«Папа»

*** Oliver Tree — I'm Gone

— Ваше Величество, завтрак, — плюхнул перед лежащим в постели Джером тарелку с ржаными хлебцами Майки, шутливо кланяясь как высокопоставленной особе и едва не теряя очки. Этот день начался так, как начинался почти всю последнюю неделю: с визита няни Майки в обитель сонливости, недовольства и недомогания. — Как в тюрьме… Спасибо, — проворчал Джерард, очень медленно и аккуратно поворачиваясь, но не вставая, чтобы не провоцировать себя лишний раз. Он быстро сообразил, что если после пробуждения не будет шевелиться, то шансы, что он побежит блевать как тронутый, сведутся к пятидесяти на пятьдесят, что было уже неплохо в сложившейся ситуации. — Ты хотел сказать, как на курорте, но на несколько букв ошибся, да? Ты посмотри-ка: крутоны по-французски и мохито — ничего себе «тюрьма»! Завтрак королей! — распинался перед кислым Джерардом Майки, у которого было хорошее настроение с утра. Ну конечно, это же не его тошнило каждый день, как только он открывал глаза… Он теперь носил эти хреновы пресные хлебцы и «антитошнотный напиток» брату в постель каждый день, сидя с ним и глядя, чтобы тот хоть парочку запил и не остался совсем голодным, будто это какой-то новый ритуал — а в особо ранние свои смены просто оставлял всё добро у его кровати. Это было не слишком-то похоже на него, и Джерард был уверен, что всё это лайфхакское дерьмо с подачи этого любителя Гугла, Айеро, который взялся привозить ему из того кафе почти, блин, единственное, что соглашался принять его организм — те салаты и сок, — понемногу тихой сапой пробуя добавлять к этому что-то ещë. В целом Джерард, конечно, немного адаптировался к новой реальности, в которой существовал — первая озлобленность на ситуацию ослабла, и на смену ей пришла какая-то растерянность, помноженная на пофигизм. Он всё ещё не мог понять, каким образом сложилось так, что маленькая живая штуковина внутри него всё ещё развивалась, вместо того, чтобы покинуть его тело, и дело с концом. Жить в ожидании никак не наступающей течки было непривычно — похоже, организм всерьёз взялся за это дело. А ещë Фрэнк с этими своими подозрениями… Можно подумать, Джерард был настолько туп, чтобы так рисковать своим здоровьем. Сдалось ему устраивать себе такую дичь специально… В целях экономии, что ли? И, конечно, надо же было ему ляпнуть, что он принял окончательное решение. Это было не так, Джи чувствовал, и мысль, что время в запасе ещё есть, была единственным его якорем, удерживающим нервную систему в подобии равновесия. Буквально на днях у них с Майки снова состоялся разговор на всё ту же заебавшую тему, где, загнанный в угол настойчивым братом, он не нашёл ничего лучше, чем признать, что недавно выдал альфе фразу о том, что сохранит беременность. Нужно было видеть взгляд Майки — это явно удивило его, но подтекст уловить он всё же смог, уточняя: «А сам что?», потому что знал Джерарда слишком хорошо. «А сам… думаю» — получил тогда брат деланно безразличное пожатие плечами, вызывающее в нём волну негодования. Майки, которому ответственные решения всегда давались легче, пытался, правда, пытался понять, над чем там столько думать — третья неделя этих размышлений пошла. Сделал, и нечего жалеть. Или не сделал — вот и весь расклад. Но Джер, похоже, так не считал, несмотря на все свои же собственные громкие слова и несмотря на всё, через что проходил на протяжении стольких лет… Тогда он задал один вопрос, который, вероятно, сильно заботил Джерарда, даже если тот сам об этом не говорил. «Считаешь, он сольётся?..» — помолчав, спросил в тот вечер Майки, прикидывая в голове, что тогда они будут делать. Понятное дело, оставь Джер ребёнка, вся эта канитель коснулась бы и его самого. Она уже касалась его, потому что из них двоих работал только он, а что там дальше за перспективы были у брата, реши он в пользу ребёнка, кто бы мог сказать вообще… «Я без