Куда пропадает Луна

Двадцатое марта наступает быстрее, чем хотелось бы. Хёнджин прибывает в двояком расположении духа. С самого утра на пороге квартиры появляется Феликс. Младшенький светит своей лучезарной улыбкой и протягивает подарки имениннику. — С Днём Рождения! Кричит на всю прихожую Ликс, тревожа чувствительный после сна слух старшего. Хёнджин ненавидит подниматься рано, особенно в выходной, особенно в свой День Рождения. Хван шипит от слишком громкого голоса, морщась, но всё равно слабо улыбается. Приятно, что лучший друг не только написал заветное поздравление ровно в двенадцать ночи, но и пришёл с утра пораньше, чтобы отметить знаменательный день. — И тебе доброе утро, Феликс. Ворчит Хёнджин, однако, ластится ко младшему, крепко обнимая. Его действия полностью противоречат тону, и Феликс понимает это. Совсем не обижается на немного грубое приветствие, ведь знает, каким бывает его лучший друг по утрам. Он тянет старшего на кухню, чтобы тот скорее открыл его подарок — ему не терпится посмотреть на реакцию. Феликсу всегда больше нравилось отдавать, нежели получать. Есть что-то такое в том, как загорается чужое лицо при виде чего-то, чего очень хотелось. Кажется, Ликс живёт этими радостными улыбками, ценя и запоминая каждую. Особенно, когда дело касается Хван Хёнджина. Старший открывает пакет с подарком, и глаза тут же загораются. Он смотрит на своего лучшего друга, не веря, что тот действительно купил это. Феликс улыбается, кивая на пакет, подначивая поскорее распаковать всё до конца. — Ликси, если это то, о чём я думаю, то я зацелую тебя прямо здесь. Неверующе шепчет Хёнджин, на что младший лишь смеётся. — Думаю, Минхо и Чанбин не особо будут рады этому. Кстати, мой тебя уже поздравил? Спрашивает Феликс, дожидаясь пока Хван разделается с упаковкой. Тот мычит в ответ, выглядя безумно сосредоточенным. — Чанбин прислал смску чуть раньше твоего прихода, а Минхо.. — Джинни замолкает на секунду, как-то тяжело вздыхая, — Минхо ещё не позвонил. Феликс хмурится, улавливая в интонации друга нотки обиды. — Быть может, он ещё спит? Ты же знаешь, он такая же сова, как и ты. Спешит заверить его младший, наблюдая как Хёнджин пожимает плечами. — Может.. Как-то отстранённо отвечает Хван, но тут же возвращает улыбку пухлым губам, вновь сосредотачиваясь на упаковке. Феликс чувствует, как волнение всё же пробирается внутрь, заседая глубоко под рёбрами. Он был уверен, что Минхо поздравит Хвана первым, однако, тот даже не звонил. Он подумывает написать старшему, но отбрасывает эти мысли на потом. Если уж всё совсем худо пойдёт, он собственноручно придушит этого Кота за то, что тот испортил его лучшему другу праздник. От своих не особо облачных мыслей Феликса отвлекает милое шипение Хёнджина. — Да кто ж так упаковывает, ей богу. Как будто контрабанду какую-то везут— Он осекается, ведь наконец справляется с упаковкой, до конца открывая подарок. Глаза расширяются, и он переводит искрящийся полным восторгом и неверием взгляд на Ликса. Тот лыбится, пуская солнечных зайчиков по всей кухне. — Ликс.. Хёнджин шепчет, поглядывая на подарок, а затем вновь на своего друга. — Давай, давай, бери. Приговаривает Феликс, пододвигая открытую коробку к Хвану. — Ты же.. он же, наверняка, пиздец дорогой, Феликс.. Немного запинаясь говорит Хёнджин. Ему становится неловко, ведь Ликс действительно хорошенько так растратился на подарок. — Ты для меня тоже пиздец дорогой, так что не надо мне тут, хорёк белобрысый. Беззлобно отмахивается младший. У Хёнджина вырывается смешок, прежде чем он всё таки порывается взять в руки подарок. Небольшой нож с чёрным лезвием прекрасно помещается в ладони. Обтянутая чёрной кожей рукоять приятно чувствуется в хватке. Глаза Хёнджина скользят по самому лезвию, на котором выгравированный кроваво красным покоится величественный китайский дракон. Нож безумно красивый, аж дух захватывает. Многим бы показался такой подарок весьма странным, но Хёнджин просто с ума сходит от любого холодного оружия, а ножи всегда были его слабостью. Он даже подумывал начать их коллекционировать, вот только руки никак не доходили. Феликс победно ухмыляется, понимая, что явно угадал с подарком. — Нравится? Спрашивает младший, щуря свои светлые глаза. В них крапинками играют лучи всё ещё утреннего солнца. — Издеваешься? Это охуенно! Хёнджин задыхается восторгом, не скупясь на смачные маты, крутя нож в руке. Феликс посмеивается, когда старший на радостях подлетает к нему, сжимая в объятьях и приподнимая