Таинственный Господин

      День казался чересчур длинным. Гости, о которых говорила Элоиз, прибыли в течении часа. Натаниэль чувствовал себя неловко в кругу чужой семьи. Все казались по-своему идеальными. Когда он впервые увидел Ролэйнда, то ему стало его жаль. Он мог понять его эмоции, чувства на чужом и худом лице, как будто видел в отражении самого себя. Натаниэль не мог только понять одного — почему проникся сочувствием к нему, хотя они были знакомы буквально несколько секунд? Вся эта его нервозность и рядом не стояла с Адель и Натали. Как мужчина понял, они — близняшки. Если Адель показалось крайне серьёзной, даже чересчур, по-своему статной, то Натали — милой, великодушной женщиной. Они были похожи друг на друга внешне, но совсем отличались характерами. Это ввело Натаниэля в некоторый ступор. Особенно, когда он увидел их идентичные улыбки. Тёплые, полные счастья. Это обременяло.       Вот что, но Натаниэль не ожидал увидеть здесь чужих детей. Их было столько, что он даже имён не запомнил! Лишь некоторые, и то вечно забывался, кто чей ребёнок. У Ролэйнда было два прекрасных сына, у Адель лишь одна дочь, а у Натали — два сына и дочь. Символично, что у последней сыновья тоже являлись близнецами.       Натаниэль вечно кидал взгляды на чужую семью, так внимал каждую деталь, что даже не замечал, как Элоиз надменно улыбалась, курила и оглядывала лицо мужчины. Они выглядели так счастливо, что он невольно начал… Завидовать. Это совершенно не то счастье, которое каждая семья стремилась показать на свет. Ещё в юном возрасте он повидал много двуличных людей. Он видел семьи, которые показывали себя лишь с лучшей стороны, его близкие — не исключение. Но вот у Элоиз всё было совершенно иначе. Они были по-настоящему счастливы — это не было какой-то очередной маской лжи. Даже послушность детей выглядела иначе. Натаниэль чётко помнил лица тех, кого встречал на устроенном его родителями балу, хотя взрослые редко приводили своих воспитанников, а если это и случалось, то им было не меньше десяти лет. Выражения их лиц обременяло — сплошь скрытый страх и натянутые улыбки. Натаниэль, правда, понял всё это гораздо позже, тогда он был совсем юн, чтобы различать искренние чувства.       Нет, Натаниэль не мог сказать, что его семья тоже пыталась попасть под стандарты общества, вовсе нет, просто… Хоть он и был юн, но всё равно замечал чёрные дыры в их счастливой семье, просто не придавал этому значения. Осознание всего пришло гораздо позже, гораздо…       И эту роскошь он не видел уже давно. Напомнило ему приёмы в родительском доме: всё было идеально. Начиная от сервировки стола, продолжая внешним видом обитателей и прислуги, заканчивая даже едой. Здесь всё было точь-в-точь. Разве что, ужинали они не в помещении для приёма гостей. Помещение больше напоминало столовую, просто больших размеров, но всё равно было украшено со вкусом.       Закуски, основное и второе блюдо, салаты — это выглядело крайне красиво и очень даже съедобно. Мужчине нравилась французская кухня. Всё было, как в ресторане. Но даже так, несмотря на всю эту роскошь, была какая-то уютная атмосфера. Безумный контраст. Натаниэль знал, каково это, когда жизнь насыщенна богатством, что даже не обращаешь на это внимания, знал, каково это — не чувствовать тепло в собственном доме. Поэтому, как только он вырос и съехал от родителей, жил более скромно — не в трущобах, но здание сложно было назвать «роскошным». Ему хотелось наверстать упущенное, хотелось, чтобы Габриэль — его дочь, — не жила в такой напрягающей и нагнетающей атмосфере. Нет, конечно, если ей в будущем захочется жизнь понасыщеннее, то Натаниэль не запретит. Просто сейчас… Всё должно быть так. Ему не хотелось, чтобы Габриэль выросла наподобие его брата, который от власти и богатства родителей поехал крышей. Этому безумцу вечно что-то не нравилось.       Даже их разговоры были наполнены семейной любовью, теплотой и заботой. Правда, только, из-за интонаций мужчине оказалось сложнее вникнуть в их разговор. Вроде бы общались мирно, но с одной стороны будто ругались, хотя Элоиз с сёстрами доказывали обратное.       Натаниэль слушал всё это, внимал каждому слову и у него возникал вопрос: «Интересно, они всегда так? Наверное, Ролэйнд принимает их слова близко к сердцу и думает, что они ругаются».       Отчасти ему показалось всё это милым. Родные Элоиз даже не спрашивали о нём. Представились друг другу, пару рядовых вопросов во время ужина и не более. Они явно видели, что мужчина не был особо настроен на какой-то душевный разговор, за что он был им безмерно благодарен. Ему было несколько неуютно наблюдать за чужими семейными посиделками, будто бы он являлся лишним среди них.       Когда гости ушли, то мужчина почувствовал некоторое облегчение, но в то же время какую-то странную печаль на душе. Они все такие милые, что даже не хотелось, чтобы они уходили, но между тем Натаниэлю было неуютно находиться с ними в одной компании. В той, когда они так по-семейному сидят за одним обеденным столом и шутят так, что немногие поймут этого. Он знал причину своего нежелания, а от понимания становилось печальнее.

