Новая броня

      В остальном же быт на лунной базе шел обычным своим чередом. Дронов там как не было, так и пока снова не завелось, а запустить обычный робопылесос Ред отказывался, потому что «он же все сделает неправильно! И вообще, я его пугаюсь.» Макс бо́льшую часть времени мотался по галактике и за чистотой в доме следить попросту не успевал, Цереброс же в плане уборки был гораздо более неприхотлив. Мусора с товарища Аутриггера и звероботов сыпалось много — кибертронцы, кажется, в целом отличались удивительным талантом разводить вокруг себя полный бардак, — а моральных сил убираться подробно у Реда хватало не всегда. Хватало на незамысловатый компромисс: вместо робопылесоса сам Ред в альтмоде ехал по коридорам, волоча прицеп с водой и щеточками — подметалку. Простенькие механизмы не могли, конечно, забраться во все уголки и щели, но с раздражающим Реда песком и летучей ржой вполне справлялись. Да, это было ленивое решение! Каждый раз, вытащив из подсобки подметалку, Ред отдавал себе отчет, что функционирует не в полную силу, что, конечно, халтурит исключительно из любви к удобству (или, наоборот, скрывает неисправность, которой стыдится — по настроению), и что в любом случае не стоит попадаться на глаза домашним: осмеют, наругают, или наругают И осмеют… Но отказаться от удобного решения значило бы отказаться от уборки вообще.       Вот и в этот раз инспектор мел коридоры привычным уже способом. Много воды утекло с тех пор, как он поселился на лунной базе; как Макс уверял его, что никуда его не отошлет; как сам лунный титан неуклюже, как мог, признавался ему в любви. Пропали и снова появились неуловимо повзрослевший Родимус; живое подтверждение редовых сумасшедших догадок — истинное лицо Магнуса, минибот-носитель Минимус Амбус; и даже повеселевший, но все еще злой, как черт, изгнанник Праул. Реду с тех пор довелось пилотировать не титана даже, а самую Луну-1: он, можно сказать, вернул блуждающий спутник планете, или наоборот — сам завоевал ей новый Кибертрон! Удивительные боты поселились с ними, новые, другие звероформеры, десептиконы; удивительные вещи происходили вокруг. Мысли о неожиданных союзниках и о тысячах тысяч новых искр, осветивших их пустынное жилище, заставляли Реда трепетать — но трепетать от страха и радости в равной мере, и работа ладилась, и свежий запах моющего средства казался ему приятнее, чем обычно. Занятый этими светлыми думами, Ред замурлыкал даже какую-то песенку… Тут-то он, по всей закономерности и по закону подлости, и наткнулся на Макса.       «Ой, что сейчас будет!» Задумчивая улыбка сползла с лица большого бота; недоуменно сморгнув, тот скептически выпятил губы — невероятно мило, почти по-детски, и все-таки Ред ужасно боялся, что же скажет ему обожаемый командир. «Ред Алерт! С чего это ты изображаешь из себя «румбу»?» Ред замер по стойке смирно, насколько мог в альтмоде и со злополучной подметалкой, покорно ожидая своей участи… — Оуу, — выдал наконец Макс и просиял пуще прежнего. — Ред! Я-то думал, как ты справляешься с этими бесконечными лабиринтами? И откуда только эту штуку достал… Спасибо, что наводишь чистоту! Как ни прилечу, все сияет.       Ничуть не смущенный, он присел на корточки и весело потрепал Реда по крыше. Видеть физиономию инспектора он в этот момент, конечно, не мог, и хорошо, что так! Облегчение и благодарность повергли Реда в состояние, опасно близкое к истерике. Макс, восхитительный Макс искренне хвалил его, хвалил его работу! Не брезговал его глупым альтмодом!       Надо сказать, что смириться со своим альтмодом Реду давалось еще труднее, чем со внешностью в целом: раньше — чересчур тяжелым и громоздким для чистой легковушки, теперь — наоборот. Совсем уж серьезная броня, какую хотелось, попросту не становилась на это нелепое тело, а новый образ этакого семейного седана хоть и гораздо лучше подошел Реду, но временами даже он казался ему легоньким, чересчур хрупким и в принципе никуда не годным. Да, вот таким его сделали, не иначе как в понедельник — ни рыба, ни мясо! В лучшем случае — серая лошадка, тот самый бессмертный пони, что вечно ишачит во благо других и благодарен, если его не тронут! В худшем — калека бракованный, тот, с кем водятся лишь из жалости.       