Куда пропадает Луна

Говорят, противоположности притягиваются. Это не совсем верно. Точнее, да, противоположностей действительно притягивает друг к другу, но, зачастую, это лишь костёр оглушительных эмоций, который, вскоре, догорает, оставляя после себя лишь серый пепел. А когда две половинки похожи — формируется крепкий союз. Словно две половины души, которые, наконец, нашли друг друга, снова воссоединяясь в одно целое. В случае Хёнджина и Минхо это именно так. Оба непонятые и своими родителями и обществом, озлобленные на мир и на самих себя, не принятые. Однако нашедшие самих себя и своё спасение друг в друге. В нежных прикосновениях и хаотичных поцелуях, в сигаретном дыме и на страницах книг, в душе и сердце друг друга. Оба понимают, что уже, кажется, связаны навеки. Как говорится: «буду любить тебя в этой жизни, а если есть жизнь после смерти, то буду любить тебя и там». — Мне скучно, Джинни, не хочешь сходить куда-нибудь развеется? Спрашивает Минхо, врываясь на кухню, где сидит младший с чашкой чая и спокойно читает. Хёнджин откладывает книгу в сторону, да снимает милые очки в тонкой оправе. — Скажи мне, хён, ты хоть час можешь просто усидеть на месте, без разыскания приключений на свою прекрасную задницу? Вопросом на вопрос отвечает Хван, улыбаясь вошедшему Коту. Минхо щурится, а губы покрывает слишком знакомая младшему ухмылка. — Ты думаешь, что у меня прекрасная задница? Парирует Ли, скрещивая руки на груди. Хёнджин возвращает старшему его же ухмылку, отзеркаливая её. — Что есть, того не отнять. Минхо на это лишь заливисто смеётся, а Хван довольно хмыкает, понимая, что спокойно дочитать книгу ему уж точно не дадут. — Ну, быть может, когда-нибудь я и дам тебе ей насладиться. — С явными издевательскими нотками в голосе говорит Ли, а потом внезапно хлопает в ладоши. — А пока, собирайся, отвезу тебя в одно из моих любимых мест. Хёнджин лишь закатывает глаза, но всё же со вздохом поднимается со стула, попутно проверяя время на экране смартфона. — Ты разве не должен работать сегодня? Хмурится Хван, спрашивая своего Кота. Тот радостно мотает головой, совсем как маленький. — Нет, босс дал мне сегодня выходной за то, что я заменял своего коллегу несколько дней подряд и работал сверхурочно. Отвечает Минхо, бегло чмокая Хёнджина в губы и подталкивая в их теперь общую спальню, чтобы тот поскорее переодевался. Прошло уже полторы недели с того момента, как отец Джинни выгнал его из дома. По началу Хёнджину действительно было тяжело. Слышать столь резкие и грубые слова от своего собственного родителя, который, по факту, должен любить тебе таким, какой ты есть — больно. Нас растят с установкой, что родительская любовь самая, что ни на есть, сильная и чистая форма любви на свете. Любовь, которая не знает границ и преград, любовь, которой наплевать на всё. Нас растят с мыслями, что только родители будут всегда за нас, только они смогут любить нас, не смотря ни на что. Что только родители никогда от нас не отвернутся и никогда не предадут. Однако не каждый родитель способен на такую любовь. Хёнджин убедился в этом сам. Пьяница его отец или нет — не важно. Есть одна замечательная поговорка: «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». В большинстве своём, пьяные люди более склонны к правде, чем трезвые. Именно поэтому слова отца возымели столь сильное влияние на Хвана. Грехи отцов, родителей в принципе, всегда оставляют большой отпечаток на детях. В конце концов, мы смотрим на наших родителей, мы учимся этому миру с их помощью, мы — их зеркало. Все их ошибки оставляют на нас огромный след, который может потом остаться и на наших