***

      Вокруг мёртвая тишина. Ни единой живой души, как и всегда. Лишь колыханье листьев, звук ручья неподалёку и того, как под копытами коня хрустели сухие веточки. Мужчина крепко держал поводья в руке, а верное животное спокойно направлялось уже по привычной дороге. Он так давно здесь не был. Так приятно находиться здесь ранним утром. Ночью атмосфера наиболее пугающая, что, безусловно, ему тоже нравилось, но у этого времени было что-то по-своему особенное.       Юноша кричал, пока мужчина, держа его за руку, грубо волок по сырой земле. Бедолага плакал, задыхался от собственных слёз, пальцами свободной руки впивался в землю, раздирая свои ногти в кровь, тем самым пытаясь оттянуть самый страшный момент.       Арес помнил это, как будто это произошло вчера. Корнелий был последней жертвой, прежде чем мужчина начал несколько иначе смотреть на своё гостеприимство. С тех пор, как в его жизнь ворвался Натаниэль, всё резко изменилось. Прошлое негармонично пересекалось с настоящем, путалось под ногами, отчего Господин даже начал постепенно путаться в реальности. Даже сейчас, пока всё вокруг постепенно менялось с каждым новым шагом, он вспоминал, как недавно тащил прелестного юношу в тот самый маленький дом.       — Нет, пожалуйста! Не надо! — он почти сорвал себе голос. Когда его грубо протолкнули внутрь, юноша забился в угол, пока мужчина закрывал двери. Он прятал лицо руками, плакал и шептал: — Не нужно, я вас прошу…       Ах, какие приятные воспоминания… Арес невольно вспомнил и кротко улыбнулся. Хорошие были дни. А потом на пороге его дома появился Натаниэль. Тогда ему казалось, что и этот гость будет как все предыдущие — ошибся. С момента их последней встречи прошло уже более месяца. Они разошлись так же неожиданно, как и встретились в Англии. Впрочем, Арес не прочь выдержать паузу. Но чем больше проходило дней в одиночестве, тем становилось хуже. Он не привык разъяснять что-то словами, но в этот раз хотелось, чтобы так и случилось. Непонятная ситуация между ними наводила некой неловкости и даже смущения.       Сейчас мужчина направлялся домой, и он твёрдо решил, что сегодня снова встретится с Натаниэлем и всё с ним обсудит. Ему хотелось наконец-то разобраться с этой «любовью», как её называл Габриэль и Адэр. Ещё в тот раз он разрывался от желания хотя бы глазком увидеть Натаниэля, хоть и пообещал больше не вламываться в его личную жизнь. Тогда мужчина впервые нарушил собственное обещание, впрочем, сейчас он ни о чём не жалел.       Вечер близился к концу. Арес осторожно, едва заметно, выглянул из-за угла и, удостоверившись, что поблизости никого не было, он вышел. Подправил маску по привычке и направился уже по знакомой дороге к чужому дому. Что он скажет в этот раз? Мужчина шёл быстрым шагом, впервые почувствовав себя несколько странно. Ему хотелось увидеть Натаниэля, хотелось побыстрее оказаться на крыльце его дома, но с другой стороны… А захочет ли вообще Натаниэль впустить внутрь нежданного гостя? В некотором роде хотелось оттянуть момент, чтобы переварить всю информацию снова, но Арес физически больше не мог терпеть. Это расстояние сводило его с ума.       Натаниэль произвёл на него такое невероятное впечатление, что Арес впервые за долгие столетия почувствовал себя по-настоящему живым и нормальным человеком. Человеком, который умеет любить, может переживать и волноваться. Который может хотеть чего-то так сильно, что сам начинает в этом сомневаться. Раньше он никогда ни в чём не сомневался. Вспомнить лишь тот вечер уединения с Агнес… Господин никогда не забывал об этом, даже в тот миг у него почти что не было сомнений. И хоть у него проскользнула в тот миг мысль о неправильности их действий — это всего лишь неопытность. Не сомневался и в том, чтобы спасти беззащитного Адэра… Арес просто не мог видеть, как неправильные революционеры боролись не по ту сторону баррикады.       Редкие люди проходили мимо: кто-то бросал взгляды на него, кто-то проходил мимо, а нашлись и те, кто умудрялся окликнуть Господина. Кто-то даже посмотрел ему вслед и присвистнул. Неужели спутали с девушкой? Или сочли его человеком лёгкого поведения? Впрочем, мужчина не обращал на них никакого внимания, просто шёл дальше.       Под ногами проскрипели половицы, Господин неспешно постучался костяшками пальцев в дверь. Сейчас должно быть около восьми вечера, а значит, хозяин дома наверняка внутри. Арес постучал ещё раз, но ответа так и не дождался. Он помнил слова Натаниэля о его дочери, но никто так и не открыл двери, даже когда мужчина постучался ещё раз. С каждой секундой нитка терпения становилась всё тоньше и тоньше.       Арес сделал пару шагов назад, сконцентрировавшись, но вскоре приоткрыл глаза и нахмурился, не поверив своим ощущениям. В доме никого не было? Господин решил обойти дом: он проделал такой путь и не уйдёт с пустыми руками. Ему надо знать, по крайней мере, где пропадал Натаниэль. Странно даже как-то. Если хозяин дома на работе, то где находилась его дочь в такое-то время? Мужчине ничего не нравилось из мыслей, льющихся целым потоком в голове. На территории был невысокий забор, наверное, просто ограждали задний двор. Господин с лёгкостью перепрыгнул незамысловатое препятствие, как делал это в лесу будучи мальчишкой. Правда, вместо заборов были реки, высокие шиповатые кусты и хаотичные ветви деревьев, стволы которых заурядно устарели и даже прогнулись в сторону из-за частых стихийных бедствий.       