«Папа»

***

Фрэнк стоял на холоде уже минут двадцать, заполняя пустое ожидание очередной попыткой харкнуть вниз и попасть в какую-то проржавевшую груду хлама, бывшую когда-то в прошлой жизни байком; сунув в карманы руки — одну, забинтованную, не до конца, — после того, как проверил время на треснутом экране мобильника. Следующее его утро по планам начиналось со встречи с Хаскером — он снова был здесь, на том же балконе, обновлённом непонятно что обозначающей стрелкой вниз под знакомой надписью, потому что нужно было закрыть вопрос с порученным ему делом. Больше на побегушках с такой рисковой хуйнёй он не собирался носиться. «Отдай деньги, и свободен», как же. В итоге, вместо того, чтобы просто сделать, что должен, заехав по пути в Вайоминг в Гранд-Айленд, он чуть не получил перо в бок ни за что, вовремя подставив руку под удар, но вместе с тем грохнув мобильник об асфальт. Тот не работал ещё часов пять, в какой-то момент просто неожиданно включившись на пассажирской сидушке, что позволило ему, наконец, связаться со злым до усрачки из-за его «исчезновения» омегой. Тому было лучше не знать, что перед этим он уделал салон в своей крови, наспех накрутив на рану какую-то тряпку из бардачка, и отмахал разом почти три сотни километров, прежде чем, закончив их разговор, смог нормально перевязать запястье тем, что нашёл в дорожной аптечке. Он выдохнул пар подобно сигаретному дыму, ощущая, как ноет при воспоминании рука — ничего серьёзного, но место пореза оказалось крайне неудачным. Особенно учитывая новую должность, где нужно было работать руками больше прежнего. Фрэнк потряс по очереди ногами, избавляясь от скованности в мышцах, — организовывать встречу декабрьским утром, считай, на улице, чтобы потом ещё ждать, оказалось паршивой идеей. Убить скуку куревом тоже был не вариант — он решил делать это реже, чтобы проще было всё же бросить. Это буквально, блядь, являлось условием его нахождения рядом с Уэем во время беременности — отсутствие противного для омеги запаха, так что ему, видимо, нужно было окончательно с этим разобраться, если он хотел и дальше принимать участие в судьбе пока неродившегося ребёнка… Откуда-то снизу раздался гневный женский выкрик, и его внимание тут же привлекла громко ссорящаяся парочка, возникшая на углу улицы, — парень с девушкой, которые, похоже, плевать хотели на зиму, ранний час и всех людей в целом. Что конкретно у них случилось, сказать сходу было сложно, но конфликт явно достиг апогея — получив свою, хрен знает, заслуженную ли на самом деле оплеуху, парень развернулся и быстрым шагом стал удаляться в другую сторону, не оборачиваясь на истеричные возгласы психованной девчонки. Фрэнк понимающе хмыкнул — если бы ему мозги так делали на ультразвуке, он бы тоже быстро умыл руки… Знакомый скрип за спиной прервал его размышления. Хаскер особо не спешил, снова заставив его прилично подождать. Интересно, с другими и в делах, связанных с наркотой, он тоже был таким нерасторопным? Они коротко перекинулись приветствиями, и взрослый альфа перешёл к тому, что его интересовало: — Ну чё, ты передал? Всё ровно прошло? — спокойно спросил он, доставая самокрутку из-за пазухи и облокачиваясь рядом с ним локтями на бетонный парапет, неравномерно схваченный тонкой коркой льда. Тоже развернувшись лицом к улице, Фрэнк недовольно сжал челюсти, очерчивая этим желваки, — ага, очень ровно, блядь. — Передал. Ничего сказать тогда не забыл? — шмыгнул на холоде он, чуть вытаскивая из кармана руку, чтобы стал виден бинт, чем мгновенно привлёк внимание Хаскера, казалось бы, полностью занятого своей самокруткой. На самом же деле тот всегда был начеку, даже если казался совсем не заинтересованным. — Он тебя так? — вскинул бесцветные брови дилер, но сказать, что он выглядел сильно удивлённым, было сложно. Знал-таки… — Он, сука. А метил в рёбра. Ты бы хоть предупреждал нормально, что твои долги, блядь, в бронике надо отдавать, — недовольно процедил Айеро, прокручивая затем холодное колечко пирсинга языком. — Ну, ты хотел поближе к хорошим тачкам — а мне надо было уладить своё дельце, — невозмутимо откликнулся альфа, возвращаясь к никогда не надоедающему наблюдению за скуриваемой самокруткой. — Пришлось попотеть, но всё честно, м? Равнозначный обмен. Теперь-то у тебя нерисковая работа, как и хотел. — Пошёл ты, — не слишком озлобленно отмахнулся Фрэнк — сейчас уже было насрать, всё равно всё позади. Хаскер усмехнулся, смакуя любимый табак — похоже, он мог делать это круглыми сутками, и Фрэнк чертовски этому завидовал… — Кстати, как там? Прижился? — вдруг поинтересовался тот. — Да, типа того. Вчера отвёз детали, из-за руки чуть позже разберусь с ними. Всё, квиты? — Айеро повернул к нему голову, не собираясь торчать тут слишком долго. Хаскер кивнул, делая медленную затяжку и выпуская дым ноздрями. — Отделался не так плохо, на самом деле, — глянул он на скрытую тканью куртки травмированную руку Боеголовки. Фрэнк качнул головой, вытирая нос другой рукой, — ну да, конечно, могло быть и хуже, не швырни он в рожу тому мужику эти бабки и не дай по съёбам. Но должно было обойтись вообще без этого. — Если он сюда сунется, нихрена хорошего его не ждёт — передай от меня, — бросил он предупреждающий взгляд на взрослого альфу, но тот и ухом не повёл, рассматривая тлеющую бумагу в своих пальцах. — Не кипишуй, это была последняя часть долга. Меня с ним больше ничего не связывает, так что и ты нахрен никому не сдался, — пожал плечами он. — Ага, слышал уже это… — сплюнул Фрэнк, наконец, сам того не планируя, попадая в ржавую рухлядь под окнами. Дилер насмешливо хмыкнул — да, этот парень и правда дохрена деловой. Другой бы на его месте быстро посыпался, а этот, похоже, по жизни был готов к неожиданным ударам.