над полом. Комнату заполняет заливистый смех Феликса в перебой с частыми «спасибо» Хёнджина. Младший не спрашивает Хвана, где его отец, ведь прекрасно знает на это ответ. Мистер Хван не ночевал дома, однако, старший давно привык, что мужчине нет до него никакого дела. Несмотря на это, в груди всё же начинает расти обида. Не только на отца, но и на Минхо, который до сих пор не позвонил. После всего восторга от подарка парни успокаиваются усаживаясь на диване в гостиной. Хёнджин всё не может отлипнуть от своего ножа, а Феликс в миг становится серьёзным, беря одну из Хёнджиновых рук в свои, обращая на себя внимание. — Хвани, только пообещай мне кое-что.. Просит Феликс, заглядывая в глаза напротив. В них он читает вопрос и непонимание. Вздыхает, на секунду прикрывая глаза. Подобные слова за последний год давались ему с особым трудом. — Пообещай, что не будешь использовать этот нож во вред себе, ладно? Улыбка тут же спадает с лица напротив. Хёнджин тупит взгляд, стараясь не смотреть на Ликса. Хван понимает о чём его просит младший, ведь именно он оказался рядом с ним в один из разов, когда Хёнджин решился покончить с этой жизнью раз и навсегда. Старший тогда только только начал отходить от шока из-за потери матери. Эмоции били наотмашь, не давая нормально отойти и здраво мыслить. Он захлёбывался тоской и отчаянием, не получая должной поддержки и внимания от отца, который начал пить и забивать на своего единственного сына. Вполне естественно, что юная душа, не справляясь самостоятельно со всеми чувствами, которые разрывали её на части, не смогла найти лучше выхода, чем просто уйти. Хёнджин и раньше обращался за помощью к лезвию, когда эмоций было слишком много, чтобы с ними справится, однако, в тот раз безысходность накрыла с головой, подвергая его жизнь опасности. Перед глазами Феликса до сих пор иногда появляется страшная картина того, что он увидел в тот день, лишь по удачному стечению обстоятельств заглянув в открытую квартиру Хвана. Ему в кошмарах снится застывшее тело в пунцовой воде с окровавленными запястьями. Именно поэтому сейчас ему важно услышать ответ. — Обещаю, Ликси. Тихо говорит Хёнджин, смело поднимая взгляд, наконец смотря в омуты напротив, которые тут же заливаются нежностью. Феликс поддаётся вперёд, крепко обнимая. — Одевайся, пошли в кафе. Хоть тортик тебе купим. Оживлённо произносит младший, отстраняясь от Хвана. Хёнджин улыбается. — Хорошо, только чур плачу я. Всё-таки это мой праздник. Говорит Хёнджин, зная наперёд ответ солнечного мальчика. Тот закатывает глаза, цокая. — Вот именно, что это твой праздник. Поэтому никаких «я плачу», Хван Хёнджин. Строго отчитывает Феликс, подгоняя встать с дивана и отправиться в комнату. Хёнджин фыркает, понимая, что с младшим нет никакого смысла спорить — всё равно тот настоит на своём. Упрямый. Весь день Хёнджин проводит со своим лучшим другом. С лица не спадает улыбка, ведь Феликс не даёт ему и секунды на грусть. Сначала завтрак в кафе рядом с домом старшего, затем парни решают выбраться, чтобы погонять на гоу-картах, после чего Хёнджину всё-таки удаётся уломать Ликса самому заплатить за праздничный обед в какой-то забегаловке. Парни смеются. С лица Хёнджина не спадает радостная улыбка, которую зеркалит младший. Сияние луны и лучи солнца встречаются. На улице немного прохладно, да ветер заигрывает с пока ещё голыми ветками деревьев, на которых только-только начинают появляться почки. Однако на небосводе чисто, да сияет солнце. И всё бы хорошо, вот только сердце Хвана предательски щемит и скулит побитой собакой, ведь Минхо так и не написал. Феликс не даёт грустить, однако, сам тайком нервно поглядывает на экран телефона, ведь только что отослал Коту гневное сообщение.

Вы: Если ты, кошак облезлый, забыл про день рождения Джинни, то я тебя саморучно закопаю, а потом скажу Хёнджину, что ты пропал без вести.

