Луч, принесший пожар

С тяжелым сердцем и потухшим огоньком в душе Ойкава стоял около могилы на семейном кладбище, в последний раз прощаясь с другом. Идеально выглаженная черная рубашка, поверх черный пиджак, джинсы – все промокло под проливным дождем. Он единственный, кто остался подольше, кто с тоской смотрит на буквы, которые выстраивались в такое родное имя. По щекам течет влага. Это дождь или слезы? Может, все вместе. Внутри пустота, словно кто-то удалил все, что нужно для счастливой жизни. А когда-то Тоору верил, что такое никогда не произойдет – они с Тендо не расстанутся. Братья должны держаться вместе, несмотря ни на что, идти против врагов, прикрывать тыл друг друга, не оставаться поодиночке. Вот только шатен первый нарушил последний пункт. Он мог поклясться: Сатори тоже догадался, что в коробке бомба, но почему не покинул кабинет вместе с помощником? Почему остался там, зная, что может умереть? Почему ничего не сказал другу? Альфа поежился, когда дождь усилился и новые холодные капли попали за шиворот. Вот только уходить не хотелось. Пусть погода остается такой, – грязной, склизкой, как червь, и противной - кладбище он добровольно не покинет, пока не попрощается нормально. Многие из свастики не смогут нормально приступить к работе. Потеря главаря отразилась на всех. Лишь те, кто работает в клубе, будут обязаны идти на пост, чтобы прибыль не уменьшилась. Ойкава не может подвести Сатори. - Тоору, - переступая через лужи, к парню шел Ушивака. Его одежда тоже промокла полностью, словно он все это время стоял под потоками воды, хоть и переоделся после похорон в более удобные вещи. – Сугавара явился в особняк. - Сейчас буду, - недовольно вздохнув, шатен снова бросил тусклый взгляд на плиту. – Что ты дальше будешь делать? - Я хочу уйти, если он даст мне это сделать, - вставая рядом со страшим, юноша снял свою толстовку и накинул на альфу, прикрывая уже давно мокрые волосы капюшоном. – Хочу хотя бы на расстоянии продолжить дело Сатори. - Я понимаю твое рвение, - грустно усмехнулся шатен. – Не становись тенью, какой стал я. Тень не имеет право на личность. Парень похлопал младшего по плечу и, поправляя капюшон на голове, поторопился в особняк, встречать «дорогого» гостя. Видеть его не хотелось от слова совсем. Тоору ненавидел Коуши с детства, когда тот издевался над Тендо, когда провоцировал его на редкие драки, из-за которых влетало второму. Когда подговорил своих друзей альф изнасиловать малолетнего омегу. Шатен пришел тогда слишком поздно. Он застал уже перепачканного в грязи, собственной смазке и сперме других приёмного сына Ибриса. Его одежда была разорвана, а брюки выброшены в овраг. Сатори плакал, даже не пытаясь остановить слез, пусть отец и говорил, что мальчики плакать не должны. Его грызла изнутри обида на брата, на себя, на то, что он омега. «Омеги – слабые. Омеги существуют лишь для того, чтобы удовлетворить желание альф. Запомни, приемыш!» - от слов, что до сих пор крутились в голове Ойкавы, который слышал многое, но не успел вмешаться, все внутренности скручивает в тугой узел, а кулаки сжимаются. Хочется рвать и метать. Отомстить за все страдания, которые Тендо перенес из-за этого ублюдка. Хочется просто его стереть с лица земли. После того случая, глава начал принимать ингибиторы, которые обладают чудодейственным свойством для омег – подавляют гормоны. То, что Сатори – омега, знали только пара человек, которых можно запросто по пальцам пересчитать. Они все были верны своему хозяину, ни разу не упрекнули его в происхождении и ни разу не показали свое неуважение. Тоору просто не имеет права развалить свастику. Парень открывает дверь, которая с громким стуком ударяется о стену. Рассерженный и злой на человека, который сейчас предстанет перед ним, Ойкава излучает убивающую ауру. Кажется, что как только он увидит старшего, разорвет его в клочья. - Что ты тут забыл? – шлепая мокрыми туфлями по паркету, шатен подходит к Сугаваре, хватая его за грудки. Хочется