Альбус в теле Гарри Поттера.

POV Августа Лонгботтом.        Все тринадцать лет жизни я очень надеялась, что мой сын не натворил ничего страшного. Но мои надежды не оправдались. Теперь, когда мои сын и невестка очнулись, Сметвик смог сказать более точно, что у моего сына проблемы.        Я сразу же поняла, о чем говорит колдомедик. Скорее всего, у Фрэнка не просто ментальное воздействие, а откат за какой-то проступок. Узнать бы еще, что тогда произошло на самом деле. Вот только сын мне вряд ли расскажет, он сейчас не в том состоянии.        А вот моя невестка Алиса пришла в себя и сможет ответить на мои вопросы. По крайней мере я очень надеюсь на то, что Алиса даст ответы на мои вопросы. Я оставила внука с его матерью и занялась Фрэнком. Колдомедик рассказал, что после того, как мой сын начал приходить в сознание, на него подействовал сдерживаемый откат, теперь мой сын магически на уровне слабого магглорожденного.        Про Алису Сметвик тоже сказал, что у нее уменьшилась магическая сила, но не так сильно как у Фрэнка, а это может значить лишь одно, что мой сын провинился перед магией, а Алису зацепило из-за магического брака.        После я забрала внука, и мы вернулись домой. На следующий день я специально отправила Невилла к друзьям, а сама пошла в больницу к Алисе. — Здравствуй, Алиса, я хотела с тобой поговорить. — сказала я. — Да конечно, Леди Лонгботтом, я вас слушаю. — ответила моя невестка. — Я хотела спросить тебя о деятельности Фрэнка в 1979–1981 годах. Чем мой сын занимался в последние годы войны с Волан-де-мортом? Только отвечай честно. — попросила я. — Мы с Фрэнком состояли в «Ордене Феникса» под руководством Дамблдора и ходили в рейды против Пожирателей. — ответила Алиса. — А не знаешь ли ты случайно, может, Фрэнк сделал, что-то такое, что магия посчитала за предательство? — поинтересовалась я. — Фрэнк рассказал, что он под руководством Грюма напал на Лестрейндж мэнор и пытал беременную Беллу. У нас тогда впервые произошел серьезный скандал. — рассказала Алиса. — А когда это произошло? — спросила я. — В 1979 году. — ответила Алиса. — Значит, у Лестрейнджей был повод для мести нашей семье? — спросила я скорее сама себя, чем Алису. — С Фрэнком что-то произошло? — испуганно спросила Алиса. — Откат. Он по силе сейчас равен слабому магглорожденному, а вот у тебя дела лучше, хотя тоже зацепило. — сказала я.        Алиса после моих слов начала плакать. Хорошо, что в палате во время разговора никого не было. Соседка Алисы пришла, когда я уже уходила. Я попрощалась с девушками и ушла домой. Мне нужно было хорошенько подумать над сложившейся ситуацией.        И принять решение по поводу Лестрейнджей. Теперь я знаю, что они не виноваты в произошедшем, но мне следует хорошо разобраться в этом деле прежде, чем принимать поспешные решения. Кто знает, как там все было на самом деле?        Первое, что я сделала на следующий день - это навестила Азкабан. А еще я побывала в Визенгамоте и в буквальном смысле вырвала зубами дело Лестрейнджей из рук Альбуса. Он очень сопротивлялся и не хотел отдавать мне данное дело.        Конечно же, я задалась вопросом, почему Альбус так не хочет, чтобы я копалась в этом деле? Прочитав дело Лестрейнджей, я четко осознала, что весь суд, который состоялся в 1981 году - это всего лишь фарс и ничего больше. Если так посмотреть, то там не было никакого суда. Лестрейнджей посадили только за то, что Белла кричала о том, что мой сын заслужил то, что с ним случилось, но это ведь не доказательство вины Беллы и ее мужа.        Уже находясь в Азкабане, я поговорила с братьями Лестрендж. Разумеется, ни один из братьев не был рад меня видеть, но мне нужно было с ними поговорить. — Послушайте, Рудольфус, я понимаю, что вы не хотите со мной говорить, но все же это очень важно. Возможно, после нашего с вами разговора у вас появится шанс выйти на свободу. — сказала я. — Говорите уже, зачем пришли или уходите.- довольно грубо сказал Рабастан.        Камеры двух братьев и Беллы находились не так далеко друг от друга. — Я хочу узнать, что на самом деле произошло в день нападения на мою семью, и еще в 1979 году было нападение на вашу семью, и я хотела бы знать, что тогда случилось. — попросила я рассказать их о случившемся.        Братья Лестрейндж надолго замолчали, а потом я услышала голос Беллы. — Я в 1979 году была беременна на последнем месяце. Рудольфус и Рабастан ушли по делам, а я осталась в мэноре вместе с Лордом Лестрейнджом. Я в тот день плохо себя чувствовала. Потом к нам начали ломиться авроры под руководством Грюма, среди нападавших был ваш сын. Фрэнк выглядел каким-то странным, будто кукла на веревочках, глаза стеклянные. А вот Грюм от моих пыток получал истинное удовольствие. Я умоляла не трогать меня, ведь я была беременна, но Грюм сказал, что у Пожирателей вообще детей быть не должно и хорошо, если мой ребенок не увидит белого света. Лорд Лестрейндж был убит, а я родила абсолютно черного ребенка. На нем не было живого места, один сплошной синяк, а после я сошла с ума. — рассказала Белла.        