***

Прошло чуть больше недели с момента возвращения Фрэнка, и Джерард бы соврал, если бы сказал, что эти дни выдались очень лёгкими. Безусловно, выручало то, что он всё ещё был при своём индивидуальном графике, и самочувствие было правда не самым ужасным, по сравнению с тем, что он испытал, кажется, вот совсем недавно, но зато мысли… Чёрт, то, что творилось у него в башке, сводило с ума. И он больше не мог выносить это в одиночку. — Майки? — раздался зов, который в последнее время был просто сплошным грёбаным сюрпризом — невозможно теперь было предугадать, что задумал Джерард, но почти никогда это не оказывалось чем-то хорошим. Особенно с такой интонацией. Особенно сейчас, когда Майк спешил на работу, и ему было максимально не до вот этих непредсказуемых штук. Младший Уэй заглянул в комнату, складывая в руках недавно постиранный и высушенный фартук своей забегаловки, рассчитывая отделаться парой фраз и продолжить сборы. — Да, Джер? Я, блин, опаздываю, чë тебе надо? — он нахмурился из-за нагрянувшего дежа вю: снова брат перед своим зеркалом, встроенным в шкаф, снова этот изучающий взгляд на себе любимом в отражении, только гораздо более хмурый и придирчивый, чем тогда. — Ничë, — огрызнулся тот, замечая, какое недовольное выражение лица у Майки, догадавшегося, что дальше опять последует какой-то странный вопрос касаемо беременности. — Да что? — настойчиво повторил он, нетерпеливо вздыхая, потому что знал, что, не попробуй он выяснить причину очередного психа Джерарда, будет только хуже, и этот говнюк потом ему все мозги чайной ложечкой выест. — Всё, отвали. Ничего спросить нельзя. Зашибенный брат… — развернулся к нему, захлопывая дверцу шкафа, Джер, но весь его вид говорил о том, что разговор не окончен. — Да чтоб тебя… Ну? — Майки бессовестно плюхнулся на кровать, роняя рядом фартук, и демонстративно вперился в него взглядом. — У тебя две минуты. — Скажи честно, я потолстел? — сделав паузу, прямолинейно спросил Джерард, не замечая вторжения в личное пространство и чувствуя, как горит загривок от стыда и дискомфорта. Ему совершенно не нравилось об этом говорить, и он за доли секунды успел пожалеть, что завёл этот разговор. — Бля-я-я… Начинается, — подхлестнул его паршивые чувства Майки, закатывая глаза под стёклами очков. — С каких пор это стало так важно? — Ни с каких. Но я же не слепой, меня это бесит, — постарался как можно равнодушнее ответить Джи, оглядываясь в поисках чего-то отвлекающего. — Ну, блин, ты сам выбрал рожать, — пожал плечами Майки. — Прикинь, во время беременности толстеют, — грубее, чем, возможно, хотел, ответил он. — То есть да? Джи замер на месте, бросив попытки найти взглядом среди своих вещей что-то для разгулявшихся нервов, и выжидающе посмотрел на брата. — Ну… Да, набрал немного, наверное, — беспечно подтвердил его опасения тот, не понимая, какой серьёзный эффект оказывают эти слова. — Ясно… — мрачно кивнул Джерард, и альфа снова вздохнул. — Давай только не начинай вот это, да? Всё у тебя нормально. Уверен, что Фрэнка это не парит, — отмахнулся Майки, начиная подниматься. Стоило вот его дёргать ради таких глупых заморочек? — При чём тут он вообще?! — вспыхнул Джерард с какой-то смесью возмущения, раздражения и стыда на лице. Майки поздно понял, что ступил на опасную территорию и исправить что-то едва ли были шансы. — Не знаю, вы же типа… — попытался он, но Джерард тут же оборвал его. — Мы не пара, завались! Ты видишь метку? — он смахнул волосы с не испорченной шрамом шеи, весьма агрессивно отрезая: — Нет. Ну так вот не пизди, о чём не знаешь! — Ладно, ладно. Взбесился на ровном месте… Спасибо за моё опоздание, Джер, — обвинительно фыркнул Майки, заработав себе испорченное настроение в самом начале дня, и направился к двери под тяжёлым взглядом старшего брата, огрызок разговора с которым не принёс ничего хорошего им обоим. Джерард испытал разочарование и досаду: чего он хотел от Майки, который был вообще далёк от личной жизни и отношений, чтобы сказать что-то дельное на этот счёт? А ещё ведь надеялся в глубине души услышать от него что-то приободряющее, очень разумно… — Вот зачем я на это ведусь каждый раз, вообще не надо было заходить… — пробормотал Майки сам себе, покинув комнату и прикидывая теперь, какую отговорку на этот раз будет впаривать своему шефу.