Господин, не прячась, как самый неопытный воришка, прошёл дальше и обнаружил заднюю стеклянную дверь. Быстро поднявшись по ступенькам, он с интересом заглянул внутрь и подметил, что внутри на кухне было безумно тоскливо и темно. Складывалось впечатление, что в этом месте уже давно никого не было. Аресу захотелось пробраться внутрь, чтобы самому во всём убедиться. Напоминало о старых временах, когда он забрался в дом Габриэля. Господин оглянулся вокруг: почти темно, на улицах спального района редко проходили люди, да и его самого вряд ли разглядишь. Решено.       Господин сжал тонкими пальцами дверную ручку, провертел её туда-сюда и одним резким движением выбил дверь. Безопаснее всего было весь свой вес перекинуть на плечо и уже им опереться о деревянную поверхность, собственно, так мужчина и сделал. Не слишком-то и безопасно здесь Натаниэлю жить, такие двери лёгкие… Ещё и громкого звука не было, лишь что-то глухое раздалось.       Арес прошёл внутрь, даже прикрыл двери за собой. Правда, те всё равно приоткрылись, когда отпустил ручку.       Даже пылинки не летали в воздухе, не поблёскивали под лунным светом. Эта угнетающая атмосфера пустоты давила своей неизвестностью и жестокостью. Господин, оглядываясь, прошёл в коридор. Он ведь здесь уже бывал, правда, не обследовал весь дом в свой прошлый визит. На тумбочке, расположившейся в коридоре, ничего не было. Ни ключей, ни чего-либо другого. Арес хмыкнул. Всё это как-то странно. Он не был здесь всего лишь месяц, а из уютного места дом превратился во что-то ужасное. На первом этаже находилась ещё гостиная, которую Господин тоже оглядел, нашёл даже ещё одну дверь, ведущую в кабинет. Здесь было довольно много книг, Арес не собирался долго задержаться в этом месте, как вдруг он заметил на столе рамки. Из любопытства он обошёл стол и оглядел его. Несоответствующий Натаниэлю беспорядок творился на деревянной поверхности. Бумаги и различные документы лежали в хаотичном порядке, лишь одна часть стола оставалась более-менее чистой. На ней находились пишущие принадлежности и те самые рамки с фотографиями.       Одну такую Господин взял в руку, чтобы лучше разглядеть. На фотографии была изображена неизвестная для Ареса семья. Он повертел рамку и нашёл на задней поверхности надпись: «19хx год. Моя семья». Мужчина пригляделся к людям на фотографии ещё раз. Он разглядел семейную пару и троих детей, двое из которых были похожи друг на друга. Близнецы, значит. Арес вскинул брови кверху, когда узнал в одном из близнецов Натаниэля — его выдала яркая, солнечная улыбка. Натаниэль что в детстве был милым, что сейчас. Он даже невольно улыбнулся, смотря на своего маленького гостя.       Неожиданно Господин вновь взглянул на дату.       Какое неприятное совпадение.       Не прошло и полвека, как после смерти Адэра родился сам Натаниэль.       Господин ведь познакомился с Адэром во времена, когда Франция переживала ужасный кризис. Юноша тогда не застал взятие Бастилии, но последствия этой катастрофы дошли и до него.       Арес снова вспомнил о той теории реинкарнации. Он поморщился от этой мысли и вернул фотографию на место. Рядом стояла ещё одна рамка, Господин взял и её.       Мальчик лет десяти стоял в обнимку с улыбающейся женщиной. Он снова нашёл надпись позади рамки: «Лоррейн. Люблю тебя, мам». Больше фотографий с его семьей не было. Видимо, он очень любил свою мать, раз выделил лишь её из всех.       А уже на другой молодой Натаниэль широко улыбался и держал младенца на руках.       Господин взял другую фотографию. Натаниэль заснул на кровати, а под его боком спал младенец. Беззащитный мужчина выглядел превосходно. Его расслабленное выражение лица обвораживало, густые ресницы привлекали к себе внимание. Это было мило.       Он взял ещё одну. Тут Господин заметил резкий переход в хронологии. Не было фотографий, где ребёнок рос постепенно, нет, на этой девочке было уже порядком шесть или семь лет. В её взгляде читалась какая-то вселенная печаль, но уголки губ всё равно были вздёрнуты к верху. Сама девочка сидела на коленях мужчины, а справа от её головы виднелась улыбка самого Натаниэля. Видимо, они очень любили фотографироваться.       Господин взял последнюю фотографию на столе. Натаниэль был запечатлен на фоне учебного заведения, рядом стояла девушка, почти с него ростом, держала небольшой букет цветов в руке, а другой обнимала отца за талию. Выглядели они счастливо. Арес оглядел рамку и нашёл надпись: «Первый год в старшей школе! Моей девочке Габриэль уже шестнадцать».       Как Арес понял, это и есть дочь Натаниэля. Довольно милая девушка. Только он не мог понять, почему произошёл такой резкий переход в её возрасте. На одной фотографии она была ещё совсем младенцем, на другой — уже вполне себе смышлёная и взрослая. Впрочем, уже неважно, он и так много времени потратил на рассматривание чужих фотографий, возможно, даже личных.       Что же, по крайней мере, Арес смог немного узнать о личной жизни Натаниэля.       Господин поскорее убрался из кабинета, иначе мог задержаться здесь ещё на какое-то неопределённое время. Он поднялся на второй этаж, под ногами скрипели деревянные ступеньки, а его самого встретил холод в коридоре. На этом этаже атмосфера была ещё хуже. Первая дверь слева — Господин попал в комнату Натаниэля. Не было ничего подозрительного. Лишь присутствие пыли. Казалось, что Натаниэль вместе с дочерью собрали вещи и убежали от сюда, но когда Арес заглянул в шкаф, полный одежды, то понял, что никто никуда не убегал. Комната Натаниэля выглядела так, будто сам он бывал здесь давно и больше не заходил.       