понятия, сольётся, не сольётся он… Это за мной остаётся, что бы он там ни хотел, и мне потом расхлëбывать последствия всю жизнь, если что» — угрюмо, но неожиданно взвешенно отозвался Джерард, и на вопрос, что он собирается делать, просто попросил оставить его в покое наконец. Он выглядел каким-то непривычно безвольным, потерянным и уставшим. Казалось, он не хотел говорить о решении, чтобы не принимать его совсем. Проблема была только в том, что, не сделай он выбор сам, жизнь всё равно бы сделала это за него, и это было не очень похоже на старшего брата Майки — сваливать с себя ответственность и пускать на самотёк то, что касалось его — их — будущего. Могло ли быть так, что Джерард просто не мог признаться себе в том, что какое-то решение у него уже было?.. Словно ответ напрашивался сам собой, но он просто никак не мог принять его, вот и всё. Больше к теме они не возвращались, и Майки решил прекратить его мучить: не маленький, в самом деле, захочет поговорить — начнёт сам, а пока просто пусть уж оклемается как-то от всего происходящего, а он подстрахует, так уж и быть. Джерард не хотел признавать, но завтрак в постель был вполне рабочей, разработанной этими няньками схемой — если он очень аккуратно съедал что-то совершенно нейтральное, даже толком не приподнимаясь, то желудок не был совсем пустым и в итоге усваивал хотя бы немного еды. Он перестал стремительно худеть, о чём говорили домашние весы — всего килограмм в минус за прошедшую неделю. И с головокружением стало чуть лучше: оказалось, что у него по анализам всё же упал гемоглобин, и ему выписали препарат железа, а к нему — ещё и витамины, чтобы компенсировать недостачу получаемых веществ, так что к тому же теперь в его жизнь добавился утренний ритуал принятия таблеток. Ещё бы… Мог ли он избежать того, что Фрэнк доложит брату о том эпизоде в колледже, а тот начнёт давить и, конечно, добьётся своего — оказался же он вновь на приёме у куросолога с новой жалобой. Но эти двое остались бы ни с чем, не рассуди он сам, что валиться в обморок где ни попадя явно нездоровая херня, требующая принятия каких-то мер, так что жизнь его становилась всё более обременительной для всех, и в первую очередь для него самого. Он каждый день приглядывался к себе, ища изменения, но не находил их. Со скуки, лёжа в постели первую половину дня так точно, он начал изучать брошюру, выданную ему куросологом. Оказалось, что он реально ничего не знал о беременности… Например, там говорилось, что на этом сроке эмбрион был размером с фасоль или крупную ягоду малины — около двух сантиметров — и уже очень отдалённо напоминал человека, по сравнению с тем, как выглядел буквально на прошлой неделе. А ещё, блин, у него можно было различить коленные суставы, веки и кучу другой необходимой фигни, которую сложно было даже представить — при таких-то размерах. Это всё ещё словно происходило не с ним, но по большей части он не горел такой уж лютой ненавистью, рассчитывая, что принять ситуацию будет легче, когда зародыш перестанет вести с ним войну за его тело и самочувствие улучшится, что, как обещала брошюра, должно произойти примерно через месяц. По крайней мере был во всём этом один явный плюс: Айеро пока не свалил в закат, навещая его раз в пару дней как минимум — привезти продукты и просто побыть рядом, хотя он и не просил. Интересно, как Фрэнк справлялся со своими мыслями о навалившейся на него всего почти в двадцать два ответственности? Было ли ему страшно так же, как Джерарду, от осознания того, что скоро их жизнь может измениться навсегда? Понимал ли он, на что они пойдут, если сохранят беременность?.. Уэй не был уверен в этом. Звонок в дверь оторвал его от чтения в постели, и он отложил «Анатомию для художников» и сонно посмотрел на время: начало пятого. Майки ещё утром уехал на работу, как обычно проконтролировав перед этим, чтобы Джерард съел «курортный завтрак» и принял