***

Все эти липкие взгляды оседали на его спине, плечах, животе, бёдрах… Особенно на животе. Если раньше Джерард знал, что был не слишком типичным омегой, по крайней мере, всё равно чувствуя себя сексуальным, то теперь многое поменялось… Это стоило больших усилий и работы над собой — за долгие годы прийти к мысли, что он вполне может быть желанным (потому что семья говорила ему ровно обратное всю его жизнь), и не только для странного Фрэнка, выбравшего его среди других людей, но и для остальных тоже. Что он не урод, не жирдяй, не «бракованный», хотя и немного отличался от «стандартных» омег комплекцией, имея пару кило лишнего веса. Конечно, если дело касалось секса, то по большому счёту всегда находился какой-нибудь беспринципный, одержимый желанием присунуть уже наконец хоть кому-нибудь свой болт альфа, которому было абсолютно плевать, есть у Джерарда лишний вес или нет, плевать, что пьёт он вообще-то что покрепче, а не тупые сладкие коктейли, и вообще, каков он по характеру и что думает о новых «Звёздных войнах», и бла-бла-бла… Но осознавать, что в тебе заинтересованы, что ты красив, что тебя выбирают осознанно из сотен других — совсем другое. И, безусловно, Джерарду нахер не сдалось вешаться на каждого встречного, кто сделает ему комплимент, потому что… до Фрэнка секс вообще был далеко не номер один в списке его приоритетов. К нему он прибегал из-за своей ублюдской природы, подаренной ему родителями, и в самых крайних случаях — когда был какой-то напряг с подавителями, которыми он прилично посадил себе здоровье некоторое время назад. Но, несмотря на это, несмотря на то, что он не собирался давать любому, кто им заинтересуется, — потому что это он был тем, кто выбирал в итоге, ясно? — получать внимание альф всë равно было приятно, и это определённо тешило самолюбие. Вот только сейчас всё было по-другому. Джерард чувствовал взгляды сплетников на себе. Не вожделеющие, не завистливые, а грязные, сочувствующие, осуждающие. С этим небольшим животом, который можно было рассмотреть под его одеждой, если сильно постараться, с набором веса, который плавно начинал становиться чем-то регулярным, он чувствовал себя с каждым днём всё хуже. Если бы он мог посмотреть на себя со стороны, он бы понял, что внешние изменения в его теле были минимальны (что такое один-два килограмма?), и сам по себе он не был толстым, сколько бы общество ни пыталось навесить на него этот ярлык. Но осознание нового положения, вкупе с другими изменениями и сложностями в его жизни, не давали ему взглянуть на ситуацию здраво, и он начинал обрастать комплексами сильнее. Его тело менялось. Оно не принадлежало ему больше. Если он хотел доносить здоровую беременность, то не мог просто взять и перестать есть, тем более сейчас, когда в нём проснулся какой-то зверский аппетит. Джерард не мог тупо забить на ребёнка, напоминающего о себе теперь почти каждый раз, как он оказывался лежащим на спине, невольно прислушиваясь к шевелениям в месте, где выпирал округлый бугорок. Поэтому сейчас, идя в душном холле сдавать новые работы для практических, он ощущал, как скользят по нему изучающие взгляды людей, потому что его беременность уже не была секретом ни для кого: не столько даже из-за запаха, сколько из-за слухов. «Порядок?» — десятью минутами позднее пришло сообщение от Фрэнка, который не смог подвезти его этим утром из-за работы. Альфа до сих пор помнил белоснежно-нездоровый цвет лица Джерарда, бессознательно повисшего в его руках, и вряд ли успокоился бы, если бы не получил от него ответа. «Да, собираюсь домой» — отправил Джи обратно, дожидаясь, пока очередь в туалет из пары человек немного сдвинется вперёд (он бы просто не доехал, если бы сейчас пренебрëг его посещением). «Напишешь, как будешь там? Ковыряюсь пока с мустангом» — пришло перед самыми дверьми туалета для омег, и Джерард хмыкнул. Конечно, и шага теперь не ступить без отчëта. «Напишу. И кроме как о лошади, мне это нихрена не говорит» — напечатал он, оказываясь следующим за каким-то парнем. Незамедлительно прилетела фотка чёрной матовой тачки спортивного типа. «Форд. Последний, шестëрка» — гласила подпись. Сука, должно быть, такая дохера стоила… «Блядь, крутой. Не сломай там что-нибудь ещё сильнее, иначе придëтся продать тебя, чтобы расплатиться)» — быстро набрал Джерард. Ответ заставил его весело усмехнуться: красноречивый смайлик с поднятым вверх средним пальцем посреди его экрана. Фрэнк всё же получил новую должность: теперь он чинил тачки (чëрт, весьма нихуëвые тачки!), и, кажется, у него неплохо это получалось. Перспектив на такой работе было явно больше, чем при простой полировке чужого блестящего крыла или намывании дисков, и Джерард только гадал, кто ему доверил такие машины и связана ли резкая смена деятельности Айеро с его беременностью. Потому что если да, то, что ж, это давало ему плюс один балл как серьёзному альфе, правда собирающемуся взять на себя ответственность за созданного им внутри Уэя ребёнка. Отлив в отдельной кабинке, — что в скором времени предполагало сложности, так как живот будет продолжать расти и придётся тупо садиться на толчок, — он собирался выйти, чтобы вымыть руки, но его остановили возникшие за дверью кабинки голоса, беззастенчиво обсуждающие ни кого иного, как его самого. — Да, прикинь. Вообще не стесняется, ходит без метки! Жесть… — Не представляю, чтобы я попал в такую ситуацию… Пол сразу