В ванной комнате он нашёл лишь одну зубную щётку. Больше ничего подозрительного не было. А вот напротив ванной комнаты расположилась комната его дочери, как мог понять Господин по выполненному дизайну. Несколько готически и даже депрессивно, но украшенные различными рисунками стены придавали месту некого шарма. Он недолго их разглядывал. Рабочий стол пустовал. Никаких тетрадей или книг. Вот если комната хозяина дома осталась нетронутой, то Габриэль, видимо, была тут. Неужели собрала вещи и тоже ушла?       Арес не мог понять, что здесь происходило. Почему Натаниэль так пропал? Почему в доме была такая угнетающая атмосфера? Куда все они подевались?       Он не хотел терять так ещё одного человека. Если Агнес он смог найти только потому, что у неё была возможность дожить до этого момента, то ждать сотни лет, чтобы вновь встретиться с ним… Нет, Господин не позволит мужчине так просто пропасть. Он чувствовал, что это случилось не просто так.       Натаниэлю не удастся так просто исчезнуть.       Когда Господин понял, где он находился сейчас — его охватила жуткая ярость, смешанная с невероятным гневом, что пульсом отдавались прямо в виски; он сжимал ладони в кулаки, впиваясь короткими ногтями в шершавую кожу; стиснул челюсть так, что ещё чуть-чуть и вовсе сломает свои зубы. И хоть Арес чувствовал вместе с этим во всём теле неприятную усталость, он не мог тянуть время.       Господин отыскал его так же, как и сделал это ради первой встречи после долгой разлуки.       Он узнал это место из тысячи. Арес был там в последний раз… Когда Адэр был ещё жив. Как же это было давно. Но несмотря на это, он всё равно помнил ту неприятную атмосферу чужого поместья, в котором была намешана аура множества людей. Арес их чувствовал и едва ли держал себя в руках при разговоре с Элоиз. От одного только этого имени он был вне себя от злости. Кто же знал, что знакомство с Авророй могло привести к худшему. Иначе бы он не встретил Элоиз и, хоть вряд ли без её помощи смог бы найти Агнес, но сейчас Натаниэль был бы рядом. Не существовало этой возможности, что Господин не встретится с ним.       Господин всё равно спасёт его из чужих паучьих лап.

***

      — И как же ты познакомился с Аресом, м?       Натаниэль чувствовал себя безумно неловко. Он хотел бы спрятаться, уйти или вовсе убежать отсюда, но почему-то не мог. Его время от времени злила собственная мягкотелость, потому что это играло против него самого. Например, сегодня он должен был спать в той комнате, которую ему выделили. Но Элоиз захотелось, чтобы мужчина остался в её спальне. И он не смог отказать. Это её выражение лица — «грусть» — не позволяла Натаниэлю нормально мыслить, потому что в голове тут же возникала уничтожающая по отношению к себе фраза: «Смотри, до чего ты довёл эту женщину». Если бы только брат в детстве не говорил ничего подобного, то сейчас Натаниэль давно покинул бы чужой дом. Родной брат испортил ему почти всё, но… Мужчина не держал на него зла. Попросту не мог, может, не видел смысла, а может, отчасти понимал, почему тот так поступал. Что было в прошлом, остаётся там же, только вот почему-то сейчас приходилось отдуваться Натаниэлю.       Он смотрел в её хитрое лицо, не мог связать и двух слов, но самому было интересно, к чему Элоиз нужна была такая информация. Она всё курила, даже сейчас, а у мужчины возникал вопрос, не плохо ли ей от такого количества никотина. Вряд ли вообще он как-то воздействовал на неё, разве что это уже называлось зависимостью.       — Обыкновенная случайность и не более, — он пожал плечами.       Не хотелось ему говорить на эту тему. По крайней мере, с этой женщиной. Да и вообще, зачем ей знать об этом? Обычно человек просто так ничего о других не расспрашивал, Натаниэль уж точно знал. Каждому интересна лишь своя персона и не более, а желание узнать про других — чаще всего цель прознать чужие слабости. Да и вообще мужчина не видел, чтобы Элоиз с Аресом как-то дружили. Совсем не было на это похоже. Казалось, что Элоиз, наоборот, хотела прознать о чём-то личном, чтобы в дальнейшем пытаться его шантажировать. Она ведь знает его, хотя сам Господин ранее не заикался о ней — ни единого намёка.       — Что-то непохоже на это, милый, — она словно в подозрении сощурила глаза, а потом лишь посмеялась, когда увидела на лице Натаниэля недоумение.       Сейчас Натаниэль жалел обо всём. Жалел о том, что в тот день заговорил с Элоиз. Винил себя в неосторожности, потому что побежал за той жалкой уликой, ведь просто хотел не останавливать ход такого интересного дела. Мужчину вдруг осенило. В его глазах прямо так и читалось, что он что-то понял. Даже Элоиз бросила на него заинтересованный взгляд.       Натаниэль был так занят самобичеванием, что не заметил очевидного! Он едва ли не точь-в-точь вспомнил записи из дневника подозреваемого, вспомнились слова Джо о том, что они имели дело с подставным убийцей. А потом и последняя запись, в которой говорилось про непонятную девушку. Она ведь прислуживала Элоиз, разве нет?       В его глазах появился вселенский страх, он бросил взгляд на женщину и, ничего не говоря, встал с кресла и быстрым шагом, едва ли не побежав, вышел из комнаты. Буквально вынырнул. Это место было безумно странным, комнаты — ещё ужаснее, такие давящие, будто оказываешься на глубине несколько сотен метров под водой, коим-то образом не захлёбываешься, но при этом не можешь всплыть вверх и чувствуешь этот безумный, контрастный страх.       Он шёл по длинному коридору, отчётливо слышал звук собственных шагов, проходил мимо слуг, не обращая внимания на их озадаченные взгляды.       