовь. Она не способна любить. У неё вместо сердца теперь камень. В этом она сама виновата. Я ничего не могу сделать. — он говорил это всё настолько не возмутимо, что так и хотелось убить его. — И что же случилось? Она ушла в слезах из-за тебя. Говорила с тобой, еле сдерживая слёзы.       — Что? — он недоумённо посмотрел на меня. — Она нормально разговаривала со мной. — Нет! Я видел слёзы на её глазах, когда она уходила. Ты прости, Липпманн-кун, но ты — идиот!       Он разбил ей сердце, она к нему так привязалась. Потом он погиб, в скором времени. Как и Пианист, Док, Альбатрос и Айсмен. Она видела его смерть. Её еле вытащил оттуда Чуя. Он, в прямом смысле, схватил её и потащил от тела убитого любимого человека. После этого она и правда стала с каменным сердцем. Общалась лишь с Чуей и со мной. След того парня, что дарил ей розы, простыл.       Жаль её. Я растоплю её сердце. Хочу спасти её от одиночества.

Конец POV Осаму Дазай

      Детектив сидел в агентстве и перебирал документы возможных личностей, скрывавшихся за маской похитителя дамы сердца Осаму. Наткнулся он на очень занимательный документ.       — Тиюки Хираока. 28 лет. — читал Дазай. — Есть дочь, жена убита. После смерти жены оставил ребёнка на няню, ребёнка удочерила другая семья. Сестра: Кимитакэ Хираока… Пропала без вести 16 лет назад. Глаза Дазая расширились при виде фотографии сестры подозреваемого.       — Этот ребёнок… Она похожа на… Быть не может. Куникида! — Чего тебе? — спросил юноша в очках, печатая что-то в компьютере.       — Я могу воспользоваться фотороботом, составляющим портрет человека по детской фотографии? Хочу проверить кое-что. — Воспользуйся.       Дазай просканировал фотографию маленькой Кимитакэ Хираоки и удивился, увидев какое у неё должно было быть лицо в 22 года. — Это же… Юкио!!!       — Что случилось Дазай? Почему ты вскрикнул? — к компьютеру за которым сидел Осаму подошёл Доппо. — Слышал о богатой семье Хираока?       — Да. У них пропала 16 лет назад дочь, Кимитакэ Хираока, а сын, Тиюки Хираока, стал опасным преступником. Говорят, дочь была нелюбимым ребёнком семьи. — Кимитакэ Хираока жива.       — Что? Что ты несёшь, Дазай? — Кимитакэ Хираока никто иная, как Юкио Мисима, мафиози.       — Как? — Программа создала портрет по детской фотографии. Вот о чём говорил Липпманн… — Дазай вспомнил то, что говорил этот человек Мисиме на корпоративе мафии, 6 лет назад. За пару месяцев до катастрофы.       — Кто говорил? — Не бери в голову, Куникида. Не будем ворошить её и моё нечистое прошлое. По фотороботу я составил её приблизительный вид в 22 года. Стоило предпогалать, что брат, узнав сестру в лице одной из самых опаснейших мафиози, решил украсть её и избавиться. Вот и придумал эту историю. Она знала, что похитителем девушек будет её брат.       — Она не знала об этом. Не могла. В его досье стоит отметка — предположительно мёртв. — Да, но с кем она его могла перепутать? — он начал искать ещё одно досье. Нашёл его. — Конечно. Как же я мог про него забыть. Фусао Хаяси — террорист.       — Почему ты подумал про него? — Она встречалась с Хаяси. Видел их вместе. Она в опасности. Её нужно вытаскивать оттуда, пока эта игра не закончилась её смертью.       — Она из мафии. Если умрёт, это не будет нашей проблемой. — Будет. — в дверях появился директор Фукудзава.       — Господин Директор! Но почему? — спросил Куникида. — Мне позвонили из отдела по делам одарённых, сказали, чтобы она осталась живой.       — Ясно. — Сколько же у тебя сюрпризов, Мисима Юкио? — спросил Дазай, глядя на фоторобот Мисимы.