детях тоже, а там уже и передаваться из поколения в поколение, словно какое-то проклятие. Иногда родители не замечают, что это именно они ломают жизнь своим собственным детям, что награждают их травмами на всю оставшуюся жизнь, а они потом просто вымещают всё это на своих наследниках, просто потому что их так научили. Жестокая жизненная установка, которая может обернуться трагедией, если её вовремя не распознать и не остановить. — Ну и куда ты привёз меня на ночь глядя? Со смешком спрашивает Хёнджин, когда не видит перед собой никакого ночного клуба, в который он думал Минхо его повезёт. Ли глушит мотор своего байка и таинственно улыбается, беря свободную руку Хвана, так как в другой он держит пакет с бутылкой довольно дорогого соджу, на которую оба парня скинулись. — Пойдём, лунный мальчик, я покажу тебе, где проводил большинство своего времени после смерти бабушки. Хёнджин слегка настораживается, ведь знает, что бабушка для Минхо это закрытая тема. Однако в голосе старшего не читается грусть или скорбь. Скорее, какое-то своеобразное умиротворение и ностальгия. Он позволяет этому Коту вести себя за руку, покорно следуя за ним, пока они оба не останавливаются напротив заброшенного четырёхэтажного дома. Хёнджин щурит свои по-лисьи раскосые глаза. — Ты же не привёл меня на заброшку, чтобы изнасиловать? Минхо на это заливисто смеётся, а его смех эхом разносится по старому помещению. — А ты что, будешь мне сопротивляться? Голос Ли звучит тихо и совсем рядом, так как он теперь встаёт прямо напротив Хёнджина, заглядывая тому в глаза. Хван улавливает игру, ухмылка накрывает его губы. — И не подумаю. Голос звучит так же тихо, как и голос Ли. Минхо мычит в ответ, делая шаг вперёд. Хёнджин чувствует его прерывистое дыхание на своих губах. — Ну тогда это не будет считаться изнасилованием, раз ты сам этого будешь хотеть. Шепчет, а затем всё же сокращает то мизерное расстояние, что было между ними и целует Хёнджиновы губы, которые всё ещё отдают сладким чаем с молоком. Они поднимаются на верхний этаж. Крыши здесь нет, видимо, не успели достроить, поэтому отсюда открывается просто волшебный вид на ночной город и на небосвод, на котором, пока ещё тускло, но уже начинают загораться звёзды. Хёнджин всё же не осмеливается подойти к краю, так как совершенно не ладит с высотой, как, в принципе, и сам Минхо. Вот только последний почему-то совершенно не выглядит напуганным, даже наоборот. Хёнджину кажется, что Ли чувствует себя более свободно, стоя практически на краю крыши. Хван хмурится. — Думаешь это безопасно — пить на заброшке, а тем более на последнем этаже, на котором даже стен нет? С неким волнением спрашивает Хёнджин, привлекая внимание своего парня. Минхо подходит к нему, опуская обе руки на его тонкие плечи. — Брось, Джинни, я напивался здесь сотню раз, и, как видишь, всё ещё в целости и сохранности. — отмахивается Минхо, слегка сжимая чужие плечи, а потом вновь возвращая своё снимание виду города. — Лучше посмотри, как красиво. Завораживающе, не правда ли? И небо и город, естественный и искусственный свет сливаются воедино. Слова и уверенность старшего успокаивают блондина. Он расслабляется, откидывая страх высоты в сторону, забывая о нём на некоторое время, позволяя себе поистине любоваться открывшимся видом перед глазами. — Ты прав, хён, здесь безумно красиво. Соглашается с Минхо младший, подходя чуть ближе к краю, обнимая Ли со спины. Тот лыбится в подобии Чеширского Кота, накрывая чужие руки на талии своими, поглаживая костяшки и тыльную сторону ладони. — Знаешь, я привёз тебя сюда не только, чтобы показать очередной красивый