лекарства (как с младенцем, честное слово!) — можно подумать, он анорексик какой-то, который намеренно избавляется от еды. Он знал, что это был Фрэнк, и медленно поднялся, чтобы открыть ему дверь, потому что без спроса тот не пользовался выданным ему некогда ключом. Омега застал его на пороге с влажно блестящим лицом и взъерошенными волосами, держащим несколько коробок с едой. — Дождь пиздец! От машины не успел дойти. Привет, — зашёл он внутрь, между делом поздоровавшись, подпрыгивая и отряхиваясь, точно мокрая собака. Джерард усмехнулся. За чтением он особо и не обратил внимания на погоду — в последнее время он не слишком много гулял, справедливо полагая, что нахрен эту улицу, если там не найдётся в любой нужный момент местечка, куда можно блевануть. — Неплохо выглядишь, — подметил, оглядывая его, Айеро. Сегодня и правда самочувствие Джерарда было более удовлетворительным, но он многого не ждал: у него уже был один такой день, когда как будто всё прошло, и он даже поймал себя на мысли, что испытал что-то вроде облегчения пополам с настороженностью — так непривычно было не срываться к толчку, но затем токсикоз нагрянул с новой силой, и он угрюмо расслабился — нет, всё как обычно, блядь. — А ты как мокрая псина, — хмыкнул Уэй, зевая и подтягивая неизменные домашние штаны. Айеро фыркнул и беззлобно кивнул — окей, близко к правде, — снимая сырые кеды и толстовку, и они прошли на кухню, начиная распаковывать еду. — Сегодня проведём эксперимент? — поднял брови Фрэнк, доставая киви, какую-то вонючую китайскую лапшу в коробке и зефир и выгружая это к привычным блюдам из вегетарианской кафешки на столе. Джерард сложил руки на груди, оглядывая очень неоднозначный выбор альфы — методом проб и ошибок они уже отмели кое-что привычное, так что теперь Фрэнк действовал совсем наугад. Чуть сладковатый пряный запах морепродуктов из коробки с лапшой начал подбираться к его слишком чувствительному носу, и его тут же замутило. Удивительно, как быстро организм реагировал теперь на запахи, которые стали ему противны. Он зажал нос пальцами и отвернулся от стола, чтобы не видеть и по возможности не чувствовать этого, сглатывая возникший в горле спазм. — Так, окей-окей, не морепродукты, понял, — крепко заворачивая коробку в пакет, чтобы лапша больше не пахла, и относя к холодильнику, чтобы потом съесть самому, констатировал Фрэнк. — Всё, убрал. Для верности он открыл окно, поглядывая на хмурого Уэя. Джерард уселся за стол, подперев рукой щёку. Классно, Айеро припëрся, чтобы запороть ему единственный нормальный день? — Эй, не хочешь попробовать это? Хоть какое-то разнообразие, — он подвинул к нему упаковку яблочного зефира, но Джи отодвинул её от себя. — Ешь сам, — устало скривился Джерард, принимаясь ковырять след в столе от горячего пепла. Настроение было так себе, он не собирался это скрывать. Фрэнк замолчал, сложив руки в замок и озадаченно глядя на омегу. — Киви? — спросил он, предпринимая последнюю попытку. Джерард сидел всю неделю на салатах, грейпфрутовом соке и крекерах, и, похоже, менять свой рацион не собирался. Но им с ребёнком определëнно нужны были питательные вещества, а много ли их возьмёшь из листьев и хлеба? — Детка, хотя бы попробуй. Это ласковое прозвище, которое Фрэнк изредка применял к нему только в сексе и которое Джерард не слышал весьма давно, заставило омегу вскинуть голову. На этот эффект Айеро, судя по всему, и рассчитывал, теперь лукаво усмехаясь ему. Джерард закатил глаза, но, поддавшись уговорам, вскинул брови: — Ну давай, блядь. Какой настойчивый. Пойду блевать — будешь сидеть рядом, — угрожающе предупредил он, и Фрэнк молча пошёл мыть и чистить фрукты, не собираясь спорить. Он должен был сегодня работать, но взял отгул, чтобы приехать сюда, так что уж посидеть рядом в ванной было плëвым делом. Джерард развернулся, облокачиваясь спиной на стену, и задумчиво погрыз ноготь, наблюдая за