Ответ приходит относительно быстро. Феликс благодарит всех богов, что Хван отлучился в туалет. Минхо-хён: Не тявкай, Цербер, я всё прекрасно помню, просто хочу сделать ему сюрприз. Феликс без особого доверия читает смску, но всё же решает довериться старшему, откладывая телефон в сторону. Хёнджин возвращается поникшим. Хоть он и пытается выдавить правдивую улыбку, младший Ли тут же замечает фальшь. — Что-то случилось, Хвани? Спрашивает, обеспокоено смотря на старшего. Хёнджин вздыхает, прикрывая глаза. Откидывается на спинку дивана, трёт переносицу. — Минхо телефон не берёт. Озвучивает причину поникшего настроения Хван. Феликс стискивает челюсть. Слова правды и утешения рвутся наружу, но он знает, что может испортить весь сюрприз старшему. Однако Хёнджина хочется успокоить, ведь Ликс точно не сможет смотреть на самокопание своего друга. Он тянется, накрывая чужую руку своей. — Не волнуйся, Джинни, всё хорошо. Говорит какую-то банальщину Феликс, мысленно давая себе подзатыльник. Хёнджин фыркает, закатывая глаза. — Он забыл про мой День Рождения, Феликс. Обида прекрасна слышится в голосе Хвана, а Ли прикусывает губу, чтобы не сорваться и не рассказать всё старшему. Он вздыхает, поглаживая чужую руку. — Я говорю тебе, что всё хорошо. Просто верь мне, ладно? Хёнджин смеривает его не особо доверчивым взглядом, однако, кивает. Феликс лучезарно улыбается, в мыслях проклиная Ли Минхо. Если ты посмеешь не оправдать мои надежды на тебя, то ты — труп, кошак. День пролетает довольно быстро. Хёнджин по большей части улыбается, принимая поздравления от знакомых. Вот только под маской лучезарной улыбки прячется обида. Минхо забыл про него. Тот, кто Хёнджину казался самым внимательным и заботливым, растоптал всю свою заботу и внимательность разом. Хван приходит домой около восьми. Отца дома, как всегда, нет - видимо, пропивает последние деньги в очередном дешманском баре за здравие своего сына. Хёнджин ухмыляется, падая спиной на свою кровать. Взгляд устремляется в обшарпанный потолок, а в голове воспроизводится момент, когда Минхо рассказывал ему про Луну и Небо. Глаза щиплет, Хван упорно смаргивает слёзы. Сердце наотрез отказывается принимать, что, возможно, Ли просто занят сегодня весь день, по уши в работе. В кой-то веке мысли солидарны с чувствами, заставляя накручивать себя ещё больше. Хёнджин не обращает внимания, когда за окном слышится рёв мотоцикла — мало ли кто мог проехать. Однако рингтон присланного сообщения на телефоне заставляет подняться. Хёнджин готовится к очередному поздравлению от мало знакомых ему людей, но на экране высвечивается слишком знакомый контакт. Сердце пропускает удар, а в груди тут же зарождается некая злость. — Вспомнил всё-таки.. Бормочет себе под нос Хёнджин, перед тем, как открыть сообщение. Кот: Выходи, именинник) Хёнджин пялит в телефон, не особо понимая, что делать. Он вздыхает, следуя к выходу. Мартовские ночи довольно холодные. Всё же зима в этом году не спешит отдавать своё правление в чужие руки. Днём солнце кое-как согревает землю, позволяя накинуть на плечи лишь джинсовку, но ночью температура опускается, цапая открытые участки кожи. Хёнджин чувствует запах ещё не отступившей зимы. Взгляд скользит по пустующему двору, сталкиваясь со знакомым припаркованным мотоциклом, на который привычно опирается Минхо. Он улыбается, ловя взгляд младшего, отталкивается от своего железного коня и идёт навстречу. Они встречаются где-то посередине. Кот смотрит выжидающе, замечает в глазах напротив плохо спрятанную обиду, которая заставляет стыдиться. Он виновато опускает голову, подаётся вперёд, заключая Хёнджина в крепкие объятия. Он чувствует, как блондин порывисто обнимает его в ответ. — Прости, что заставил думать, что я забыл о твоём дне. Я лишь хотел сделать тебе сюрприз, Джинни. Шепчет старший куда- то в плечо Хвана. Хёнджин вздыхает, сжимая Ли крепче, чувствуя поглаживания меж лопаток. — Придурок.. Выдыхает Хёнджин, слегка ударяя старшего в плечо. Минхо хрипло смеётся. Его смех поднимается к ночному небу. Сегодня, на удивление, безоблачно, а на небосводе чётко виден серебряный диск луны. Ли отстраняется, смотрит лукаво, азартно щуря свои раскосые глаза. Хёнджин лишь по одному взгляду понимает, что старший явно что-то задумал. — Поехали. Говорит Минхо. Хёнджин недоверчиво смотрит на своего хёна, однако, всё же позволяет ему окольцевать запястье своими пальцами и увести к байку. — Куда мы едем? Спрашивает Хван, садясь сзади Минхо на мотоцикл. Старший оборачивается. Хёнджин улавливает загадочную улыбку на чужих губах. — Увидишь. Хван лишь закатывает глаза на столь односложный ответ, однако, на собственных губах тоже играет улыбка. Минхо отворачивается, напяливая шлем и заводя свой байк. Хёнджин повторяет за старшим, по привычке прижимаясь к нему со спины, держась за талию. Ночной город во всей своей неоновой красоте проносится перед глазами смешанной палитрой. Хёнджин прижимается лишь ближе к сильной спине, блаженно прикрывая глаза, чувствуя тепло чужого тела, ярко контрастирующего с холодными порывами сильного ветра из-за быстрой езды. Ли Минхо водит, как сам