вид, Джинни. — Вдруг говорит Минхо, позволяя себе чуть отклонить голову назад, опираясь о Хвана. — Это место действительно много значит для меня. Я никого не приводил сюда, кроме тебя. Хёнджин удивляется, но в груди разрастается цветок радости. Он чувствует себя особенным. Для Минхо он таковым и является. Особенный. Ли разворачивается в его руках, смотрит со всей нежностью и каким-то всемирным обожанием. Первый раз Хёнджин видит его таким. Это слегка сбивает с толку, ведь весь тот суровый фасад, который старший всегда примеряет на себя, разрушается вдребезги, когда они наедине. Однако Хёнджин до сих пор не может к этому привыкнуть. Он лишь улыбается своему парню, ожидая продолжения его монологу. — Это место помогло мне пройти через самые тёмные времена в моей жизни. Оно имеет своего рода сентиментальность для меня. Я привёл тебя сюда, потому что подумал, что раз оно помогло мне, оно сможет помочь и тебе. Хёнджин хмурится слегка. Он и не знал, что ему нужна помощь. Минхо видит, что младший явно не согласен с его словами и уже хочет перебить его, чтобы доказать обратное, но Ли опережает, продолжая говорить. — Можешь не притворяться, что всё нормально, Джинни. Ты можешь сколько угодно обманывать самого себя, но мне соврать ты не способен. Я ведь вижу тебя насквозь. — Минхо вздыхает, опуская глаза на руки Хёнджина, которые он держит в своих, грея чуть замёрзшие пальцы. — Я, как никто другой, знаю каково это, когда от тебя отказываются собственные родители. Ты можешь возражать, что твой отец уже давно потерял свой авторитет и значимость для тебя, но это не так. Глубоко внутри ты знаешь это не хуже меня. Именно поэтому тебя так задели его слова, именно поэтому ты до сих пор не можешь выкинуть их из головы. Хёнджин вздыхает, прикрывая глаза. Он знает, что Минхо прав. И почему он только думал, что сможет скрыть это всё от него? Зачем пытался? — Эй, — зовёт Ли, накрывая чужую щёку ладонью, поглаживая скулу, призывая посмотреть на себя, — с каких пор ты начал умалчивать о своих проблемах? Мы же в этом вместе, помнишь? Я пойму тебя, всегда пойму, Джинни. Минхо улыбается, а Хван понимает, каким идиотом он был. Он лишь кивает, возвращая улыбку старшему. Звёзды в глазах напротив начинают сиять ярче. — Вот и славненько, а теперь, давай разбавим эту унылую атмосферу, мм? Ли пару раз нежно похлопывает по щеке Хёнджина, прежде чем пойти прямиком к пакету с бутылкой и достать её, вертя ей прямо перед носом Хвана. Это вызывает смешок у младшего. — Наливай давай, котяра. Бутылка заканчивается довольно быстро, когда она пьётся в отличной компании и за интересными разговорами. — Судьбы, как таковой, не существует. У Хёнджина слегка заплетается язык, а обычно светлые глаза, в которых отчётливо видно сияние луны, сейчас мутноваты. Минхо вскидывает брови в подобии вопроса. Он в таком же состоянии — тёмные глаза сверкают не звёздным блеском, а скорее алкогольным. — Человек сам решает и отвечает за свои действия. Поясняет Хёнджин, делая последний глоток из своего стаканчика. Его всегда тянет на глубокие разговоры, когда в голову ударяет что-нибудь горючее. — Да ну? Может, ты ещё скажешь, что люди сами выбирают, когда им умирать? С явной издёвкой спрашивает Минхо, а на губах появляется кривая ухмылка. — Над смертью никто не властен, я и не про это. Я про всё то, что люди называют волей судьбы. Когда они оправдывают свои поступки какой-то высшей силой, которая, якобы, поспособствовала их действиям. Сила, которой они не могут противостоять. Минхо лишь хмыкает на сказанное, поднимаясь с кирпича, на котором сидел. — Человеческая воля бессильна, а судьба слепа. Просто говорит