Беспросветное солнце Бажен

Понедельник — день тяжëлый. И даже тот факт, что он уже заканчивался, не особенно радовал. Октябрьская промозглая слякоть. Поток людей, который словно большая тëмная змея ползёт по переходам метро. Очередные предстоящие пельмени на ужин. Затрахавшая работа. Хорошего в этом дне, определённо, мало. Радует лишь то, что я не слишком подвержен таким перепадам настроения. Сегодняшний понедельник — исключение. Вспомнив про работу, я поморщился. Наверное, с самого утра после выговора от начальства у меня было это выражение лица — словно лимон целиком съел, обгрызая его, как яблоко. Чтобы кислющий сок брызгал за щёки, а скулы сводило до онемения. А что я, простите, могу сделать, если контрагент заявил, что давно отправил письмо, но в приемную нашей фирмы оно не приходило? Из-за этой заминки прошла треть срока и отдел закупок теперь просто не успеет за неделю утвердить заявку и техзадание. И отдел договоров ещë сколько времени резину протянет. В итоге — сделку не успеем согласовать, начинать работу потребуется заново, а причастных лишат премии, зато наградят выговором. Ну и до кучи предчувствую смешки коллег о непрофессионализме и «просевших» показателях. Отлично! Просто замечательно! И вот кто после этого пидор: я, который гей, или начальник отдела, который, выслуживаясь перед руководством, обвинит меня в срыве сделки? Риторический вопрос. Мысли об этой неприятной рабочей ситуации крутились в голове весь день и к вечеру я был уже изрядно раздражëн. Бесит. Просто бесит! Даже недавно погашенная ипотека как-то не радовала, хоть я и стал дышать свободнее, наконец-то сбросив ярмо. Выйдя из вагона на своей станции, я почувствовал себя ледоколом, что беспристрастно взрезает людскую толпу, как льдины, в своей мрачной неотвратимости. Поэтому, когда прямо передо мной, как из-под земли, выросла крупная пожилая цыганка, я не рассчитал и случайно наступил ей на ногу. — Звините, — машинально буркнул я и попытался еë обойти, но она ловко, несмотря на свои вес и возраст, преградила мне путь. Равнодушный людской поток разделился на два русла и обогнул нас, регулярно задевая чужими локтями и сумками. — Хочешь, погадаю, дорогой? — Зубы. Вот что я точно запомню, так это её полностью золотые зубы. Сто лет такого не видел. — Не нужно, — я попытался обойти цыганку с другой стороны, но она снова оказалась передо мной, а моя рука — в еë сухой тëплой ладони. «Понеслась. Следующий шаг — кошелëк», — мысленно хмыкнул я и уже хотел поставить на место наглую гадалку, но почему-то замер как суслик, не делая попыток вырвать руку. — Бесплатно погадаю. Коротко. Не бойся за своё добро, дорогой. Увидишь сегодня солнце беспросветное — впусти его в своё сердце, милый! Не пожалеешь, — чёрные глаза, похожие на маслины, излучали странную уверенность. — Хорошо. Вот как увижу это ваше тëмное солнце, так сразу, — фыркнул я насмешливо. Кажется, в метро запрещено приставать с гаданиями, нет? — Не тëмное, дорогой. Беспросветное, — мягко улыбнулась гадалка, блеснув золотом, и, развернувшись, за секунду потерялась в толпе. Вдалеке мелькнул еë цветастый платок, поддерживающий узел седых волос. Я нащупал во внутреннем кармане кошелек, телефон и ключи. Всë на месте. Странно. А вообще, бесит! Нахмурившись, я тут же выбросил из головы этот инцидент и пошёл в сторону выхода. Три автобусных остановки — и я буду дома. Может, не пельмени, а, допустим, сосиски? Не хочу очередную изжогу. Уже подходя к выходу, я обратил внимание на людей, толпившихся вокруг чего-то. Заинтригованный, я притормозил и вытянул шею, стараясь углядеть подробности. Пельмени или сосиски меня дождутся, спешить некуда и не к кому. На асфальте стоял хлипкий