сказал, что он бы бросил меня, если бы я вздумал залететь без его метки, — шум воды заглушил половину фразы, но говорящие прибавили громкости. — Ну, он прав. Только шлюха может так расхаживать. Наверняка гордится собой, — пренебрежительно отозвался новый голос. — Небось просто тот, кто заделал ему младенца, не хочет метить такого омегу. — Ну да, он не очень-то и на омегу похож, вы его видели вообще? Удивлён, что хоть кто-то согласился трахать его! — брезгливо прокомментировал его внешность любовник некоего Пола уже в гулкой тишине. — Я слышал, что он вообще из тех, кто хочет быть типа свободным. Пипец, а ребёнок-то тут причём? Хочешь быть потаскушкой, ну иди на аборт, нахрена… Рыжий омега, стоящий в компании двух других перед раковинами, осëкся и резко замолчал, когда дверца одной из кабинок распахнулась, хлопнув по соседней, и из неё вышел тот, кого они так громко и беззастенчиво обсуждали. Никто из них не потянулся к освободившемуся туалету, хотя, наверняка, они ждали своей очереди. Джерард с невозмутимым видом прошёл к одной из раковин, чтобы вымыть руки, чувствуя, как в нём прожигают дыры осуждающие взгляды троицы омег, перемывавших ему кости секунду назад. Он даже не знал их, впервые увидев эти рожи в омежьем туалете, но успел возненавидеть за всю ту грязь, которой его покрыли за его спиной вот только что, скорее всего, делая это даже не в первый раз. Парни молчали, переглядываясь между собой, и нужно быть тупым, чтобы в этой душной тишине не понять, что обсуждали именно тебя. Будь на его месте Фрэнк, они бы уже лежали. Тот точно не стал бы терпеть такое, заводясь с пол-оборота. Но Джерард не был Боеголовкой, и он не собирался утруждаться разборками, к тому же, рисковать здоровьем сейчас, чтобы проучить кого-то? Полный бред. В оглушающей напряжённостью обстановке он неторопливо вымыл руки с мылом, высушил их бумажными полотенцами и, бросив на омег сквозь зеркало ледяной взгляд, направился к выходу. Нет, фига с два он промолчит… — Надеюсь, вы моете свои грязные ротовые дырки с мылом хотя бы дважды в день. Чтобы не несло такой хуйнëй, — пренебрежительно обернулся он, замечая, как запереглядывались сплетники и как возмущëнно вытянулись их лица, и покинул туалет, не дожидаясь ничьего ответа. Что ж, теперь, видимо, каждый визит сюда будет заставлять его уходить с мерзким чувством в желудке. Пересекая опустевший холл, он аккуратно прошёлся рукой по маленькой округлости своего живота, сам не зная, для чего это делает, — должно быть, просто поддавшись секундному порыву.

*** Living In Fiction — Falling

Последнюю неделю Фрэнк много работал, и было крайне непривычно проводить бо́льшую часть дней в одиночестве, потому что Майки тоже работал, а друзей с таким дрянным характером Джерард особо не нажил. «Нужно сделать себе репутацию» — так объяснял своё отсутствие рядом Фрэнк, только попавший на новое место и пытающийся оправдать доверие начальства: ему не должны были давать такие дорогие тачки поначалу, и всё же дали, поэтому следовало закрепить это право за собой. Он правда не настроен был пыхтеть под драными пежо до конца своих дней, так что этот старт его очень устраивал, учитывая, что хороший опыт в ремонте у него вообще-то был, просто, вероятно, не париться с серьёзной работой, вместо этого зависая с приятелями или Уэем в компании пары бутылок горячительного, раньше казалось чем-то более приятным. У Джерарда же было много времени. Слишком много времени, чтобы тратить его не так, как нужно. И отсутствие Фрэнка только подтверждало его нехорошие домыслы, унижая, возможно, даже сильнее, чем то говно, которым поливали его в колледже все кому не лень: альфа не хочет его. Теперь, когда он был в конце восемнадцатой недели и ребёнок внутри ковырялся уже увереннее, не давая Джи забыть о себе, живот ещё немного вырос, а вместе с ним и комплексы Уэя. Ему казалось, что с его комплекцией со стороны беременность можно принять за жир, и не было никого, с кем он мог бы открыто поделиться тем, что на самом деле не давало ему покоя. Не считая какого-то случайно брошенного вскользь самокритичного комментария, услышать от него что-то об этой проблеме не представлялось возможным. Секса у Джерарда не было почти две недели, что едва ли оправдывалось занятостью Фрэнка. Нет, альфа не забил на него, они поддерживали связь, а скоро был запланирован визит к врачу и очередное важное УЗИ, но никакой физической близости между ними так и не было. Честно говоря, Айеро едва ли успевал забегать проведать его, и по лицу того можно было понять, как мало он спал в последние дни. Фрэнк пообещал разобраться со всем до Рождества, заверяя, что такой сумасшедший график выровняется и он сможет вновь полноценно участвовать в жизни Джерарда, но даже его двусмысленные сообщения о том, как он, блядь, соскучился, не давали омеге никакой уверенности в себе. Айеро избегал его. Это не могло быть просто связано с работой. Возможно, дело было в ком-то ещё? Ком-то, у кого был стройный аппетитный зад, не было этих боков и бёдер. И маленького круглого живота с ребёнком внутри, определённо. Кто-то, кого можно было трахать размашисто, агрессивно прижимая к стене клубного туалета, и не сдерживать себя. Возможно, кто-то, кого можно было укусить и сделать своим?.. Он никогда раньше не слышал мнения альфы на этот счёт. Тот не метил его, потому что так хотел Джерард, но чего хотел сам Фрэнк?.. Этим он не интересовался.