он и делает шаг в сторону. Хёнджин хмурится, наблюдая за действиями старшего. Тот подходит прямо к краю. Хван настораживается, когда Ли поворачивается к нему, а ноги останавливаются в паре жалких сантиметров от края. Слишком близко. Однако в тёмных глазах не читается и капли страха. — Хён.. Начинает Хёнджин. Ему не нравится, что Минхо стоит так близко. — Сейчас в любой момент может подуть резкий порыв ветра и меня снесёт, словно пушинку. Перебивает его старший, смотря прямо в глаза напротив. Хёнджин сам поднимается. Желание продолжать этот спор, который явно зашёл слишком далеко, тут же пропадает. — На меня может упасть первая капля начинающегося весеннего дождя, я отшатнусь от неожиданности и рухну вниз. Продолжает Минхо, а Хёнджин уже не на шутку пугается. Его хён явно не в состоянии, он практически не контролирует себя и своё тело. — Хён, я понял, отойди, пожалуйста, от края. Вновь пытается Хёнджин, делая один шаг навстречу Ли. Весь алкоголь, кажется, мигом выветривается у него из системы. Сердце отбивает барабанный ритм в груди, разгоняя чистую кровь по венам. — Я могу просто оступиться, в конце концов. — Не перестаёт Минхо, а Хван лишь чувствует, как липкие щупальца страха всё сильнее стискивают его сердце. — И от подобных моментов зависят все наши действия, вся наша жизнь. Блондин делает ещё один аккуратный шаг к своему парню, чуть вытягивая руку. — Минхо, прошу, хватит, я всё понял. Отойди оттуда. Голос Хвана слегка дрожит, ведь к горлу подступает истерика, ибо Ли совершенно отказывается его слушать. Младший замечает, как слегка покачивается тело старшего. Он стискивает челюсть, позволяя себе сделать ещё один шаг навстречу Минхо. Но тот лишь отрицательно качает головой. В глазах читается решимость договорить и доказать. — Это и есть, так называемая, судьба, Джинни. Она существует и она всесильна, а человек совершенно ничего не может против неё сделать. — Он оборачиваться назад, смотря вниз. — Если мне суждено упасть с этой крыши — я упаду, и никто ничего не сможет с этим сделать. — Твою мать, Минхо, отойди от этого ёбанного края! Срывается Хёнджин. Он не может и дальше продолжать смотреть на то, как его любимый так безалаберно играется со смертью, будто призывая, подначивая. Из уст Минхо вырывается тихий смешок. — Да ничего со мной не случится, Джинни, вот, смотри, я отхо— Он не успевает договорить. Тело теряет баланс, а сам Ли, в попытке избежать летального исхода, дёргается вперёд, но оступается. Нога соскальзывает с края, а тело, следуя неизменному закону гравитации, падает следом. — Минхо! Хёнджин истошно кричит, и порывается вперёд. Благо рефлексы старшего, даже при наличии алкоголя в крови, хорошо работают. Он успевает зацепиться за торчащую из бетона арматуру обеими руками. Хёнджин напрочь забывает про свой страх высоты, тут же хватая одну из рук Ли, держа мёртвой хваткой. Он не отпустит. Ни за что. Если надо будет, лучше полетит вниз вместе с Минхо. — Держись, я подтяну тебя! Голос вновь срывается, а мышцы слегка сводит, но Хван всеми силами тащит старшего вверх, пока они не оказываются на безопасном расстоянии от края. Оба валятся на холодный бетонный пол заброшенного здания. С уст Минхо срывается хриплый смех. — Теперь веришь в судьбу? В голосе не слышно и капли страха. А у Хёнджина клинит что-то внутри. Он подрывается с земли. Руки трясутся, как у самого настоящего пациента, страдающего от болезни Паркинсона. — Ты совсем из ума выжил? Ты чуть, блять, не умер только что, а теперь шутишь, будто ничего не случилось?! Хёнджин кричит, активно жестикулируя. Сияние луны в глазах полыхает чистым гневом. Минхо тоже