У Юкио

— Одевайся, сегодня бой. — сказал он, ставя перед девушкой пакет с купальником.       Она молча оделась. Он схватил её за ошейник и повёл к рингу. Это был обычный ринг, но круглый. Вокруг него была высокая сетка. Напоминал своим видом клетку.       Мисиму втолкнули в эту клетку, её соперницу тоже. Соперница казалась слабее Юкио, но в глазах горел огонь желания жизни. Какой бы слабой не казалась соперница Юкио, она будет сражаться до конца. Мисиме придётся тяжело.       — Начали. — раздался чей-то голос, и на поле кинули два ножа. Соперница сразу же схватила нож, не подпустив Юкио.       — Я убью тебя… Я хочу жить… — говорила соперница. — Я — Эрвина. Убью тебя. — Я не хочу тебя убивать, пойми это. — говорила Мисима.       Соперница всё также не подпускала Мисиму к ножу. Один удачный момент, Мисима наклоняется к ножу. Тут же удар соперницы. Она замахнулась на Мисиму ножом и нанесла рану на лоб. Со лба Юкио потекла кровь. Не удалось схватить нож, придётся защищаться руками.       Она защищалась. Ещё удар соперницы. Защищая лицо, порез пришёлся на правую руку мафиози. Больно, придётся терпеть. Попался момент и Мисиме удалось схватить второй нож, валявшийся на полу ринга.       Началась жестокая охота за жизнью. Мисима нападала на соперницу, нанося лёгкие плавные движения, стараясь не задеть соперницу. Сопернице было абсолютно плевать, что мафиози боится наносить удары ножом.       — Ты умрёшь. В мире нет места слабым, как ты. — говорила Эрвина, нападая и нападая на соперницу. Мисима перестала считать девушку за обычную.       — Не хочу… Не хочу… Вспоминать прошлое, я не хочу… — разум Мисимы покинул её тело. Зрачки Мисимы наполнились красным пигментом. Она позволила части прошлого захватить её. Снова то чувство тяжести на руках. Это нож. Им убивают, перерезают глотки, отрезают пальцы, калечат тело.       Мисима стала теснить соперницу. Обе уже довольно сильно избитые, в крови, порезах, они продолжали драться. Драться за жизнь.

POV Юкио Мисима

      Я уже не понимала откуда во мне взялось такое огромное желание убить. Я понимаю, что это влияние способности, влияние демона, материализации моего пересаженного неочищенного дара. Это опасно, но он смог пробраться. Я еле его контролирую. Соперница оказалась не из слабых. Это правда. Любой станет сильным, если его жизни будет угрожать опасность. Моё прошлое… Оно вернулось. Я не хотела отпускать его… Так получилось.       Уже не чувствую боли от новых порезов. На лице порез, на руке, на животе, на ногах. Их много. Я поняла, кто мой соперник, кто стоит за спинами девушек. Кто руководит этим всем ужасом на яву. Это… Как из моего сна, что я рассказала брату в детстве и Фусао.       Вот они кто, вершители самосуда девушек.

