Генерал Шилал

Засохшее Солнце застыло в небе и жаром томило землю. Пыль разносила запахи крови и паленого хитина, давно привычные на Кали. Птицы не пели которое десятилетие, распуганные взрывами и выстрелами, их посвист услышать повезет только в непроходимых лесах, где не проедут танки, не пройдут захватчики. Кимаен чистил винтовку от грязи, скопившейся за неделю, когда в лагерь примчался тощий как ветка и как ветер быстрый Хверик. Он торопливо проговорил. — Генерал. Кимаен отложил винтовку и поднялся с земли. — Вы сделали то что я сказал? Юноша коротко кивнул и отошёл, хан увидел как войны тащат за ноги длинное серое тело. Жука швырнули к ногам Шилала. Он видел этих тварей тысячу раз. И плоские треугольные морды с мелкими острыми зубами и огромными красными глазами, и режущие плоть клешни с пальцами на конце, и рельефные вытянутые к брюшку тела. Этот был такой же как все, только ещё живой. Клешни порезаны в локтях, ноги туго связаны. Хак был без сознания. — Чудно. Разведите огонь. Хверик сбегал за углями на другой конец лагеря и раздул из искры маленькое пламя, хака оттащили в сторону. Когда огонь разгорелся достаточно, Кимаен пнул хака по морде. Жук заелозил и жалобно заскрежетал. Генерал ещё раз пнул его, уже сильнее. Хак окончательно пришел в себя и истошно заверещал. Шилал не оценил попытку позвать на помощь и наступил ему на горло, крик захлебнулся, Кимаен сухо проговорил. — Твои друзья мертвы, не жди от них помощи. Эти жалкие крики только злят меня. Хак притих и генерал убрал лапу. Заложив руки за спину, Шилал стал медленно ходить вокруг пленника. — Тебе некуда бежать. Понимаешь меня? Жук что-то сказал на своем языке. — На общем, падаль. Больше похожим на скрежет ржавого металла, чем на голос живого существа, хак подтвердил. — Понимаю. — Отлично. Теперь скажи мне где ваш лагерь и не делай глупостей. Без церемоний приказал Кимаен. Жук дернулся. — Тебе это не поможетц клац-клоц, калищцец. Мы скоро ввергнем в подчинение и васц. Он криво улыбнулся и пусть в красных глазах не читалось выражение, Шилал знал, что насекомое злорадствует. Кимаен схватил жука за ногу и ткнул ее в костер. Пламя с жадностью вгрызлось в хрустящую плоть, в воздухе засочился запах паленого хитина. Хак заверещал на своем языке, но Кимаен продолжал держать связанного пленника в огне. — Я буду пытать тебя хоть вечность и все равно получу то, что мне нужно. Хверик и прочие наблюдали за пытками, готовые в любой момент прикончить жука, но хак не ломался. — Нас миллионы всех не убьёццте! Аскщщ! — Посмотрим. Шилал усмехнулся, схватил пленника за клешню и резко крутанул, конечность с хрустом оторвалась. Жук орал и извивался, на звуки сошлись обитатели лагеря. — Скажи мне где вы засели, если дорожишь своей жалкой жизнью. Чем больше я услышу, тем выше твои шансы. Он наступил на огрызок руки, выжимая сок. От нахальства хака не осталось ничего. — СТОЙЦ-Ц-Ц, УМОЛЯЮ! Я СКАЖУ! Он тяжело дышал, слизь лилась из ран вонючей кашей. — В тридцати километрах к востоку наш лагерь. Пять танков и три пушки. Кимаен поморщился, в глазах проблеснула ледяная злоба. Жуки нагло считали себя хозяевами планеты, но не вели себя как дома. Истинный дом– оплот твоего народа, вместилище силы предков, храм, который должен оберегать каждый, а насекомые несли разрушения. Они сносили на своём пути все, что могли, оставляли камни с разбитыми рельефами и выжженные поля. Лишь в последние месяцы хаки стали осторожнее вести свои бездушные полчища через пустоши. Но не из-за почтения к древней культуре, им неведомо такое слово, а исходя из ближайшего чувства, самого животного и примитивного. Страха. Страха перед калишским генералом из клана Джай, который найдет всякий след и сотрёт в порошок его обладателя. Кимаен поднялся с земли, закидывая винтовку на плече. Сколько бы врагов не было, они все умрут. — Хверик, собери пятьдесят войнов, через