***

Теперь Джерард иногда гулял — не сказать, что с особым энтузиазмом, но так было лучше для всех. Так что в один из дней, уже наполненных декабрьским снегом под ногами, когда он почти подходил к дому, сзади его схватили две крепкие руки, прижимая к себе спиной сквозь куртку. Он не успел даже допустить какой-то мысли, когда над его ухом раздался улыбчивый голос: — Наконец-то… Омега ощутил, как яростно зашлось сердце, и резко обернулся. Конечно, Фрэнк. Кто это мог быть ещё. — Ты придурок! Нахера так пугать! — он сглотнул, видя растерянное выражение лица альфы и сползающую с него улыбку. — Ты смотрел прямо на мою тачку, я думал, ты просто делал вид, что не замечаешь меня. Бля, прости, всё нормально? Джерард кинул взгляд назад, на обочину дороги перед домом: так и есть, машина Фрэнка была припаркована сзади в каких-то пяти метрах от них. Он был так занят своими мыслями, что даже не заметил её, хоть, вроде, и смотрел прямиком туда… В животе ощутилась лёгкая тревожная возня — совсем аккуратное движение, будто дëргались мышцы пресса. Только на этой неделе он стал чувствовать шевеления ребёнка стоя и всё ещё не замечал их при ходьбе. Уэй судорожно выдохнул, поймав себя на том, что положил ладонь поверх куртки в том месте, где был толчок. — Джи, — взволнованно позвал Фрэнк, всё ещё придерживая его за талию. — Блин, давай сядем? Я не хотел пугать, честно. Болит или чë? Он встревоженно смотрел в его глаза, чувствуя жёсткий укол вины. Ребячество давно пора было оставить позади, но дëрнул же его чёрт поиграть с беременным омегой, которого он не касался так давно. Тот только отрицательно помотал головой и усмехнулся, успокаивая своё заполошное сердце. Фрэнк здесь, ну надо же. До Рождества оставалось около недели, что, неужели уже освободился? — Замёрз? Пойдём. Точно нормально? — альфа повёл его под руку так, словно тот не смог бы идти сам, хотя самочувствие Джерарда было абсолютно обычным. — Ты меня самого, блин, щас напугал. Думал, будет хороший сюрприз… — Фрэнк шмыгнул носом, чуть хмурясь из-за чувства вины. — Ненавижу сюрпризы, ты же в курсе, — поднял брови Уэй, высвобождаясь от руки альфы и набирая код на домофоне. — Прости, — искренне сказал Фрэнк, открывая для него дверь и пропуская внутрь, в мягкое тепло подъезда. — Ты всё, наработался? — поинтересовался Джи, игнорируя почтовые ящики — новостей он ни от кого не ждал. — Не, ещё несколько дней, но я просто взял перерыв. Серьёзно, сколько можно? Я не был у тебя охереть сколько. Джерард пренебрежительно дёрнул плечами, будто это совсем не задевало его. — Чёрт, ещё пару дней и всё будет как прежде. Как там дела? — поднимаясь рядом с ним по лестнице, кивнул он на живот Джерарда. — Нормально. Толкается, гоняет меня к холодосу — ничего нового, — медленно преодолевая несколько ступенек, ответил Уэй. Фрэнк тепло усмехнулся, но Джерард воспринял это по-своему. Ну да, можно было и не говорить про холодильник. А то и так по его роже не было понятно, сколько он жрёт последние недели… — Ты надолго? Или опять на работу? — Джерард старался звучать обычно, но скептицизм так и рвался из него. Он и сам не смог бы объяснить, откуда взялась эта уверенность в том, что Фрэнку он нахер не сдался и, возможно, тот погуливал с кем-то более удобным для траха, чем он сам, развив эту мысль до серьёзного загона с нуля меньше чем за две недели. Уставший вид впахивающего альфы и его радость от их встречи отчего-то не убеждали его в обратном. — Останусь до конца дня, если хочешь, — улыбнулся Фрэнк, не придавая значения тону Джерарда. Возможно, тот был обижен тем, как мало времени они проводили сейчас вместе из-за его работы, и имел на это право. А может просто природная вредность Уэя, подкреплëнная беременными гормонами, снова брала над ним верх. Похоже, он привыкал к этому. — Ладно, посмотрим, — угрюмо проворчал Джерард, входя в лифт и расстëгивая парку, которую едва ли сможет доносить до конца зимы. Поднявшись в квартиру, они столкнулись с Майком, недавно вернувшимся из магазина. Конечно, он ходил один, потому что Джерарда теперь хрен затащишь куда-то. Ну, и потому, что он всë равно не всучил бы ему сумку тяжелее, чем с пачкой хлопьев, так что толку от такого помощника было примерно ноль целых хрен десятых. — Ого, кого принесло! Даже вдвоём. Мог бы сказать, что сбегаешь на свиданку, — поддразнивающе хмыкнул Майки, высовываясь с кухни и оглядывая брата, хмуро стягивающего шарф с шеи, и улыбнувшегося уголком губ разувающегося Фрэнка. — Втроём, — поправил в ответ Айеро, пропуская колкости младшего Уэя мимо ушей. — Отвали, — вяло бросил брату Джерард, скидывая куртку и снимая без помощи рук зимние кроссовки. — Чё это с ним? Голодный? — удивлённо обратился он к Фрэнку, облокотившись обеими руками на косяки двери так, что торчала только голова и плечи. Джерард прошёл мимо него к ванной, не сказав и слова. Айеро растерянно пожал плечами, вешая одежду на крючок. Он не знал, что с Джи такое, но зато точно знал, как поднять ему настроение сегодня. После того, как он поест.

