«Папа»

***

Slaves — The Pact

Проснувшись следующим утром в своей постели, Джерард сел, уже настраиваясь на сложный день, полный тошниловки и привычного вечернего ворчания Майки, что помощник из него, конечно, по дому теперь никакой, но первым было совсем не это. Он ощутил голод. Не тошноту, не осточертевшее недомогание, а просто голод — всё равно как если бы это был обычный день, без «чудесных» нюансов вроде беременности. Окрылëнный таким началом дня, Джерард наспех умылся и сделал все туалетные дела, чтобы как можно скорее попасть на кухню и со стоном наслаждения поесть бутербродов, и каких-нибудь фруктов, и, может быть, начос, и всего, по чему он так соскучился, пока его мутило день изо дня. Он знал, что долго этот кайф не продлится, поэтому нужно пользоваться возможностью, пока всё съеденное не пошло обратно или не встало тошнотным комом в глотке до самого вечера. Но закончился день. Начался следующий, в который вроде как Айеро должен был его навестить, и ничего не изменилось. Никаких симптомов беременности больше. Вообще ноль. Майки, конечно, вновь ушёл на работу ни свет ни заря, так что Джерард остался со своими переживаниями один на один. Он уже знал из брошюры, что начинался второй триместр — самый спокойный и комфортный период беременности, по заверениям авторов, но ведь не могло всё быть строго по книжке, так? Просто раз и всё — чудо-исцеление? Раньше он смеялся над гуглившим симптомы Айеро, но теперь сам сидел на кровати, нервно кусая ноготь и листая форумы в поисках ответа на свой вопрос. Поисковик вообще его не успокоил. «Всë в порядке или вы умираете» — он просто ненавидел блядский Гугл за это. Вывод был один: либо это норма, и он слишком загоняется, либо беременность замерла и больше не развивается. И, если честно, последнее было какой-то жестью. Ещё два часа он провёл в каком-то нелепом убивании времени, то и дело прислушиваясь к себе и своим ощущениям, накручивая себя всё больше, но ничего не менялось. Он чувствовал себя отлично: здоровым человеком безо всяких изменений в организме. Только маленький выступающий холмик внизу его живота говорил о том, что он всё это себе не выдумал. Он простоял у зеркала последние десять минут, пытаясь как-то по внешнему виду определить, всё ли с ним в порядке. Но всё это херня, конечно. Нужно было звонить Айеро, иначе можно чокнуться.

***

— Алло, Фрэнк? — Джерард сидел на краю постели, и его коленка нервно прыгала вверх-вниз, пока он думал, как сказать то, что хотел, так, чтобы не выглядеть тупым паникëром. — Привет, — раздался удивлëнный и немного заспанный голос на том конце. — Я скоро заеду к тебе, окей? Только встал. — Ты можешь сходить со мной на УЗИ? — игнорируя размеренное начало разговора, в лоб спросил Уэй, чувствуя, что даже от нервов больше не тошнит, только неприятно сбивается дыхание. Альфа на том конце замолчал, анализируя услышанное. — Чё? В смысле?.. Следующее же только в двадцать недель, — послышалась недоуменная интонация в его голосе. Похоже, он всё ещё не врубался, что что-то происходит. — Да, я помню. Но… — Джерард замолчал, пожевав губу. К чёрту, скажет, как есть. — Короче, меня не тошнит. Вообще ничего. Просто резко… — он вдохнул, не заканчивая мысль и перебивая сам себя: — В клубе ещё немного было, когда мы трахались — тоже, а потом, вчера, вообще нихера. Я думал, день такой — у меня бывало, типа передышка, — пояснил он. — Но сегодня тоже ничего. Вообще. Совсем. Джерард казался растерянным и каким-то… странным в этих сбивчивых объяснениях, и до Фрэнка внезапно дошло, что тот мог иметь в виду. — Думаешь, что-то не в порядке? — альфа резко сел в постели, стремительно теряя хорошее настроение. — Подожди, но всё