тем, как Фрэнк оперативно домывает киви и, взяв нож, принимается счищать шкурку над столешницей — дома бы он сделал это совсем не над пакетом. — Скучаешь? — подал голос Джерард, надумавший что-то в связи с последними событиями и вытащенным на свет Айеро прозвищем. — По кому? — сосредоточенно уточнил Фрэнк, занятый делом. — По чему, — поправил его Джерард. Но не получив быстрого ответа, деланно равнодушно добавил: — Или у тебя есть кем заменить? Фрэнк обернулся, прервав своë занятие. — Ты про секс, что ли? — он поднял одну бровь и усмехнулся, застыв с наполовину очищенным киви в руке. — Ну, да, — с вызовом взглянул на него Джерард. — Но и вообще про… всякое. У нас давно ничего не было, — заправив прядь за ухо, пожал плечами Джи. А если быть честным, то пиздец как давно — почти месяц! Он уже и сам бы на стену лез от недостатка внимания, если бы не паршивое самочувствие… — Мне не нужно тебя кем-то заменять. Твоя беременность не отменяет нашего уговора, — бросая новые очистки на пакет, невозмутимо ответил Фрэнк, повернувшись к нему спиной. — К тому же у меня есть это, пока всё не наладится. Он вновь обернулся с наглой ухмылкой, подняв в воздух руку, испачканную соком киви, и, когда Джерард понял, что тот имеет в виду, он возмущённо фыркнул: — И ты, блин, трогаешь мою еду этими руками? — Пф, можно подумать, ты не пробовал его на вкус, — дерзко парировал Фрэнк, и это отчего-то было похоже на замаскированный подъëбом подкат. Джерард заткнулся, впервые за долгое время не найдя что сказать — вот гадëныш, — только смешно насупившись, и Фрэнк с трудом сдержал смех, доставая тарелку, чтобы порезать туда ломтиками чистые фрукты. Пиздец, ещё бы за кем он так ухаживал! Себе бы даже не стал так делать. — Ну, давай, — недолго поколдовав в тарелке, поставил Фрэнк перед ним дольки киви, для баланса с плюшевостью этого жеста заботы выложенные в форме хуя. Джерард на это только качнул головой — боже, он был совсем не удивлён, — и с опаской попробовал одну дольку, являвшуюся секунду назад головкой фруктового члена, тщательно разжëвывая её, чтобы, если почувствует, что прям нет, смочь выплюнуть её обратно. Но вкус оказался приятным, и ребёнок решил не избавляться от киви, когда он с голодухи запихнул ещё несколько кривоватых кусков сразу в рот, забив на то, что ему даже не дали вилку. — Значит всё же «да» кислому. Ну вот, а ты всё «нахера, нахера». Потом ещё что-то добавим, глядишь, скоро на нормальный стол вернёшься, — хмыкнул довольный собой Фрэнк, глядя, как оперативно подчищает тарелку Джерард. Когда тот закончил и встал, чтобы помыть липкие руки и рот, так и не ответив на сказанное Фрэнком, Айеро покусал серëжку и всë же спросил: — К чему был вопрос про секс? Джерард коротко глянул на него, намывая ладони. — Да так, просто интересно стало. — М-м, — промычал так, будто всё понял, Фрэнк, повернувшись к окну, чтобы убедиться, что дождь не прекращается и собирается, по-видимому, лить до вечера, а то и всю ночь. На улице было мрачнее, чем обычно, и включились фонари. — Салат будешь? Джерард качнул головой, перекрывая воду. Он вытер руки полотенцем и встал рядом со столом. — Киви за весь день? — Фрэнк неодобрительно взглянул на него, на мгновение спускаясь к его никак не изменившемуся пока под футболкой животу взглядом и тут же возвращаясь к лицу. Ему было сложно контролировать это, но он, серьëзно, старался не пялиться в открытую. — Дай мне время, я хоть есть и пить вообще начал, а не только блевать, — хмыкнул Джерард, складывая руки на груди и взглядом намекая, что он пойдёт в комнату. Последние дни, когда Фрэнк навещал его, они всë чаще трепались о жизни, понемногу узнавая друг друга ближе, потому что раньше было как-то не до этого, а теперь уж времени был вагон. Вот и сейчас он был не против пойти к себе и просто перекинуться парой слов: скоротать вечер, чтобы не умирать одному со скуки, раз уж Фрэнк здесь.