поднимается с пола. — Не драматизируй, Джинни, ведь и вправду ничего не случилось. Пытается вразумить его старший, но фраза буквально выбивает весь воздух из лёгких Хвана. Он в неверии и шоке смотрит на своего хёна. — Ничего не случилось? Ты, блять, серьёзно сейчас? Ничего не случилось… Да ты чуть не сдох, в попытке доказать мне что-то, твою мать! Ты, что, не понимаешь?! Состояние Хёнджина передаётся и Минхо. Он начинает раздражаться. — Успокойся, Хёнджин. Голос приобретает серьёзные краски и нотки несдержанности. — Успокоиться? Да, конечно, давай сделаем вид, что ничего не было, что это не я только что, блять, спас тебя от самой тупой смерти в мире! Хёнджин, словно бушующий ураган, а Минхо разгорающийся костёр. Сам Ли закипает, явно не понимая, почему его младший так сильно всё драматизирует. — Да не умер бы я! Тут всего-то четвёртый этаж, а я пьяный. Знаешь, статистика выживших после падения со зданий, в большинстве, состоит именно из опьяневших людей. На глаза Хёнджина наворачиваются слёзы. Он никак не может унять тремор в своих руках. — Да плевать мне на твою тупую статистику! Ты мог умереть, как же ты этого не понимаешь, чёрт возьми?! Хёнджин явно срывает свои связки, а Минхо порядком начинает надоедать весь этот ор. Он на грани и его постепенно подталкивают переступить её. — Я смотрю, тебе прям нравится наблюдать за тем, как я тут задыхаюсь страхом, да? Так сильно хотел доказать мне что-то про свою тупую судьбу? Доказал? Доволен? Садист чёртов! Это становится последней каплей. Минхо теряет весь самоконтроль, чувствуя, как бешеные псы внутри срываются к чертям с цепей, скаля свои клыки на того, за которого были готовы умереть. — Я хотя бы не пытался специально убить себя и причинить себе боль, в отличии от тебя! Кричит в ответ Минхо. Голос у него хриплый и сухой. Грубый. Хёнджин аж отшатывается от него. Слова бьют по сознанию. Застывшие в глазах слёзы всё-таки срываются с ресниц, стекая вниз по бледным щекам. Он замирает на несколько мгновений, не способный найтись с ответом. В тёмных глазах напротив не читается сожаления, это лишь добивает. — Не думаешь ли ты, что это было слишком? Тихо спрашивает Хёнджин, всё ещё не веря, что это посмело сорваться с чужих губ. Минхо молчит, смотря прямиком в лунные глаза напротив, из которых спадает лишь пара кристалликов — Хван не позволяет себе большего. Он горько хмыкает, понимая, что не дождётся даже извинения от Ли. Тот действительно, кажется, не понимает, что только что слетело с его языка. — Я пойду.. Так же тихо, практически шёпотом, говорит Хёнджин, направляясь прямиком к лестнице, ведущей вниз. — Хёнджин, — Минхо ловит его за локоть, но Хван выдёргивает свою руку. — Не трогай меня. Он не кричит, совсем нет, наоборот, его голос звучит до жути безжизненно и плоско. Хёнджин уходит, а Ли не бежит за ним, оставаясь на месте. В груди поднимается целый ураган эмоций, но одна из них самая яркая — злость. Он злится на Хёнджина, злится и на себя самого. Минхо стискивает челюсть, да сжимает кулаки. Безумно хочется что-нибудь разбить. На глаза попадается пустая бутылка соджу. Он, не раздумывая, подходит к ней, поднимая. Одним ловким движением Минхо замахивается и с силой швыряет бутылку об пол. Она разлетается на миллионы маленьких осколков, один из которых подлетает довольно высоко, врезаясь прямо в руку Ли. Кажется, он даже не чувствует боли, когда машинально вынимает осколок. Рана тут же начинает кровоточить. Алая струйка стекает вниз к запястью, а затем и дальше, оставляя тёмно-красные капли на бетонном полу. Где-то на выходе из здания Хёнджин вздрагивает, слыша звук разбивающейся бутылки.