дьявол. Будто бы реально хочет вернуться прямиком обратно в свой истинный дом. Хёнджин не особо возражает. Ему нравится прилив адреналина, заставляющий колени мелко дрожать, когда он слезает с железного коня. Они вновь приехали на какой-то Богом забытый холм, с которого открывается просто волшебный вид на ночной город. И где только Минхо находит такие места? Время на экране телефона гласит, что уже через пару часов начнётся новый день. Минхо глушит мотор и тоже слезает с байка, почти бесшумно подходя сзади. Он встаёт рядом, наблюдая за заворожённым взглядом Хвана. — Джинни, — зовёт старший, нарушая тишину, привлекая внимание, дожидаясь пока блондин посмотрит на него, — знаешь, когда я впервые встретил тебя на той вечеринке, я сразу понял, что у нас ещё будет своя история. Ты показался мне другим, каким-то особенным. Одного разговора хватило, чтобы ты засел в моей голове, кажется, навсегда. Минхо усмехается, слегка качая головой. Хёнджин молчит, внимательно слушая всё, что говорит ему старший. Сердце трепещет в груди. — Звучит, как какой-то клишейный бред, не так ли? — снова усмешка. — Похуй. Ты действительно моя луна, Хван Хёнджин. Луна, за которой я сорвусь с небосвода, лишь бы вернуть обратно. Ты делаешь меня счастливым, придаёшь какое-то особое значение моей никчёмной жизни. Без тебя, я уже не я. Не смогу больше быть прежним. Минхо замолкает, прячет руку в карман, чтобы через пару секунд вновь её вытащить, уже держа что-то. Ли опускает глаза, рассматривая то, что лежит в его ладони. Хёнджин не может разглядеть на что именно смотрит старший. — Прости, что заставил тебя ждать весь день. — Извиняется Ли, вновь поднимая взгляд. — Это не что-то дорогое, но я надеюсь, что тебе понравится. Минхо протягивает руку младшему. Хёнджин с интересом и каким-то особым трепетом принимает подарок. Пальцы ощущают приятный холод и тяжесть металла. Взгляд падает на зажигалку. На первый взгляд она абсолютно обыкновенная — непримечательный металлически-серый цвет совершенно не цепляет взгляд. Хёнджин переворачивает маленький предмет, а глаза тут же загораются. На внешней стороне выгравирован образ луны и звёзд, в нижнем левом углу стоят инициалы на латинском “H.H”. Хёнджин улыбается, поднимая свой взгляд на Минхо. Для него этот подарок самый что ни на есть дорогой. Удивительный факт — когда человек нам важен, что бы он не делал, в наших глазах это тут же начинает приобретать совершенно другие краски: более тёплые, светлые. — С Днём Рождения, Джинни. Шепчет Ли, подходя ближе. Он тянется к лицу напротив, накрывая чужую щёку ладонью, мягко поглаживая бархатную кожу. Хван плавится под прикосновением. — Спасибо. В тон старшему отвечает Хёнджин, сам поддаваясь вперёд, целуя тонкие губы. Ли отвечает сразу же, притягивая к себе за талию. Поцелуй выходит чересчур мягкий и нежный. Минхо хочет подарить младшему весь этот мир, желательно без людей, чтобы он принадлежал лишь им двоим. Хочет сорвать ему все звёзды с ночного неба, чтобы те освещали Хвану его путь. Раз уж Хёнджин упавшая Луна, а Минхо пока не может вернуть его обратно на его законное место на небосводе, то Ли, как поистине верный зверь, спустит целый небосвод на Землю, лишь бы Хёнджин был с ним. И плевать он хотел на всех людей, которым так необходим свет Луны. Этот свет принадлежит лишь ему, а он своим не привык делиться. На часах давно за полночь, а на улице значительно холодеет. Парни сидят на траве, наблюдая за спящим городом. Тишину ночи разбавляет ритмический металлический звук открывающейся и закрывающейся зажигалки. Сон столицы лишь иллюзия. Все знают, что ночью просыпается совершенно другая жизнь, полная разврата и похоти, глубины чувств и ощущений. Ночь, в принципе, интересный феномен. Люди становятся более откровенными и открытыми, когда солнце прячется за горизонтом. В основном все глубокие и чуткие разговоры происходят между людьми именно ночью. Видимо, подсознательно людям кажется, что во время дня, под яркими лучами солнца, которые освещают всё вокруг, они слишком уязвимы, нежели под покровом темноты. Внутри у каждого спит некий хищник, который просыпается лишь ночью, срывая все маски, представая в своей истинной натуре. Он изголодался по настоящим чувствам и хочет наверстать упущенные за день эмоции. Раньше Минхо всегда проводил ночи либо напиваясь до потери сознания после окончания рабочей смены в табачном магазине, либо в гордом одиночестве своей комнаты, пуская терпкий сигаретный дым в окно, позволяя ему дырявить озоновый