Вечность не терпит суеты

Утром ночные планы никуда не годятся. Когда думаешь ночью, это одно, а утром всё выглядит иначе. И ты знаешь, что план никуда не годится.

«По ком звонит колокол» Эрнест Хемингуэй

      Обретенный незапланированный крестраж смягчил потерю самого первого. Связи с Барти пока не было, не стоило осложнять ему задание, так что была под вопросом судьба трех крестражей: диадемы, чаши и медальона, похищенного подельником Блэка. Темный Лорд опять углубился в инициируемые сны-воспоминания. Представление, которое устроили при приглашении Поттера в школу, повергло его в такой шок, что он был вынужден прервать контакт. Волдеморт просто засомневался, не упустил ли контроль над сном: видимое было настолько абсурдно, что просто не могло происходить в реальной жизни. Мальчишку пришлось опять разбудить и применить легиллеменцию, но она лишь подтвердила просмотренное. Чего же добивался Дамблдор? Том, уезжая еще на первые каникулы, узнав, что списки и пособие на следующий год прибудут с совой, задал декану главный вопрос: «Что будет, если он не сможет получить посылку?» Три! Максимум три раза школа отправляла сов, и если те возвращались обратно с недоставленной корреспонденцией, то ученика навещал декан собственной персоной, ну или замдиректора, если речь шла о еще нераспределенных детях. Одновременно полчища птиц не стали бы атаковать никого. Это было невозможно, потому что не могло быть никогда, разве что кто-то собирался проверять на прочность психическое здоровье маглов, а то и вовсе подтолкнуть их к необратимым поступкам. Однозначно, действовал хотя бы один человек, перехватывавший почтальона и заставлявший его под конфундусом приносить немаркированные конверты, подменивший заказ у молочника и закидывавший десятками копии писем в камин. А сами совы, в количестве значительно превышавшем постоянных жильцов хогвартской совятни, по-видимому были трансфигурированными тут же на месте. И этот кто-то не понес никакого наказания за несколько дней грубого нарушения Статута. Кто-то, кто следил за происходящим в доме и перемещениями семьи, приписывал издевательские «чулан», «самая маленькая спальня» и уж совсем возмутительное «спит на полу» к адресам. Да, хогвартская система рассылки писем позволяла выяснить местоположение, но оперативность с которой устанавливалось очередное нахождение Дурслей, мечущихся по стране, и приписки к адресу, явно были рукотворными. Эти непробиваемые маглы пытались бежать и скрываться, мало того, они вопреки чувству самосохранения тащили Поттера с собой. Но сколько живых существ атакует себе подобных, будучи загнано в ловушку. Сколько их попыталось бы уничтожить саму причину, адресата этой вакханалии внезапного безумия? И сколько при этом могло стать жертвами детского выброса? Какие же цели преследовал Дамблдор, когда послал вдогонку недоумка, к тому же недочеловека вместо положенного по распорядку школы замдиректора? Или великий светлый волшебник сам безумен? Или Темный лорд не способен понять всей широты его замысла? Или Дамблдор на самом деле — не светлый волшебник? Или Хогвартсом управляет не он? И как же легко Квиррелл вписался под его руководящую руку, будто сам Темный лорд тоже был лишь участником отвратительной театральной постановки. Волдеморт испытал острое сожаление, что устранил крысу. Был бы Петтигрю под рукой, он бы сейчас выжег ему мозг как той не в меру любопытной сотруднице министерства, поднимая затертые заклинаниями забвения пласты памяти. Что-то было с предателем не то: с его добровольной явкой в леса Албании, с тем, что он единственный нашел его след и так упорно помогал обрести тело, хотя за страхом и уверениями в верности Темный лорд чувствовал непреходящее отвращение к себе. И если за крысой кто-то стоял, то это значило, что Волдеморт сорвался с крючка в последний момент. И сорвался ли? В верности Барти он не сомневался, но ведь Краучу долгие годы уничтожали волю империусом!       