Из-за Элоиз умирали эти ни в чём не виновные люди. Из-за Элоиз пострадал тот мужчина с дочерью. Из-за неё маленькой, несчастной девочке отрезали палец. Всё это происходило из-за Элоиз. Но… Почему?       Натаниэль сжал кулаки, стиснул зубы. Впервые он почувствовал такую невыносимую и жуткую ярость, нет, не в первый раз, но это было так давно… Вдруг мужчина остановился посреди нескончаемого коридора, склонился, едва ли не усевшись на колени, и схватился за голову. Он просто не мог переварить всю эту информацию. Только недавно ему казалось, что он влюбился в эту ужасную женщину, как сейчас осознал, что все беды случились из-за неё. Это место просто угнетало — оно заставило его забыться, из-за этой атмосферы мужчина совершенно позабыл о ходе того расследования и того, как всё это было связано. Лишь сейчас в голове у него сложился весь паззл.       Он почувствовал влагу на щеках, коснулся невесомо нежной кожи и взглянул на кончики своих пальцев. Натаниэль даже не понял, как начал плакать, но просто принял это смиренно. Он уже так устал от всего этого. Ему хотелось вернуться домой. Ему хотелось увидеться с дочерью, крепко обнять её. А ещё ему хотелось увидеться с Джо, потому что она была для него едва ли не частью семьи. Детектив хороший человек, Натаниэль рад, что впустил её в свою жизнь, а она его в свою.              Натаниэль никогда не стеснялся плакать. Он не хмурился, чтобы сдержать слёзы, вовсе нет, если ему было грустно, то давал волю эмоциям. Мужчина просто вытирал слёзы тыльной стороной ладони, шмыгая носом. Как же он только докатился до такого.       Когда он услышал за спиной шаги, то автоматом выпрямился и развернулся наполовину.       — Ты чего так сбежал? У тебя было такое лицо, будто бы кто-то умер.       Натаниэль даже не знал, как описать своё разочарование. Он смотрел в её гнусное лицо и не понимал, как Элоиз могла делать вид, что всё в порядке. Всё ведь вообще не в порядке. Невинные люди погибли из-за неё. Как бы мужчину ни интересовала тема смерти, как бы ему ни нравилось изучать последствия смерти, но ему всегда больно видеть на своём секционном столе мёртвое тело.       — Как ты могла водить меня за нос?! — он сорвался. Даже перешёл на «ты». Даже когда на лице Элоиз появилась неискреннее недоумение, у Натаниэля внутри больше не появлялись слова: «До чего ты довёл эту женщину». Он смотрел на неё и ещё больше бесился от того, что она просто делала вид, что вообще ни к чему не причастна. — К чему был весь этот спектакль, а? Скажи мне, Элоиз! Зачем ты всё это придумала?       До этого момента мужчина держал всё в себе. Возможно, что кричал он отчасти не из-за злости на Элоиз. Нет, безусловно, он чувствовал обиду на неё за чужие смерти, но в этом гневе была доля чего-то другого. Неужели всё то, что он так долго держал в себе, больше не могло сдерживаться внутри?       — О чём ты, Натаниэль? К чему ты клонишь? — Элоиз подходила ближе, но мужчина с каждым её шагом пятился назад. Он не хотел, чтобы она приближалась. Он вообще теперь не хотел находиться в её обществе.       — К чему я клоню?! Разве не ты подослала Сару к тому химику? Разве не ты угрожала ему жизнью его же дочерью? — Натаниэль буквально взвыл. Он громко ударил пяткой об пол, не в силах держать эмоции. Он поднял на неё взгляд и заметил в её глазах… Элоиз теперь даже не пыталась скрыть факт своего преступления. Натаниэль смотрел в её глаза и не видел абсолютно никакой вины. Только то, что её разоблачили. Он не видел ни гнева, ни злости, ни вины — абсолютно ничего. Это даже пугало. — Зачем ты это делала? — она всё не отвечала, а ему были жизненно необходимы эти ответы.       — Даже если ты узнаешь все ответы, то проще жить не станет. Иногда необходимо преподавать людям урок. Это просто случайное совпадение, но даже случайности можно обернуть в свою сторону.       — Что ты, мать твою, такое говоришь?       — Этот милый неграмотный химик должен был мне. А когда пришло время оплаты, то он почему-то посчитал, — Элоиз вдруг оказалась так близко, резко взяла ладонями его лицо. В этот раз курительной трубки при ней не было. Она улыбнулась, — что мне можно не отплачивать. Пришлось действовать иначе. Все твои «пациенты» — попали к тебе случайно. Но когда я узнала о твоей работе, то подумала — это ведь идеальный шанс. Разве ты так не считаешь, м?       — Убери от меня свои руки, — он отпрянул от Элоиз, бросил на неё взгляд, полный какой-то странной, непонятной ненависти, и побежал в противоположную от неё сторону. Отчасти он понимал, что вряд ли сейчас далеко убежит от неё, вряд ли она оставит его в покое, но хотелось хотя бы чуть-чуть побыть наедине со своими мыслями.       Это просто какое-то грёбаное безумие. Это не просто какое-то глупое совпадение, нет, Элоиз явно подстроила всё. И для чего же? Неужели ей хотелось познакомиться с Натаниэлем ближе?       Мужчина бежал по коридору, не останавливаясь, даже не оглядываясь. В ушах непонятный гул, сердце бешено бьётся, а щеках появлялись новые дорожки слёз.       Она ведь могла не показывать свою тёмную сторону. Могла познакомиться с ним иначе, потому что Натаниэль открыт для новых знакомств, но когда они начинаются не с приятной ноты, то куда ещё хуже?       Коридор наконец-то закончился, и мужчина оказался в холле, где располагались как входные двери, так и ведущие в тот прекрасный цветочный сад. Натаниэль пересёк границу именно в тот момент, когда воздух разрезался резким звуком разбивающегося стекла. Он даже оторопел и непроизвольно зажмурился, остановившись.       Когда он открыл глаза, то увидел Ареса.       