Что Форт Макс не стеснялся альтмодов в целом и редова альтмода в частности, было для Реда на грани фантастики; но, кажется, то чувство защищенности, что помимо воли приходило к Реду в альтмоде, посещало время от времени их обоих. Помнится, как-то они нашли на лунной базе закуток: неизвестно, что там делалось при Тайресте, но это была совсем небольшая каморка, вроде гаража или склада, и со стеллажей под потолком свисал лоскут брезента. В каморке было тепло и, в зависимости от настроя смотрящих, тесно или уютно; Ред и Макс ощутили лишь уют, оттого что были дома. Им, совсем немаленьким ботам, нечасто доводилось отдыхать и реже — прятаться, быть незамеченными. Скрытые от всей галактики на Луне-1, они с упоением спрятались окончательно: забились в эту каморку рядом, в альтмодах, точно две машины в гараже, почти касаясь крышами провисшего брезента, и сидели там, только тихо перешептываясь по коммуникатору. Такие крохотные моменты счастья Ред хранил в своей искре, словно драгоценности, и жадно искал новые. Прошло три года, а он все не верил, что и на его улице наступил праздник. — Я люблю тебя, — сказал он Максу на следующее утро. — Безумно, всей искрой, и слов-то нормальных нету, как люблю, одни звуки остались!       Громко замурлыкав, он оставил попытки как-нибудь еще крепче обнять Макса и поджал ноги, свернулся в счастливый кулек у него на коленях. Еще немножечко, и Макс сможет обнять его всего целиком… Тут шестерня трансформации, видно, как-то не так поняла своего владельца, и вместо довольного клубка у Реда получился не менее довольный альтмод. Он испугался бы — нет, он испугался, но притом отлично помнил, что Макс еще ни разу не ругал его за всякие баги, за несвоевременные трансформации (то от страха, то от перегруза и просто от полноты чувств), не критиковал форму. Нежиться в кровати по утрам тоже давно перешло у них в привычку; даже неугомонный Цереброс смирился и не пытался больше растормошить партнеров с места в карьер, а мирно валялся под одеялом, лениво приоткрыв один глаз: мол, раз не надо сразу вскочить и бегать, зачем и вовсе просыпаться? От этого половина его визора светилась матово-голубым, а половина оставалась темная, и выражение на его мордахе выходило презабавное. — Тебе правда нормально? — уточнил Ред на всякий случай. — Нормально? Мне нравится, — пожал плечами Макс. — Если тебе комфортно так, чего мне еще желать? — В смысле, смотреть на альтмод без повода. Ты ж меня не ради него держишь… — Ред, опять? — устало вздохнул Макс. — Я тебя ради ТЕБЯ держу, и то разве только на ручках, а альтмод и весь доспех этот мы с тобой вообще вместе выбирали. Конечно, мне нравится! По-моему, замечательный автомобиль. — И в хозяйстве полезный, и есть за что похватать, — весело поддержал его Цереброс.       Прислушиваясь к разговору, он проснулся-таки окончательно и с интересом наблюдал, как Макс задумчиво гладил так и не разобравшегося из альтмода Реда, проследил округлую линию крыла… В том, чтобы проснуться, точно были свои плюсы, но был и минус: хотелось немедленно развивать бурную активность. — А давай мы тебя покрасим, — предложил Цереброс. — Это еще зачем! — Нет, серьезно! Помнишь, была идея? «Сахарное яблочко»? Надо выкрасить тебя, чтоб ты всегда смотрел на себя в зеркале и помнил, как мы тебя любим. — Ты совершенно сошел с ума, — обреченно вздохнул Ред. — Знаешь, сколько денег это стоит? Макс, ну скажи ему!       Тот лишь неопределенно хмыкнул. — Я до сих пор иногда удивляюсь, зачем ты вообще позволил мне остаться, — тихо продолжал Ред, — оплатил апгрейды, хотя я даже не сносил еще прежние пластины. — Ты говоришь так, будто он купил тебя, — буркнул Цереброс. — Технически, Макс как минимум мой работодатель, — возразил Ред, — и твой, кстати, тоже! Кто платит за топливо, тот и хозяин. — А по-моему, Церс прав, — задумчиво проговорил Макс. — Давай покрасим тебя, а? По-моему, дело не в деньгах! Просто ты по-настоящему боишься украшать себя — не знаю, почему, но думаю, что ты мог бы преодолеть и этот страх. Ты ведь и правда очень красивый… — И я же не предлагаю перекрашивать тебя всего, — поддакнул Цереброс. — Какие-нибудь окошки на боках, где их не видно сразу, если не задирать руки кверху, так сейчас модно! — Знаете что, — сказал Ред и встряхнулся. — Ты дело говоришь, Макс. Да, я боюсь, потому что я не КРАСИВЫЙ и никогда не буду, по крайней мере, в своих глазах. Любая лишняя мишура мне, как корове седло, стыдно на люди показаться! Но… и ты, Церс, прав. Мне действительно будет приятно любое напоминание о том, как вы меня тут, — он совсем смутился, — балуете! Ради вас — понимаете? — я могу справиться со страхами! Ах да, и если я тебя хорошо знаю, Церс, а я ЗНАЮ, то на самом деле мы уже ничего не сэкономим, потому что красить ты собираешься сам и краску купил еще год назад.       По тому, как рассмеялся Цереброс, было понятно: Ред угадал, или попросту видел припрятанные им баночки. — Ну что же, когда, Церс? Я готов. — Сегодня.