Еще через сутки Темный лорд облачился в полный комплект припасенной в убежище неприметной одежды и под отводящими взгляд чарами отправился в парижский магический квартал, снова сделав несколько сбивающих со следа аппараций. Французские газеты перекрикивали друг друга громкими заголовками — международный скандал был в полном разгаре. На территории магической Британии произошло вероломное нападение на подданную магической Франции — студентку выпускного курса академии магии Шармбатон. Всплыли факты дискриминации на втором туре, ведь если для испытания даже чемпиону Дурмстранга предстояло вылавливать из озера студентов, предоставленных принимающей стороной, то французов вынудили погрузить на дно ледяного водоема, кишащего всякой опасной дрянью, ребенка дошкольного возраста, родную сестру чемпионки. А в третьем туре, из-за отсутствия должного наблюдения организаторы вовсе допустили использование непростительного заклинания в отношении француженки, тем самым выведя ее из гонки за победой. Школьный турнир перерос в конфронтацию на уровне дипломатических отношений между странами, всплыли тщательно заметаемые под ковер конфликты за последние несколько сотен лет.       Еще одним злодеем (кроме всего британского руководства турниром) выступал, конечно, директор Дурмстранга Каркаров, но в силу особенного статуса независимой школы, которая не попадала под юрисдикцию ни одного государства — претензии по его поводу предъявлять было некому. Разве, что опять же Британии, когда всплыло, что в начале 80-х Каркаров был членом местной преступной группировки террористического толка и пошел на досудебное соглашение с британским следствием, в результате которого его отпустили без предъявления обвинений, что и сделало возможным сам факт того, что он смог занять престижную должность.       Итак, выходило, что директор Дурмстранга, в целях удержать престиж собственной школы, заставил Виктора Крама — восходящую звезду квиддича, по совместительству ученика последнего курса вверенной ему учебного заведения и чемпиона турнира, под империусом напасть на других участников. Именно Крам, движимый чужой волей, пытал французскую чемпионку, добрался до финиша, после чего кулем выпал с кубком на финишную площадку. Выяснить что-либо у Крама не представлялось возможным из-за неаккуратно стертых последних часов его памяти. Министерству Франции пришлось отозвать иск против Крама, признав того жертвой, поскольку начались повсеместные забастовки его фанатов. В нескольких городах любители квиддича повышибали витрины на торговых улицах и сожгли магловские автомобили. Виновников не нашли, Статут начал трещать по швам, и пришлось срочно устраивать для отвлечения внимания локальные беспорядки среди радикально настроенной магловской молодежи. Каркарова объявили во всемирный розыск. Хотелось бы знать, что писали британские газеты, более ориентированные на внутренние дела, потому что французам до погибших профессора и чемпиона принимающей школы не было никакого дела. Пресса лишь сухо констатировала факт их смерти на турнире. Но в Британию Волдеморт собирался вернуться тогда, когда Хогвартс-экспресс вывезет учеников за пределы школы.       Темный Лорд соткался из воздуха, сгустив собой мрак в поглощенной ночью пещере, скинул капюшон, и скудный свет защитных чар вокруг длинного ящика, с пропечатанным по боку «Василиск», отразился от его лица и бледной руки, дирижирующей неслышимую мелодию палочкой. Доски слились в единый прозрачный монолит горного хрусталя, свет разбежался радужными бликами сквозь призмы граней.       В той горе, во тьме печальной,       Гроб качается хрустальный       На цепях между столбов…       Хотя покоится в нем скорее Баба Яга Костяная нога, его обещанная Проводница из бессмертных в мертвые. Долохов с его русскими сказками — в Азкабане. Белла, хранительница его души — в Азкабане. Где искать верных ему людей, как не там. Не среди тех, кто посчитал возможным жить без него. Жить так, будто бы его никогда и не было. Будто не было их самих — алчущих власти, жадных до могущества, прикасающихся к ним через полы его мантии. Будто бы истиной были их жалкие оправдания, что он принуждал их заклятьями и угрозами. Они сами возжелали его, Темный лорд лишь направлял и поддерживал это, казалось бы, негасимое пламя, от которого остался лишь пепел, стоило перестать его питать. Ему нужны были те, кто сумел сохранить свой огонь хоть тлеющими углями… кто не сумел прийти ему на помощь, но жил его возвращением.       