слой. Сейчас же, большинство своих ночей он проводит с Хёнджином, наблюдая, как яркое сияние луны отражается в глазах напротив; как мягкая улыбка играет на губах, а с уст льётся какой-то мечтательный бред про японскую мифологию и летающие фонарики. — Хён, — через пелену раздумий слышит Ли голос младшего, — я не хочу домой сегодня. Хван говорит тихо, практически шепчет. До Минхо его слова доносит поднявшийся ветер. Говорят, что, когда люди влюбленны, они разговаривают намного тише, ибо их сердцам не приходится кричать, чтобы достучаться друг до друга. Блондин ёжится слегка, обхватывая себя руками. Ли тут же притягивает его к себе, обнимая, пытаясь согреть. — Можешь заночевать у меня, я не против. Предлагает Минхо. Его голос заглушён светлой макушкой Хвана. Хёнджин лишь кивает, ластясь ближе, утыкаясь носом в чужую шею, вдыхая приятный запах чужого одеколона. Ему не особо хочется уходить отсюда, не хочется прерывать эту идиллию. Он хочет остановить время, чтобы навсегда остаться в этом моменте. Но время неподвластно никому, поэтому всё, что он может сделать это достать свой телефон с побитым экраном и, включив фронталку, сделать фото. Качество выходит не особо хорошее, ведь на улице темно, а Хёнджин не любит вспышку, но даже это не мешает разглядеть счастливые лица на фотографии. Хван улыбается широко, пока Минхо зарывается лицом в его волосы так, что видно лишь верхнюю часть лица. Свет звёзд отражается в глазах парней. Они возвращаются домой. Точнее, домой к Минхо. Младший бывал у Ли всего раза три, но квартира со слегка обшарпанными обоями, да светлыми шторами, сразу же стала каким-то родным и знакомым местом, в которое хотелось возвращаться снова и снова. У Минхо три милые кошки бегают по полу, а в комнатах всегда сквозняк, ибо привычка оставлять окна нараспашку с детства преследует его. Ли начал курить в двенадцать лет, поэтому и приходилось засыпать с открытым окном в комнате, чтобы посреди ночи подкармливать вредную привычку без лишних вопросов от родителей. Одна из питомиц старшего громко мурчит, потираясь о ноги Хвана. Он улыбается, наклоняясь, чтобы погладить мягкую рыжую шёрстку. Минхо засматривается. — Кажется, Суни полюбила тебя. С улыбкой говорит старший, опускаясь рядом, чтобы погладить двух других кошек. Хван аккуратно берёт рыжую любимицу на руки, поглаживая по голове, позволяя кошке ластиться. Минхо усмехается, тоже поднимаясь. — Знаешь, говорят, что кошки лучше всех могут почувствовать ауру человека. Если он хороший, то животные будут тянуться к нему, если же нет — попрячутся по углам дома. С улыбкой рассказывает Ли, проходя на кухню. Хёнджин следует за ним. — Будешь чай? Спрашивает главный Кот дома, на автомате подходя к открытому кухонному окну и доставая сигареты. Хёнджин опускает кошку обратно на пол, подходя ближе к Ли, отрицательно мотая головой. Тот без колебаний передаёт ему уже зажженную сигарету. Хван втягивает в себя едкий дым, чувствуя, как никотин заполняет его тело, просачиваясь через кровь. Они передают друг другу одну сигарету, деля на двоих. Это уже стало чем-то обыденным и привычным между ними. Некий обряд, который помогал расслабиться. — На самом деле, у меня есть для тебя ещё один подарок, Джинни. Говорит Минхо, затягиваясь в последний раз, выбрасывая окурок в окно. Хёнджин достаёт ещё одну сигарету, смущённо улыбаясь. Он не любит получать подарки, он привык дарить. Минхо улыбается, замечая смятение младшего. Я научу тебя радоваться подаркам. Я подарю тебе целое небо. Ли скрывается в гостиной, откуда выныривает через несколько секунд, держа в руках что-то прямоугольное. Хёнджин не особо может разглядеть, что несёт старший. Минхо подходит, вручая второй подарок Хвану. Тот принимает его, рассматривая. В руках он держит книгу. Обложка выглядит староватой, а со стороны выглядывают кусочки закладок — видимо, Минхо помечал понравившиеся моменты пока читал. — Быть вместе — значит для нас чувствовать себя так же непринуждённо, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе. — Цитирует Минхо, улыбаясь. — «Джейн Эйр» одна из моих любимых книг. Ли наблюдает за эмоциями младшего. Тот безумно бережно, с какой-то трепещущей нежностью проводит пальцами по обложке, выводя буквы названия. А затем так же аккуратно открывает. Глаза тут же замечают количество пометок, сделанных на полях страниц карандашом. Почерк у Минхо красивый, Хёнджин удивляется. Он поднимает глаза, улыбаясь. Сердце вновь трепещет в груди, ведь это, наверное, самое лучшее, что