Конец POV Юкио Мисима

      Эрвина повалила Мисиму на пол, собираясь ударить ножом в горло, намереваясь прикончить соперницу. Юкио освободила руку из-под ног Эрвины и дала той пощёчину. Это ослабило бдительность соперницы, Мисима ударила её по лицу, та откосила от неё на середину ринга. Мисима поднялась как змея, собираясь к своей жертве. Но не тут то было. Она замахнулась ножом, что чудом не выронила и… Нанесла порез по брови Мисимы. Он почти достиг глаза. Настала очередь Мисимы отскочить от соперницы. Это придало ей духа, и она двинулась с новой энергией, нанося уже нескоординированные удары. Мисиме удалось выбить нож из рук противницы, она с разворота ударила ногой Эрвину, и она упала. Мафиози, уже чуть ли не дикими глазами, слизнула кровь с руки и занесла нож, собираясь ударить в самое лицо. Рука уже двинулась вниз, но… Вдруг дверь распахнулась и влетела группа захвата, все с пистолетами и винтовками. Чуя и Дазай слишком выделялись на фоне группы.       — Юкио, брось нож!!! — закричал Дазай. Этот голос вернул её в реальность. Её глаза расширились, и она за мили секунду поменяла направление ножа. Нож воткнулся в пол около головы Эрвин.       Мисима сидела, тяжело дыша, смотря на лицо девушки, которую чуть не хватил удар. Из глаз медленно потекли слёзы, смешавшиеся с кровью. Душераздирающее зрелище. Осаму подбежал к Мисиме и опустил на её плечи свой плащ, который снял по дороге.       Она уже не контролировала слёз и своих движений. Она стала стучать кулаками по груди Осаму, крича: — Убей меня!!! Я — убийца невиновных гражданских! Господи, Осаму, убей меня! Убей! Прошу тебя! Прекрати мои мучения! Спаси то, что ещё можно спасти! Убей! Убей!       Он дал ей пощёчину. Слёзы прекратились, она растерянно смотрела на Дазая. — Прекрати. Прости, что не понимал тебя столько лет, Кимитакэ.       — Нет… Нет… Дазай, не называй меня так. Этого больше нет. Я не хочу возвращаться туда, откуда так упорно сбегала. Он молча прижал её к себе, чуть хлопая по спине.       — Я пойму. Расскажи, когда будешь готова. Она отошла от него и направилась к двух связанным пленным, организаторам этих гладиаторских боёв.       Они сидели и смеялись. Мисима подошла к ним и сняла с них маску. — Брат… — удивлённо произнесла она.       — Не ожидала меня увидеть? Да?! А я вот тебя искал. Так хотел уничтожить, втоптать в грязь. А Хаяси мне помог. Классно получилось, да? — Я тоже так считаю. — лишь ответил его друг.       — За что вы так? — Тебя уже давно не должно было быть. — сказал Хаяси.       — Пойми, сестрица. Твоя изначальная способность была очень слабой. Ты сбежала из семьи, тебя нашли ушлёпки, занимавшиеся незаконной работой со способностями. Они вживили в тебя твою способность. Ты стала намного сильнее. Что было потом, а, Кимитакэ-чан, расскажи всем с кем ты столько лет общалась, я вот часть уже рассказал. Рассказывай, чего ты молчишь? Я продолжу, раз ты не хочешь. Ты и оттуда сбежала, начала скитаться по миру, убивая преступников. Тебя прозвали Богиней Смерти. Ты убивала шесть лет. Исполнилось 12 и ты решила не убивать пока что. Ведь правительству Японии нужно было тебя найти. Ты прям у них под носом приехала в Йокогаму, зажила год новой жизнью, не пользуясь способностью. Тебя подобрал доктор Мори, ты ему помогала. Стала хорошо разбираться в сфере патологоанатомической работы. Тебя заметил старый босс мафии, которого лечил Мори. Тебя взяли в мафию. Ты доверилась Мори и всё ему рассказала. Продолжать? — Я просила Мори никому не рассказывать о моём прошлом. Я знала, что он убьёт босса и займёт его место. Получалось, что я связана по рукам и ногам, не могла покинуть мафию, иначе Мори бы обнародовал кто я. Меня тренировал Липпманн, я сближалась с Пианистом, Доком, которому помогала в медицине. Даже с Айсменом и Альбатросом я нашла общий язык. Появился Дазай, я стала его временной наставницей. Старый босс уже собирался устроить скрепляющий брак между мной и Дазаем. Не успел. Его убил Мори на глазах у Дазая и меня. Мори Огай стал у руля мафии. Вывел её на нормальную стадию развития. Потом появился Чуя. Мори поставил Дазая с Накахарой. Я стала чаще работать с Липпманном и другими товарищами Чуи… С Дазаем мы тоже работали. Работала с Одой, с Анго. Много с кем.       — Всё это время она жила с маской на лице. Вот такая она тварь. Так и знайте. — Я тебе сейчас кости переломаю, ублюдина ты поганая!!! Какая разница какое у неё было прошлое?! Она отпустила его и стала шагать дальше! Она каждый день вкалывает в Мафии, работает, не покладая рук! Ею восхищаются потому, что она, именно она доказала, что все могут работать как один человек! Благодаря её упорству мафия стала более сплочённым коллективом! Мне плевать, Мисима, ты меня слышала? Мне плевать какое у тебя было прошлое, для меня ты всё тот же идеал! — закричал Чуя.       Мисима просто стояла и смотрела Чую. — Спасибо…       — Ю, можешь убить их. Они — террористы, они опасны. — Поднимешь руку на брата? Да? Такая ты скотина.       — Ю, — Дазай обратился к ней, и она повернулась. — Прошлое не всегда тянет назад. В нём рассыпаны немногочисленные, но мощные пружины, которые, распрямляясь, толкают нас в будущее. Так ты мне говорила после смерти Одасаку. Тоже самое я говорю тебе сейчас, когда обнаружилось твоё не лучшее прошлое. Я не держу на тебя зла. Убей их, если они достойны смерти. — Дазай достал пистолет и протянул его Мисиме. Она не приняла его.       — Падение ангела: Катана смерти. — произнесла она. В её руке появилась катана. Выглядела как обычная катана, но конец лезвия был голубого цвета.       — Дазай прав. Вы достойны смерти. — в её глазах снова появился красноватый оттенок. — Ошибаются те, кто считает мечты игрой интеллекта. Нет, мечты — нечто противоположное, это — бегство от разума. Она, закрыв глаза, убила их обоих одним взмахом катаны.       Катана исчезла, Мисима открыла глаза. — Поздравляю. — сказал Чуя. — Дело закончено.