же путём, нет? Первый триместр кончился, логично, если токсикоз тоже, — рассеянно пробормотал Фрэнк, который на регулярной основе поглядывал в Интернете всякую инфу о том, что происходит с омегой в этот непростой период. — С чего бы так резко проходить токсикозу, а? Так же не бывает? — зачем-то убеждая себя в самом плохом варианте и делая этим себе только хуже, ответил вопросом Джерард, зачëсывая выбившуюся прядь, и бессмысленно уставился на фигурки на полке над столом. — Я без понятия, — сознался Фрэнк, хмуро кусая пирсинг в губе, и почесал немного колючую щёку, натыкаясь на небольшой шрам, заработанный в одной из драк. — А в целом как? Чё-то чувствуешь? — Вообще ничего. В смысле, живот-то на месте, но беременности как будто нет, — омега напряжённо вздохнул, закрывая глаза. — Блядь, это стрёмно. Я думал, хуëво, когда полощет, но лучше б полоскало… Наконец, Фрэнк различил, насколько обеспокоенным звучал на том конце Джерард. — Мы же не могли навредить ему? — послышалось вдруг. — Ты ведь сказал, что можно? — отвечая вопросом на вопрос, настороженно спросил Айеро, напрягаясь от того, как прозвучал голос омеги. — Да. Да, блин, так и есть. Я узнавал на приёме в прошлый раз, — подтвердил Джерард, и Фрэнк завис, пытаясь вспомнить, где при нём он такое спрашивал. Наконец его осенило: так вот что это были за «личные дела». — Но почему так резко всё пропало? — вновь вернулся к тревожащей его мысли Джи. — Собирайся. Я оденусь и заеду за тобой, — принял решение альфа, прерывая этот обмен сомнениями, и сбросил тонкое одеяло, оперативно поднимаясь на ноги. Собраться ему самому стоило пяти минут, если без завтрака. — Чёрт, Фрэнк, это вне страховки… — внезапно сообразил Уэй, и голос его звучал так, будто тот мог отказаться от этой затеи из-за денег. — Забей. Забей, я заплачу. Ты же не успокоишься сегодня, если мы щас не узнаем. Да и я теперь… Бля, собирайся, ладно? — натягивая джинсы, убеждал его Фрэнк, сам в голове пока прикидывая, что у него сейчас там по деньгам, и Джерард согласился, вешая трубку, и в волнении выглянул в окно на плохую погоду.

***

В машине омега нервно кусал палец, думая, что Фрэнк особо не смотрит. Он был в тех джинсах для беременных: видимо, дошло, наконец, что обычными он передавливал живот. Оказавшись в салоне, он хотел было подобрать ноги, забираясь по давней привычке в кресло, но теперь, вероятно, не стоило так делать, поэтому он просто остался сидеть на месте, ощущая дискомфорт от своих тревог. Он ел час с лишним назад, но вновь был голоден настолько, что можно было возвращаться к холодильнику. Путь до больницы прошёл в тишине: никто не хотел делать никаких предположений. Фрэнк чувствовал, что любые слова сейчас лишние: Джерард успокоится, только когда увидит живого ребёнка на УЗИ. Вообще было странно видеть эти перемены в нём. Это не было похоже на заботу о малыше как таковую, скорее просто переживания за собственное состояние здоровья и протекающие процессы в целом. Но теперь, по крайней мере, стало заметно, что ему не наплевать, чем всё закончится, и это успокаивало Фрэнка. Джерард, который был так нестабилен в желании сделать аборт, сейчас выглядел более принявшим своё положение, и Фрэнк вообще хотел бы как-то поддержать его, потому что уж он-то весьма быстро адаптировался к тому, что внутри омеги теперь живёт человек, которого он же туда и поместил. Через считанные двадцать минут они оказались в больнице, в нужном кабинете с щенками, которые так бесили Джи в первые визиты, а теперь не вызывали почти никаких эмоций, кроме некоего страха, в котором он почти не отдавал себе отчёта. — Так что, говорите, вас привело сюда? — задала вопрос весьма молодая женщина, окидывая