мог подарить ему старший. Подарить ему свои мысли, частичку себя. Хёнджин расценивает это как высшую степень доверия. Минхо впускает его в мир своих мыслей, позволяя прочесть их. Для Ли художественные произведения являются некой отдушиной. Ему доставляет огромное удовольствие просто сидеть в своей уютной однокомнатной квартире поздно вечером за чашкой чая, курить и читать, погружаясь в совершенно иной мир. Мир пожелтевших страниц и чёрных чернил. Хван знает об этом, поэтому для него такой подарок является неким признанием. — Спасибо, хён.. я не знаю, как тебя благодарить, мне не хватает слов. Тихо говорит младший, наблюдая, как на лице напротив расцветает мягкая улыбка. Минхо приятно — принимая книгу, Хёнджин принимает и его самого. Минхо не боится довериться ему. Хван откладывает книгу на подоконник и делает шаг вперёд, обнимая старшего, ведь слова и правда ни к чему. Он знает, что Ли поймёт что именно он хочет сказать своим прикосновением. Старший обнимает его в ответ. Они выкуривают ещё две сигареты, наблюдая, как город постепенно засыпает: машин и прохожих становится всё меньше и меньше. Свет в окнах напротив потухает. — Знаешь, хён.. — тихо зовёт Хёнджин, затягиваясь последний раз и выкидывая окурок в открытое окно, — твои подарки были прекрасными, они мне очень понравились… Хёнджин говорит довольно спокойно и равномерно, вот только взгляд его устремлён на улицу, будто бы намеренно избегая глаз Минхо. Сам старший не особо понимает к чему клонит его лунный мальчик. Он замечает, как блондин заметно нервничает, слегка прикусывая нижнюю губу. Ли подаётся вперёд, кладя ладонь на чужое плечо, чуть сжимая, призывая посмотреть в глаза. — Что-то случилось, Джинни? Ты чего так волнуешься? Спрашивает старший, взволнованно глядя на блондина. Хёнджин усмехается, качая головой. Он наконец осмеливается поднять глаза на своего хёна. В них Минхо читает какой-то азарт, лунный блеск сверкает опасным огоньком. — Могу я попросить третий подарок, хён? Голос Хёнджина кажется на пол-октавы ниже, каким-то более чувственным. Ли пару раз моргает в непонимании, а затем кивает. — Ну конечно, Джинни, всё, что захочешь. С тёплой улыбкой отзывается Кот. Хван улыбается, щурит свои лисьи глаза. Наклоняется слегка вперёд. — Тогда, я хочу в подарок тебя.. Шепчет прямо в губы напротив, ощущая рваный выдох на своих собственных. Минхо улыбается, мягко заправляет выбившуюся прядь светлых волос за ухо. Младший на секунду прикрывает глаза от прикосновения. — Джинни— Начинает старший, но Хёнджин бессовестно его перебивает, распахивая глаза. Смотрит упрямо и немного обиженно. — Я уже совершеннолетний, хён. Минхо ухмыляется этому. Капризный. — Я не собирался тебе отказывать, малыш. Шепчет Ли, теперь сам поддаваясь вперёд, оставляя мягкий, практически невесомый поцелуй поверх линии челюсти. Хёнджин мягко обнимает старшего за плечи, притягивая ближе. Руки скользят под кожаную куртку, чувствуя сильную спину под ней. Минхо целует нежно, переходя на шею. Он не оставляет отметин — пока нет. Пока всё слишком аккуратно и тягуче. Атмосфера спускается с обшарпанного потолка, с которого местами сыпется штукатурка; скользит по бетонным стенам и накрывает маленькую кухню и двух парней с головой. Под кожей разгорается пока что маленькое пламя, которое только согревает изнутри. Оба знают, что вскоре, на его место придёт полноценный пожар, который будет сжигать всё на своём пути. Они готовы сгореть этой ночью вместе. Минхо подталкивает младшего к подоконнику, заставляя опереться о него поясницей. Холодный воздух лижет шейные позвонки Хёнджина. В его глазах сияние луны горит голубым цветком пламени, завораживая, поджигая звёзды в кошачьих глазах напротив. Минхо наконец целует его, слегка придерживая подбородок. Пухлые губы Хвана на вкус, как нектар Айгуля. Ли упивается им, и уже, кажется, не может остановиться. Руки сами находят свой путь, спускаясь ниже, сжимая чужую талию, заставляя младшего чувственно выдохнуть в губы напротив. Они оба дышат рвано. У Хёнджина дрожат кисти рук, когда он полностью снимает кожаную куртку с чужих плеч, швыряя её куда-то на пол. Похуй. Из-под воротника свитера Минхо выглядывают тонкие линии татуировок. Хёнджин жаждет наконец разглядеть их все. Он припадает к шее старшего, целует нежно, спускаясь к воротнику. Тонкие пальцы отодвигают мешающую материю, оголяя основание шеи. Хван не медлит — кусает, оставляя слегка красноватый след. Минхо шипит котом, но на губах застывает ухмылка. — У кого-то