ProdigalSoldierSwitch.AU

***

      Маленький мальчик осторожно, но юрко зашёл в подвал, осторожно держа черноглазика сзади себя. Было темно, лишь свет из дверного проёма где-то сверху сочился в мокрую небольшую коробку из кирпичей.       — Вот, Том. Открывай глаза, — мальчик с рожками бережно развёл руками, взяв черноглазика за запястья. Тот умилённо охает, увидев в тёмном уголке пушистую рыжую кошку с новорождёнными котятами.       — Они все похожи на тебя, — произносит Том. Торд лишь махнул рукой.       — Есть ещё кое-что, что я хотел бы дать тебе.       — И что же?       — Закрой, пожалуйста, глаза. Я стесняюсь.       Хихикая из-за предвкушения, Том закрыл свои веки. Время потянулось долговато, а Торд никак не решался сделать маленький подарок Тому.       — Что же это, Торд? — улыбается чуть шире мальчик, и вдруг чувствует, как что-то тёплое и сладкое коснулось к его губам. Том содрогнулся, почувствовав чужие уста на своих. Он открыл удивлённые, но такие же улыбающиеся глазки. Торд резко отстранился, закрыв красное личико ладонями.       — Люблю тебя…

***

      Я резко просыпаюсь в поту. Торд сожалеюще смотрел на меня, гладил гематому у бока, которую я получил во время вчерашней ссоры из-за того, что я вырвался из квартиры. Я фыркнул и повернулся к нему спиной, сторонясь к краю от Торда. Он же подполз и крепко обнял меня.       — Хочешь, мы сегодня прогуляемся? Может, мне составить встречу с одними из твоих солдат? — тихо стал спрашивать Торд. Он хотел загладить свою вину, но я молчал. — Солнце, мне очень жаль, я не подумал, я инстинктивно… Ударь меня, избей. Давай, Том. Отомсти мне! Не мучай меня, не молчи, дорогой.       — Торд, прекрати. Я хочу спать.       Он умолк на время, осторожно прикасаясь к коже у синяка. Я легонько шикнул от боли, но позволял делать, что ему угодно. Тот положил руку на моё плечо.       — Даже когда ты обижаешься, ты все ещё красивый. Ты простишь меня?       — Только если отпустишь меня на Волю.       В воздухе повисло молчание. Ларссон положил своё лицо на мою спину. Вдруг, я почувствовал, что что-то мокрое и тёплое стало стекать по спине. Я не был равнодушен к чувствам Торда, и поняв его обстановку внутри, я приподнялся и увидел его грустное лицо. Он зажмурился, пытаясь задержать слёзы.       — Ты уйдёшь, я останусь один. Ты этого хочешь, да? — дрожащим голосом говорит он.       — Что ты как маленький, Торд? Вытирай слёзки. Всё будет хорошо, я не брошу тебя. Давай лучше вспомним прошлое. Помнишь, как ты впервые поцеловал меня? А как мы бегали под дождём? Что ещё…       — Я всё прекрасно помню, — через силу поднял уголки губ рогатик, продолжая лежать с зажмуренным глазами. В атмосфере повисла неловкость и какая-то боль. Стыд.       — Смешной мой, какой ты чувствительный однако.       — Ты хочешь бросить меня. Я не могу уже держать это в себе.       — Не совсем так… но… Боже, Торд, перестань! Я не хочу рвать с тобой отношения!       — Спокойной ночи, отворачивается он, всхлипывает и замолкает вовсе. Мне стало тяжело внутри. Затерзали кошки. Было понятно, что всё запутано и непонятно. Я же его по сути правда чуть ли не бросаю! Но у меня не было других выходов. Абсолютно.       Проснувшись рано утром, я обнаружил Торда спящим. Он блаженно похрапывал.       Я уже плюнул на всё. Я ухожу, это однозначно. Мне надо забыть всё, что произошло. Встав с кровати, я потянулся, чуть скрипнув от боли в гематоме. Прежде, чем одеться и собраться уходить отсюда, я наклонился перед Тордом. Я осторожно впился устами в его уста, ощутив их теплоту.       — Торд, — шепнул я, чтобы расслышать всю красоту его имени. Я наслаждался его лицом. Что-то даже не пускало меня, терзало. — Прости, Торд…       В душе моей потемнело. Теперь я потерял не только Тамару. Ужасно… Но делать было нечего. Я осторожно взял ключи, подошёл к входной двери, проснулась ключ в отверстие и чуть повернул, как вдруг щелчок, который не пускал дальше провернуть ключ.       — Система защиты. Просто надо ввести пароль. Ключами уже не сможешь, хех, — вдруг понеслось из комнаты. Я бесчувственно положил ключи на место, вздохнул, и даже как-то успокоился. Теперь мне надо было искать новый выход, но он уже был найден — окно. Но воспользуюсь тогда, когда жених уйдёт на работу. Сейчас были у него выходные, поэтому точно не сегодня, могу насладиться с ним отличным временем.       Я прошёл обратно в комнату, улыбнулся лидеру.       — Доброе утро.       Он ехидно уставился на меня. Было понятно, что он насмехается над моей неудачей, но одновременно страдает от осознания, что я так рвусь уйти.       — А я вот погулять хотел. Может, тогда вместе? — спросил я с улыбкой. Я врал, и он это понимал. Стало особо неловко.       — Ты не этого хочешь, Том. Не нужно мне лгать, я вижу тебя насквозь. Прошу, просто пойми, я не могу тебя отпустить. Дождись ребёнка, и если захочешь, можешь уйти на все четыре стороны. Я не буду тебя держать, я не хочу твоих страданий.       Я проник глубоко в его душу. Присев к нему на край кровати, стал гладить его по голове. В душе моей туманилось, это был какой-то сладостный эдем, и одновременно печальный ад тоски и разочарования. В душе плелось что-то едкое и желчное. Хотелось разорвать всё на пути, зная, что мы обречены на что-то томное и заунывное. Муторные глаза Торда гуляли на моём лице, заставляя меня напрячься сильнее.       — Прошу, держи меня всегда. Я очень счастлив, когда ты не отпускаешь меня, — я наклонился к нему, стал расцеловывать. Каждая копейка была на счету — любые уголки лица Торда были прижаты с осторожностью к моим губам. Рогатик заботливо обвил руками моё тело, позволяя прикасаться к себе. Мне стало хорошо и тепло.       — Ты выгуляешь меня?       — Я отпускаю тебя. Иди к своей Воле. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь. Уходи. Можешь сделать аборт… Всё, что тебе угодно, Томми.       И тут, вся острота любви иссякла, у меня заиграл блуждающий нерв. Мне стало тяжело и пусто. Задрожали руки и заслезились глаза. Либо мне остаться, либо воспользоваться шансом и уйти… Всё стало внезапно запутанным. Без слов и эмоций на лице, я прошёл на кухню. В глазах уже стемнело, бешено закружилась голова. Вот-вот я вырублюсь. Мне стало тошно. Всё сжимало и сжимало меня изнутри, боль проникла во все органы, обжигая их, отрывая друг от друга. Это будто нож в спину, меня предали. Меня отпустили. Жизнь будто растворилась в пучи ебаной пустоты, и всё бесследно пропало в глазах. Мне нужно было уйти, срочно, но я не мог оставить его. Я не мог! Я трус, глупый и жалкий урод.       Достав из холодильника водку, которая по непонятным причинам была у Торда, я стал жадно жрать всё, что в ней было. В горле зажгло, я поморщился от повышенных градусов внутри. Сознание стало щуплым, чувства вовсе увяли и засохли, я их прижёг алкоголем, как раны. Торд прошёл на кухню, увидев меня бледным и холодным, хищно пьющим целую бутылку спиртного. Видно, понимал то, что я чувствовал.       — Давай со мной, Торд? Давай ты просто отдашься мне, и дело с концом? — зверски посмотрел я на него, чуть не плача. Торд печально усмехнулся.       — Это глупо, сладкий.       Я поднял бутылку вверх, полностью опустив её, промычал от боли внутри, резко встал, хотел замахнуться на Торда. Я уже вовсе пьяный, хотел убить его и прижать всё тело к себе, чтобы никогда не отпустить. Лидер лишь закрыл глаза, улыбнувшись шире. Я резко одумался, в ушах зазвенело. Я упал на колени, взявшись за ногу Торда, стал стонать от боли, сжирающую меня где-то с первоосновы.       — Том, если тебе надо уйти — можешь забрать всё, что хочешь.       — Мне надо уйти, — прошептал я, громко всхлипывая. Торд опустился ко мне, обнял и похлопал по спине.       — Возьми это, — рогатик достал из железной руки небольшую сферу с голубой жидкостью, взял мою ладонь и положил в неё эту штуку. — Возьми. Теперь можешь идти. Я провожу тебя.       Посмотрел ему в стальные глаза, которые размякли и были уже бархатные серые. Какие они прекрасные…

