Луч, принесший пожар

Тендо сидит в кресле, держа в руках самое дорогое – маленький комочек, что легче перышка. Девочка с коротенькими алыми волосиками последние дни плохо спит. Часто плачет, надрываясь, иногда отказывается от молока и психует, в то время как ее брат спокойно дремлет, раскинув ручки и ножки. Их выписали из роддома две недели назад. Уже поправившийся омега постоянно с детьми. Если Вакатоши пропадет с Ойкавой на работе, господину помогает мама. Оба смотрят на младенцев, как на сокровище, улыбаясь и играя. Оберегая, как зеницу ока. Сатори в очередной раз убеждается, что жизнь изменилась. Изменилась в лучшую сторону. И казалось, что ничего теперь нарушить эту идиллию не сможет. Когда возвращается младший, тот чуть ли не пинками гонит мужа отдохнуть и восстановить силы. Он похудел, стал бледнее обычного, однако все продолжал повторять, что все в порядке. Что ему не впервой спать по два-три часа в сутки. Дети отнимают очень много сил – Тен понимает, но и покидать их не хочет. Кажется, стоит ему только закрыть глаза, как все, что происходит сейчас, окажется простым сном. Таким сладким и манящим, что просыпаться больше не захочется никогда, лишь бы остаться с семьей. Однако под уговоры альфы, парень все-таки засыпает и в полудреме чувствует легкий поцелуй горячих и родных губ. Вака с Химурой на руках – опять не смогла нормально поспать – сидит на кровати, не меняя позы вот уже час. Все затекло, но жаловаться он не имеет право. Это его дочь, его кровь, появление которой он ждал даже больше, чем день рождение в детстве. Отец не отпустит ее, пока лично не убедиться, что ребенок не проснется сам. Девчонка, спокойно спавшая, вдруг зашевелилась, открыла свои красные еще мутные глаза, обрамленные еле заметными ресничками, и покрепче сжала маленькие кулачки. Ровные аккуратные губки раскрылись – она захныкала. - Дочь, что такое? – ласковый шепот. Ушивака осторожно приложил большой палец ко лбу Химы между бровок и начал нежно водить им по кругу. Акааши сказал, что это успокаивает детей. – Кошмары, наверное, снятся? Ничего не бойся. Скоро вы сами для всех кошмаром станете, - альфа улыбнулся уголками губ, замечая, как дочка начинает успокаиваться. Маленькая бета смотрит на юношу папиными глазами, будто все понимает. Плач затихает. – Вам в глаза без уважения никто не взглянет, - уверенно говорит Вака, обводя подушечкой пальца редкие бровки. Малышка тихонько зевает, широко открывая маленький ротик, и закрывает сонные глазки. Отец, разрываемый от переполняющих его чувств, наклоняется и невесомо касается губами теплой и приятно пахнущей мылом макушки Химуры, а после аккуратно укладывает ее около брата. Смотрит на обоих, улыбаясь уголками губ. В сердце и душу прокрадывается тепло и чувство, которое люди называют счастьем. Как давно он это не испытывал. Чистое и искреннее счастье. То, которое разгоняет все тучи и усмиряет бури. То, которое властно над людьми. То, которое дарит успокоение. Ради такого есть смысл бороться и жить. Тихонько открывается дубовая дверь, показывается красная макушка, а после и сам хозяин особняка, завернутый в одеяло. Милый, растрепанный и еще сонный. Потирает красные глаза, посильнее кутаясь в покрывало. Зевает, мягко, словно кот, подходя к широкой кровати, на которой расположились трое, и смотрит завораживающе. Не может оторвать взгляд. - Ты почему не спишь? – недовольно спрашивает Вакатоши, смотря в упор на мужа, что уже сел рядом, скрестив ноги. Тот глядит расслабленно, наивно и будто играючи. Снова коротко зевает и подпирает голову одной рукой, а другой взлохмачивает волосы еще больше. - Я спал, но потом перехотелось, - по-детски и в привычной для него манере растягивая слова, лидер прикрывает глаза, будто намереваясь заснуть прямо сейчас, в сидячей позе. Ушивака легко кивает, снова улыбается и берет руку мужа, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. Успокаивает, убаюкивает, очищает мысли. Дверь снова отворяется. Женщина слегка хмурится, направляясь к супругам, и нервно кусает губы. Она бегает глазами от одного к другому и останавливается в шаге от них, тяжело дыша и перебирая пальцами. - Что случилось, мам? – шепчет альфа, смотря на мать снизу вверх. В ее взгляде читается страх, смятение и непонимание. - Они пришли за Сатори, - неуверенно, дрожащим голосом оповестила она. Глава сразу выпрямился, скинул одеяло и, поправив волосы, поднялся, серьезно смотря на тещу. - Кто они? - Офицер и... Договорить она не успела – парень метнулся вперед и выбежал из комнаты. Вака, попросив мать проследить за детьми, погнался следом, намереваясь узнать причину появления полиции в их доме. Дверь уже была открыта, а рядом стоял дворецкий, который сразу поклонился, стоило только увидеть господ. Слабый ветер трепал волосы гостей, что не намеревались заходить, оставаясь на пороге. Оба в военных кителях, отутюженных классических брюках и ботинках. - Сатори Тендо, вы арестованы, - выдает Савамура твердым и крепким, как многовековые льды, голосом, сверля друга непроницаемым взглядом. – Список ваших преступлений тянет на пожизненное. Ушивака от неожиданности и удивления раскрывает рот, но сказать ничего не может. Глава же лишь слабо ухмыляется, поворачиваясь к пришедшим корпусом и сунув руки в карманы брюк, чуть склонив