Девиз по жизни – «Блять!»

      — Мудак! — выплюнул Антон на следующий день, рассказав одноклассникам о том, как Арсений Сергеевич спалил списывание и поставил неудовлетворительную отметку за неверно написанную работу. Те недовольно зашептали, пока в кабинет математики не вошёл учитель. Тут все резко замолчали, наблюдая, как Попов с каменным лицом подходит к столу и кладёт на него листы проверочных работ. Молча снимает очки, кладёт их рядом с собой, а потом ледяным взглядом смотрит на учеников. Его глаза всё говорят за него: он зол. Одиннадцатиклассники вжались в свои стулья, кто-то медленно сглотнул вязкую от страха слюну, не сводя глаз с учителя. Да, они привыкли, что математик обычно самый добрый и отзывчивый человек в их школе. Но вот если его попробовать разозлить, то общая энергетика в помещении становится какой-то жуткой. Словно за всё время своего дружелюбия он потихоньку накапливает негативные нотки, чтобы в один миг вызволить их одним большим взрывом ярости.       — Не ожидал, — заговорил негромко, — что под конец четверти вы сделаете мне такую подлость.       Класс молчал. Арсений Сергеевич взял в руку проверенные работы и взмахнул ими, чтобы обратить на них внимание.       — Восемнадцать работ из двадцати трёх – все ответы под копирку. Правильные, неправильные... — ещё раз взмахнув листами, он швырнул их обратно на стол, да так, что некоторые ученики даже вздрогнули. — Только пять учеников написали всё сами. У меня к остальным есть только такие вопросы, — вздохнув, он опёрся руками о стол, — зачем вы решили списывать? Не понимаю. Я вас так сильно нагружаю? Я на вас слишком давлю, что ли?       — Да! — не выдержал Антон, выкрикнув слишком громко. Все присутствующие, включая Арсения, уставились на Шастуна ошарашенно. Последний изогнул бровь, прожигая юношу недобрым взглядом. Антона это не напугало, он наоборот осмелел из-за накатившей ярости. — Вы каждый урок нагружаете нас проверочными! Постоянно вместе с домашним заданием заставляете решать дополнительный вариант! Словно кроме Вашей математики у нас других предметов нет!       — Встань, Антон, — попросил учитель со сдержанным спокойствием. Шастун послушно поднялся со своего места, но молчать он не думал.       — Вы мне своими оценками испортили средний балл.       — А ты не думал, что свои новые оценки ты получил заслуженно? — задал Попов вопрос, не сводя с парня глаз. Дерзость мальчишки очень злила мужчину.       — А два за прошлую работу? Она же как пять двоек весит! — Шастун возмущённо взмахнул руками. — У нас последняя четверть, когда нам всё исправлять?       Класс, поддакивая, так же загудел, подняв шум. Шастун, взглянув на таких же недовольных подростков, поднял брови и кивнул в их сторону Арсению Сергеевичу, показывая всеобщее возмущение. Мужчина терпеть это не намерен.       — Тишина! — громче рявкнул Попов, заставив тем самым всех замолчать. Потом глубоко вдохнул, окидывая каждого ученика тяжёлым взглядом. — Я поставил вам те оценки за вашу безответственность. Сдавать экзамены вы тоже будете, надеясь на ответы?       — Да, провинились, ладно, — соглашается всё тот же Антон, продолжая стоять около своего места. — Но почему Вы просто не сделали замечание? Нам из-за этих двоек теперь пахать придётся для аттестата!       Глядя на ученика, Арсений поджал губы. Посмотрел на тихо сидящих старшеклассников, снова на Антона и, взяв очки, вновь надел их.       — Потому что подобного отношения я к себе не потерплю, — ответил с холодным спокойствием и отложил листы с работами в сторону. — Ладно, следующий урок со мной у вас в понедельник. Поступим вот как: я вам дам подобные работы, вы напишете их сами и полученными оценками закроете те, что получили за прошлую проверочную. Идёт? — одиннадцатиклассники одобрительно закивали, и Арсений кивнул тоже. — Только подготовьтесь нормально.       Дальше урок пошёл куда спокойнее. Попов объяснял ученикам задания из написанных проверочных, вызывал некоторых к доске. Антон пытался вникнуть, честно, но он никогда не горел желанием получать знания на уроке, а потому каждые сорок с лишним минут для него были схожи со звоном в ушах и желанием выпрыгнуть из открытого окна.       