***

Ничего нового. Еда и правда делала заведëнного Джерарда спокойнее, несмотря на все паршивые события прошедших дней. И, кажется, ребёнок внутри тоже был рад, притихнув и не давая знать о себе ковырянием с самого конца прогулки. Фрэнк и Джерард направились в комнату, скрываясь за пробитой дверью, и Майки, закатив глаза, пошёл за наушниками. Он, блядь, не хотел слышать то, что будет там происходить, а оно будет, учитывая, как давно эти двое не проводили время вместе. Чëртовы Тыквы должны были ему в этом помочь… — Хэй, — поймал за локоть собирающегося сесть на кровать Джерарда Фрэнк, разворачивая его к себе и сталкиваясь с его вопросительным выражением лица. — Не говори, что не скучал. Джерард усмехнулся, понимая, куда клонит альфа. Удивительно, ему всё равно нужен от него секс? Ещё и прямо с порога. Он пожал плечами, зная, что этот жест подхлестнëт Айеро доказать ему, что он на самом деле сейчас врёт. Почему он должен отказываться? У него так давно не было… Хотя, возможно, он был единственным из них двоих, кто оставался обделённым. Фрэнк сделал шаг вперёд, не выпуская из хватки его руки, и прикоснулся к нему губами, углубляя поцелуй. Боже, как Уэй пах. Он готов был впиться в его шею прямо сейчас, если бы только мог… Джерард расслабился, забрасывая руки альфе за шею, когда его ладони скользнули по бокам и спине. Он почти касался своим животом мягкой ткани лонгслива Фрэнка, чувствуя, как горячие мурашки бегут по затылку от прикосновений альфы. Джерард определённо быстрее заводился с наступлением беременности. Высвободив одну руку, он коснулся паха Айеро: надо же, ничего не меняется — уже готов. Фрэнк выдохнул в поцелуй, отрываясь от Джерарда и припадая к нему в другом месте, сводящем его с ума, — шея омеги всегда представляла для него особый интерес. Он присосался к нежной коже выше железы, дурманяще действующей на его рассудок сейчас, чувствуя, как массирует его внизу уверенная ладонь Джи. Он шагнул ближе, прерывая эти движения и упираясь своим членом в его бедро, потираясь о него из стороны в сторону, чтобы дать понять, что они вполне могли бы продолжить в горизонтальной плоскости. Раньше они любили секс у стены или где-то ещё, но сейчас он не хотел бы утруждать Джерарда, поэтому на кровати тоже отлично подходило. — Хорошо себя чувствуешь? — внезапно оторвавшись от шеи, спросил он. Нужно было убедиться. — Нашёл время… — усмехнулся Джи, но, не получив очередных ласк, добавил: — Да. Всё в порядке. Фрэнк кивнул, возвращаясь к его шее, одной рукой спускаясь к мягкой заднице, облачëнной теперь в домашние штаны — Джерард не переносил быть дома в уличном и пяти минут. Он смял в пятерне круглую ягодицу — ещë одно любимое место на теле любовника, — получая рваный стон как награду, а затем скользнул ладонью между половинками, с нажимом проводя в этом месте. Уэй оторвался от него, не желая, чтобы он почувствовал, какие влажные уже сзади штаны, хотя, вероятно, было поздно для этого. Он потянул его на себя, вынуждая пойти за собой, и почти запнулся о кровать, которая оказалась неожиданно ближе, чем Джерард ожидал, но Фрэнк придержал его, не давая неловко завалиться назад. — Эй, — окликнул альфа, когда его сердце взволнованно встрепенулось в груди от того, что тот чуть не потерял равновесие, и помог ему более плавно опуститься, нависая над лежащим теперь на спине Уэем. Он припал к его шее ровно под подбородком, который задрал омега, давая доступ к его любимым местам, — он знал, что, похоже, Айеро жить не может без этого — и Фрэнк укусил его туда, где дëрнулся вверх при сглатывании кадык, принимаясь зацеловывать шею всё ниже, до самой ярëмной впадины, доходя до ворота мешающей ему футболки. Он сел на бёдра Джерарда и потянулся к ней, чтобы стащить. Уэй позволил это, хотя заметно занервничал. Возможно, он стеснялся живота? — Твою же… Ты так хорош, — отбросив футболку в сторону и возвращаясь к поцелуям, пробормотал Фрэнк, принимаясь целовать его грудь. — Просто, блядь… чертовски горяч. Джерард почувствовал, как отчего-то взволновал этот привычный ничего не значащий постельный трёп. Когда Фрэнк хотел спуститься ещё, ниже солнечного сплетения, Джерард внезапно потянул его вверх, принимаясь стаскивать с него кофту. Тот легко поддался, снимая сразу и джинсы, пока Джерард стянул свои штаны вместе с бельём. Он выглядел немного напряжëнным, но Фрэнк списал это на то, что у них некоторое время ничего не было, и они просто отвыкли друг от друга. Но на всякий случай уточнил: — Мне продолжить? — С каких пор тебе нужно разрешение? — раздражённо нахмурился Джерард, загоняясь сильнее. Вопрос альфы прозвучал так, словно тот на самом деле не очень-то хотел секса и искал повода соскочить, хотя сам же ведь всё и начал. Фрэнк лишь качнул головой, как бы говоря этим «тогда неважно», и вновь склонился над любовником, устраиваясь меж его разведëнных ног. Он бы просто лёг на него, если бы не этот аккуратный холмик внизу его живота, так что он только склонился над омегой, поглаживая одной рукой внутреннюю сторону его обнажённого бедра, второй удерживая себя на локте над ним. Повязки на запястье уже не было, и на месте раны осталась корка, которую несильно потягивало при движениях. Фрэнк так скучал по нему… Не только по сексу, но и просто… по нему. По его голосу, по его грубоватости, запаху, по его теплу. Он не