Смысл моей жизни

Знаете, если бы у меня спросили, что такое настоящая любовь, то я бы просто показала им этих парней. С того душевного признания на крыше, прошло уже три года. Они уже в одиннадцатом классе. И по прежнему живут вместе… Вечер. Солнце буквально пять минут назад спрятало свои лучи за большие серые здания, но парням это не мешает. Оба сейчас просто наслаждаются моментом. Тихим, спокойным. Этот школьный шум и суета выматывают обоих. Одного делая до жути раздражительным, а другого замкнутым в себе. И вот наконец-то большая пятиэтажка. Парни заходят в нее, потом в лифт, заворачивают за угол, поворот ключей и… они наконец дома. Да, это именно их дом. Дом в котором они можно сказать впервые познакомились, Дом в котором они стали друзьями, Дом на крыше которого они стали парой, Дом который хранит их любовь… — Эми. будешь чай.? — стоя в одних шортах по среди кухни кричит Рустам. Эмир, что до этого принимал душ, делает напор чуть тише и кричит в ответ — «Да». Саидахмедов улыбается. Ставит чайник и садясь за стол, включает свой в айфон, нажимая на иконку инстаграмма. Полностью отвлекшись на «идиотсткий» зависающий интернет и сконцентрировав внимание на его починку, он не заметил как теплые после душа ладошки прошлись по его плечам и ниже, скрепляясь в замочек, а щеку одарили мягким поцелуем. — не работает.? — зная причину раздражения парня спрашивает Эмир. — пиздюк ебаный… — выдает Рустам, чем заставляет Кашокова засмеяться. — и вот че ты ржешь? — не возможно сдержать своей улыбки, слыша этот заливистый детский смех. Вопрос остаётся без ответа. Впрочем… он и не нужен. Эмир подходит к столешнице, достает две чашки, а дальше все по механике. Кепяток, в синюю чашку половину, в красную полную… Ложка. Сахар. В синюю не нужно, в красную две… Заварка… немного в синюю, потом оставить в красной чашке… долить в синюю кружку холодной воды… Поставить красную перед Рустамом, синюю около своего места… — Готово! — улыбается Эмир и садиться рядом с Саидахмедовым, что наконец смог открыть приложение. — ну что там.? — пара больших, карьих глаз скрытых за очками смотрит в дребезги раздолбанный экран. На нем их общая подруга выставила фото своего рыжего кота Графа. — хочу кота… — выдал Эмир скорчив грустную мордашку. — Да ты сам как кот! — сказал Рустам и посмеявшись усадил парня к себе на колени. — а вот и не правда. — продолжил дуться Кашоков, на что получил тихое «правда» и мягкий поцелуй. Он всегда был таким. В каком положении и при каких обстоятельствах… все равно был мягким, нежным, неторопливым. По вечерам, когда оба уставшие после утомительного дня наконец-то укладываются в кровать, Рустам лениво укладывает парня на себя и начинает целовать. Осторожно проводя руками по худому тельцу, пальцами задевая футболку и полностью снимая ее. Эмиру холодно, он тут же покрывается мурашками. Брюнет замечая это, всегда тут же укрывает обоих одеялом, продолжая свои жаркие действия. Руки гуляют по уже обнаженным телам. Тихие причмокивания разлетаются по всей комнате эхом. Первые стоны слетают с губ. Саидахмедов слишком энергичный, ему нужно больше. Он начинает интенсивнее целовать, слегка прикусывать, ускоряеться, крутиться и переворачивается, чтобы найти нужный угол, хочет всего и сразу, но стоит ему услышать тихое: — Руст… медленнее… То пыл его тут же стихает. Снова возвращаются медленные покачивания бедрами, влажные поцелуи и мягкие касания лишь кончиками пальцев. Всегда после такого время припровождения Кашокова на руках относят в душ, где хорошенько моют и снова укладывают в кровать. — Котенок. — говорит Рустам и по обычаю своему одаряет шатена поцелуем в лоб и мягкими обнимашками длинною во всю ночь…

О любви в словах не говорят,

О любви мечтают лишь украдкой,

Да глаза как яхонты горят…

      © Сергей Есенин