Звонок на перемену мигом выгнал учеников из кабинета, но не Шастуна, который, поймав на себе взгляд учителя, решил задержаться. Он дождался, пока все выйдут, а потом сел на уже излюбленную парту перед учительским столом.       — Ну и что это были за активные протесты на уроке? — поинтересовался Попов, поставив локти на стол и уместив подбородок на сложенные кулаки. Парень удивлённо вскинул брови.       — А для Вас это странно? Ах, ну да... — он ехидно улыбнулся, прищурив глаза. — Вы же привыкли, что все пляшут под Вашу дудку, пока сами строите из себя добренького учителя. — Шастун наклонился и положил руку себе на коленку, с усмешкой глядя на мужчину. — Знали бы они, какой Вы на самом деле.       Учителя эти слова позабавили, и он, ухмыльнувшись, покачал головой.       — Ты не можешь утверждать, какой я на самом деле. Ты меня совершенно не знаешь.       — Так откройтесь мне.       — Скоро звонок на урок, — напомнил учитель, уйдя от ответа. Антон выпрямился, слез с парты и, поправив лямку рюкзака на плече, вышел из кабинета.       Всюду ходили ученики, скитаясь. В коридоре было шумно, а Антон задумался о том, в какой стороне находится кабинет физики. Казалось бы, можно просто прочесть по табличке, но не тут-то было. Многие номера кабинетов были спутаны, из-за чего на первом этаже мог находиться тридцать пятый, а четвёртый номер и вовсе красовался на двери бухгалтерии на третьем этаже. Что насчёт названий, так от них пользы ровно столько же, сколько пользы от бонусных карт в дешёвом магазине. Стоит по расписанию история? Отлично, её ведут в кабинете русского языка. Английский? О, это нужно идти в кабинет истории. Ну, в общем, система ясна, но не понятна.       В коридоре Антон заметил стоявшую у окна Катю, которая разговаривала в этот момент с какой-то девушкой. Она из параллельного класса, если Шастун не ошибается, так как до этого частенько пересекался с ней в коридоре. Сама девушка выглядела довольно хорошо на вид: толстый каблук туфель, чёрные брюки, кремовая блузка с кружевами – всё в пределах школьного дресс-кода. А ещё у неё собранные в высокий хвост русые волосы, открывающие в таком виде красоту её профиля.       — Привет, девчонки, — поздоровался Антон, подойдя ближе к тут же замолкнувшим девушкам. — О чём разговор?       Русоволосая девушка бросила взгляд на Катю, а та поняла намёк и с улыбкой посмотрела на Шастуна.       — О девичьем, — такими простыми словами дала понять, что Антону ничего не расскажут.       — Понял, не лезу. — парень хмыкнул и посмотрел на другую девушку. Неплохо бы с ней познакомиться. — Я Антон. А ты?       — А я, — старшеклассница посмотрела на несуществующие часы на запястье, — иду на урок. Катюш, до встречи, — кинула она напоследок и гордо ушла под удивлённым взглядом Антона. Это его типа так отшили? Он с высоко поднятой бровью повернулся к сдерживающей смех Кате.       — А чё это было?       — Ира наслышана о тебе, — с усмешкой ответила Добрачёва, сложив руки, — и она не особо одобряет твой... разгульный образ жизни.       Какой образ жизни? А Катя о нём откуда знает? В прошлой школе это бы не было удивительным, поскольку со многими учениками Антон был в хороших отношениях и с некоторыми как раз-таки и вёл разгульную жизнь. А почему бы и нет? Но за время учёбы в новой школе он даже ни разу не посещал какие-либо заведения, чтобы о нём уже ползли подобного рода слухи.       — Откуда ты знаешь? — с прищуром спросил прямо и наклонился, чтобы быть на одном уровне с девушкой.       — Эд успел доложить, — ответила, наблюдая, как тут же чертыхается одноклассник.       — А что не так-то? Я словно к ней лезу.       — Просто она предпочитает держать дистанцию.       Ну и ладно. Ну и не очень-то и хотелось. Спрятав руку в кармане худи, он оглянулся и заметил шестиклассника в спортивной форме, и это напомнило Шастуну о третьем уроке сегодня в расписании.       — На физ-ру идёшь?       Катя задумчиво хмыкнула, важно потирая подбородок.       — Не-а. Сергей Борисович опять заставит готовиться к кроссу.       — Солидарен, — с улыбкой ответил Шастун и отбил кулачок. Как же приятно порой встречать людей, мыслящих одинаково.