взглядом пару, состоящую из юных альфы и омеги, появившихся в её кабинете минутами ранее и прошедших с ней теперь за ширму к аппарату УЗИ. — Токсикоз резко закончился. Вообще всё пропало, — с трудом не давая нервозности отразиться в голосе, сказал Джерард, принимаясь снимать штаны возле кушетки. Он начинал привыкать к этому… — Такое бывает, но сейчас, конечно, глянем, как там дела, — садясь в кресло перед монитором, сказала врач, выглядя сочувственно, но вполне спокойно. — Меня то тошнит, то нет, я вообще уже нихрена не понимаю в последнее время… — продолжил Джерард как-то на автомате, будто больше произнося это сам для себя, уже избавившись от штанов и взявшись за резинку трусов. Альфа покусывал пирсинг, сидя рядом, со сплетëнными между собой пальцами и бросая короткие взгляды на голые ноги омеги. — Да, иногда токсикоз приобретает вот такой «волнообразный» характер, — кивнула проигнорировавшая ругательство женщина, дожидаясь, пока пациент закончит раздеваться, и подготавливая тем временем аппарат УЗИ. — Это один из вариантов нормы. Так, стелите пелёнку, ложитесь, ноги разводите в стороны. Когда первый день последней течки? — Шестнадцатого августа, — ответил Джерард, неловко оставаясь в одной футболке и переводя взгляд на сидящего рядом Фрэнка. Его давно не спрашивали об этом, но теперь эта дата неплохо отложилась в голове… — Ага, хорошо. Сейчас будет немножко неприятно, Вы уже знаете, — предупредила врач, отметив что-то у себя, а затем смазала датчик, затянутый в новый презерватив, когда Джерард лёг, пытаясь максимально расслабиться, и приставила прибор ко входу, аккуратно надавливая под болезненный вдох пациента. Рука Айеро скользнула к его кисти, словно это был уже какой-то негласный ритуал в этом месте, но Джерард не был против. Ему нужна была поддержка альфы сейчас, как бы он ни хотел отрицать это, поэтому первым он позвонил именно Фрэнку. Датчик продвинулся глубже, неприятно давя на стенки, и Джерард зажмурился, кусая губы. Он не хотел думать о родах, потому что если это приносило такую боль… Чëрт, он не был каким-то сверхчувствительным, и секс с Фрэнком проходил обычно, без каких-то явных сложностей, но в кабинете УЗИ почему-то было достаточно одной этой палочки в заднице, чтобы он уже хотел свалить отсюда поскорее. — Всё-всë, мой хороший, — неожиданно ласково подбодрила его женщина, начиная щёлкать по клавишам, что-то выглядывая на экране. Джи облизнул губы, бросая встревоженный взгляд на Айеро, но тот только качнул головой, как бы говоря этим, чтобы он перестал. Хотя Фрэнк тоже волновался, сам он почти не сомневался в том, что всё на самом деле в порядке. Врач развернула экран к обеспокоенной паре, и Джерард мгновенно переключил своё внимание на него. На дисплее слегка шевелил руками и ногами маленький ребёнок — вот что он увидел сразу. — Смотрите сами: сердечко бьëтся, машет нам, всё хорошо. Развит на свой срок, отставаний не наблюдаю, — подала голос врач. — Хорошо питаетесь? — Буду, — не задумываясь, выдохнул омега, чувствуя, как неожиданно расслабляется его, оказывается, напряжённое до этого тело. Твою ж, какого хера так пугать-то? — Правильно. Сейчас малыш начнëт активнее расти, и ему будут нужны полезные вещества. Ну вот, а Вы переживали. Я же говорю вам, бывает и такое. Можете радоваться, — она улыбнулась, а затем чуть повернула к себе экран и погрузилась в происходящее на нём, отмеряя какие-то показатели курсором. — Сейчас проверим структуры головного мозга и внутренних органов. Джерард кивнул, почти не слушая, что там собирались делать дальше, — видимо, эти манипуляции были неким стандартом для каждого УЗИ. Он услышал главное — как бы он ни настраивал себя, всё, вопреки