***

      Выстрел в воздух раздался по большому округу, я даже вздрогнул. Где-то вдали стояла Лорел, смотрела на меня. Видимо, теперь осталась только она в моей жизни. «С возвращением, правитель!» — заорала толпа. Я был один, даже не мог сжать руку любимого. А, нет! Вот он, где-то вдали от остальных, но хорошо виден для меня. В плаще, чтобы его никто не узнал и не заподозрил, смотрел на меня прощальными серыми, как небо, глазками. Я улыбнулся ему, он улыбнулся в ответ, хотел подойти, но развернулся, собираясь уходить.       — Постой! — взмахнул я рукой, и тот повернулся. Народ удивлённо покосился на меня, я помчал со сцены вниз. Все расходились, давая путь, и я прибежал к нему, взял за уголки капюшонов, потянул к своему лицу и вцепился в сладкие, тёплые губы любимого. Он ответно захлюпал, исследуя мою территорию, жадные шлепки хорошо раздались вокруг. Страстный, а скорее сладостно-любовный поцелуй зажигал наши сердца, и я совсем не хотел пускать его от себя, как и он меня, стараясь придать к своему телу сильнее и сильнее.       Но именно на этом нам пришлось расстаться, и он быстро покинул территории Воли. И я точно остался один. Теперь мой любимый был мне чужим, но не для подсознания, осознания и всей души. Во мне не тухла привязанность и нежность. Я верил, что мы встретимся скоро. Очень скоро.       Проходя по территориям дальше, я шёл на своё рабочее место. Теперь внутри было желание убить его. Убить его, чтобы не мучиться, но в последний раз взглянуть в его глаза. У меня зажглась ярость и злорадство. Я хотел его крови. Хотел причинить ему боль за то, что больно мне. И я назначил день, когда отправлюсь с плохими намерениями к своему бывшему. Теперь любовь с ужасающей скоростью пропадала, и я страдал. Страдал из-за него. Я возненавидел его вновь.       Сидя за важными расчётами, я скучал. Серые бумаги, серый кабинет. Всё серое, но привычное. Сегодня должна пройти какая-то церемония в Красной Армии, праздник, вроде День Рождения из шишек. Особо не вдавался.       Я был намерен посидеть с Тордом, и завести его в кровать, а там его убить. Я уверен, что Торд сам разлюбил меня, и наверняка в погоне за женщинами и девушками. Мне просто нужен был образ.       Я отомщу за себя, и выполню долг Воли.       В кабинет зашла Рэйа с косметикой и нужным тряпьём, я оторопел.       — Нам выходить только через два часа, зачем сейчас-то?       — Преобразование идёт не пять минут, душечка, — сказала девушка с длинными, постельными розовым волосами. Её весёлые, азиатские чёрные глаза улыбались мне. Я отложил документы, отодвинулся от стола, стал раздеваться.       — Сначала одеваться, или сразу краситься? — спросил я, не глядя на неё.        — Лучше покраситься. Давай личико уже, душечка.       Я присел обратно на кресло, подставив лицо молоденькой азиатке. Она взялась за косметику, и начала своё нудное дело.       Из меня вышла красивая голубоглазая девушка, мне добавили линзы и парик. Линзы специальные, вместо визора. Откуда такие технологии у нас вообще? Ничего не понимаю. Я сам себя не узнавал, но уже осуждал за лёгкохарактерный и наивный вид, будто готов-а был-а дать каждому встречному. Вылитая шлюха. Торду понравится, а узнаваемость самого меня была только при том случае, если слишком хорошо разглядывать, из-за чего я надеялся, что Торду это не нужно.       Платье было с таким же манерным видом, что и лицо. Оно не прикрывало бёдра, а зад и перед перекрывали нити с камушками. Голубое красивое платье, белые чулки, и что добавляло строгости и женственности — белые сапожки. Строгость и наивная, женская нежность почти не сочетались, но в этом костюме было совсем по-иному. Просто жрица страсти. Но в прочем, это было не по моим вкусам, и всё же, я знал, как себя вести.       Уже всё было готово, Рэйа мне не соврала. Пора отправляться.       