***

      Солнце светит ярко, солнце греет жарко. Хотя нет, второе не похоже на правду. На дворе уже шестнадцатое апреля, а на улице по-прежнему холодно. По расписанию сейчас будет третий урок, то есть физкультура. Её Шастун решил благополучно прогулять в забегаловке около школы. У широких окон стоят столы с перегородками, параллельно им располагается барная стойка. Здесь бывает очень много школьников из-за расположения закусочной, а плюсом к этому является бесплатный вай-фай. Ну просто приманка!       Антон сидел за стойкой и ждал повтор своего латте, когда со звоном колокольчиков в помещение вошёл не кто иной, как Арсений Сергеевич. Шастун испытал чувство дежавю, когда тот подошёл к стойке.       — Арсений Сергеевич, а Вы тоже пришли перекусить?       Учитель изогнул бровь, обвёл взглядом своего ученика, после чего усмехнулся и, удобнее перехватив портфель с документами, заказал у второго бариста американо.       — Позволь полюбопытствовать, — повернувшись к Антону, подал голос мужчина, — а что ты здесь делаешь во время урока?       — А Вы не видите? — приняв чашку, парень показательно отпил горячий напиток. — Я пью свой латте.       — Ты бы хоть делом занялся, раз прогуливаешь.       — Кажется, Арсений Сергеевич, Вы не совсем понимаете смысл слова "прогуливать".       Арсению подали его кофе, и мужчина, заплатив, направился в сторону стола, где и занял своё место. Шастун отставать не стал и сел прямо напротив.       — В твоём понимании это означает, что можно бить баклуши? — продолжил Попов, выкладывая рядом тетради, которые хотел проверить за свободное время. — Ты хотя бы к сочинению по литературе подготовился?       — О да, мне же на менеджменте так понадобится уметь комментировать произведение чудака, что всю жизнь провёл за ловлей бабочек! — саркастично ответил юноша и подпёр щёку рукой. Арсений изумлённо посмотрел на Шастуна и, хмыкнув, продолжил проверять работу.       — Менеджмент, значит, — произнёс задумчиво. — И почему же именно это направление?       — А я ничего больше не придумал.       Резонно. Как ученики могут, будучи ещё совсем юными, выбирать себе, так сказать, своё будущее? Как они могут понять, каким именно делом хотели бы заниматься всю свою жизнь? Ну, это ещё ладно. Но профессия выбирается не только по желанию, но и по знаниям. Ведь чтобы поступить в нужный ВУЗ, надо умудриться заработать нужное количество баллов. А если с этим получилось, то нужно ещё в ВУЗе суметь продержаться, чтобы в итоге изнывать от желания отчислиться из-за пришедшего понимания того, что выбранная профессия совсем перестала излучать нечто интересное.       Для выбора профессии нужно хорошенько запариться, а этим Антон заниматься не очень-то и хочет. Педагогика? Ой, нет, Антон не настолько стрессоустойчивый. Медицинский? Тогда людей с диагнозами станет куда больше. Менеджмент? Пусть будет менеджмент.       