этому, оказалось в порядке. Всë шло своим чередом. — Ещё подрос, нет? — улыбнулся Фрэнк, взъерошивая и без того взлохмаченные волосы и глядя то на омегу, то на частично отвëрнутый экран. Живот Уэя правда теперь немного выступал, отличаясь от того, каким он был на первых неделях. — Плацента низковато, расположена по задней стенке. Но это ничего, у неё ещё есть время подняться, просто аккуратнее с нагрузками, — вновь заговорила врач, взглянув сначала на Джерарда, а затем на нахмурившегося альфу. — Зато с «задней» плацентой больше шансов ощутить шевеления пораньше. Она намекающе подняла брови, глянув на удивлëнного омегу. Чëрт, шевеления. Он совсем не думал о том, что скоро, вероятно, уже начнёт чувствовать ребёнка изнутри. Надо же… — Небольшой гипертонус. Было что-то провоцирующее недавно? Хотя о чём я, — хмыкнула она, не дожидаясь ответа пациента, — поволновались и вот. Нет, ничего особо страшного, — замечая взгляд омеги, пояснила женщина. — Но меньше нервов и больше отдыха, — убеждающе наклонила она голову. — Могло повлиять то, что позавчера у нас был секс? — не выбирая выражений, напрямую спросил Фрэнк, выглядя серьёзно озабоченным. Врач перевела недоуменный взгляд на альфу, по её мнению, совсем мальчика. — М-м, на отсутствие токсикоза — нет, это физиология, просто организм адаптируется к беременности. Хотя, может, в некотором роде вы всё же помогли гормонам — феромоны альф очень интересная и всё ещё не самая изученная вещь, — она пожала плечами, возвращаясь к экрану и поворачивая датчик внутри. — А вот некое напряжение в матке недолгое время после полового акта может быть — спасибо за это окситоцину, который отвечает за её сокращения. Но оно должно обходиться без сильной боли и быстро проходить, хорошо? — врач убедилась, что её внимательно слушают, сделав паузу, и продолжила: — И тем более без патологических выделений — любые, похожие на кровь, повод срочно обратиться в клинику. Следите за этим. Особенно если был оргазм, — она обратилась к Джерарду, — Вы можете хорошо почувствовать, как напряжена матка, но это нормально, это мышечный орган, и он реагирует на выброс гормонов и физическую нагрузку. Главное осторожность. Уэй сосредоточенно закусил губу, вспоминая, что правда чувствовал некоторое время некомфортное напряжение внизу живота, когда они закончили. К счастью, совсем недолго. — Больше не стоит?.. — со сдерживаемым разочарованием спросил он, опасаясь услышать запрет на секс, потому что только-только почувствовал в себе силы вернуть хоть какую-то часть от прошлой привычной жизни. — Нет, почему же. Строгих противопоказаний пока нет, просто аккуратнее, да? Без лишних стараний, — она получила кивок от серьёзного альфы, вдруг обратившись к своему пациенту со смягчившимися чертами лица. — А вообще эндорфины — гормоны счастья и удовольствия, вырабатываемые Вашим организмом во время оргазма, — попадают и в кровоток к плоду, так что ничего плохого это, как правило, не несёт, даже наоборот… — она замолчала и чуть улыбнулась, когда увидела искреннее замешательство на лицах пары из-за услышанного. Похоже, это стало слишком большим откровением для двух молодых парней. Они провели в кабинете ещё минут десять, пока врач проверял состояние органов ребёнка и понятные только ей показатели беременности, прежде чем они закончили, и Джерард принялся одеваться, вытеревшись от липкого геля. — А вообще я понимаю Вас: так и будете переживать, пока не почувствуете первые шевеления. Потом уже по ним сможете определять, что всё более-менее нормально. Немножко потерпеть — просто пережить эти недели, и будет спокойнее, — она улыбнулась омеге, когда он поправлял резинку джинсов на животе. Он нервозно