Тот стряхивал с плеч осколки стекла, сделал несколько осторожных шагов вперёд, а под его ногами послышался хруст.       Натаниэлю было до безумия приятно увидеть столь знакомое лицо в этом ужасающем месте.       А вот когда Господин увидел слёзы на столь родном лице, то брови его сложились домиком, во взгляде мелькнуло что-то, что веяло опасностью.       Вот только он не ожидал, что Натаниэль сам побежит к нему и бросится его обнимать. Послышался хруст стекла под чужими ногами. Господин опешил, но обнял мужчину в ответ; руками провёл по его спине, едва поглаживая.       — Вы бы знали, как я рад вас видеть… — прошептал Натаниэль, обнимая его так крепко, что вот-вот задушил бы. И плевать, что случилось раньше. Ещё при их первой встрече, потому что на второй всё кардинально изменилось. Он не держал обиды на Ареса за ту вспышку гнева. Та мимолётная физическая боль никак не шла в сравнение с той, что причинила ему Элоиз.       — Я и сам рад Вас видеть, — в тон ему ответил Господин, чуть сильнее сжимая свои длинные тонкие пальцы на чужой талии.       Натаниэль жив — Аресу этого сполна хватало. Он не выглядел избитым или как-то физически пострадавшим, а значит, половину проблем можно было вычеркнуть из списка.       — Как… как вы нашли меня? — Натаниэль поднял голову и заглянул в эти тёмно-алые, приятного цвета, глаза. Эти глаза казались куда роднее тех загадочных фиолетовых.       — Я заглянул к Вам домой. Надеюсь, что Вы не сильно разгорячитесь, если узнаете, что я выбил Вашу дверь на заднем дворе. — Господин, будто чтобы загладить как-то вину, словно смущённо слабо улыбнулся мужчине.       — Вовсе нет… Я всё равно рад, что вы меня нашли. А моя дочь… она была дома? — спросил он осторожно, словно боялся услышать ужасный ответ.       — Нет. Она, видимо, ушла. Я так полагаю, её мог забрать кто-то из Ваших близких. — Арес увидел в серо-зелёных глазах облегчение. Он, как и всегда, беспокоился о чужой жизни, а вовсе не о своей.       Натаниэль и вправду почувствовал себя чуточку лучше. Мысль о том, что Габриэль могли забрать его родители к себе, успокаивала. А тот факт, что Арес несмотря ни на что нашёл его даже в таком проклятом месте, давало надежду на спасение.       — Ну и ну. Неужели Арес пришёл навестить свою знакомую? — позади послышался тот самый женский голос. Господин сразу же бросил на неё взгляд, полный презрения, а Натаниэль, прервав объятия, развернулся лицом к ней, но он всё равно держался рядом с мужчиной.       — Ты совсем не изменилась, — во взгляде Ареса сплошь ненависть. Он даже перешёл на «ты». — Тебе что, совсем делать нечего, раз силой держишь у себя людей?       Господин помнил тот день, когда впервые оказался в её доме. Он чувствовал присутствие множества людей, видимо, слуг, но между этим внутри этих стен действительно происходило что-то странное. Тогда он не обратил на это внимания, лишь сейчас, когда не почувствовал новые ауры — прошло столько лет, а в этом поместье до сих пор работают одни и те же люди? Здесь время работало как-то иначе, так же, как и у Ареса? Даже если и так, то не только время работало иначе, но и в принципе пространство как таковое. Если в прошлый раз ему удалось оказаться внутри дома, то в этот — ему пришлось буквально вламываться внутрь, как какому-то никчёмному грабителю. Собственно, поэтому он разбил одно из множества окон, расположенных от самого потолка до пола.       — Не забывай, милый, с кем ты говоришь.       Господин сделал несколько шагов вперёд, оставляя мужчину за своей спиной.       — А иначе что? — его голос звучал уверенно, но вместе с этим спокойно. Он смотрел на хитрое лицо Элоиз, обвёл взглядом её противную улыбку и чуть было не поморщился от этого вида. Он так и выражал отвращение.       Арес помнил её угрозу.       Элоиз, улыбаясь, в тон ему ответила:       — Я убью тебя и твою сестру.       Он прямо как с цепи сорвался. Проблема Элоиз была в том, что она не видела, на что был способен Арес. Она не слышала криков тех жертв, которых он мучил. Она не видела того, что Господин с ними делал. Элоиз даже не знала, чем он жил последние сотню лет.       Она знала лишь то, что Арес дорожил своей сестрой. Но времена поменялись, многое поменялось.       Агнес ведь больше не та слабая девочка. Господин убедился в этом сам, когда увидел её широкую и довольную улыбку, кровавые зубы; страшный огонёк в глазах, который не предвещал ничего хорошего.       — Ты думаешь, что сможешь убить меня? Меня? — Арес быстрым шагом направился к женщине. Элоиз было даже удивилась, несколько перепугалась, может быть, с непривычки, но под ритм движения мужчины попятилась назад. — Мне несколько сотен лет! — его голос стал намного громче.       Натаниэль впервые слышал его таким, он в свою очередь не двигался с места, но непрерывно смотрел на них.       — Ты не сможешь убить меня. — Арес резко остановился в нескольких шагах от Элоиз, в его левой руке вдруг появилось то самое копьё, которым он лишил души тех неверных революционеров, и быстрым, почти изящным движением замахнулся на женщину.       Ему плевать, кто находился перед ним: мужчина или женщина — он овладеет любой душой. Если кто-то смел посягать на жизнь его близких — то Арес тем более не будет сдерживаться.       Всё происходило так быстро.       Только Господин планировал одним точным движением прикончить эту женщину, как мигом опомнился, словно услышал движение слабого ветра, и вовремя увернулся как раз от мимо пролетающей стрелы. Он бросил взгляд туда, откуда она прилетела, и заметил девушку, что держала в руках лук и натягивала тетиву для нового выстрела. Арес только усмехнулся.       