Вздохнув, Антон посмотрел на то, как мужская рука ловко исправляет ошибки в тетради. На безымянном пальце правой руки сверкает перстень, но он не похож на обручальное кольцо. А была ли у Арсения когда-нибудь жена? Многие говорят, что не помнят упоминание хоть кого-либо, кто мог бы быть с Поповым. А та женщина... Лариса, Алиса? Антон, честно говоря, не помнил, как звали ту, из-за которой у мужчины было плохое настроение в первую встречу. А вдруг он её любит? Антону, конечно, всё равно, но доля любопытства скребёт душу.       А вдруг у него есть дети? Сильно молодым назвать его трудно, в его возрасте многие уже дважды становятся родителями. Какое-то странное чувство... Арсений – чей-то отец. Мозг отказывается воспринимать эту мысль.       Арсений уже минуту смотрит на подзависшего юношу.       — Антон, — зовёт с лёгким беспокойством и ловит его взгляд, — всё хорошо?       — Да... — мужчина кивнул и вернулся к проверке тетрадей, попутно отпивая кофе. Но тут Антон кое-что вспомнил, поэтому выкрикнул громко и резко: — Арсений Сергеевич!       Попов дёрнулся от неожиданности и расплескал часть напитка прямо на тетрадь. Быстро отставил чашку, осмотрел себя на наличие пятен, а потом приподнял испорченную тетрадь, листы которой быстро впитали в себя добрую часть кофе.       — Антон, блин... — выдохнул учитель раздражённо. Тетрадь в таком виде возвращать нельзя. Что же делать? Арсений осторожно вложил между листами несколько бумажных салфеток, свернул испорченную вещь и под ошеломлённым взглядом юноши спрятал глубоко в портфель, после чего посмотрел на Антона. — Ты ничего не видел. Кто спросит – мне тетрадь не сдавали.       — Так уж и быть, сокрою Ваш грешок.       — Что ты хотел? — спросил мужчина, протирая салфетками поверхность стола.       — Чисто теоретически... Что будет, если я не приду в понедельник на уроки?       Попов поднял на него недоумевающий взгляд.       — В честь чего это?       — У меня День Рождения в понедельник. — по усмешке учителя Антон понял, что для Арсения его аргумент не является весомым. — Мне восемнадцать исполнится! Такая дата бывает раз в жизни.       — Тройка в аттестате тоже может быть раз в жизни.       — Ну Арсений Сергеевич... — умирающим голосом заныл юноша. Учитель отпустил добрый смешок и облокотился уже на чистый стол.       — Антон, ну ты же понимаешь, что дату контрольной работы я не могу изменить.       — А если я отдельно напишу?       Учитель вновь удивлённо поднял бровь и сказал серьёзно:       — Я не могу делать поблажки.       В зелёных глазах парня вспыхнул озорной огонёк, и он, наклонившись ближе с растянутой улыбкой, заговорил тише:       — Арсений Сергеевич, я ведь всё ещё могу рассказать, как Вы собирались переспать с учеником.       — Не забывай, — говорит мужчина тоже тихо, — что я могу тогда доложить о распитии тобой спиртных напитков в несовершеннолетнем возрасте.       Да что же он такой вредный? Насупившись, Антон откинулся на спинку сиденья, выглядя уже более сердито.       — А я расскажу о том, что Вы тетрадку испортили!       — А я пойду к Сергею Борисовичу и скажу ему о твоём нарочном прогуле, — парировал Арсений, взяв в руки чашку и отпив остывающий кофе. Вот же сука! Учитель ещё так победно ухмылялся, не сводя глаз с ученика. Ну ничего. Пока ещё ничья.       Антон прошёл взглядом по помещению, которое пока не собиралось опустевать. Многие столики были заняты компаниями из трёх-четырёх человек, а Антон с Арсением до сих пор сидели только вдвоём, причём напротив друг друга. Вроде ничего необычного, но юноша вновь захотел достать своего учителя.       — Забавно. Это напоминает романтическое свидание, — говорит невинно, отвернувшись к окну. — Только цветка не хватает.       — Свидание в забегаловке? — задаётся вопросом мужчина, открывая очередную тетрадь, не забыв при этом отставить чашку с кофе подальше. — Если ты считаешь это романтичным, то я, пожалуй, пас.       — Сив? — тут же дополнил Шастун, на что получил ошарашенный взгляд. — Ладно, ладно. Ну, раз такое Вам не по душе, то выберите место для нашего свидания сами.       Что из этого понял Арсений? А то, что ему не дадут спокойно проверить тетради. Он это должен был уяснить уже в тот момент, когда только увидел Антона в этой самой забегаловке.       — Приглашаешь на свидание? — с улыбкой спросил учитель, складывая тетради в портфель. Улыбка эта Антона бесила, потому что выглядела слишком шикарно. Ещё и лёгкая аккуратная щетина на лице... Словно Попов не учитель, а какой-то актёр, ей-богу!       — Если не откажете, то да, — Антон ухмыльнулся, подпирая щёку рукой. Арсений же уже сложил нужные бумаги, проверил закрытый портфель и отставил на сиденье рядом с собой, принявшись допивать свой кофе.       — Предположим, я соглашусь. Когда же это произойдёт?       Учитель спросил это больше из интереса и шутки, но лицо напротив засветилось победной улыбкой. Та-а-ак... Кажется, Арсений сам себя загнал в ловушку. Но он разве против?       — Можно завтра. Завтра суббота. А можем... — юноша задумался, мысленно пробегаясь по несуществующему ежедневнику. — А можем прямо сегодня. Да! Как насчёт сегодня?       — А сегодня кое-кто дежурный по уборке в классе, — тут же ответила на вопрос Катя, подошедшая к их столику. На самом деле она попала только на конечную реплику, так что не знала сути разговора.       Попов устало хлопнул себя по лбу, увидев ещё одного одиннадцатиклассника из ряда прогульщиков.       — Сергей Борисович в курсе вашего побега? — обратился к Кате, но при этом смотрел на двух учеников по очереди.       — Арсений Сергеевич, у меня справка, — важно ответила Добрачёва. В этой школе девушкам справку получить куда проще, чем парням. Не подумайте, это не дискриминация, а всего лишь физиология. — И он сам отпустил меня с урока.       — Меня тоже, — тут же подхватил Антон, выставив указательный палец. А вот это уже наглое враньё. Арсений с каждым днём всё больше сочувствовал своему другу, к которому в класс попал этот недобросовестный мальчишка.