Iamjakehill — Rip X

Альфа поднялся с табуретки, следуя за Джерардом, и зашёл в полутëмную из-за сизого неба за окном комнату. Омега включил свет, и, заметив краем глаза на столе открытую на восьмой неделе беременности — неделе Джерарда — брошюру из больницы, Фрэнк улыбнулся уголком губ, что осталось незамеченным Уэем, но ничего не сказал и сел на край незаправленной постели. — Ну куда, блин, уселся в уличном? — недовольно цыкнул Джерард, заслоняя спиной стол — скрывая так за собой брошюру, — и незаметно пропихнул её под другие бумаги. Он не хотел, чтобы Фрэнк знал, что он интересовался беременностью, будто это было что-то постыдное. Альфа послушно встал: он в общем-то знал, что чистота постели была чем-то важным и неприкосновенным для Уэя — у каждого свои тараканы, — но, случалось, забывал об этом, что тут поделать. Джерард отошёл от стола, заправляя кровать и накидывая какой-то плед сверху, затем делая жест рукой, мол, теперь можно сесть. Он хотел немного порисовать, практикуясь в анатомии женского тела, но погода за окном и его новая проблема навевали сон, так что он протяжно зевнул и потянулся, случайно оголяя кусочек бледного мягкого живота. Севший поверх колючего клетчатого пледа Фрэнк в этот момент скользнул к обнажённой коже взглядом, и Джерард перехватил его, усмехнувшись. — Можешь не пялиться, здесь всё равно ничего нет, — прозвучала не совсем так, как он планировал, эта фраза, и лицо Фрэнка изменилось: он напрягся — кажется, даже перестал дышать, серьëзно всматриваясь в его глаза, и Джерард добавил, чтобы прояснить: — Он пока ниже, недель до двенадцати — врач так сказала. Руками она тоже смотрела здесь. Омега пожал плечами, указывая на свой лобок под пижамными штанами, и Фрэнк расслабился, бросая туда короткий взгляд. На мгновение в голове вдруг вспыхнули картинки с ним же, но обнажëнным и соблазняющим, дразнящим одним своим видом. Альфа хотел его, чёрт, да, хотел. Но мало ли что он хотел, нужно было слушать рекомендации, и он просто шумно сглотнул, выбрасывая неуместные желания из головы. Джерард присел рядом, выглядывая в окно, и перевёл на него сонный взгляд, заправляя тёмные лохматые локоны за ухо. Фрэнк тоже повернулся к нему, всматриваясь в мягкие черты лица, и тот вновь зевнул. — Хочешь, поспи немного, — предложил он. — Я тут просто, ну, поторчу, как в тот раз. Джерард не ответил, просто глядя на него, и Айеро хотел подняться, чтобы занять место в офисном кресле или пойти на кухню, но омега поймал его за руку, тут же её отпуская. — Ляг лучше, скучно засыпать одному, — Уэй выглядел немного сбитым с толку и словно борющимся со стыдом и неловкостью внутри себя, и Фрэнк удивлëнно кивнул, оставаясь на месте. — А то будешь же таращиться, не люблю это… — добавил Джерард, шмыгнув носом, и начал двигаться к стене. Они улеглись рядом: оба на спине, головой к окну, — как всегда спал Джи, — соприкасаясь плечами, и полежали в тишине несколько минут, каждый занятый своими мыслями. — Собираешься сказать родителям? Ну, в смысле, не отцу, но… — вдруг начал Джерард без какого бы то ни было сигнала. — О чём? — перебил его Фрэнк, повернув к нему голову и рассматривая его профиль. — Что надумал вроде папашей становиться, — фыркнул Джерард, глядя в потолок. Будто и так не было очевидно, что он имеет в виду. Они не говорили прежде о родителях, ну, может совсем немного о ситуации Джерарда. Но он знал, что Айеро, как и они с Майки, был рождён женщиной и что в младенчестве отец бросил Фрэнка, так и не объявившись больше за все эти годы, поэтому воспитывала его одна мать. — Не вижу смысла, — уклончиво ответил на его вопрос альфа, покусывая губу. — М-м, — скептически промычал Джерард, испытав