мог объяснить себе этого, но его сумасшедше тянуло к Джерарду, и с каждым днём это чувство усиливалось, словно разлука лишь больше привязывала его к омеге. Он не понимал себя и не хотел анализировать это. Не во время секса. Его рука сместилась с напряжённого бедра к скользкому от смазки анусу, и, погладив его там, растирая по ягодицам и пальцам секрет, он навис над Джерардом, всматриваясь в его лицо долгие секунды, словно хотел что-то сказать, бегая взглядом по его бровям, ресницам, зелёной радужке, вздëрнутому кончику носа, припухшим от поцелуев губам. Он был красив… Фрэнк втянул его в поцелуй, чувственно вылизывая его рот и массируя его внизу. Он отвлёкся, пройдясь несколько раз по напряжённому члену омеги кольцом скользких пальцев, понимая, что тот неплохо возбуждëн. Он хотел отстраниться, чтобы взглянуть на него свысока, на его подрагивающий член, поднимающуюся от учащëнного дыхания грудь, на его мягкие бёдра, но Джерард не дал это сделать, обхватив его за шею руками и втягивая в новый поцелуй. Ребёнок внутри него был тих, но сейчас он мешал себе сам. Его мысли атаковали голову, несмотря на возбуждение, заставляя чувствовать себя неуверенно. Пальцы Фрэнка принялись аккуратно растягивать отвыкшее от ласки тело, и он старался сосредоточиться на поцелуе, пока первый дискомфорт проходил. Это было так сложно, когда самокритичные, уничижительные, гнусные мысли о своём теле всё крутились и крутились в его голове. Даже когда три пальца, всегда возбуждающие его до предела, оказались в нём, плавно растрахивая его зад для более внушительного члена альфы, он молчал, и где-то на краю сознания у Фрэнка промелькнуло чувство, что что-то идёт не так — не было громких стонов, которые тот сдерживал бы поцелуями и усмешками, — от которого его отвлёк влажный язык Уэя в собственном рту. Закончив с подготовкой, он вытащил пальцы, отрываясь от губ покрасневшего Джерарда, и, решив больше не спрашивать его ни о чём, чтобы не нарваться вновь на недовольство, глянул вниз, приставляя головку ко входу. Джерард раздвинул ноги шире, но почувствовал, как волна тревоги и стыда прокатилась по его нутру, когда он понял, что сейчас Фрэнку прекрасно видно его тело — всё его тело. Альфа плавно толкнулся вперёд, продвигаясь, охваченный тёплыми тесными стенками, глубже. Не встретив сопротивления, он медленно качнулся до конца, а затем назад, задавая неторопливый темп их сексу. — Да… Вот так, детка… — Фрэнк тяжело дышал, двигаясь аккуратно, но напористо, удерживая теперь свой вес на вытянутых руках над Джерардом и глядя в его раскрасневшееся лицо. — Всё хорошо? — прерывисто выдохнул он через какое-то время, наблюдая за эмоциями на нём. Фрэнк никогда не был тупым ëбырем, который, игнорируя чувства партнёра, колотится внутрь до собственного оргазма. Особенно сейчас.

Goo Goo Dolls — Iris

— Да… Д-да, — подтвердил Джерард, но чем дольше двигался Фрэнк, тем менее убедительными звучали эти слова. Он почувствовал, как давит в груди и как щиплет в глазах. Джерард старался, правда старался придать своему лицу сосредоточенный на сексе вид, но чем больше мыслей просачивалось в его голову, тем сложнее это давалось. Пока в какой-то момент его губы не искривила гримаса, заставившая Фрэнка, который сначала подумал, что ему показалось, остановиться, учащённо дыша и всматриваясь в искажëнное мукой надломленное лицо Уэя. Его губы задрожали, когда он понял, что Фрэнк прервался из-за него. Он постарался то ли улыбнуться, то ли усмехнуться, чтобы показать, что всё в порядке и можно продолжать, но получилось неправдоподобно и криво, и Айеро нахмурился. Не показалось. — Джи? — позвал он, когда из уголка глаз пристально смотревшего на него Джерарда скользнула по виску первая слеза. — …Ты чего? Я накосячил где-то? — озабоченно заглянул в его лицо Фрэнк. — Джи? Тебе больно? Но тот только отрицательно помотал головой, закрываясь ладонями и создавая этим между ними преграду, и громко всхлипнул, больше не сдерживаясь. — Детка… — растерянно пробормотал Фрэнк, садясь на пятки и оглядываясь на дверь, словно вот-вот сюда мог ворваться Майк и отшвырнуть его от плачущего Джерарда. Он смотрел на напряжённые кисти омеги, скрывающие его лицо, всё ещё тяжело дыша, и не знал, что сказать и что делать. — Ты чего?.. — бегая взглядом по его спутанным волосам и грубоватым от рисования пальцам, беспомощно повторил он. — Я уж-жасный, пр-росто… — прервался Джерард, задыхаясь в рыданиях и чувствуя член Айеро в себе как что-то чужеродное сейчас — совсем не возбуждающе и просто никак. Его трясло, и он не хотел и не мог смотреть на Фрэнка, заставшего это представление. Он больше не хотел продолжать. Джерард никогда, никогда не вёл себя так. Ни в постели, ни где-либо ещё. Тем более в постели. Да, случалось, что его накрывала какая-то аномальная эмоциональность, и он мог дико ругаться или наоборот хотеть пообниматься и понежиться немного после секса, словно они парочка, но такое… Пару раз он даже отключался из-за сильного оргазма, но сейчас это было похоже на настоящую истерику. — Что ты… Ну же, эй, — Фрэнк медленно вышел из его напряжённого тела и лёг рядом, стараясь аккуратно убрать его руки от лица, но Джерард не давался, упорно закрываясь от его просящего взгляда. Его грудь судорожно содрогалась, и с этим небольшим выступающим животом он выглядел так неожиданно