Изгибы

— Где ты так научился? — спросил Драко, глядя на салфетку, превратившуюся в голубя руками Гарри. — Дома. Тетка любила сервировки… Так что вилку для рыбы от вилки для салата я отличу… Малфой напрягся. Они лежали под палящими лучами жаркого солнца, а перед этим долго вымазывали друг друга маслом для загара, пожалуй, слишком тщательно для простых солнечных ванн. — Что? — тут же заметил перемену в Малфое Гарри и поднялся на локоть. — Ничего… Просто это не важно, какой вилкой что есть. Будто от того, что ты выберешь правильный прибор, еда станет вкуснее… — Не похоже, чтобы у тебя были с этим проблемы. По крайней мере, в столовой ты орудуешь ножом и вилкой по-королевски… — У меня вообще нет проблем, Поттер… Мама обиделась, что мы в Рождество не у них… — Мы? Она знает? — Гарри поднялся с шезлонга, чтобы сесть лицом к Драко, и погладил его по спине. Тот лежал, отвернувшись, и было не понятно, что он думает по этому поводу. — Догадалась, — буркнул он. — Ещё и с отцом обсудила… Она… Пригласила нас. Поттер замер прям вот так: с рукой на лопатке Драко, со слепящим в глаза солнцем, забыв о том, что тянулся за очками. — Так… Теперь познакомишь? Отца с избранником? — тихо, совсем тихо добавил Гарри, так и не сдвинув руку ни на миллиметр. — А ты… Хочешь? Поттер громко сглотнул и встал с шезлонга. Ушёл к морю, и наверное, даже окунулся, потому что его не было довольно долго. — Если бы я мог, Драко, я бы уже давно познакомил тебя со своими. Но знакомить не с кем. Хочу. Я хочу. А ты, видимо, решил за двоих. Малфой перевернулся, понимая, что спина, наверное уж немного подгорела на солнце. — Я не решил. Я просто не решился. Разницу улавливаешь? Полгода прошло, а ты всё никак не отвянешь… Не наиграешься никак. — Так с тобой, Малфой, в такую игру можно всю жизнь играть. Я не говорю про «вместе навсегда» и все такое. Но я чем больше с тобой рядом, тем сильнее вляпываюсь. И заканчивать это не планирую вообще. Это ясно? Он отбрасывал тень на лежак Малфоя, давая возможность в ярком свете полудня увидеть его выражение лица. Запоттерился, ещё тогда, летом. И до сих пор на своих правах тут стоит. Дышит зло и расстроенно. Не обвиняет, что нет доверия, не обижается, что Драко все ждёт и ждёт, пока у того остынет. Просто расстраивается. Но терпения ему не занимать. — Познакомлю. Жаль только, что не в Рождество… — решительно, но все равно немного грустно ответил Драко. — Глупости. Поднимай свою попку. Погнали. И они погнали. Реально, гнали на самолёт, летели по залу аэропорта, чтобы не опоздать на посадку, и потом и по дорогам Лондона тоже очень нехорошо катались, но успели. У Поттера картинка в голове давно сложилась, вот, и у Малфоя тоже, кажется, складываться начала. До этого момента она не складывалась, а постоянно рябила, как старый телевизор. И в первый раз это фрустрирующее несоответствие родилось в их первый раз. Малфой-таки не выдержал, и после нескольких недель очень постепенного сближения, когда ласки медленно переходили из одного этапа в другой, он всё же пришёл и прямо заявил, что хочет Поттера. Тогда, правда, случился только минет, наверное, неуклюжий, но очень горячий для обоих. А ещё через пару недель Драко снова настоял — словами, а не жестами и невербальными знаками, которые Гарри всегда воспринимал как провокацию или манипуляцию. Вот только в самый так сказать ответственный момент, когда растянутый, готовый на все Малфой в бреду просил о большем, Потти попросил его подождать. Драко не сразу понял, кончил от пальцев и языка в заднице, но потом очень обиделся. А Гарри ему долго и терпеливо объяснял, что просто не может сделать ему больно. Не может, и всё. Спарринг — пожалуйста, а вот член в задницу — никак. Вот такие вот карапузики. И обиженный Малфой оказался ещё и мстительным. Долго пытался понять, что им делать. Он то думал, что самое трудное — в принципе на секс решиться, а оказалось, Потти уговорить ещё труднее… Но секса-то хотелось… И супер-аналитик Драко Малфой придумал, что делать. И сам Поттера очень даже удивил. Потому что совершенно задурив ему голову сначала звенящим танцем с саблей, потом