вдруг какое-то неприятное удивление, настигшее его в виде странно тянущего чувства в груди. То есть сначала он уговаривал его оставить ребёнка, а теперь… что, счёл это чем-то не настолько существенным, чтобы посвящать в это кого-то близкого? Мелочь — вроде того, как если бы облила из лужи проезжающая мимо тачка или прямо перед носом ушëл бы автобус, так? Между ними повисло молчание, разбиваемое только монотонным шуршанием дождя за стеклом, и, помолчав, Фрэнк нарушил эту тишину: — Три года не был на кладбище и больше не планирую. Лицо Джерарда мгновенно изменилось, и всë раздражение слетело, будто кто-то толкнул его в толпе, выбивая из груди воздух. Он резко повернулся к нему, но Фрэнк уже смотрел в потолок, на тянущуюся над ними трещину, и Уэй растерянно нахмурился, не зная, что сказать. — Чёрт… — наконец пробормотал он, пытаясь понять, что за эмоции написаны на лице парня, но тот оставался нечитаем. — Не, всё норм, — услышав сожаление в его голосе, спокойно отозвался Фрэнк. — Мы с ней не были близки, и это случилось шесть лет назад, так что… Он пожал плечами, не зная, что ещё добавить. Джерард задумчиво закусил губу. Получается, Фрэнку было шестнадцать или около того, когда у него никого не осталось. Это многое объясняло. У него никого не было. Он беззвучно вздохнул, возвращаясь к бессмысленному созерцанию потолка, потому что чувствовал, что нужно заговорить о чём-то другом, но о чём ещё, кроме того, что никак не выходило из мыслей день изо дня? Он не знал. — Думаешь, это было бы правильно? — стараясь скрыть беспокойство, спросил он, переводя тему. — Что? — отозвался Фрэнк, сцепляя руки на животе в замок и поворачивая к нему голову. — Оставить… его, — кусая щёку изнутри, с запинкой произнëс Джерард. Он не хотел смотреть на альфу, уже зная, что увидит на его лице и что услышит в ответ. Фрэнк обеспокоенно нахмурился, чувствуя, что омега собирается сказать что-то ещё, и потому выжидая. — Я не думаю, что мы сможем дать ему то, что он заслуживает, — продолжил Джерард, глядя в потолок. Он выглядел слишком серьёзным. Похоже, этот вопрос и правда тревожил его, и в этой лохматой голове в последнее время крутилось всё же что-то ещё, помимо тревог за собственную шкуру. — Что заслуживает любой человек, — добавил он. — Почему нет? — сглотнув, спросил Айеро, всё ещё глядя на его сосредоточенное лицо. Снова сомнения? Но он же сказал, что оставит ребёнка… Джерард резко вскинул руку ко лбу, нервно зачëсывая волосы назад и ловя какой-то приступ раздражения от того, что сам же начал этот разговор, а теперь приходилось объяснять такие очевидные вещи. — Мы, блядь, зачали его под кайфом, ты серьёзно? Не знаю, как ты, а я не забыл потом шлифануть всё водкой и двумя сигаретами — это я чётко помню, — он раздосадованно закрыл глаза, ощущая запоздалое раскаяние, которое не должен был испытывать. Две недели назад, когда он был уверен, что избавится от эмбриона, это совершено не заботило его — какая разница, если тот всё равно умрёт? Но сейчас, когда в душу закрались сомнения, до него начало доходить, чем грозили эти их развлечения. — Эй, уверен, всё обойдëтся, — попытался найти нужные слова Фрэнк, не решаясь прикоснуться к нему, но, похоже, провалил попытку. — А если нет? А если вот нихрена не обойдётся, а?! — вспылил Уэй, поворачиваясь к нему лицом и с вызовом глядя в ответ. Он был весь напряжëн, и в его глазах плескалось отчаяние, которое Фрэнк не ожидал там увидеть. — Блядь. Если нет, то я никуда не собираюсь валить, ясно? И не собираюсь бросать всё это на тебя одного, — ответил ему серьёзный Айеро. Хотел бы Джерард ему верить… — Успокойся, ну. Ты сдаëшь анализы, тебе будут делать эти… УЗИ дальше, всё