kowareta

Сигарета тлела в правой руке. Из-под чёрной худи виднелось бледное запястье то с розоватыми, то с красными полосами разной длины и ширины. — Хочешь ещё? — спросил голос рядом стоящего парня. — Не. — девушка подняла на него глаза. Его глаза были направлены на руку, держащую сигарету. — Блять. — она закатила глаза и опустила руки вниз. Рукава худи снова скрыли изуродованные руки. — Какого это? — М? — Ну... Причинять себе боль. — неловко спросил парень. — А, это. Да никак. — девушка затянулась. — Ну. Вы же зачем-то это делаете. — продолжил парень в своём несмелом тоне. — Кто "мы"? — девушка стряхнула пепел. — А. Ну, это. Ну... — Бывает. — прервала его девушка. — Ещё одну дай. — А? — Б. Сигарету дай. — А. Ты. Сейчас. — парень полез в карман джинс за пачкой. — В рюкзаке. — напомнила девушка и бросила бычок на землю. — Что? — не понял парень. Недовольный вздох. Она подошла сзади, открыла рюкзак и извлекла оттуда желаемую пачку. — Думаешь долго. — она застегнула портфель обратно. — Спасибо. — прозвучало над ухом парня. Девушка скрылась за углом. Вибрация из правого кармана чёрных джинс. Входящий звонок. Мачеха. — Ты где? — Гуляю. — Ничего, что уже 8? — Мы загулялись с Энн. — Загулялись? Быстро домой! Чего там шляться в темень? — Брату можно, значит. — Он мальчик! — закричала она. — А вообще. Чего это ты прирекаешься со мной? Хоть бы книжку в руки взяла — Разберусь. — хриплый голос. — Что? — крик раздался ещё громче. — Разберусь, что буду делать. — повторила девушка. Мать бросила трубку. — Похороните меня. Под вишней. — вздохнула девушка. Она посмотрела на пачку. Нет. Та сигарета была последняя, больше нельзя. Пачка упала в сумку, в руках был зажат мятный чехол с беспроводными наушниками. *флэшбек* — Мамочка, нет, я... Я... Нет... Хочешь, я состригу волосы. Ради тебя. Ради тебя состригу, только пожалуйста... Мамочка! Зачем... Не оставляй меня... Не... Оставляй... Девочка рухнула на колени. Слёзы полились из её зеленоватых глаз. Нет... Причина смерти не известна. Где проходят похороны не известно. Девочке ничего не сказали. Маленькая ещё. Оставшаяся дома одна, рыжеволосая смотрела на себя в зеркало. — Мама! Это ведь из-за моих волос? Ну, ты говорила, что не можешь в них жить. Что тебе надоели комки, валяющиеся в каждом углу, что ты из-за них не можешь нормально убраться в квартире, задыхаешься в них. — отражение молчало. — Я состригу их. Для тебя. — в отражении показались ножницы. — Я состригу их, и ты вернёшься. Обязательно вернёшься! — девушка подобрала пряди возле лица. — рыжие локоны аккуратно опустились в раковину. — Всё ради нас, мамочка. — тоже самое она сделала с другой стороны. — Мне так идёт, мамочка. Ты видишь?— девочка улыбнулась своему отражению. — Эй, ты чего... Отдай сюда! Девочка спрятала руку с ножницами за спину. Перед ней стоял высокий молодой парень лет 16 с длинными светлыми волосами, в джинсовых шортах и в белой однотонной оверсайз майке. — Зачем ты это делаешь? — осторожно спросил он. — Мамочка... Она не любила. Не любила... — ножницы упали на кафель, издав громкий звук. — Эй. Причём тут твои волосы? — он аккуратно положил руку на спину девочки. Она прижалась к нему, её тело била дрожь. — Её новый ёбарь бросил. — Ёбарь? — оторвалась от парня маленькая девочка. Её мокрые и красные от слёз глаза смотрели вверх в глаза парня. — Нет, не запоминай. — улыбнулся он. — Не вини себя в её смерти. Она сама себя убила. — Что? — Вспомни, несколько дней назад мама была не одна, так? К ней приходили чужие дяди, и она представляла их по-разному, так. — Мг. Девочку очень удивило, что этот парень знает о её маме, а она его первый раз в жизни видит. — У неё не сложилось с ними. С кем-то из-за ребёнка, из-за тебя, с кем-то из-за того, что эти парни искали одноразок, а она парня на всю жизнь, лишь бы не быть одной, ибо подружки засмеют. Ей всегда было плевать на тебя. — его рука легла девушке на голову. — Мамочка. Любила меня! — отчаянно крикнула девочка. — Тс-с-с, успокойся. Ты ей мешала тра... Эм. Водить чужих дядек домой. Изначально она рожала тебя для того, чтобы удержать твоего отца. Чтобы