уязвимо, что затянуло под сердцем. Вероятно, ему просто стало больно, и сейчас он был разочарован, что не смог скрыть это от Фрэнка? Но ведь раньше он не стал бы терпеть неприятные ощущения, в этом у альфы уже была возможность убедиться во время их многочисленных раз. Казалось, он так хорошо знал его тело, что каких-то осечек уже не могло быть и на самом деле давно не случалось, даже когда у Джерарда не было течки и потому недоставало смазки. — Джи, давай же. Что случилось-то? — он бросил попытки отнять его ладони от лица, пристально и бессмысленно всматриваясь в его пальцы, меж которых вырывались всхлипы и тяжёлое прерывистое дыхание. Теперь он надеялся его разговорить, чувствуя, как опадает собственная эрекция под воздействием тревоги. Джерард замотал головой, но, вопреки этому, начал говорить: — Н-не надо. Пр-росто не н-надо. — Что? Что не надо? — допытывался Фрэнк. — Ты не хочешь трахаться? Я сделал что-то не так? — Я… Я сделал. Н-не так, — всхлипывая, ответил Джерард, злой на себя за проявленную слабость, убирая ладони и разочарованно глядя в лицо Фрэнку. Его глаза опухли, и лицо покраснело теперь уже не от страсти. Фрэнк вопросительно всматривался в блестящие радужки напротив. — Залетел, — констатировал Джерард, давя судорожные вздохи, рвущиеся из груди. — Чего? — нахмурился как от плохой шутки Фрэнк, глядя на него как на больного. Он вновь жалел о беременности? Серьёзно? Сейчас? — Уж-ужасное тело. Этот ж-живот. Я не хочу ёбаного секса из… из жалости, — горло вновь сдавило спазмом, когда Джерард понял, что Фрэнк спустился на какое-то мгновение взглядом к той части его тела, о которой он говорил. Чтобы убедиться, что это так, зачем же ещё. Это было так стыдно и так мерзко, чёрт… Первые секунд десять Фрэнк ошарашенно молчал, просто пытаясь переварить, о какой жалости тот говорит. А затем не сдержался: — Скажи честно, ты ебанулся? В глазах Джерарда блеснуло непонимание и гнев: ему и так было паршиво, вся его жизнь стремительно менялась, при том не сказать, что в лучшую сторону, а теперь ещё и это. — Сам ты еб-банулся, — буркнул Джерард, отворачиваясь спиной к Фрэнку и теперь чуть больше напоминая самого себя. Альфа дал ему несколько секунд, а затем влез в его пространство, просовывая голову между его плечом и шеей. — То есть это реальная причина? Типа, сейчас вот из-за этого ты плачешь? Он попытался, чтобы это выглядело как шутка, как поддразнивание, свешиваясь над Джерардом так, чтобы видеть его лицо, но, услышав его дыхание и увидев новые слёзы, блеснувшие в его глазах, посерьëзнел. — Чëрт, — выругался он, аккуратно переваливаясь на другую сторону, ближе к стене, чтобы оказаться с Уэем лицом к лицу. — Чë ты там себе придумал, а? Я здесь, ну. Я же с тобой. — Зачем? — выдавил Джерард, чувствуя, как жжёт в глазах от блядских слёз, которых он не просил! — В смысле. Потому что хочу? Потому что хочу тебя. Потому что мне хорошо, — недоуменно вглядывался в его заплаканное лицо Айеро. — Не из-за… Не из-за ребёнка? — недоверчиво спросил Джерард. — Нет. Ну то есть… — осëкся Фрэнк. — Ребёнок… тоже важен, конечно. Но раньше ведь его не было. И я всё равно был с тобой. Я просто не понимаю, в смысле, что не так? Чë изменилось-то? Он так наивно смотрел в глаза Джерарда, что тот просто задохнулся. Да как он не понимает?.. — Всё, Фрэнк! Всё изменилось, б-блядь! Я изменился, моё тело — и дальше только хуже… — Так… И? — непонимающе протянул альфа, испытывая потребность прикоснуться к нему и утешить, но не зная, как сделать это правильно и можно ли. — Да чтоб тебя! — взорвался Джерард, чувствуя фонтанирующую ярость в своëм теле. — Какой ты тупой! Он поднялся, понимая, что ему уже не хватало ловкости в движениях, и хотел сдвинуться дальше, но мгновенно севший следом Фрэнк аккуратно поймал его со спины в объятия. — Хэй, не сердись. Просто… Просто объясни мне, ладно? Я правда, вот серьёзно не въезжаю. Джерард вздохнул, чувствуя, как щемит в груди от этого прикосновения к нему, и с удивлением подмечая, как сдвинулась ниже одна рука Фрэнка, ложась очень близко к его животу. Что-то болезненно шевельнулось в его груди от этих эмоций, и следом он почувствовал, как аккуратно толкнулся в нём их ребёнок. Фрэнк мягко уткнулся носом в его шею сзади, глядя на влажные спутанные волоски и ожидая ответа, и Джерард ощутил, как в нём, словно грозовая туча, полная дождя, снова набухает ком из неизлившихся слёз. Он сам не понимал себя, а должен был что-то объяснить Фрэнку… Почувствовав, как вновь содрогается от рыданий в его руках тело Джи, альфа закрыл глаза и принялся медленно покачивать их из стороны в сторону. — Ладно, ладно… Объяснишь мне позже, — прошептал он в его шею. — Ч-шшш… Я здесь, всё хорошо. Всё нормально. Я с тобой, я здесь. То, как он произносил эти слова, словно нашёптывая колыбельную над его ухом, очевидно, забив, что их долгожданный секс сорвался; то, как обнимал его — на самом деле их, — заставляло Джерарда всё лить слёзы в душащих его всхлипах. И… ничто больше не могло быть, как прежде. Это больше не мог быть просто секс. Только не когда его грудь разрывалась от жалящей осколками битого стекла нежности, будто не усваивающейся в его теле. Чёртов Фрэнк Айеро. Похоже, собирался пробраться в его сердце, и это причиняло боль и дезориентировало похуже всего дерьма, что происходило с ним в жизни…