зубки прорезались? Голос Ли тихий и низкий, а в глазах Хёнджина загораются искры озорства. Он прикусывает губу, смотрит на старшего из-под полуопущенных век. Не отвечает, лишь дразнится, заводя старшего больше. Минхо накрывает ладонями чужие бёдра, сжимая. У обоих под кожей целый небосвод полыхает палитрой красок: океаном играет кобальтовый, кровью сочится бордовый. Всё чересчур чувственно, по-настоящему. У Хёнджина немного трясутся руки, да слегка немеют пальцы от переизбытка эмоций. Минхо замечает, придерживает внутренних бесовских псов, что так и рвутся обладать молодым телом напротив. Сажает обратно на цепь, однако, в клетке не запирает. — Это твой первый раз? Спрашивает учтиво, заглядывая в глаза напротив. Ему важно знать, чтобы не напугать мальчишку раньше времени. Скулы напротив заливаются румянцем. — Я.. — Хёнджин смущается ещё больше под пристальным взглядом тёмных кошачьих глаз, — да, я девственник. Говорить это прямиком в лицо напротив оказывается более смущающе, чем казалось. Он отводит взгляд. Из уст старшего вырывается маленький, добродушный смешок. — Милый.. Мурлычет на ухо, аккуратно выцеловывая чувствительное место за ним. Хван млеет под ласками своего Кота. Минхо быстро подхватывает его на руки, заставляя рефлекторно обвить длинные ноги вокруг своего торса. Несёт в спальню, по дороге обтирая, кажется, каждую стену, потому что просто не может оторваться от столь сладких губ. Спина Хёнджина мягко касается поверхности кровати, а старший нависает сверху. Смотрит изучающе, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь на лице Хвана. Светлые глаза горят костром лунной пыли, а она переливается, серебрится, притягивает собак, что протяжно воют в груди, норовя сорваться с цепей. Ли нежно оглаживает щёку блондина. Тот ластится, словно кот. — Джинни, ты точно готов? Точно хочешь этого? Минхо спрашивает, потому что понимает, что, если они зайдут дальше, он вряд ли сможет остановиться, как сделал это тогда в клубе. Второго такого самоконтроля у него может не быть. Ему нужно, чтобы младший был уверен в своём выборе, был уверен в нём. Хёнджин тянется к нему, даруя смазанный поцелуй, а затем снова ложась на подушки. — Да, Минхо, я чертовски уверен, что хочу тебя. В голосе слышны нотки настойчивости и уверенности. Это безумно радует, льстит даже, ведь Минхо — заядлый собственник. — Хорошо, малыш, как скажешь. На губах Ли расцветает улыбка. Он наклоняется, вновь целуя. Мари Краймбрери — Он тоже любит дым Руки Минхо пробираются под худи младшего, гладя слегка шершавыми пальцами, вызывая мурашки. Он чувствует, как подрагивает чужое тело под его прикосновениями. Хёнджин времени не теряет, тянет подол свитера Ли наверх, утаскивая материю за собой, оголяя участок спины. Кот отстраняется буквально на мгновение, чтобы стащить с себя мешающую вещь, а затем вновь припасть к уже ставшими любимыми губам. Тонкие пальцы Хвана блуждают по сильной спине, неосознанно повторяя узоры татуировки. У него руки тёплые. Они оба горят: Минхо в серебряном сиянии лунного света, а Хёнджин в отблесках звёздного неба. Старший окончательно стягивает с блондина его худи, открывая для себя прекрасный вид на поджарое тело, явно изнурённое усердными тренировками и тупыми диетами. Под сиянием луны из не зашторенного окна Хёнджин выглядит болезненно худым — ключицы и рёбра выпирают. Но это не делает его менее прекрасным, лишь поселяет мысль в голове старшего о том, что с этого дня он будет следить за тем, как его лунный мальчик кушает. Глаза замечают тонкие полоски шрамов на запястьях, которых не видели раньше, ведь блондин всегда носил вещи с длинными рукавами, когда они были вместе. Сердце колит, ведь он прекрасно понимает эту боль. Понимает, потому что под чёрными эскизами на руках красуется точно такое же напоминание о том, какое говно этот мир. Он подносит одну руку к лицу, нежно целуя в запястье, прямо поверх одного из рубцов — негласное обещание никогда не бросать. Хван понимает, что хочет донести до него старший. Он капитулирует, опуская все барьеры, сдаётся перед натиском любви и нежности. Принимает правила игры под названием «отношения» и всё, что идёт вместе с ними. Впускает чувства в своё сердце, позволяя им наконец полностью заполнить его. Больше не боится, называет вещи своими именами. Переломный момент, к которому стремились оба, и к которому привёл один единственный разговор на балконе чужой квартиры в разгар малолетнего алкоголизма. Ли выцеловывает грудь младшего под ним, пробуя