***

      На улице скоро начнёт темнеть, а Антон только закончил отмывать грязь на полу около шкафа. И что только там такого делали, что эта грязь теперь намного прочнее российских дорог?       Антон устал. Устал, потому что после восьмого урока ещё час мыл полы, огибая парты, поливал цветок, намывал доску, протирал полки... Какого хера тут вообще так грязно? А ещё Шастун дежурил один, как и обещал Добрачёвой. И кто его за язык тянул... Да и кто вообще вот так полностью убирает класс? На это нет уборщиков? В прошлой школе детей максимум просили (не заставляли!) стереть с доски после урока. Ну, и поднять стулья за собой.       Поставив швабру и кинув тряпку в ведро, Антон с довольным лицом отряхнул руки.       — Всё.       Но счастье длилось недолго.       — А воду поменять? — напомнила Катя, кивнув в сторону ведра. Антон нехотя повернулся к нему и завыл от несправедливости:       — Да блять...       А вода в вёдрах меняется на первом этаже, в то время как кабинет их класса находится на третьем. Это ужасно! Это мучительно! Спускаться с целым ведром грязной воды медленно и осторожно, чтобы ничего не разлить. Потом подниматься обратно, но уже с чистой водой. Пиздец...       Но именно эти действия ему пришлось проделать. Поднявшись на последнюю ступень, Антон уже хотел идти прямиком в кабинет, как вдруг из-за угла появился Арсений Сергеевич. Одиннадцатиклассник, не заметив, врезался в него и расплескал достаточную часть воды прямо на учителя.       — Шастун, ну что ты такой криворукий? — он явно сдерживал поток ругательств, потому что... Ну, потому что Шастун на его месте сдерживать ругательства бы не стал.       — Ой... — виновато протянул Антон и, отставив ведро, сел на колени, чтобы помочь стряхнуть с одежды ещё не впитавшуюся воду. — Сорян. Не хотел.       — Раз не хотел, то хоть извинись нормально, — пробурчал Попов, осматривая рукава пиджака и рубашку. А парень сначала подумал не о том, прямо в этот момент символично застыв перед ширинкой брюк. Хорошо ещё, что в этом месте камер нет. Какая счастливая случайность, вау! Юноша понял, конечно, что именно имел в виду мужчина, но зато смог найти ещё один повод подразнить учителя.       — Прям здесь? — с игривой ноткой спрашивает Антон, смотря снизу вверх на продолжающего осматривать свою одежду Попова, который этой самой нотки не заметил.       — А где ж ещё?       — Арсений Сергеевич, я всё понимаю... Но давайте я хотя бы в кабинете это сделаю.       — Ты о ч... — стоило Попову поймать хитрый взгляд зелёных глаз, как понимание слов тут же ударило по голове. — Антон!       — Что? — Шастун еле сдерживает рвущийся наружу смех, глядя на смущённого учителя.       — Под извинением я имел в виду нормальные извинения!       — Ладно-ладно. Простите.       Антон поднялся с колен и отряхнул джинсы от пыли. Когда Арсений, поправив галстук, принялся спускаться по ступенькам, юноша побежал за ним следом.       — Арсений Сергеевич, так что насчёт свидания?       Мужчина бросил взгляд с упрёком на бессовестного ученика. Ну кто станет лезть к своему учителю с такими вопросами прямо в школе? Раньше этот вопрос был риторическим, а теперь он имеет чёткий ответ: Шастун. А если бы кто-то услышал? Такое ощущение, словно этот проказник хочет выгнать Арсения с поста учителя в этом учебном заведении.       Когда они вышли на пустое крыльцо, Антон свой вопрос повторил.       — Ты разве не устал? — задаёт вопрос учитель. Сам-то Попов устал уже давно, а этот парень только продолжает выглядеть ни бодрым, ни вялым. Так, малосольный огурчик.       — Не-а. Может, всё-таки устроим свидание сегодня?       — Нет.       — А завтра?       Мужчина вздохнул, тратя все силы на спокойствие.       — А завтра я занят.       Не ожидая ответа, он направился в сторону своего автомобиля, при этом не видя самодовольную ухмылку парня. Шастун невыносим...       — Но я всё равно от Вас не отстану! — весело прокричал вслед парень. Ну и ладно. Субботу Антон может потратить и на своеобразный отдых в клубе. Тем более он там давно уже не был.       Но стоило вспомнить о ведре, которое Антон не донёс, как улыбка тут же сползла с лица. Дежурство...