у него был долг. Долг перед тобой. Но он и так свалил. — Кто ты? — Адри. Сын маминой подруги. — улыбнулся он. — Но все же ушли провожать маму. — Мне противен этот человек. Тем более, мы предполагали, что ты начнёшь что-то делать с собой. Она же сделала это прямо перед твоими глазами. Не плачь. Не трать слёзы на этого человека. Найдётся человек, который действительно заслужит твоей любви. Поверь, это не она. — Адри. — М. — А ты заслуживаешь моей любви? — М? Я? Это ты должна решить уже сама. У тебя есть что-нибудь, чем ты любишь заниматься? — Ну. — задумалась девочка. — Я люблю шить одежду своим игрушечным собачкам. У меня их очень много. Хочешь, я покажу тебе. — М-да. Я шить не люблю. Обязательно обкалываю себе все пальцы. — Я могу научить тебя. Сейчас. — девочка слегка оттолкнула молодого парня и побежала в одну из комнат. Парень поднял ножницы и поднял взгляд на раковину. Длинные блестящие рыжие локоны, подобные на жидкое золото. Он взял их в руку и сжал. Мягкие. Даже выбрасывать жалко. Если бы только они с матерью могли бы... — Слушай, а тебе какими нитками нравится шить белыми или розовыми? У нас других больше нет. — звонкий голос девочки из соседней комнаты заставил парня вздрогнуть. — Достань, что есть, мне всё равно, я щас приду. — подал голос парень и пошёл на кухню, чтобы выбросить безжизненные локоны. После направился в комнату, откуда недавно слышал голос рыжеволосой. Адри зашёл в самую просторную комнату в доме. Эта комната принадлежала родителям девочки, которая предпочла остаться «ноунеймом» для него. Спрашивать имя парень не хотел, раз она сама не представлялась. Она сидела на полу, держа в руках большую пушистую собаку в чёрной жилетке. На узком двухместном диване лежала большая белая коробка с разными принадлежностями для шитья, а рядом белый пакет «Санта», из которого торчала красная ткань. Парень сел рядом. – Сама сшила? – обратился он к девочке, чей пустой взгляд был направлен куда-то вниз. На пол так же упали несколько капель слёз. – Она научила меня. – шмыгнула она носом и быстро провела ладонями по щекам, размазывая слёзы. – М-да, хоть какие-то положительные воспоминания о ней. – вздохнул Адри. – Так ты дашь посмотреть? Как его зовут? – Тебе правда интересно? – глаза девочки загорелись, и она протянула собаку парню. – Сначала его звали Тео, как моего папу, а теперь… Адри. – Адри? – улыбнулся парень, держа собаку в руках. Собака породы бигль с миндалевидными глазами, чёрным маленьким носом и плотным рыжим хвостом с белым кончиком. Чёрная жилетка, к которой были крепко пришиты чёрные пуговицы, аккуратные и надёжные ручные стежки. Парень ощупал их пальцами. Кое-где проступали небольшие узелки. – У этого шва же есть название? – Мама говорила, что это обычные прямые стежки, которые освоит каждый дурак. – Хах. То есть, если я не освоил, значит я не дурак? Девочка пожала плечами. – Я думала, что если я научусь шить, то моя мама меня похвалит, но нет. Она сказала, что это слишком простые стежки, и другие дети шьют гораздо лучше меня. – Что посеешь, то и пожнёшь. Чему обучишь, тем и будет заниматься твой ребёнок. По крайней мере, в эти года. Что ж, обучишь меня своим этим стежкам? – Ты, правда, хочешь? – не верилось девочке. – Послушай сюда. Если человек о чём-то просит или спрашивает, значит он заинтересован в этом. Не суди по своей матери, которая плевала на тебя. Все люди разные. Поверь, обязательно найдётся человек, который полюбит тебя и в тебе будет заинтересован. Он полюбит не только тебя, но и качества, которые ты в себе ненавидишь, так же он сделает так, что ты сама их полюбишь. Тебе сколько сейчас? – 6. – 6? Я в 6 лет крапиву палками лупил, а ты выполняешь такие красивые строчки! Не в количестве дело, а в качестве. Ты можешь знать все виды строчек и не владеть ни одной, а можешь знать только одну и делать такое, от чего отнимается дар речи. Так, всё. Я хочу попробовать. Учи меня! Тихий смущённый смех. – Смеётся. – подметил Адри. – Нет, я не смеюсь, просто, мне кажется. Ты – мой папа. – Папа? Хах, не, давай лучше daddy. ¬– Daddy? – переспросила девочка. – Папочка с