на вкус молочные ключицы. Они отдают лунной пылью. Спускается ниже, оставляя поцелуй прямо поверх солнечного (в случае Хёнджина, явно лунного) сплетения, чувствуя губами учащённый пульс младшего. Усмехается про себя, прокладывая дорожку всё ниже. Приятно осознавать, что не только человек имеет над тобой величайший контроль, но и ты заставляешь его забываться лишь притронувшись. Дарует поцелуй каждой тазобедренной косточке, приспуская узкие рваные джинсы. Хёнджин рвано дышит, низ живота приятно скручивает от каждого прикосновения к коже. Кисти рук слегка потряхивает, а сам он не особо знает, куда их деть, поэтому останавливает свой выбор на сильных плечах Минхо, пока тот поднимает пылающий взгляд. Кажется, все звёзды галактик взорвались разом в его глазах, поджигая их своим особым огнём. Хван произвольно горит, позволяя огню напортив сжигать его заживо. Видно, что Ли вновь хочет спросить, уже даже приоткрывает рот, чтобы начать говорить, но Джинни его опережает, запуская руку в волосы старшего, с нежностью расчёсывая своими немного узловатыми длинными пальцами. — Всё хорошо, Минхо. Я уверен. Он опускает приставку «хён», ведь знает, что ему дозволено. Минхо всегда считал его своим равным, даже, если Хван на четыре года младше. Они одинаковые, заблудшие мальчики, всего лишь дворняжки, которых выкинула жизнь и общество. Они нашли свой дом друг в друге и в дыме от дешёвых сигарет, которые они теперь делят на двоих. Минхо предельно нежен и аккуратен, но даже это не спасает от боли первого раза. Растяжка хоть и сделала всё чуть получше, но не поспособствовала полному отсутствию боли. Хёнджин лишь прикусывает губу, хмурится, терпит. Чёртов мазохист. Минхо не двигается, выжидает, даруя драгоценное время, чтобы привыкнуть. Он умело отвлекает: целует в шею, на этот раз оставляя яркие отметины; шепчет сладкие ничего на ухо, слегка задевая чувствительную кожу горячими губами; просит посмотреть в глаза, что Хёнджин, конечно же, сразу исполняет. Это помогает, Хван расслабляется, а старший на пробу качает бедрами вперёд, вырывая из груди блондина жалкий скулёж. Он вновь прикусывает губу, но на этот раз от удовольствия. Минхо вспоминается засевшая в голове цитата из любимой книги: “Правила и законы существуют не для тех минут, когда нет искушения, они как раз для таких, как сейчас, когда душа и тело бунтуют против их суровости”. Хёнджин пытается быть тише, когда толчки становятся более ощутимыми и размашистыми. Минхо не нравится, что его лунный мальчик сдерживает себя. Сегодня он должен стянуть с себя все маски. — Не стесняйся, детка, я хочу слышать твой голос. Шепчет. Голос у Ли низкий и хрипловатый, потому что уже сам на краю блаженства. Хёнджин краснеет немного, хоть и не должен уже. Однако сдерживаться перестаёт. Его мелодичные стоны слетают с его пухлых губ, отлетают от небольшого зеркала, теряются на страницах многочисленных книг, которые валяются повсюду, а обшарпанные стены впитывают их в себя, замуровывая навечно. Оба достигают пика практически одновременно: Звёздное Небо и Луна, наконец, встречаются на Земле, находя друг друга после долгих лет разлуки. Кот всё-таки вынюхал свою любовь, прокладывая свой тернистый путь прямиком к нему. Старший валится рядом с уставшим блондином, предварительно оставив беглый поцелуй на его губах. Хёнджин пристраивается на груди Ли. Оба мокрые и слегка липкие, но безумно счастливые. Нагота больше не смущает Хвана, он спокойно жмётся ближе. Его пробивает желанием растворить этого ручного Кота в себе, ведь тот уже давным давно пробрался глубоко под кожу. Джинни приподнимается на локтях, ловя разморённый взгляд старшего. Его зрачки скрывают добрую половину звёздного неба в глазах. Говорят, что, когда смотришь на то, что любишь — зрачки расширяются. Тело всегда выдаст тебя. Хёнджин улыбается, ведь уверен, что в своих глазах тоже не видна полная луна. — Спасибо. Какое простое слово, но сколько веса и значения может в себе нести. Спасибо, за самый лучший День Рождения. Спасибо, за то, что был рядом. Спасибо, что показал мне столь светлые и чистые чувства, когда я уже отчаялся вновь найти их. Спасибо, что спас меня. Спасибо, что ты отыскал свою Луну. А Минхо будто бы и вправду способен читать чужие мысли, ведь он предельно точно понимает, что именно вкладывает в своё «спасибо» младший. Понимает, потому что на собственных губах формируется ответная фраза, держащая в себе больше смысла и чувств, чем банальное «люблю». — Спасибо тебе, мой лунный мальчик.