приподнял уголки губ в ответ из вежливости, уже догадываясь, какие мысли будут иногда посещать его до того момента, и вдруг вскинул голову, всë же решаясь задать интересующий его вопрос. — Как я пойму, что это оно? — озадаченно пробормотал Джерард. Он понятия не имел, на что должно быть похоже прикосновение ребёнка к его животу изнутри. Ему было неловко, и он заправил растрëпанные волосы за ухо, понимая, что, возможно, выглядит глупо, но больше спросить-то особо было и не у кого. — Шевеления? — распечатывая последние бумаги, пока отец-альфа ждал возле выхода из кабинета конца их разговора, спросила врач. — Ну, это похоже на мягкое поглаживание пëрышком внутри или, знаете, как трепещущие крылья бабочки. Кто-то сравнивает с плавающими в аквариуме рыбками. Она тихонько рассмеялась, отдавая недоверчиво смотрящему на неё Джерарду тёплые листы и поднимаясь, чтобы проводить пациента и пройти к своему рабочему месту. — У меня были какие-то плавные перекатывания, будто камушек катится внутри. А у кого-то вообще сразу толчки, — подметила она. — Вы поймёте. Это новое ощущение, и с каждым разом оно будет становиться всё отчëтливее. Прислушивайтесь иногда к себе, когда лежите на спине. Врач улыбнулась напоследок, прощаясь с молодым омегой. Сбитый с толку и не знающий, что ему делать и как справляться с вставшей вверх тормашками жизнью… Когда-то и она сама была такой. — Хорошо, да. Спасибо, — загруженный новой информацией про животных и предметы, на которые внезапно должны быть похожи шевеления ребёнка, ответил Джерард, нагоняя Фрэнка у выхода. Они очутились в коридоре, и альфа улыбнулся, проводя затем ладонями по лицу, словно сбрасывая напряжение, стянувшее брови и скулы за это утро. — Я же говорил, что всё нормально, чего ты загнался так, — укоризненно покачал головой он, вдруг поддевая бумагу в руках Джерарда и вытаскивая её, чтобы рассмотреть профиль ребёнка на снимке. — Могу я взять один? Этот вопрос застал Джерарда врасплох: он моргнул, возвращая своему стеклянному взгляду живой блеск, и непонимающе уставился на какого-то непривычно мягкого Фрэнка. — А? — Снимок. Разрешишь взять один себе? Здесь видно мелкий вздëрнутый нос, — Айеро усмехнулся, проводя пальцем по крошечному лицу, повëрнутому боком, и вспоминая слова врача с прошлого УЗИ про гены. Омегу ни с того ни с сего обдало горячими мурашками от осознания, что Фрэнку зачем-то понадобилась фотография, подтверждающая сходство плода в его животе и его самого. Он молча уставился на парня в толстовке, сталкиваясь с его каким-то выжидающим взглядом. Тот становился весь немного иным каждый раз, как речь заходила о будущем младенце. — Да бери, если хочешь, — отстранённо сказал он, глядя, как Айеро открепляет одну карточку, пряча её в карман. А затем удивлëнно подметил: — Блядь, умираю, как жрать хочу… Ел два часа назад — как будто вообще всё мимо. Фрэнк издал смешок, на что тут же получил болезненный тычок кулаком в плечо. — Что, новая ачивка? — хмыкнул он, никак не отреагировав на этот жест, и Джерард вскинул брови, получая пояснение: — Ну, токсикоз позади. А ты думал, он с тобой навсегда. — Не каркай, — криво усмехнулся Джерард, проходя к лестнице и принимаясь спускаться вниз, чтобы забрать их куртки и выйти уже с вполне хорошим настроением на свежий морозный воздух. С ребёнком всё оказалось нормально, и он, наконец, мог выдохнуть. Краем глаза он заметил, как спускающийся рядом Айеро зачем-то приподнял руку, не касаясь его, а только держа её наготове. — Да не кружится у меня ничего, можешь расслабиться, — фыркнул он, повернув голову к альфе, но тут нога поехала на скользкой ступеньке, сразу соскакивая на следующую, и кисть Фрэнка мгновенно впилась