Вёз меня Мэтт, вместе с нами был снайпер Глеб, мужчина с русыми, лохматыми волосами, строгими болотными глазами. По его белкам был виден большой стаж нездорового образа жизни, но что это, даже примерно, я не знал. Скорее, спился человек. С самого начала, как я его встретил, он выглядел для меня немного омерзительным — морщины, губы полоской и очень хмурый брови, которые добавляли грозный и старый вид. Мужчине где-то за сорок, если не все пятьдесят. Но в самом деле это была вполне приятная натура с добрым характером. Звали его Лось, что походило на него вполне. Может, это псевдоним, или имя сменил… не знаю, честно. Фамилия русская, — Петров, а сам беларус.       Попав за границы Красной Армии, Глеб искал подходящее место, чтобы видеть всё происходящее на церемонии, и на случай чего, если что-то пойдёт не так, с собой было ружьё.       Ложный паспорт для меня был найден. Мэтт же, кстати, отступлю, не был признан чужаком, поэтому мы могли с лёгкостью пройти, назвав меня своей девушкой. Это не было проблемой, да и вряд ли до Торда дойдёт такая информация. А Мэтту Всё равно ему по вкусу были такие девушки с русыми, волнистыми волосами, я это знал по его поведению, ведь всегда с такими типами девушек он любил контактировать. Правда, он не проявлял признаки внимания. Видимо, смущало то, что скрывалось под всем этим прикидом. Иронично.       С лёгкостью пройдя с Мэттом и Лосём на территории Красной Армии, мы прошли на место, где всё это проводилось. Большое светлое помещение, огромный стол для трапезы, много-много людей, которые шумели, разговаривали, обсуждали. Пока ещё ничего не началось.       Сев где-то в стороне с Мэттом под руку, Лось нашёл себе место ближе к выходу. Ему было неприятно, но что поделать? Миссия есть миссия. Терпи, Лось, всё пройдёт как по маслу.       И вот, всё стихло, вышел сам Красный Лидер с сопровождающими его Полом и Патриком. Взор его тут же пал на меня, и это было диким успехом. Точнее, я так надеялся.       Пройдя ещё какое-то время, уже всё начиналось. Музыка, какие-то критичные действия людей, и я один смотрел с грустью то на скучающего и серого Лося, то в окно. Лидер меня как-то не интересовал, чувства вовсе иссякли. И вдруг, он подошёл, протянув руку. Я взглянул ему в глаза, а тот мило улыбался мне.       — Разрешите пригласить вас на танец, — сказал он как можно нежнее и приветливее. Я без слов и раздумий принял его руку, встал и отошёл от Мэтта. В лёгких действиях я податливо кружился, но старался не смотреть ему в глаза, отводя взгляд куда-то вниз. Я был растерян.       — Что-то вас смущает? Я вам не нравлюсь? — спросил Торд, стараясь беречь партнёршу, а точнее партнёра. — Я думал, вам нравится такие костюмы.       Да-а-а, любил что-то строгое, но привлекательное… Видно, что Лидер, а не какой-то джентльмен в обычном строгом костюме. Шлейф и тот самый костюм, который он всегда одевал на совещаниях.       Стоп, что? В смысле нравится? Будто он знал что-то обо мне, Мии. И вдруг, я насторожился, внутри защемило от страха. Тот же потянулся к моему уху.       — Ох, вы такие милые… Правда, зачем этот чёртов маскарад?       — Вы про что?       И вдруг, он содрал парик, и народ, что следил за Лидером, обомлел, но ничего не понял. А я понял всё.       Меня раскрыли. Но когда он успел?!       Я хотел вырваться, а он прижал к себе, обнимая. Чуть опустив моё лицо за подбородок, он понёс руку к глазам, снял линзы, и я ослеп, взял платок из кармана и поджёг лицо, от чего размещалась помада и тушь, но легко стерлось остальное. Я хотел взвизгнуть, а тот осторожно целует меня взасос и продолжает кружить со мной в танце. И я поддался, ощущая уже не чувство исполнения миссии, а любовь.       То, что я утратил, снова вернулось… Снова вернулись страхи и нежность. И вдруг, меня хватают, отдёргивают от Торда, уносят. Быстрые шаги. Погоня. Даже выстрелы!       — Не стреляйте, вы в него попадёте! — орёт Лидер, и шум резко прекращается, сменяется на звук сверчков. Издали слышно суету в здании…       А моё сердце в огне. Снова верил в лучшее. Был счастлив. Я взялся за ту голубую сферу, которую повесил на шею… Вот, как он узнал, мой любимый… Я захохотал от удовольствия, повис на руках Лося и закрыл слепые глаза. Начинался дождь. Я чувствовал расслабление и радость…       Торд…