полтора часа выходим, основной караван пусть продолжает путь без нас. — Да, генерал! Хверик умчался к шалашам. Кимаен проводил его взглядом, корчащийся в приступах боли хак его больше не интересовал. Подумав, что надо найти Рондеру, калишец уже собирался повернуться и пойти к ней, когда рука знакомо легла на плече. Воинственная Рондеру стояла перед ним, глаза поблескивали в разрезах маски. У нее была статная фигура, облаченная в шкуры, густые кудрявые волосы цвета кровавой капли на земле. Воительница источала мощь. — Я собирался искать тебя. Она кивнула. — Я уже перед тобой, Кимаен. — Разведчики нашли новую стоянку ям'рии. Генерал повернулся к девушке полностью, смотря ей в глаза. — Мне пригодится твоя помощь. Она усмехнулась и коснулась части его лица, не закрытой маской. — Что бы ты без меня делал. — Вероятно, нашел бы другую наемницу, обращающуюся с мечами лиг лучше всех на Кали, и заставил бы ее учить меня. Рондеру рассмеялась, Кимаен тоже улыбнулся. — Кимаен, ни один человек в галактике не вытерпит тебя в роли ученика, не свихнувшись. — Но ты же смогла. — Кто сказал, что я не свихнулась? И мечи ты держишь также ужасно... Беззлобно укорила она, но Шилал пропускал все мимо ушей. — Так что с жуками? Она покосилась на притихшего на земле хака, Шилал продолжил. — В тридцати километрах лагерь хаков, думаю, тебе это интересно. Она хищно улыбнулась. — Нашинкуем жучьих голов! Она выдернула мечи лиг и в смертоносном импульсе скрестила их перед собой так, что оба калишца ощутили как бежит ветер. Кимаен сжал перед собой руку в кулак и прищурился. — И разожгем долгий костер, чтобы все выродки ощутили запах смерти. *** Последний штрих и в костяном "лице" проснулась магическая сила. Кимаен выдернул с пояса меч и взглянул в отражение. Зубастую белую маску украшал симметричный узор из свежей крови. Рисунок спускался со лба прямыми линиями через глазницы и ломался под ними углами, продолжая соблюдать смещенные к центру полосы. Когда-то эта маска принадлежала отцу Кимаена. Шилал помнил каждый его урок и достойно продолжал путь. Кровь сочно переливалась и ещё не утратила яркий цвет. Ярче были только глаза генерала. В отражении появилось ещё одно лицо, Кимаен убрал оружие. — Все готовы? Хверик кивнул. — Да, генерал. Мы ждём ваших приказов. Войны ожидали хана. Их маски также были выкрашены свежей кровью индивидуальными узорами, все были в предвкушении сражения. Кимаен обвел калишцев взглядом. На земле была наскоро начерчена точная карта расположения вражеского лагеря. Хаки засели в низине, окружённой с трёх сторон скалами. Волнистая линия обозначала ручей, камешки–танки. Два танка стояли у палаток, два в прогале и один прямо под скалами. Кимаен взял у кого-то копьё шони и ткнул в перешеек. —;Если верить ему–Шилал кивнул на пленника–Это их сильное место. Двумя танками они будут долго удерживать узкий проход, если идти в лоб. Кто-то должен их отвлечь. Рондеру вышла вперед. — Я пойду. Мне хватит семерых человек. Кимаен кивнул. — В это время остальные спустятся со скал и заберут под контроль оставшиеся танки. Выведем из строя технику и вырежем каждого в этом лагере. Детали на месте. Кимаен отошёл на расстояние, чтобы видеть всех. Преданные взгляды были обращены на него, каждый из этих калишцев завоёвывал свою свободу для себя и потомков. Рука с копьём взмыла вверх, наконечник сверкнул на Солнце, рассеив на секунду свет на фигуру генерала. — Не важно сколько этих мразей топчат своими клешнями Кали, мы будем убивать их быстрее, чем они плодятся. ЭТО НАШ ДОМ! Короткий воинственный клич и удар древками о песок служили ответом. — Что делать с хаком? Спросил кто-то. Шилал не оборачиваясь бросил. — Сожгите. Жук отчаянно бился, пока его подтаскивали к голодному огню. — Ты обещал пощадитьц-ц-ць меня, Нет, НЕТ...НЕЕЕЕЕЕТ....! Он заверещал на своем языке, а генерал просто ответил. — Я передумал.