массажем интимным и сильно переходящим в петтинг, а потом и в массаж простаты, растянул его под себя и с удовольствием отлюбил. Сам от себя охренел — он этому видимо у Поттера научился, но секс вышел охуительным. И больше Гарри даже не думал о том, что Малфой, вообще-то, тоже хотел бы… Ему и так было хорошо. Драко несколько раз намекал, но видя огромные глаза и трепещищие в панике ресницы, тут же затыкался. И этому факту бы открыть Малфою глаза, что Гарри никуда не собирается менять направление. Но Драко тоже был в чём-то упрямым. Упрямо не хотел видеть в Поттере то, что на самом деле уже знал где-то в глубине души. В то Рождество Драко представил Поттера своей семье, рассказал немного об их специальности, теперь уже не входящей в общий план обучения, и сказал то, что для Гарри значило очень много. — Так доверять себя я смог бы всё равно только ему. Так что этим повышением я обязан Поттеру. — Мы его вместе получили, Драко. Так что, никто никому ничего не должен. Да? — Давай про долги потом поговорим. Не рождественская тема, ладно? Поттер весь вечер возвращался к этому разговору, и хотя родители Драко были счастливы такому сюрпризу, они явно были в шоке от того, что видели. — Спасибо за визит, мистер Поттер. Спасибо, что вы привели его домой, — довольно жёстко сказал мистер Малфой, а потом неожиданно протянул руку. — Он на своём месте. И я рад, что оно рядом с вами. Малфой сбледнул от таких слов, и очень быстро увёл Гарри. — Ну, и куда пойдём? У меня здесь есть дом, но там я не был очень давно… Там ничего нет… — Мы в Лондоне, Поттер. Если там есть кровать, большего мне и не надо. Уже в угрюмой столовой на площади Гриммо Гарри снова задумался о своих долгах. И понял, что на самом деле Драко не это имел в виду. И вообще, всё, что происходит в жизни Поттера и связанное с Малфоем — совсем не то, чем кажется. — Где ты выучил язык? И почему выбрал такое необычное хобби? Драко зарумянился. — Язык выучил с мастером. Она бесподобный учитель. А выбор… Хотел деть куда-то ту чувственность, что не мог выразить в общении с тобой. Увидел её выступление, рассказал ей как на духу о тебе, о своей привязанности и страхе, и она предложила потанцевать. Как-то так. И знаешь, Потти, это сразу я среагировал на запах и глаза. То, что в них читалось… А потом просто смотрел на тебя и видел. Вот так. А когда сказать это некому, я мог хотя бы перед собой признаваться во всем в танце. Чего я хочу. Кого я хочу. Как хочу и почему… Не только секс, Поттер. — Ты так говоришь, будто не знаешь, что я люблю тебя… Драко замолчал, а через время спросил: — А откуда бы мне это знать, Поттер? — Оттуда, что ты Драко Малфой, аналитик специальной службы. Я знаю, что ты знаешь, но я повторю. Я тебя люблю. И знаю, что это взаимно. Что ты любишь меня. И доверяешься мне. Это охрененный подарок, лучше путёвки, лучше отпуска, лучше даже знакомства с твоей семьёй. — А ты не туп, Потти… — застенчиво улыбнулся Драко. — Вина закажем? И завтрак тоже, ненавижу сидеть голодным по утрам. — Вино есть, а завтрак я приготовлю из стратегических запасов. Сегодня же Сочельник… Пойдём, покажу погреб. А потом спальню. Да? — Да. Эта ночь стала для Гарри открытием. Потому что Драко уложил его на спину, долго извивался в причудливых па, используя вместо юбки накидку на кресло, что только сразу было смешно — потом стало не до смеха, а позже просто его оседлал. Медленно, чувственно, чутко, и совершенно бесстыдно он брал то, что так давно хотел, с удовольствием наблюдая, как Поттер наконец оставляет свой собственный страх где-то за пределами этого дома. За пределами их отношений. Это было нежно и мягко, и очень взаимно, и как-то робко, до странного робко. Когда их близость выбила последние стоны из груди Малфоя, Гарри прижал его к себе, не желая разрывать объятья, зная, что и Драко не хочется терять его сейчас из ощущений. — Наши отношения, Драко, начались в тот момент, когда ты изгибами своего тела признался мне в любви. Ты говорил, что я смелый. А я просто брал пример с тебя. И сейчас беру. — Хочешь услышать? — вдруг спросил Малфой. Гарри пожал плечами. — Люблю тебя.