Чёрная смерть

Вороны Corvus — род семейства Врановые Corvidae, довольно распространённый, овеянный ореолом таинственности и мистицизма. Многие века этим птицам приписывают слишком много мрачного и потустороннего, по мнению орнитологов, бреда. То вороны на службе у Одина, то лично отвечают десяток китайских солнц. То ли души умерших, то ли сама богиня смерти Морриган. Что ж, в реальной жизни они действительно на службе, но у вполне земных правителей, охраняют Тауэр. Да и со смертью они связаны. Бубонная чума она же «чёрная смерть» в средние века унесла миллионы жизней и одним из символов того времени стал чумной доктор. Длинный плащ, шляпа, узкие брюки, ботинки, перчатки и конечно же она — маска с длинным клювом то ли грача, то ли ворона, хотя есть ли разница, ведь они буквально одна семья. Врачи вкладывали в «клюв» различные травы, масла и даже ладан. И всё это лишь бы не слышать тошнотворный запах гнили разлагающихся заживо больных людей. Что же, чума давно отступила, так почему же гнилостный смрад стал лишь сильнее?

***

«Его больше нет, Сергей» — сочувствующе говорит молодой мужчина в офицерской форме. Олег как-то сам их познакомил, говорил, что служили в одной части. Вероятно, поэтому именно этот мужчина и пришёл. Человек говорит ещё что-то, пытается утешить, его порыв понятен и благороден, но не нужен. Больше не нужно ни что… Крепкая стена, что выстраивалась годами кирпичик дружбы за кирпичиком любви, дала трещину. Посыпалась кирпичная пыль и мелкая крошка. «Олег погиб» — слова бездушного голосового помощника в который раз повторяют создателю, усердно пытающемуся дозвониться до абонента, который уже никогда не скажет: «да?». Кирпичи начинают выпадать из стены и разбиваться о холодный каменный пол. Чей-то безумный, поистине животный смех смешивается с дребезжанием стены. «Сегодня, в Сирии, при исполнении служебного долга погиб боец российской армии Олег Волков…» — ведущую обрывает на полуслове пульт, яростно брошенный Разумовским в экран телевизора. — Неправда… это всё неправда… — сквозь слёзы убеждает он себя, бесцельно блуждая по кабинету. — Он не мог, нет, только не он… не Олег… Это не он… Не Олег… ЭТО НЕ МОЙ ОЛЕГ!!! — срывается на крик, боли внутри слишком много, ей нужен выход, но выхода нет, он завален. Завален грудой расколотых кирпичей… Нет стены. Нет ничего, кроме горстки пепла и жуткого смеха, растворяющегося в бесконечной пустоте. Вдруг пепел вспыхивает. Что однажды было рождено в огне, будет возрождаться в нём же раз за разом. Сначала появляются чёрные когтистые лапы, цепляясь за пол, чудовище будто вытягивает себя. — Я скучал, Серёжа… — скалится нечто, окружённое пламенным кольцом. Оно раскрывает свои огромные крылья, поднимая вверх остатки пепла и опавшие чёрные перья. Тянет свои лапы к Сергею, но тот его не замечает. Не слышит. — Он больше не встанет между нами… — шепчет оно, обнимая Разумовского со спины. — Снова только ты и я, как раньше… — сливаясь с телом Сергея, продолжает нашёптывать демон. — Мы отчистим этот мир. Вместе. Как единое целое. Возвысимся над всем, выжжем землю и возродим из пепла идеальное, правильное, наше… — оно умолкает, окончательно сливаясь с телом Разумовского. — Мы отчистим этот мир от чумы, и пусть сгорят в огне все эти грязные животные, мрази и ублюдки. Они — язвы на теле общества. Гниющие заживо. Смердящие. Лишь смерть их излечит… — и вновь безумный смех, похожий на птичьи крики, заполняет пустой офис и угасает где-то в ночи.