~~~

Хёнджин решает вернуться к себе в квартиру, чтобы собрать оставшиеся вещи. Всё равно это надо было сделать, а сейчас как раз выдался шанс. Ему нужно развеется, а уборка или собирание чего-либо всегда были лучшим успокоительным. Он аккуратно открывает дверь в квартиру, проходя внутрь. В помещении не горит свет. — Отец? На всякий случай зовёт он. Встречаться с разгневанным и пьяным родителем, который начнёт критиковать его, сейчас уж точно не хотелось. Но на Хёнджиново счастье ответа не следует, а в квартире отсутствуют любые признаки чужого присутствия. Хван облегчённо выдыхает, снимая свои ботинки и проходя внутрь. В первый раз в своей жизни он действительно благодарен, что его отец заядлый пьяница. Хван заваривает себе мятный чай, чтобы хоть немного успокоиться и расслабиться. На часах всего одиннадцать вечера. Он выглядывает в окно, а мысли возвращаются обратно к Минхо. Он понимает, что всё сказанное было всего лишь порывом эмоций из-за неудачных стечений обстоятельств. Однако внутри всё ещё болит от услышанного и сказанного. Они оба потеряли контроль, оба позволили себе лишнего. Хёнджин прикрывает глаза, тяжело вздыхая. Ему сейчас безумно хочется в квартиру Минхо, под тёплое одеяло и в его нежные объятия. Хочется извиниться и услышать извинения в ответ, хочется просто забыть всё то, что случилось сегодня вечером. Он допивает свой чай, моя за собой кружку, а затем идёт к себе в спальню. Вид своей комнаты приводит его в лёгкий ужас, но не удивляет. Вся комната совершенно разгромлена: по полу валяются книги, которые он пока ещё не успел забрать с собой, одна дверца шкафа сломана и держится на честном слове, а из самого шкафа повыпадали некоторые вещи. Хёнджин вновь вздыхает, прикрывая глаза. Его отец, видимо, решил выпустить свой гнев на сына на его вещах. Он поднимает выпавшие вещи, аккуратно складывая их в небольшую сумку. Туда же помещаются и разбросанные книги. Это больше не его дом. Его дом теперь рядом с Минхо. Даже если они поссорились, его дом всегда будет там, где этот Кот.

* * *

В баре довольно громко и душно. Низкосортная музыка прилично давит на виски, а алкоголь в крови совершенно не помогает, скорее лишь усугубляя ситуацию. Минхо приехал в этот бар после перепалки с Хёнджином. Ему нужно развеется, нужно прийти в себя. И да, именно поэтому он топит себя в море горького виски, что прилично обжигает горло. Янтарная жидкость в стакане притягивает взгляд помутневших звёзд в глазницах. Минхо сжимает стакан в пальцах, наблюдая, как его контингент плещется. Он понимает, что, наверняка, сегодня не вернётся домой, ведь Хёнджин, скорее всего, там, а последнее, чего сейчас хочет Ли это ещё одной ссоры. Он опрокидывает в себя стакан, маша бармену рукой, прося ещё один. Парень за барной стойкой смеривает Минхо слегка взволнованным взглядом — это его третий стакан — однако ничего сказать не может, ведь слово клиента — закон. Он всегда прав. Ли с благодарностью принимает ещё один стакан. Язык заплетается, а формировать слова становится всё тяжелее. Голова и веки кажутся свинцовыми, а зрение слегка плывёт. — Привет, красавчик. Слышится незнакомый женский голос сбоку. Минхо слегка заторможенно реагирует на это, поворачивая голову, встречаясь взглядом с расфуфыренной дамочкой — постоянным обитателем таких мест. Кот лишь кивает незнакомке, возвращаясь к своей выпивке. — И что же такой сексуальный парень делает в баре один? Не перестаёт незнакомка, присаживаясь на стул рядом. Минхо раздражительно цокает, вынужденно возвращая своё внимание девушке. — Запивает свои проблемы, разве не видно? Выходит чуть резковато, но это, кажется, совершенно не смущает девушку. Её глаза поблескивают заинтересованностью. Она продолжает разговор. Минхо не вслушивается, отвечая через раз и односложно.

