Переписать историю

      Сложно сказать, в какой именно момент жизнь Баджи пошла по пизде. Но так или иначе всё всегда медленно шло именно к этому. Он никогда не умел спокойно реагировать на ситуацию, решая всё кулаками, и знал, что рано или поздно этот его упрямый характер непременно погубит всё, что ему так дорого.       Сидя в небольшой комнате с потрескавшимися стенами и выбитыми окнами, Баджи медленно курил пятую по счёту сигарету и пустым взглядом просверливал дыру в полу. Действительно, в какой же момент он свернул не туда?       — Кейске, – раздалось громко из коридора, — пора идти.       Баджи молча встал, затушил сигарету, напоследок крепко затянувшись, словно в последний раз в жизни, и неспеша направился в сторону двери.       — Идём, – нарочно задев плечом паренька, звавшего его до этого, произнёс брюнет.       Типичная походка Баджи: руки спрятаны в глубоких карманах штанов, лицо непроницаемо, шаги медленные и никуда не торопящиеся. Он словно всем своим видом показывал, как сильно ему плевать на всё и всех. Ребята даже прозвали это чем-то вроде «королевской походки Кейске».       — Баджи-сан, а вы... – осторожно начал семенивший за ним паренёк, но договорить ему не дали.       — Я говорил не называть меня так. Или у тебя мозгов настолько мало, что нужно повторять каждый раз заново?       — Извините, я забыл.       Всю оставшуюся дорогу они шли молча. Паренёк понурил голову и боялся сделать лишнее движение. Баджи всегда говорил строго и прямо, не пытаясь никак смягчить тон. Что уж таить, его все боялись. Казалось, он мог убить одним только взглядом. Но при этом все так же безумно им восхищались.       В тот день они удачно положили очередную партию ублюдков. Избили их до полусмерти, оставив валяться в луже собственной крови. Баджи никогда не был сострадательным, что уж говорить о совершенно не знакомых ему людях. Ему было всё равно, кого он бьёт, сколько он их бьёт и зачем он их бьёт. Просто скажите — он сделает. Кулаки были его всем. Единственной частью тела, которую он не ненавидел.       Короткие каштановые волосы легонько развевались на ветру, пока Баджи стоял и осматривал «поле боя». Пятьдесят противников против тридцати человек из их компании. Расклад так себе, но тем не менее они одержали безоговорочную победу. Кто бы сомневался.       На долю секунды память подкинула ему случайную картинку из прошлого. Кровавое месиво? Он уже видел нечто подобное. Кровавый Хэллуин. Тогда он чуть не погиб. Было бы гораздо лучше, если бы он остался там навсегда. Всё равно что мотаться по миру в поисках места, что хоть отдалённо сможет стать для тебя домом. Не жизнь, а существование. Вот только силёнок на то, чтобы кинуться с крыши или броситься под машину, ему не хватало.       Сколько уже лет прошло? 10? 12? 15? Он давно сбился со счёта. Да это и не было нужно. Какая разница? Все, что было раньше, уже не имеет никакого значения. Он сам всё бросил, он сам сбежал, как последний трус. Это был его выбор. Не сказать бы, что он жалеет о своём решении. Скорее, он понимает, что рано или поздно всё закончилось бы так же. Это был вопрос времени. Поэтому какая разница, уехал бы он через год или пять? Результат тот же.       Баджи в принципе не был таким человеком, который бы стал жалеть о своих поступках. Сделал, молодец, не сделал, тоже молодец. Пути назад нет, как ни крути. Не может же в какой-момент появиться джин, как из сказки, и выполнить три твоих желания. Такого не бывает. Это не сказка с хорошим концом, это жизнь, и жизнь нужно уметь выдерживать. Сколько бы раз она тебя ни растаптывала, сколько бы ни втирала лицом в грязь, нужно вставать на ноги и с гордо поднятой головой идти дальше.       — Кейске, одного не хватает, – доложил светловолосый парниша.       — Сбежал, засранец, – сквозь зубы прошептал Баджи. Руки, как по рефлексу, сжались в кулаки. Ни за что нельзя было дать ему уйти. — Отыскать, живым или мёртвым.       Так смешно. Эти жалкие парнишки слушаются меня, как собачки. Никогда слова против не вставят. Ничтожества. Никакого самоуважения. Как же меня раздражают такие люди. Я могу заставит их делать самую грязную работу, а они и глазом не моргнут. Бесит, бесит, бесит.       Баджи никогда не мог долго стоять без дела. Да и к тому же, полагаться на один этот «собачник» так себе затея. Правильно говорят: хочешь сделать хорошо, сделай сам. Так что в следующие минут двадцать он активно лазал по ближайшим переулкам, подвалам и заброшенным зданиям — везде, где может запрятаться сбежавший. К счастью, у Кейске всегда был чёткий слух и хорошая интуиция.       — Я слышу, что ты там, паршивец, – громко крикнул Баджи в сторону старой деревянной двери, ведущий в подвал. — Ты слишком громкий, неудачник. Выходи или пристрелю, – в руке моментально оказался пистолет. — Я считаю до пяти. Раз, – перезарядка. — Два, – шаг вперёд. — Три, – наклон. — Четыре, – рука тянет ручку двери. — Пять, – резкий шаг в тёмную комнату и быстрый выстрел в дверь шкафа.       Пуля прошла сквозь дряхлую деревяшку, но не было ни звука попадания, ни человеческого крика.       — Что за, – разозлился Баджи и быстро подошёл к шкафу. — Ты! – крикнул он, открыв дверь, и тут же замер на месте. — Да что за чёртов лабиринт.       Шкаф оказался тайным ходом. Длинный, тёмный, маленький, явно вручную прорытый тоннель вёл далеко в глубину под землёй. Кейске несколько раз успел проклять себя за тупую идею сунуться внутрь, но поворачивать назад уже казалось ещё более ужасной затеей. К тому же, далеко впереди слышались странные шорохи.       Должно быть, он знал об этом тайном ходе. Гадёныш. Догоню и пристрелю.       Внезапно Баджи поймал странный звук и остановился на несколько секунд. Журчала вода.       — Что за?       Теперь дойти до конца было уже делом любопытства. Ползти в позе паука не самое приятное занятие, знаете ли, но Баджи и не через такое дерьмо в жизни проходил.       Спустя минуты три вдалеке появился небольшой луч света. Неужели, конец уже близок?       Ярко, было слишком ярко. После нескольких минут, проведённых в сплошной темноте, солнечный свет казался убийственным.       — Надо было брать солнцезащитные очки, чтоб его.       Вообще, Баджи практически всегда ходил в них, лишь бы не привлекать к себе лишнего внимания. Ужасно раздражали взгляды в свою сторону. Ну а ещё, безумно бесили собственные глаза. Он старался по возможности не смотреть в зеркало, но иногда это получалось случайно, и тогда Баджи просто застывал на несколько минут, пытаясь осознать, что происходит. Это было так непривычно. В отражении на него всегда глядел болезненно исхудавший паренёк с огромными кругами под глазами и странно обрезанными короткими каштановыми волосами. Всё тело и лицо были в ссадинах и ожогах, а глаза давно утратили былой блеск. Хотелось вырезать из себя всё до последней капли. Поменяв образ, убежать от прошлого всё равно не получилось. Потому что прошлое — в его голове, в его мыслях и памяти, в его глазах, что так и не изменились. Ты можешь сколько угодно перекрашивать волосы и менять причёску, но ты никогда не изменишь свои глаза, выдающие всю правду. Он ничтожество, полное ничтожество, жалкий трус, подлец и недогодяй, а ещё долбаный убийца, что давно заморал свою руки в крови. И как он умудрился до такого докатиться?       — Эй! – крикнул Баджи, заметив шевеление в кустах. — Вылезай сейчас же.       Молчание слишком затянулось, так что Кейске пришлось самому достать наглеца. Он с хитрой и довольной улыбкой на лице обошёл куст... и замер. Перед ним сидел ребёнок. Мальчишка лет шести. Сидел, держался руками за голову и безумным взглядом метался зрачками по траве под ногами.       — Малой, – Баджи смягчит тон и присел на корточки, — где твой дом? Пойдём, я отведу тебя. Здесь опасно гулять, пойдём же.       — Нет, нет, – в ужасе закричал мальчик. — Уходи, уходи, не трогай меня, уйди.       — Где твои родители?       — Уйди! – неистово громко крикнул он. Из глаз ручьём потекли слёзы. — Просто оставь меня. Уходи.       Баджи сделал глубокий вдох и, пожав плечами, встал.       — Как хочешь.       Каким-то образом от оказался около небольшого озера. Вокруг была тишина: ни домов, ни машин, ни людей. Красота и покой. На какой-то миг Баджи даже показалось, что он готов остаться тут навсегда. Жить вдали от человечества, где тебя никто не будет трогать по пустякам. Звучит, как мечта. Но вся эта ситуация всё равно не давала покоя. Почему какой-то маленький мальчик сидел в ужасе под кустом, и куда делся тот наглец, за которым он гнался? Почему он никогда раньше не видел это озеро?       Баджи встал на берегу и уставился вдаль. Солнце постепенно уходило за горизонт. Лёгкие порывы ветра раздували листья на деревьях. Такое странно, давно забытое чувство. Чувство свободы, простоты и спокойствия. Словно время остановилось на миг, и ни о чём больше не нужно было думать. Он всегда любил так делать в молодости. Встать на краю крыши и подставиться под вихри ветра. Волосы раздувает, одежда тоже куда-то улетает, и ты чувствуешь себя вольной птицей, что готова вспорхнуть и улететь на нитях судьбы.       Точно странное чувство. Словно, словно...       Глаза Баджи широко распахнулись. Рука, дрожащая от эмоций, медленно поднялась наверх и осторожно, словно её могут ужалить, прикоснулась. Кейске сразу отдёрнул руку. Наклонил голову вперёд и замер. Длинные чёрные пряди рассыпались, словно ночное полотно. Его волосы. Взгляд опустился ниже. Почему он был одет в костюм Тосвы? Какого чёрта тут произошло? Кто решил разыграть его?       Прикончу к чёртовой матери.       — Что за ерунду ты вытворяешь, Баджи? – послышался задорный голосок, приближающийся сзади. — У тебя, конечно, много причуд, но такого я ещё никогда не видел. Будешь тайяки?       Он знал этот голос. Он слишком хорошо знал этот голос. Снова медленно, дрожа всем телом, Баджи выпрямился и обернулся назад. Перед ним стоял, как всегда улыбаясь своей фирменной улыбкой, пятнадцатилетний Майки. Правой рукой он протянул сладость, желая передать её другу.       — Ну же, бери, чего стоишь, как будто призрака увидел? – засмеялся Сано.       Баджи аккуратно взял предложенное угощение и слегка откусил. Вкус. Этот чудесный, давно забытый вкус. Вкус детства и молодости. Вкус, что хранил самые тёплые воспоминания. Вкус, что так напоминал о том, что Кейске тщательно пытался забыть все эти годы. Долбанное проклятье.       — Идём?       — А? – встрепенулся Баджи. — Куда?       — На собрание, – улыбнувшись, ответил Майки. Эта улыбка и как всегда...       — У тебя крошки возле рта.       — О, да? – по-детски удивился блондин. — Спасибо, Баджи. Идём.       Майки развернулся и, по пути поедая оставшиеся тайяки, направился куда-то по тропинке. Баджи всё ещё не понимал, что за чертовщина тут творится, но он точно собирался со всем разобраться. И убить, убить того, кто его подставил!