***

      — ... Жители подняли панику из-за недавнего происшествия. Люди стали массово выходить на улицы и планировать митинг. «Четырёх людей убили за один вечер. Следующим может оказаться кто-то из нас и наших близких» — именно такие слова кричали активные из них. Напоминаю, что полиция активно занимается поиском...       Не досмотрев выпуск местных новостей, Арсений выключил телевизор и откинул пульт в сторону, задумчиво расположившись на небольшом диване в комнате для персонала. Сергей Матвиенко, сложив руки, стоял у противоположной стены и взглядом буравил чёрный экран телевизора. Третий мужчина нервно ходил из стороны в сторону, после чего сел на тот же диван и снял с себя кепку, второй рукой приглаживая тёмные волосы с небольшой лысиной на макушке.       — Да, плохи дела... — заключил тот, цепляя кепку обратно на голову. — Я говорил, что четыре убийства за раз – дело рисковое. Люди теперь сильнее будут друг друга шугаться.       — Стас, помолчи, — по-дружески попросил Попов, уткнувшись лбом в кулак. Дело – дрянь, правда, но что сделано, то сделано. Им не впервой действовать спонтанно. Главное, что никто их не подозревает. Пока что.       — Он прав, — поддержал Сергей Шеминова и поймал угрюмый взгляд Попова, на что сам поднял брови. — Арс, ну мы реально рисковали. Сразу четверых! — зашипел громко. Хорошо, что в комнате не было скрытых камер и звукозаписи. — Ладно мы... Стас больше всех засветился. Кузнецова может в любой момент сообщить о себе и о нём в полицию. А там уже и до нас доберутся.       — Я ей доверяю, — пробурчал Арсений, смотря вперёд себя. Вообще, им в лишний раз доверять кому-либо не стоит – не позволяет деятельность. Они вообще не планировали те убийства, скорее импровизировали, так как находились рядом в подходящее время. Хотели обойтись без жертв, только лишь спасти свою ученицу, но сообразили, что та четвёрка не отстала бы ни от Иры, ни от Стаса.       Жёлтая лампочка то и дело мигала, нервируя Попова. Субботнее собрание по поводу сложившейся ситуации не должно было проходить в стенах этого помещения, но их человек – Антон Захарьин – вышел на смену в баре клуба вместо Александра, который не смог явиться на работу из-за свалившихся на его плечи похорон. Кто мог знать, что из той убитой четвёрки Анатолий был его братом? Упс. Мир тесен, как говорится.       А в этот момент в клубе уже вовсю веселился Антон Шастун, танцуя около брюнетки, что клеилась к нему весь вечер. Синее платье великолепно подчёркивало формы той, а сама она двигалась плавно, цепляя взгляды людей вокруг. Суббота – вечер отдыха. Все вокруг шумят, веселятся. Когда подростки устали танцевать, Антон повёл девушку к барной стойке и помог ей сесть на стул, а сам встал рядом и обнял девушку за талию.       — Мужик, налей нам... — он немного помедлил, посмотрел на девушку, после чего они засмеялись не самым трезвым смехом. — Короче, чего-нибудь налей.       А сам жестом незаметно намекнул, чтобы это "чего-нибудь" было подешевле. Понты понтами, но Шастун школьник, из источника заработка которого, в основном, есть карман родителей.       Бармен усмехнулся, глядя на слегка пьяную парочку. Вообще, Антон Захарьин по вечерам работает здесь не часто. Он больше за спокойное рабочее время, когда значительная часть людей занята работой или прочей рутиной. Но иногда выпадает и подобное исключение. Захарьин не жалуется, ибо ему забавно наблюдать за молодыми людьми, которые не особо знают меру в алкоголе и веселье.       Стас, Арсений и Сергей вышли из комнаты для персонала в зал, прикрывая глаза от надоедливых цветных ламп. Они уже хотели сказать Захарьину о том, что едут по домам, но Матвиенко вдруг резко остановился у бара, неверяще хлопая глазами.       — Ё... Шастун?!       Парень повернул голову и застыл, увидев перед собой классного руководителя.       — Сергей Борисович, а Вы тоже тут? О... — досадливо протянул, заметив рядом с классруком Арсения Сергеевича. Вот блять! Везде эта падла голубоглазая достанет.       — А Вам сколько лет, юная леди? — в свою очередь поинтересовался Стас у брюнетки, с талии которой парень осторожно убрал руку.       — Вам не говорили, что некрасиво спрашивать возраст у девушки? — спрашивает она возмущённо, на что Попов отвечает сразу:       — А вам не говорили, что выпивать алкоголь до достижения совершеннолетия – незаконно?       Взгляд голубых глаз перескочил с девушки на Шастуна, съёжившегося от слишком серьёзного тона учителя.       — Арсень Сергеич, ну чё Вы начинаете?       — Шастун, а с тобой мы отдельно поговорим, — говорит Матвиенко. Бармен, за это время успевший смешать напитки для другого посетителя клуба, накинул тканевую салфетку на плечо и подошёл ближе к толпе.       — Арс, что у вас?       — Ничего, Тох, — ответил Попов, не сводя глаз с ученика. — Просто один несовершеннолетний человек посчитал себя чересчур взрослым.       — Мне послезавтра восемнадцать! — возмутился юноша. Захарьин вскинул брови и кинул виноватый взгляд на друга, так как уже успел до этого продать алкогольные коктейли.       — Я не знал, честно.       — Да это понятно...       Стас вскоре уехал вместе с Сергеем, которому Арсений пообещал приглядеть за Шастуном, при этом Матвиенко заодно подбросил девушку, которую, как оказалось, звали Ниной, до её дома. Она действительно была юна и училась в другой школе.       Арсений вывел парня из душного клуба на свежий воздух. Он не ругал его и не собирался этого делать. А зачем? Ведь Антон и вправду скоро станет совершеннолетним человеком. Попов достал мобильный телефон и, не поднимая глаз на юношу, задал вопрос:       — Паша знает об этом?       — Конечно, — соврал Шастун. Мужчина кивнул и приложил телефон к уху, этим действием вызвав испуг у Шастуна. — Э-э-э, Вы чё?       — Звоню ему, чтобы забрал.       — Арсений Сергеевич, не надо! — воззвал парень к помилованию, чем всё же смог поймать внимание учителя. — Не звоните ему. Он не знает.       Попов заблокировал телефон и убрал в карман, после чего кивком головы указал в сторону своей машины. Антон сел в неё неуверенно, да и вёл себя в данный момент так же. Сев на водительское сиденье, мужчина завёл автомобиль и положил руки на руль.       — Родители дома?       — Дома.       Они дома... Влетит ли от них Антону или нет – это уже не проблема Арсения. Но раз уж парень ничего не сказал своему дяде, то ясное дело, что родители ничего не знают тоже. Мужчине не хотелось вот так подставлять своего ученика, ведь понимает его отчасти – сам был таким в юности. А отпускать юношу одного куда глаза глядят – опасно, причём как и для Антона, так и для Арсения. Для Антона это опасно, так как в городе есть ещё много ненормальных личностей, а для Арсения опасностью является гнев Паши, готового порвать любого за своего крестника. Что остаётся? Заселять в отель? Не самое лучшее решение.       — Переночуешь у меня, — вынес вердикт Попов, выезжая на проезжую часть. Антон повернулся к нему и шокированно захлопал глазами. — Сейчас не могу оставить тебя где попало. Ну, а завтра ты вернёшься спокойно домой. Но это при условии, что никто ни о чём не узнает, — говорит серьёзно, не переставая смотреть на дорогу, но позже мужчина расслабился и слегка улыбнулся, кинув мимолётный взгляд в сторону Антона. — И при условии, что ты не будешь приставать.       — Арсень Сергеич, это уж как выйдет, — тоже с улыбкой ответил Шастун и повернул голову к боковому окну, разглядывая виды ночного города. Совсем скоро парню исполнится восемнадцать лет – Антон ждёт с нетерпением этого момента, ведь верит, что жизнь его с того момента кардинально изменится.       Знал бы Антон, как верны его мысли...