* * *

Хёнджин почти заканчивает со сборами и небольшой уборкой, когда в дверь начинают настойчиво названивать. Хван сначала дёргается, потому что думает, что отец вернулся с попойки. Но потом вспоминает, что хозяин квартиры вряд ли будет звонить, если у него есть ключи. В мысли приходит только один человек, поэтому Джинни с лёгкой улыбкой идёт к двери. Минхо всё же понял свою ошибку и нашёл его. Пришёл за ним, чтобы забрать обратно домой, где уж точно не будет больше никаких ссор и истерик. Он даже не проверяет глазок. — Хён, ты всё-таки пришёл— Хёнджин осекается, когда вместо Минхо на пороге видит двух взрослых мужчин в масках и чёрных куртках. Он хмурится, а незнакомцы кажутся удивлёнными. — Простите, вы кто? Вежливо спрашивает Хван, перебарывая внутреннее желание захлопнуть дверь прямо перед их носами. Мужчины переглядываются друг с другом. — Хван Вонги? Спрашивает один из мужчин. Голос его низкий и хриплый, грубоватый. — Нет, я Хван Хёнджин, его сын. Отвечает блондин, с лёгким волнением наблюдая, как двое мужчин снова переглядываются и хмурятся. Потом, кажется, решают что-то для самих себя, и один из них делает шаг вперёд, наступая, заставляя ничего непонимающего Хвана отступить назад, невольно пропуская незнакомцев в квартиру. Последний закрывает дверь за собой. — Что вы делаете? С опаской и возмущением спрашивает Хёнджин. Он не понимает, почему эти мужчины позволяют себе буквально врываться в его квартиру. — Скажи нам, мальчик, где твой отец? Задаёт вопрос тот же самый, который говорил до этого. Хёнджин безразлично пожимает плечами. — Понятия не имею. Наверняка, выпивает в очередной забегаловке. Фыркает Хван, пристально наблюдая за двумя мужчинами. Те снова переглядываются, на этот раз кивая друг другу. Будто призыв к определённому действию. — Видишь ли, Хёнджинни, — приторно сладко начинает один из них, делая шаг к Хвану, — твой отец задолжал нашему боссу кругленькую сумму и всё никак не может расплатиться. Хёнджин хмурится больше, инстинктивно делая шаг назад. Его воротит от уменьшительно ласкательного прозвища, а осознания того, кого он только что пропустил в свою квартиру, оставшись с ними один на один, начинает потихоньку опускаться на него. Коллекторы. — Я же сказал, что не знаю, где он. Я не живу тут уже порядком недели, меня совершенно не интересуют дела моего отца. Хван ощетинивается, отчеканивая каждое слово, словно загнанный в угол щенок, который скалит свои ещё неокрепшие зубки. Сердце начинает учащённо биться в груди, пуская по венам страх, смешанный с адреналином. — Мы, конечно же, всё понимаем, но и ты нас пойми, — мужчина продолжает надвигаться на него, — мы всего лишь делаем свою работу. И если клиент не выплачивает нашему боссу деньги, то мы его легонько… подталкиваем... любыми способами. Мужчина делает ещё один шаг вперёд, вынуждая Хёнджина, отступившего назад, врезаться лопатками в стену. Он попадается в ловушку. — А кто, как не единственный сын, способен помочь нам, наконец, достучаться до непутёвого папаши? С этими словами мужчина делает резкий замах и удар летит прямо в Хёнджина, благо тот успевает увернуться. Однако за этим ударом незамедлительно следует второй, который Хван еле-еле успевает отбить. Он давно не практиковался. Это раздражает мужчину сильнее, он замахивается ещё раз, но и в этот раз Хёнджин успевает, даже выпадает шанс ударить в ответ, что он, собственно, и делает. Адреналин разгоняется по телу, когда мужчина отшатывается от него, даруя возможность увильнуть от последующего удара и выбраться из импровизированной клетки. Хван делает попытку добежать до двери, но второй перехватывает его на бегу, ударяя прямо поддых, выбивая весь воздух из лёгких и заставляя согнуться пополам, кашляя. Тот, которого