Волдеморт вглядывался в линии на камне, заключенном в тяжелую грубую оправу реликвии Гонтов. Он должен устроить ловушку Дамблдору, раз тот не успел вскрыть тайник в хибаре Гонтов, значит придет туда рано или поздно. Был ли он тем вторым, кто пришел с Блэком? Но линии… линии не давали ему покоя. Что-то неуловимое, но важное. Певерелл, старик Марволо называл его гербом Певереллов в воспоминаниях Морфина… и Гриндевальд. Следующий его выход состоялся в публичную библиотеку при французском министерстве. Дело Гриндевальда, за исключением особо секретных деталей, было за давностью лет открыто, но информации о связи с Певереллами в нем не было. Следующим на его пути стал Ахен, где хранились генеалогические древа известных родов. Но за полторы тысячи лет Гриндевальды с Певереллами не пересекались, как и те рода, которые в них вливались. Выбор низвергнутого Дамблдором предшественника был непонятен. Стоило посетить Нурменгард, но соваться к известному мастеру, в том числе и ментальной магии, без подготовки Волдеморт не рискнул. В своих способностях он не сомневался, но чужой мозг, особенно сопротивляющийся — вещь хрупкая, слишком хрупкая… Поэтому он вновь пересек канал. Побывал инкогнито на Косой аллее, приобретя выпуски «Пророка» за прошедшую неделю. Фотография с некрологом Седрика Диггори занимала первую полосу, в следующих номерах, были статьи и интервью, посвященные чемпиону, старосте, ловцу и капитану квиддичной команды, блестящему ученику и любимому сыну, возлюбленному. Смерть Седрика свалили на соплохвоста — еще одного адского питомца Хагрида, успешное детище его нечеловеческого мышления. Пожалуй, он недооценил недоучку. В школе, конечно, полувеликану было не место, но, определенно, дар химерологии имелся, и его нужно было устремить в правильное русло. Труп чемпиона был подпален, переломан и частично сожран. Великанского ублюдка отправили в Азкабан, вину за небезопасную организацию Бэгмэн и Дамблдор свалили на вовремя сгинувшего главу Департамента Международного сотрудничества Бартемиуса Крауча старшего. Про Поттера пренебрежительно упоминали только в одной статье, четвертого чемпиона нашли практически целым, спеленатым хищным растением в тупиковом ответвлении лабиринта, и он ничего не видел, но слышал крики других участников. Второй жертвой турнирного лабиринта пал профессор Хогвартса, отставной аврор Аластор Грюм, бросившийся на поиски чемпионов и растерзанный акромантулами. Каркаров и в Британии стал козлом отпущения, разве что Дамблдор пытался обратить внимание общественности на то, что тот Пожиратель Смерти, а прошлогодний инцидент на Чемпионате мира и происшествие на финале Тремудрого турнира — звенья одной цепи, свидетельствующие о том, что притихший более чем на десяток лет Орден чистокровных убийц опять зашевелился, потому что их предводитель вернулся. Но доказательств у директора не было, а официальный комментарий министерства призывал не поддаваться на провокации.       Из Лондона Темный лорд аппарировал на побережье. Там, в оскверненной Блэком пещере, под постаментом хранились галлоны «Кающейся девы», непрерывно просачивающиеся в чашу, пока не набирался заданный уровень. Вычерпать емкость с артефактом можно было только быстро, чем дольше пил взломщик, тем большую дозу он должен был принять. Здесь в пещере охранять было больше нечего, а для ловушки хватало и малой части запаса. Темномагическое зелье было крайне эффективным, но увы требовалось в больших объемах, потому что неразбавленный концентрат представлял из себя сильную кислоту и убил бы жертву вместо нанесения ментального удара. Еще один перелет истощил его силы, и Волдеморт вернулся в убежище. Хрустальное ложе раздалось вширь и в длину и закачалось под тяжестью еще одного тела. Почему-то в контакте с мальчишкой он восстанавливался быстрее, и пелена гнева развеивалась как клочья тумана под восходящим солнцем. Задуманное требовало ясности сознания.