Я уже во время рассказа начала реветь. Слезы лились, не перестовая. Я думала о том, что, возможно, на моего сына наложили «Империо». Отсюда такое поведение и отсутствие печати «Предателя Крови» на нашем роду. Немного погодя, Рабастан продолжил: — Когда Темный Лорд исчез, мы очень обрадовались, ведь он в последнее время был совсем неадекватный. Мы не собирались заниматься воскрешением Лорда, но потом у нас будто в голове что-то щелкнуло и мы побежали мстить за Лорда.        И тут слово взял Рудольфус: — Да, вот только по дороге мы пришли в себя и отправились уже к вам домой, мстить за смерть нашего ребенка. — А до этого куда вы шли? — поинтересовалась я. — На поиски Гарри Поттера, ведь это именно он победитель Темного Лорда. — ответила Белла.        Я кивнула и подумала, что это довольно логично, ведь мой внук хоть и подходил под пророчество, но все равно не являлся победителем.        Затем Рудольфус продолжил рассказ: — Мы добрались до вашего мэнора и прошли в него с помощью присоединившегося к нам Барти Крауча-младшего. Ну, а после мы начали пытать вашего сына. О том, что мы каким-то образом заденем Алису, мы даже не предполагали. А вот вашего внука мы и пальцем не тронули. Белла запретила приближаться к ребенку даже на шаг, хотя Барти горел желанием поиздеваться над вашим внуком. У Барти в тот момент совсем крыша поехала, он себя не контролировал, мы еле его сдерживали. Ну, а дальше суд, там вы были и все знаете.        Я внимательно выслушала историю, рассказанную Лестрейнджами, и пришла к выводу, что они сидят в Азкабане совершенно незаконно. Я решила исправить это положение вещей. И мне плевать, что там скажет на это «Великий светлый маг» Альбус Дамблдор, у меня к нему очень много вопросов появилось, и я добьюсь того, чтобы он дал ответы на все мои вопросы.        Когда я уже собралась уходить, то Рудольфус спросил: — Скажите, Леди Лонгботтом, а вы случайно не знаете, где сейчас наша племянница? — Официально она считается дочерью Молли и Артура Уизли, зовут ее Джиневра Уизли, а вообще, насколько мне известно, она живет со своим крестным Северусом Принцем. — рассказала я.        Всю эту информацию я знала со слов внука и самого Северуса. Северус Принц, когда рассказал об этом, то взял с меня непреложный обет, а я и не собиралась никому об этом говорить. Братья Лестрейндж одновременно облегченно выдохнули, а я, улыбнувшись своим мыслям, пообещала заняться расследованием их дела.        На следующий день я вновь посетила св. Мунго, а после отправилась в Министерство. Мне была нужна Амелия Боунс. Она самая честная и порядочная работница, которую я знаю. Я уверена, что именно она сможет помочь мне разобраться в этом странном и запутанном деле. И, конечно же, наказать всех виновных. — Здравствуй, Амелия, к тебе можно? — спросила я, входя в ее кабинет. — Конечно, Леди Лонгботтом, проходите. — ответила Амелия. — Я хотела поговорить с тобой о деле Лестрейнджей. — сказала я. — Да, а в чем дело? — поинтересовалась Амелия. — Вот, смотри, тут все документы по делу, и еще здесь есть несостыковки, видишь? — спросила я. — Да, вижу и это странно. Похоже, что весь суд прошел под воплями Беллатрикс в обвинении твоего сына. А в чем она его обвиняет, кстати? — спросила Амелия.        Я тяжело вздохнула и начала рассказывать, что натворил мой единственный сын. Мне было очень сложно говорить такое о собственном ребенке, обвинять Фрэнка в убийстве нерожденного ребенка Беллы, но у меня не было выхода. Я должна была рассказать правду, чтобы о невиновности Лестрейнджей знали все, а иначе я стану причастной к произошедшему, и наш род станет «Предателем Крови», а я этого очень не хочу.        Я не хочу, чтобы мой внук отвечал за поступки своего непутевого безмозглого отца. Мои мысли прервал голос Амелии: — Августа, вы уверены, что вы хотите вынести всю эту историю на суд общественности, ведь если об этом узнают другие маги, то в первую очередь пострадает ваш внук. — Я уверена, Амелия. Я не могу поступить иначе. А насчет Невилла, что-нибудь придумаю обязательно. Он не останется без защиты. — сказала я очень уверенным голосом и даже сама в это поверила.        Хотя, если честно, то я не имела ни малейшего понятия о том, что же я буду делать для защиты внука, но я поклялась сама себе, что обязательно сделаю все, чтобы защитить внука. Процесс по расследованию дела Лестрейнджей начался, мне осталось только сжимать кулаки и твердить себе, что я права и я справлюсь.