его прикончить прям тут и сейчас. Лишь бы больше не видеть эту самодовольную ухмылочку и наглый блеск в глазах, которым Коуши одаривает альфу. - Полегче с новым хозяином, мой милый друг,- хлопая по руке младшего, серовласый требует, чтобы тот его отпустил. – Токийская свастика распадется окончательно, если я ее не возглавлю. Ты же это понимаешь, - откровенно смеясь над оппонентом, проговорил «новый господин». - Ублюдок, - зло выплюнул Ойкава, отталкивая Сугу подальше от себя. – Где ты пропадал все это время? Почему не появлялся? Десять лет прошло, неужто все это время придумывал план, как убить своего брата? На словах парня, Коуши рассмеялся, запрокидывая голову. Смех отражался от пропитанных дымом стен, откладываясь где-то в мозгу, заставляя волосы на затылке встать дыбом. - Его убийство – не моя идея, глупыш, - тихонько щелкнув по носу альфу, юноша снова ухмыльнулся.- Алиса сама все придумала, и ее план сработал как нельзя отлично, - парень сел на диван, закинув ногу на ногу и прикуривая. – Изначально я хотел стать с братом сотрудниками, однако я и не думал убивать его. Алиса получше меня справилась с этим делом. - Его отказ от свадьбы – причина для смерти? Ибрис погиб - он в праве расторгнуть контракт. - Не думаю, что мы теперь можем обсуждать это, - лукавая улыбка снова появилась на лице гостя. – О моем брате теперь либо хорошо, либо никак. - Сука! – терпение шатена лопнуло. Разорвалось с треском. В один прыжок, преодолев расстояние между ними, парень ударил первым. Точно в челюсть, прям как в тот раз в полицейском участке. Тоору услышал хруст костей, когда второй удар прилетел в нос. Чьи-то сильные руки оттащили его от бедного юноши, по лицу которого текла кровь – сломан нос, рассечена губа и бровь. Сугавара держался за нос, со злостью смотря на бешеного, словно пес, Ойкаву. Он тяжело дышал, пытался вырваться их хватки Ушиваки и в ярости сжимал кулаки. - Ойкава, успокойся, - парень несколько раз встряхнул старшего, приводя его в чувство. Тот вырвался и, сплюнув на пол, вышел из особняка. Вакатоши заметил, что шатен начал искать в кармане классических брюк пачку сигарет. - Вакатоши-кун, ты тоже здесь? – притворно удивляясь, обратил внимание на себя Коуши. – Я думал, что ты уйдешь, как только узнаешь о смерти Сатори. Или ты решил все-таки присоединиться ко мне? - Я лучше в канаве сгнию, чем останусь по правую руку от тебя. - Настоящий пес, такой же злой, невоспитанный и грубый, - задумчиво и тихо проговорил серовласый. – Так и быть, - уже громче начал он, - я дам тебе выбрать: ты переходишь ко мне и выполняешь все мои приказы, как нового главы, либо ты исчезаешь со всех радаров и больше не попадаешься мне на глаза. Без лишних слов, парень выходит из особняка, натыкаясь на Ойкаву, который, судя по двум бычкам на каменной тропе, курил уже третью сигарету. Он удивленно посмотрел на преемника, но ничего не сказал. Значит, Сугавара отпустил его просто так, решив пренебречь правилам Мафии. Ушиджима чуть склонил голову, прощаясь, и, доставая ключи от чужой агеры, направился в сторону гаражей. Черный кенигсегг будто ждал его, приветливо мигая фарами. Заведя давно знакомую машину, юноша выруливает со двора на мокрую пустую дорогу. Малышка, которую Сатори никогда никому не доверял, теперь колесила по городу с новым водителем, проезжая на запрещенный свет. Злость не хотела отступать. Она засела в мозгу, как какое-то неприятное насекомое, которое заебывает похлеще нудных мыслей. Единственное место, куда Ушивака мог податься – старая квартира, которую Тендо купил на времена течки. Она была не такая большая, но вполне уютная. Как-то под действием алкоголя, глава рассказал преемнику о ней, добавив, что тот может в любое время приехать туда и жить. Вот только раньше она не нужна была. А сейчас Вакатоши не знал, куда ехать. В дом родителей он не возвращался десять лет. Даже не знал, что там сейчас происходит. Не мог даже предположить. Сейчас проблема в другом – он должен залечь на дно.