Они действительно думали, что он придёт один?       — Ах ты противная сучка, да как ты смеешь стрелять какой-то хренью в моего брата? — Натаниэль безумно испугался, когда увидел позади Сары, той самой девушки с луком, незнакомку с длинными светлыми волосами. Она появилась из ниоткуда! И всё произошло настолько быстро, что мужчина даже не успел моргнуть. Сара, похоже, тоже не ожидала внезапного появления девушки; она не успела толком развернуться, как почувствовала жгучую боль на лице. Она на автомате зажмурилась, попыталась уйти в сторону, но её крепко схватили за руки и потянули на себя. — Да кто ты такая вообще?! — этот тонкий женский голос прозвучал слишком громко над её ухом, что Саре захотелось прикрыть уши руками.       — Ты действительно думала, что в этот раз я позволю меня опозорить? — Арес как-то странно сжал челюсть, легко улыбнулся, увидев во взгляде Элоиз удивление от происходящего. Она безусловно узнала Агнес, ведь та ничуть не изменилась с момента их последней встречи.       Натаниэль и не знал, куда себя деть. Когда он присмотрелся в лицо незнакомки, то узнал в ней девушку с портретов. У Ареса ведь в доме висели портреты с его сестрой. Точно! Это и есть сестра Господина?       Она выглядела как на тех картинах — по-настоящему устрашающе, как и сказал Натаниэль в тот самый день. Он видел её довольную улыбку, которой улыбались только самые настоящие садисты. Мужчина таких в своей жизни видел и не раз, с такими он ещё и общался, он почти знал наизусть, насколько садисты могли быть непредсказуемы, насколько они могли быть жестоки.       Агнес накинулась на Сару, повалила ту на пол, не позволяя бедной девушке толком опомниться. Натаниэль видел, как пальцы Агнес оказались прямо у чужих глаз. Ему стало не по себе от этого зрелища. Она что, собиралась их выдавить? Прямо голыми руками? Мужчина перестал на это смотреть, и в это же время воздух разрезал громкий женский, почти истеричный крик. Он не хотел смотреть на это.         — Что твоя сестра себе только позволяет? — Элоиз была вне себя от такой наглости. Она видела, как девушка выковыривала пальцами глаза Сары, которая схватила Агнес за руки, пытаясь оттолкнуть ту от себя. Но девушка никак не поддавалась, наоборот, лишь глубже заталкивала пальцы, чем вызывала дикую боль.       Бедная жертва кричала, так истерично и так громко, что Натаниэль прикрыл уши руками, а Агнес не перестала улыбаться, как настоящий садист, получая явное удовольствие от происходящего.       В следующий миг возле них оказалась Элоиз. Её взгляд так и говорил: «Я убью тебя».       Сара в какой-то момент слишком резко затихла. Она перестала сопротивляться. Неужели она умерла?.. Её тело обмякло под Агнес, хватка ослабла, ноги больше не дёргались. Она что, дошла пальцами прямо до мозга?       Внутри Элоиз словно что-то разрушилось в этот миг. Сара была ей так дорога, она помнила, как спасла её совсем маленькой девочкой, которая могла оказаться в рабстве, но в итоге женщина подарила ей стабильную, почти спокойную жизнь. И она так глупо погибла.         — Да как ты посмела? Как? — впервые спокойствие и надменность Элоиз куда-то подевалось. Она упустила этот момент, думая, что Сара справится. Но она не смогла сама себя защитить. Элоиз тоже не смогла её защитить во второй раз. Внутри неё медленно, но верно разгоралась ненависть.       В её руках, как это было с Аресом, появилось длинное, старинное копьё. Невооружённым глазом было видно, что оружие было выковано давным-давно, но благодаря умелым рукам кузнеца, который его сделал, и хозяйке, которая все эти годы заботилась о оружии, оно смогло сохраниться до этого времени.       Элоиз только замахнулась, намереваясь одним быстрым движением прикончить Агнес, которая, видимо, так увлеклась пыткой, что не замечала ничего вокруг, но Господин не позволил бы ей сделать этого. Это могло перерасти в бесконечную войну, потому что они оба могли перемещаться.       Металлический звук столкнувшихся друг с другом копий завис в воздухе.       Их взгляды пересеклись.       Жаль, что способность Господина не работала на Элоиз. Ему было бы интересно узнать, что таилось в её душе. Но, видимо, совсем ничего. Она ни о чём не жалела? Не хотела видеть образы прошлого? Воистину сильный человек, если это так, но явно не для восхищения Ареса.       Он с силой надавил на чужое копьё, сделал резкое движение в сторону. Элоиз всё равно не сравниться с его силой. Ей просто повезло в прошлый раз. Ему надо было узнать, где находилась Агнес, а потому убивать Элоиз — глупая и плохая идея. Но сейчас ему ничего не мешало. Или же она тоже бессмертна? Похоже, что Арес сегодня это узнает.       Когда он проткнул копьём её плечо, услышал тихие шипение, на его лице появилась едва заметная улыбка; уголки губ дернулись вверх. Господин надавил, чувствовал, как копьё прошло насквозь; видел, как на одежде появилось кроваво-тёмное пятно. Он резко выдернул его, чем заставил Элоиз отступить.       Для неё он был быстр — сложно было с этим поспорить.       Элоиз вряд ли выиграет, если они продолжат тягаться силами.         — Мой дорогой Арес, ты не учёл только одного, — и хоть на лице Элоиз промелькнула гримаса боли, сейчас на ней была лишь кроткая улыбка. Это не предвещало ничего хорошего. Господин лишь нахмурился, собираясь нанести и второй удар. — Что я могу убить тебя морально.       Агнес к этому моменту потеряла интерес к жалкому трупу, теперь её внимание привлекла алая кровь, стекающая на пол. И только она собиралась помочь Аресу, как женщина, подобно прикосновению ветра, оказалась рядом с Натаниэлем.       