английского. – Ты знаешь английский? – Ну. Как тебе сказать. Это слово я точно знаю. – Держи. – девочка протянула ему иголку. – Только не теряй, их потом очень тяжело найти. – Понял. – в руках Адри оказался тонкий стальной острый предмет. – Вот ещё нитки, но их тут 2 катушки. Выбор не велик. – Давай розовые, они ярче. – Ты нитку в иголку продевать умеешь? – Угу, мне сам процесс шитья проблематичен, я не ткань прокалываю, а пальцы. – Тогда начнём. Парень сел возле девочки. – Ты сам пальцы под иголку суёшь! – возмутилась девочка, спустя несколько неудачных попыток её горе-ученика. – Я не шую. – с пальцем во рту пробормотал Адри. – Ну я же показала, где держать. – А мне так не удобно. – А ты учись как правильно. Конечно, ты изначально всё делал неправильно и привык. Отвыкай. – Шьют только мазохисты! – пробурчал парень. – Я не мазохист. Пока что. – Нет. Не обязательно. Если только работу выполнять неправильно. – Да я всё делаю так, как ты! – В чём проблема? – Давай покажу ещё раз, если хочешь. – Последний раз, если нет, так нет. Звук вставленного ключа в замочную скважину заставил обернуться обоих. – Адри, мама ждёт тебя внизу. – голос вошедшей в квартиру бабушки. – Что ж, красавица, завтра после пар ещё заскочу к тебе. Сохрани свои волосы, златовласка. Ради меня. – Адри положил иглу в металлическую банку из-под каких-то леденцов и слегка взъерошил девочке волосы. На следующий день Адри сдержал обещание, пришёл и принёс 4 катушки. — Ой, это всё. Так. Неожиданно. Не надо было. Ты не обязан. — отказывалась принимать покупки девочка. — Так же веселее, согласись. Ты была сегодня в садике? — Да. Но там как обычно всё. — Как? — Ты хочешь, чтобы я рассказала? — Конечно, мы же друзья! Так? — Друзья? Но у меня нет друзей. — Считай, что теперь есть. Их взгляды встретились. Лёгкая улыбка на лицах обоих. Через три дня. — У тебя получается! — похлопала девочка. — Аха. Серьёзно? Девочка обняла Адри. — У тебя получается! Получается! — Да-а. — парень положил руку на спину девочки и слегка погладил. Адриан стал для рыжеволосой красавицы чем-то новым, по-своему родным. Они не только шили, так же гуляли по городу, придумывали разные шутки, дурачились. Парень теперь сам забирал её из садика, забивая на пары. Бабушка долго возмущалась, а потом смирилась, ей наоборот облегчили жизнь. Не любила она сидеть с внучкой. А может, внучку? Девочка чувствовала себя счастливой и теперь вспоминать о погибшей матери становилось не больно. Пару раз у неё в мыслях было навестить её могилу, но понравится ли это человеку, которому девочка только мешала. Тем более Адри не повёл бы её. Когда девочка оставалась дома с бабушкой, время тянулось медленно, да и вообще к бабушке часто заходили соседки и ей было не до внучки. Даже когда они оставались наедине, они просто молчали. Никто из них не видел смысла в этом диалоге. Единственное, чем девочка могла коротать время — шитьё, чтобы было, чем удивить Адри. Как же она хотела, чтобы этот самый близкий человек был рядом. Всегда. — Мы завтра переезжаем в другой город. — сообщил Адри на следующий день. — И. В общем. Ты не хочешь поехать со мной? Уверен, твоя бабушка будет не против, маму я уговорю, поэтому, осталась ты. — Да. Конечно, я всегда хотела, чтобы ты был рядом. — Отлично. Завтра я приеду как только мы перевезём вещи. Сладких снов, пока-пока. — Стой. Кэтти. — Аха, Кэтти. Сколько уже месяцев прошло? 2? — девочка кивнула. — 2 месяца! Ну ты, конечно, интриганка. — Я? Ну мне просто нравилось, что ты называл меня Златовлаской. Ладно, спокойной ночи, удачно доехать. *настоящее* — СУКА! — девушка ударила кулаком в стену. — Это всего лишь пиздёжь. Пиздёжь. — смех, переходящий в истерику. — АХАХАХА, НАИВНАЯ. Кому ты нужна? Может, всё закончить сейчас? — она достала лезвие и прислонила его к шее. — В пизду. — девушка закатала рукав худи и теперь лезвие касалось левой руки. — В пизду. — кривая улыбка, девушка прижала металлический предмет как можно плотнее к коже и потянула вправо. Глубокий и длинный порез едва ли не на всю ширину руки. Кровь каплями начала проступать из пореза. — Зачем, если я и так мертва?...