Хван успел ударить, подбегает к ним. Из правой ноздри течёт струйка крови. — Дрянной мальчишка! Шипит он и тут же ударяет Хёнджина в бок носком ботинка. Блондин не удерживается, полностью падая на пол, хватаясь за ушибленное место. — Мы надеялись найти твоего отца здесь, но так, думаю, даже лучше. Покажем на наглядном примере, что с ним будет, если он не заплатит нам денег. Голос всё тот же. Кажется, другой совсем не говорит. Хёнджин не успевает ничего сделать, никак среагировать, когда на него обрушиваются удары ботинок с тяжёлой подошвой. Он только успевает сообразить хоть кое-как закрыть руками голову. Боль пронзает всё тело, пока сам Хван позволяет себя избивать. А что он может против двух взрослых мужчин, чья работа это насилие ради выгоды? Правильно, ничего. Остаётся лишь ждать, покорно принимая удары, надеясь, что вскоре этот кошмар кончится. Кончается он относительно быстро — видимо, сами коллекторы устают пинать Хёнджина. Они уходят так же внезапно, как и явились. Лишь плюнув что-то напоследок, во что Хван явно не вслушивается, пытаясь набрать в лёгкие побольше воздуха и не задохнуться от вязкой жидкости во рту с металлическим привкусом. Всё тело ломит, а грудь сдавливает, будто бы по его рёбрам проехались комбайном. Хёнджин хрипит, сплёвывая кровь на половицы. Он находит в себе последние силы, чтобы принять вертикальное положение и дотянуться до заднего кармана джинс, выуживая оттуда телефон. Он упорно смаргивает подступающую к глазам темноту. Дрожащие пальцы набирают единственный номер, выученный наизусть.

* * *

Девушка всё никак не отстаёт, чем начинает порядком выбешивать. Минхо и так не в самом лучшем расположении духа, так теперь ещё и эта дамочка хочет от него не пойми чего. Хотя нет, он прекрасно знает, чего хочет эта скверная персона. За неё говорит её чересчур низкое декольте, лукавый взгляд, палец, накручивающий прядь, да приторно сладкий голос. От него тошнит. Минхо аж передёргивает. — Ну чего ты такой неприступный, красавчик? Я же вижу, что понравилась тебе. Мы же взрослые люди, в конце концов, чего стесняться? Шепчет она, придвигаясь всё ближе и ближе. Минхо лишь закатывает глаза, цокая. Он переводит раздражённый взгляд на неё, всё же фокусируя его. — Я предпочитаю парней. Уйди по-хорошему, а? Не люблю бить женщин. Девушка расширяет глаза, тут же отскакивая от него. В глазах читается возмущение, она практически задыхается им, а Минхо лишь ухмыляется, возвращаясь к своей выпивке. Девушка уходит, совсем по-детски, как-то слишком истерично топнув своим каблуком. Ли всегда забавляли такие персоны, которые думают, что им в этой жизни положено всё. Телефон в кармане начинает вибрировать, прерывая поток мыслей. — Ну чего ещё.. Шипит себе под нос Ли, пытаясь выудить из кармана свой мобильник. Имя на экране заставляет замереть на секунду, а потом тяжело вздохнуть. Ему нужно время. Он пока не готов к разговорам. Тем более, он в стельку пьян, ничем хорошим этот разговор сейчас не закончится. Он сбрасывает звонок, откладывая телефон в сторону, экраном вниз, предварительно отключив звук.

* * *

Звонок отклоняют, но Хёнджин пробует ещё. И ещё. И ещё. Глаза начинают слезиться, а тело вновь пронизывает волна боли от малейшего движения. — Да возьми ты, твою мать.. Хрипит Хван, пробуя набрать ещё раз. На том конце ровный безжизненный голос повторяет: «абонент недоступен, перезвоните позже». В глазах начинает темнеть, а по всему телу простреливает волна холода. Страх окутывает его вуалью. Он пробует последний раз, но безуспешно. Силы покидают его, и Хёнджин съезжает на пол. Он успевает лишь нажать на контакт «Ликси» перед тем, как выронить телефон. Веки кажутся свинцовыми. Он больше не в силах сопротивляться тьме.