будет понятно. Полно людей курят травку и бухают, не зная о беременности, и нормально. Вскинул он брови, но, поймав однозначно тяжëлый взгляд омеги, осëкся. — В смысле, нихрена не нормально, я тоже жалею об этом, но… Мы ничего не можем изменить сейчас. Просто, типа… думай о хорошем, окей? Да, я уверен, что мы поступаем правильно, — ответил наконец Фрэнк на первоначально заданный Джерардом вопрос, и тот откинулся обратно на спину, теряя запал. Вероятно, это то, что хоть как-то походило на то, что он хотел услышать. — «Думай о хорошем»… — тихо повторил с горьким смешком омега, но больше ничего не сказал, уходя в размышления на какое-то время. — У тебя бывало такое с кем-то? — вновь решив сменить тему, спросил он, выглядя теперь чуть более уравновешенно. — Что именно? — задумчиво отозвался Фрэнк, оставшийся мыслями ещё в вопросе о сохранении ребёнка. — Ну, осечки, — пояснил Джерард, коротко глянув в сторону альфы. — Чтобы кто-то залетал от меня? — спросил тот, недоуменно выныривая из своих мыслей и переставая трогать языком колечко пирсинга. — Ну да. — Нет, — уверенно качнул головой Фрэнк. — С чего ты взял? — пытливо взглянул на него Джерард. Хотел ли он знать, если где-то на свете были ещё дети Айеро? Вероятно, нет. — Потому что знаю это. Я предохранялся со всеми до тебя, — честно ответил он. Сегодня день откровений или что? — Так что со мной пошло не так? — усмехнулся Джерард, думая, могли ли они предотвратить всё это. Конечно, могли. Если бы не были настолько тупыми… — Не знаю… — потëр подбородок с начинающей пробиваться щетиной Фрэнк. — Должно быть, ты слишком горячий, — он улыбнулся закатывающему глаза Джерарду. Похоже, тот не воспринял его слова всерьёз. — Пошëл ты, Айеро. Тоже мне причина, чтобы заделать кому-то ребёнка, — беззлобно фыркнул он, и это неожиданно оказалось похожим на шутку, а не на претензию, так что Фрэнк усмехнулся, расслабленно вытягивая руки по бокам и глядя в потолок. Было что-то в том, чтобы вот так лежать с Джерардом и говорить обо всём. Или просто молчать, слушая мерное постукивание капель снаружи. Они полежали в ни к чему не обязывающей тишине несколько минут, а затем Джерард, целый день держащийся на краю сонливости в попытке изучать что-то по учёбе, наконец перестал бороться с собой. Погода за окном так усыпляла, и заверения альфы немного притупили его внезапную тревогу, липким комом собиравшуюся внутри последние недели — так что сейчас он, правда, больше не мог с этим сражаться и без задней мысли решил сделать одну вещь. Он зевнул, вплотную придвинувшись к Фрэнку, повернувшему на неожиданное движение голову, и прижался к нему всем телом, нагло закидывая руку и тяжёлую ногу прямо на него. — Окей, — издал недоуменный смешок взятый врасплох Айеро, не препятствуя этому копошению под боком, и только вытащил зажатую руку, чтобы дать устроиться Джи как тот хочет. — Заткнись и спи, — пробормотал Джерард, лежащий головой на его плече с закрытыми глазами. Фрэнк прислонился шероховатой щекой к его лбу, послушно прикрывая глаза и пристраивая одну руку за головой, а вторую вокруг него в подобии объятия. Они замолчали, слушая шуршание дождя в освещённой комнате — потому что каждый из них решил, что уже хер с ним, с этим светом, — и думая каждый о своём. Джерард чувствовал, что задрëмывает в приятном уюте тёплого тела — эта поза ничего не значила, он лëг так только для собственного комфорта, — и вдруг ощутил прикосновение между лопаток — пальцы Фрэнка размеренно прочертили несколько успокаивающих узоров на его спине, и ладонь замерла, прекращая движение и просто оставаясь там. Джерард вздохнул, расслабленно погружаясь в сон и отключая себя от всего мира вокруг.