Господин даже замер на миг. И в его глазах читалось лишь одно: «Даже не смей».         — Ты так увлёкся желанием убить меня, что совсем позабыл… — Элоиз схватила Натаниэля за тонкую шею, впиваясь пальцами в нежную кожу. — О нём.       Уверенность снова к ней вернулась.       А Натаниэль поверить не мог своим глазам. Ведь именно Элоиз отнеслась к нему с самого начала должным образом — как-то нежно, хоть и хитро, но с долей уважения, от неё не веяло тем страхом, как в доме Ареса. Это его и погубило. Её образ так забился в его несчастной голове, что он совсем позабыл обо всём. Он считал, что влюбился в неё, потому что Элоиз заставляла его сердце биться чаще, именно её образ заставил Натаниэля запутаться в своих чувствах. А всё оказалось гораздо хуже. И именно сейчас женщина явно дала понять, кем он для неё приходился.       Не более чем игрушкой.       Она убила стольких, чтобы заполучить Натаниэля.       Но готова ради чужого страдания убить и его.       Мужчина не двигался, почти не дышал, потому что женщина сжала свои пальцы на его тонкой шее так сильно, что останутся синяки. Его тело сковало жутким страхом. Он не мог ничего сделать, чувствовал себя слабым и никчёмным. Натаниэль видел странный ужас на лице Господина.       Агнес собиралась побежать на них, как Арес преградил ей путь, выставив руку в сторону.         — Подожди. Не торопись, — он сказал это совсем тихо, но Натаниэль разобрал его слова.       Человек, который напугал его при первой встрече, так за него волновался?       Это заставляло судмедэксперта задуматься. Арес ведь столько сделал, преодолевал такие расстояния, чтобы побыть хоть немного рядом с ним. Натаниэль ошибочно подумал, что Господин представлял угрозу.       Нет, он был именно тем, кто мог его спасти. Он был его спасителем.       Арес оказался тем, кто заставил Натаниэля иначе смотреть на мир. Если Элоиз не видела ничего, кроме выгоды и своего успеха в том, что смогла утянуть бедного мужчину в свои паучьи лапы, то Господин видел его душу. Он ведь заметил его несчастья, именно загадочный мужчина в маске заметил, насколько Натаниэлю было больно, как страдал из-за прошлого, потому что сам прошёл через это. Причина его боли была другая, но привела она к одному результату.       — «Ты думаешь, что сможешь убить меня? Меня?» — передразнивала Элоиз, заметив в глазах Ареса беспокойство за жизнь, что была в её руках. — «Мне несколько сотен лет. Ты не сможешь убить меня» — ты был так уверен, когда говорил это. А где теперь твоя уверенность, м?       Она сделала лишь одно движение. Короткое, резкое, такое, что Арес не успел даже среагировать.       Никто не понял, что произошло.       Сначала Арес увидел, как под чужой рукой из тонкой, но глубокой раны выступила алая кровь. Он даже почувствовал запах. Потом он заглянул в глаза Натаниэля и увидел в них сильный испуг. Всё происходило как в каком-то замедленном фильме. Рука Элоиз исчезла, но Натаниэль схватился за своё горло, не веря своим ощущениям, он почувствовал тёплую жидкость на ладони. А когда посмотрел на руку, то не поверил своим глазам.       Когда они снова пересеклись взглядами, казалось, что это происходило как в последний раз.       «Нет… — Натаниэль произнёс это бесшумно, едва шевеля губами, но мужчина понял его. — Я не могу…»       Брат с сестрой действовали синхронно. Копьё из рук мужчины исчезло, он оказался рядом с Натаниэлем, подхватив его на руки. Агнес же мигом накинулась на раненную женщину, не боясь, что та ранит её. Она мысленно корила братца за то, что он упустил этот момент, но ничего не сказала — лишь действовала. Как бы то ни было, сейчас она была на стороне своего близкого человека и, как бы ей не было больно осознавать, что место в его сердце занял кто-то другой, ей не хотелось видеть страдания Ареса. Он и без того пережил многое: на его глазах пропала Агнес, на его руках погиб Адэр. И сейчас на его руках находился мужчина без сознания.       Крови было так много…         — Нет…       Натаниэль едва ли что-то чувствовал.         — Не засыпайте.       Он ощущал странное тепло возле себя, но не мог понять, что же это было. Ему хотелось открыть глаза, но казалось, что веки залили свинцом — так тяжело давалось ему это лёгкое движение.         — Скажите мне что-нибудь.       Он не чувствовал ни рук, ни ног. Для него пространство словно исказилось. Мужчина лишь ощущал жидкость на своём горле. И понимал лишь то, что не мог сделать ни вдоха. Он пытался, но лишь задыхался. Захлёбывался собственной кровью.         — Хоть что-нибудь, прошу Вас.       Натаниэль чувствовал прикосновения лёгкого ветра. Только это и ничего более. Что происходило вокруг? Почему вдруг мужской голос пропал? Почему он знал, кому именно он принадлежал, но не мог вспомнить его лица?       Он вообще видел черты его лица?       Натаниэль больше не слышал никого рядом. Он попал в то самое пространство, в котором бывал, когда попал в дом Элоиз. Это и есть смерть? Так люди это называли?       Но почему тут не было яркого света? Что происходило? Время вдруг так замерло.       Натаниэлю было холодно, но между тем тепло. Когда он попытался приоткрыть глаза, то увидел лишь темноту. Или его мозгу так не хватало кислорода, что ему лишь казались эти движения? Как при сонном параличе.       Мужчина чувствовал стук собственного сердца. Он не дышал, только прислушивался к ритму. Такой быстрый, но с каждой секундой был всё реже и реже, пока совсем не прекратился. Сердце билось буквально через раз.       Вдруг в воздухе послышался глухой стук.