голову к плечу. От его ничем не угрожающих действий солдаты, стоящие за спиной офицера, напрягаются и поднимают автоматы дулом к нему, готовые нейтрализовать в любой момент. Тен окидывает взглядом каждого, кто посмел заявиться к нему в дом и щурится. Соврет, если скажет, что не удивлен, что предполагал такой исход, не входивший в его ближайшие планы. - Ого, - нарушает он повисшую тишину, и удивляя всех присутствующих такой реакцией. Всех, кроме Дайчи. – Вот мы и снова встретились, мой старый друг. Прямо сейчас судить будете? - Нет, суд будет проводиться официально законным путем, - отвечает верховный судья, стоящий по левую руку от полицейского. Сатори молчит и хмурится. Он хотел попрощаться со своей семьей, но понимает, что просто не выдержит этого. Не вынесет боли в глазах мужа, его матери. Не сможет в последний раз посмотреть на детей, как бы ни хотелось. Это тяжело. Пусть он и был всегда сильным, семья – его слабое место. И многие знают, куда надо давить, чтобы сделать больно. - Прости, Вакатоши-кун, - слабая, полная грусти улыбка. – Я доверяю детей тебе. Береги их и не забывай заботиться о себе. - Как же я без тебя? – старался твердо, но голос предательски задрожал. Омега взял его руки в свои крупные ладони, покрытые шрамами. - Для нас не существует времени, ты забыл? Бесконечно, Вакатоши, - он прижался своим лбом ко лбу мужа, чувствуя, как палящее нервное дыхание обжигает искусанные губы. - Не забыл, нет, никогда не забуду, - качает головой из стороны в сторону, стараясь улыбнуться. Улыбка выходит разбитой, также как и взгляд, которым альфа одаривает любимого, а после затягивает в жадный поцелуй, словно в омут. Жестоко. Слишком жестко лишиться семьи во второй раз. Не последний. Не последний поцелуй. Оба твердят это себе мысленно, сливаясь в одно целое. В поцелуе Ушивака передает всю боль, горечь и страдания. А Тендо делится своим теплом. Кислорода в легких не остается. Задохнуться бы так, чтобы не переживать разлуку. Умереть бы в один день, но причины жизни мирно в комнате спят, не зная боли. Когда альфа открывает глаза, Сатори уже окружили военные и надевают на сведенные вместе впереди запястья наручники. Все это время омега смотрит на мужа, а после опускает взгляд на его руку, сжатую в кулак, и едва заметно приподнимает уголки губ. Вака всхлипывает и раскрывает ладонь, в которой теплится обручальное кольцо лидера. Его уводят. Забирают, жестоко вырезав из жизни. Без него будет все не так. Неправильно, неполноценно, пусто и горько. Парень падает на колени, задыхаясь в беззвучных рыданиях, и сгибается пополам от пронзившей грудную клетку тупой боли. В огромном особняке стало холодно. Все тепло ушло вслед за хозяином и растворилось. На втором этаже начинает доноситься хныканье, стремительно перерастающее в громкий плач. Юноша вмиг о себе забывает, подскакивает с пола и бежит в комнату, где в плаче надрываются его дети. Даже у бабушки не получается их успокоить. Рейхи и Химура почувствовали, что папы в их жизни не стало. *** - Вот вам и сказка, - усмехается старик, покачиваясь из стороны в сторону в кресле-качалке. Улыбка на потрескавшихся губах, а уже мутноватые от слез глаза задумчиво смотрят в окно. Пальцы тарабанили по деревянному подлокотнику, терпеливо ожидая, когда дети улягутся спать. Однако те и не собирались ложиться, зачарованно смотря на дедушку с открытыми ртами. - Дедушка, а что было дальше? – белобрысая девчушка выглянула из-под одеяла. - Следуя одному из главных правил, при задержании Главы и заключении его под стражу, мафия распадается, - не убирая улыбки, объяснил сказочник. Дети еще шире открыли рты, удивляясь, откуда их воспитатель знает все это. – А теперь пора спать! Мужчина поднялся с кресла, по-отцовски укрыл каждого одеялом и, выключив свет, удалился из комнаты. По щеке медленно покатилась одинокая слеза. *** Ночной бриз трепетал волосы юнцов, стоящих на пристани в ожидании корабля. Они улыбались, крепко держась за руки и смотря вдаль, на город, что горел множеством огней. Они рассыпались по черному полотну на километры. Великая столица стала еще больше и величественнее. А когда-то по улицам гуляла смута, отбирая жизни невинных и виновных, как чума. В людях жил вечный страх, из-за чего они были покорны и ведомы. Теперь же, забывшись в безмятежности, ни о чем не думают, превращаясь в жалких эгоистов. Очерствели и забыли свои места. Людям всегда будет мало. Жадность их захватывает и бесцеремонно поглощает, забирая остатки рассудка. И это оно? Лучшее будущее? Души полны лицемерия, лжи и прочей грязи. Омерзительно неправильные и нуждаются в поправках. Неправильные, ошибочные, какими быть не должны. На горизонте появляется расплывчатый силуэт корабля, светя своими огнями. На лице юного альфы появляется тень улыбки, похожая на оскал хищника, готового к атаке. Импорт из России удался на славу – он это чувствует. Лучшее будущее не пришло. Пока не пришло. - Смерть, - задумчиво шепчет Рейхи, сунув руки в карманы брюк и скользя взглядом по видам бескрайней просторы. – Боюсь не смерти я. О нет! Губы юноши растягиваются в ухмылке. Он смотрит на своего близнеца – отражение чистой воды – скользнув кончиком языка по нижней губе. - Боюсь исчезнуть совершенно, - шепчет в ответ Химура, с трепетом отвечая на улыбку брата.