***

В такой позе их и застал Майки. Сказать, что он удивился, ничего не сказать: он просто охренел. Ладно, конечно, он уже находил их спящими в обнимку, обычно после жаркой случки в течку брата, но одно дело, когда тобой правят инстинкты, когда ты вымотан — слишком ленив, чтобы шевелиться после хорошего оргазма, и совсем другое… то, что он увидел сейчас: одетые и так уютно прижавшиеся друг к другу… Как это вообще называлось? Проснувшийся от шума резко открывшейся двери Джерард, до этого сладко приткнувшийся в шею Фрэнка, вздрогнул, резко отпрянув на постели, и Айеро, разбуженный этой вознëй, страдальчески простонал, подгребая к себе затëкшую под омегой насмерть руку. — Оу, я не… Зайду позже, — Майки отупело моргнул и захлопнул дверь, недоуменно постояв за ней ещё пару секунд, прежде чем пойти мыть руки и переодеваться. — Пипец срубило, — сонно хмыкнул, прочистив горло, Фрэнк, толком не въехавший в то, что случилось. Руки как будто не существовало, и он с усилием повёл плечом сквозь неприятное ощущение. — Ты тяжёлый. — Наверно, тебе пора, — не слишком вежливо оборвал разговор Джерард, почти прямым текстом говоря ему уходить и зная, что Майки может сморозить какую-нибудь неловкую херню о случившемся, если Фрэнк задержится. Тот удивился, но, быстро раскусив намёк, сел, оглядываясь — ничего ли не забыл (ничего ведь и не доставал), и через каких-то пять минут Джерард уже выставлял его, прощаясь до следующего раза, когда альфа решит объявиться без приглашения, и закрывая за ним дверь. — Ты пиздец, конечно. А что если б мы трахались? — с ходу наехал старший из Уэев на своего бесцеремонного братца, следующим же делом входя на кухню и нервно заправляя волосы за ухо. Правая сторона его лица всё ещё была розоватой и в отпечатавшихся от смявшейся футболки Фрэнка полосах. — Тебе же нельзя сейчас, — парировал брат, накладывающий себе в тарелку ужин. Сегодня у него выдалась какая-то совсем идиотская смена, и он был голоден как дьявол, толком и куска не перехватив за весь день. — И что, мало ли вообще… — Джерард сложил руки на груди и возмущённо замолчал, не зная, в чём ещё его обвинить. — Буду стучать теперь, — иронично вскинул брови Майки, поправляя съехавшие очки, и принялся засовывать в холодильник пластиковый контейнер с остатками какой-то пасты. — Тебе достать твой салат? — Да, давай, — буркнул Джерард, усаживаясь за стол и чувствуя, как слегка ноет внизу по бокам живота. В прошлый раз врач сказала, что это нормально — так тянутся связки из-за роста матки. — Даже не вздумай при мне греть эту вонь. Он кивнул на тарелку с чем-то сливочным в руках альфы и сразу отвернулся, чтобы не испытывать на прочность собственный желудок. Майки тяжело вздохнул, отставив свой неудавшийся ужин в сторону на столешнице, и хлопнул перед Джером картонной упаковкой с его деликатесом, садясь за кухонный стол на своё место. Он сцепил пальцы, внимательно глядя теперь на брата, вскрывающего свежий салат, упакованный «с собой». — Вы что, вместе? — пригвоздил он Джерарда вопросом, и тот замер над вскрытой коробкой с вилкой в руке, ещё даже не успев притронуться к еде. — Пф, не мели чушь, — отмахнулся тот, отмерев и собираясь просто молча поесть в тишине — живот уже серьёзно подводило от голода, но вдруг зачем-то продолжил: — Погода дерьмо, я всё время хочу спать, а он был тёплый и всё равно бесил бы меня, сидя на стуле и просто… пялясь на меня. Лучше было чем-то занять его. Он непринуждённо пожал плечами, вопреки этому чувствуя, как внутренности топит волна возмущения — почему он вообще должен оправдываться за ничего не значащее зависание с альфой?! — Всё, не морочь мне голову, — раздражённо пихнул наконец салат в рот Джерард, с облегчением отмечая, что организм всё ещё не противится ему, и выдерживая долгий взгляд Майки, который невозможно было трактовать иначе, чем недоверие. — Пойду к себе. Может, удастся позаниматься, — подхватив свой салат, уведомил омега и поднялся со стула, похоже, уходя так от разговора, но Майки не собирался его останавливать. — Ладно, — кивнул он, с нетерпением беря тарелку, которую Его Величество своим присутствием теперь не мешало разогреть, стоило брату покинуть пределы кухни. Майки задумчиво уставился в подсвеченное жёлтым окошко, за которым раскручивалась его долгожданная еда. Хотел бы он знать, что происходит на самом деле у этих двоих, общавшихся при нём весьма нейтрально, а не как люди, связанные кое-чем общим, что, очевидно, было не так-то просто сбросить со счетов его брату…