выше его локтя. Он ощутил армию горячих мурашек, прокатившихся по спине уже второй раз за короткий промежуток, только теперь из-за страха, и прерывисто выдохнул под полным сарказма пополам с испугом взглядом Айеро, у которого от этого манёвра чëртово сердце прыгнуло в горло. — Ага, иди-ка ты так, — сказал он, крепко держа его чуть ниже рукава футболки. — Подумаешь, оступился, — побеждëнно буркнул омега, дëрнув плечом пойманной в плен руки, вопреки этому теперь внимательно смотря под ноги и держась за перила. — В следующий раз на лифте, — нервно цыкнул Айеро, понимая, что путь, полный тревог, только начинается…

***

Джерард был невероятно голоден и уверенным шагом шёл к раздвижным дверям, отчаянно надеясь, что повторять не придётся и Фрэнк сам предложит заехать куда-то по пути, чтобы не терпеть это неприятное сосущее чувство в желудке. Футболка со злым гризли закрывала его живот, делая его почти невидимым для окружающих, но он знал, что пах беременным омегой теперь. Так что почти не удивился, столкнувшись на выходе из клиники со взрослым мужчиной, нëсшим впереди себя большой круглый живот как какой-то груз, и заметив его солидарную улыбку, когда его взгляд скользнул на мгновение вниз — туда, где, зарывшись в землю на принте, стояла мощная когтистая лапа бурого медведя. Это было странным: он сам был свободен, без метки, в то время как все остальные омеги, что он встречал, отчëтливо пахли своей парой и были заклеймены. Нет, ему это было не нужно. Он был в порядке и так, эта принадлежность ничего не решала, скорее только всё портила. Но отчего-то теперь разница между ним и другими ощущалась гораздо острее… — Ну чë, в кафе? — услышал он голос Фрэнка, уже подходя к его машине и кутаясь в тёплую куртку: та осенняя уже не годилась. Джерард обернулся на него. — Что? Я вижу твой взгляд, жаждущий крови. Пойдём, отпразднуем, что еда останется с тобой дольше, чем на пару часов, — поддел его Фрэнк, усмехнувшись, на что омега показал ему фак, молча садясь в автомобиль. — Куда поедем? Все дороги открыты. Чего тебе хочется? — Айеро ощущал душевный подъëм, пусть он и выложил недавно кругленькую сумму за незапланированное УЗИ из своего тощего бумажника — вероятно, последнее, что в нём было. — Лампочка не перегорит? — беззлобно спросил Джерард, но Фрэнк только покачал головой. Ему сейчас было хорошо: они сидели втроём в его тачке, самочувствие омеги улучшилось, и они собирались перекусить, проведя немного времени вместе. Он не видел поводов быть недовольным. — Ладно, хочется мидий, всё? Джи хмыкнул, но, увидев взлетевшие брови и изменившийся взгляд альфы, понял, что, возможно, перегнул палку. Он сам не знал, что творилось с ним. Он будто ощущал неловкость от собственной радости, что всё прошло хорошо и что Фрэнк поехал с ним, и теперь пытался вернуться к своему привычному отрицанию. — Шучу, конечно. Думаешь, они далеко ушли по степени мерзости от помидоров? — в попытке сгладить углы, но не желая признавать неправоту, хмыкнул он, чуть пристыженно отворачиваясь к своему окну. Айеро издал смешок, расслабляясь и наконец заводя машину. — Снова бойкот помидорам? — Посмотрим, — ответил, пристëгиваясь, Джерард и, поправляя отчего-то неудобный уже ремень, незаметно провёл по выступающему под резинкой джинсов бугорку, просто чтобы почувствовать его вновь. Фрэнк вырулил с парковки, бросая короткий взгляд на ëрзающего парня и удерживая в голове мысль, что сегодня же посмотрит адаптированный для беременных ремень безопасности, который ему подкинула контекстная реклама, просëкшая, чем он будет интересоваться следующие шесть месяцев… А ещё, вероятно, стоило поскорее ещё раз пересечься с Хаскером — теперь уже по делу.