туристический столик, застеленный чёрной бархатной скатертью. М-да… Бархат в осенней слякоти — это мощно. На столе были разложены какие-то стаканчики, колода карт и игральные кубики. С краю столешницы стояла круглая жестяная коробка из-под печенья, где валялось немного монет и пара мелких купюр. Фокусник, что ли? Раньше его тут не было… Вот их развелось! Попрошайки, цыгане, фокусники… суть одна — отжать денег! За столом стоял худощавый мальчишка лет семнадцати. Затасканные старые джинсы уже вытянулись на коленях, а лёгкая курточка была явно не по сезону. Подтверждая мою мысль, порыв холодного ветра растрепал светлые волосы поежившегося мальчишки. Парень выглядел обычно, даже невзрачно. Никаких дивных локонов волос, нежных губ или невероятного цвета глаз. Ничего особенного. Таких в том же метро тысячи ходят. Выбивались из образа только дешëвые чёрные очки. Пасмурным осенним вечером эта деталь особенно бросалась в глаза. — Обычная пластиковая коробочка, видите? И такая же пластиковая крышечка! Пожалуйста, проверьте! Вот вы, прошу! Видите? — пацан явно пытался походить на крутых фокусников, про которых снимают передачи. Получалось не ахти. — Ну да, обычный пластик, — неуверенно подтвердила женщина средних лет, потыкав пальцем в прозрачный куб, который протягивал ей парень. — А это обычный шарик! Хоп! Хоп! Кто хочет пощупать? — он старался казаться раскованным, но его нервозность очень бросалась в глаза. Наверное, как и мое плохое настроение. — А теперь закрываем короб. Видите? Так! А теперь хоп! И шарик в коробе, который был закрыт! — радостно воскликнул парень и сам с восторгом уставился на свои руки, словно удивляясь, что фокус удался. Я не сдержался и закатил глаза. Уж если дурить народ, то хоть не сомневаться и не палиться, а переть напролом! Вот уж где непрофессионализм! А не в том, что я мысли потенциальных партнеров читать не умею! Однако собирающаяся толпа явно была со мной не согласна. Зрители ахнули, наблюдая за действиями фокусника, а девочка лет семи, стоящая ближе всех, радостно рассмеялась и захлопала в ладоши. — Дядя-волшебник, а зачем вам чëрные очки? — пропищала она с любопытством. — Эм-м… — на секунду замялся парень, но тут же нашелся, — это мой образ! Они же волшебные! А теперь карточный фокус! Кто хочет попробовать? Вы? Отлично! Так… на ваших глазах я тасую колоду. Теперь раскладываю еë веером, «рубашкой» вверх… выбирайте любую карту! Да-да, совершенно любую! Можете показать её зрителям рядом с вами, если хотите. Я не буду подсматривать. Эта? Хорошо. Запоминайте и кладите обратно. Теперь я перемешиваю — всë на ваших глазах! И сейчас я вытяну… какую же взять? Эту? Или эту? М-м… Мальчишка сделал вид, что задумался и даже почесал в затылке. — Нет, пусть будет эта! Семëрка треф, верно? — Как ты это сделал? — ахнул мужчина вместе со всей толпой в изумлении. — Ну семёрка треф, да… Ребята, я его не знаю! Мы не в сговоре с этим чертягой, чесслово! — громко рассмеялся он, доставая кошелёк. — Волшебство! — слегка снисходительно улыбнулся фокусник, убрал колоду и с намёком подвинул жестянку с мелочью поближе к зрителям. На дно опустились ещë несколько десяток. Я фыркнул и не увидел, но почувствовал, как маг и волшебник кинул на меня внимательный взгляд. — Спасибо! Спасибо! А теперь верëвочки! Как видите, это обычный моток ниток!.. Мальчишка показал ещё несколько простых, но удачных фокусов на потеху толпе. С каждым разом он чувствовал себя уверенней, а его улыбка становилась все искренней. Красивая улыбка, кстати, но сейчас она меня тоже раздражала. Вокруг стола собралось уже человек двадцать. Почти у всех глаза светились каким-то детским восторгом, будто они реально стали свидетелями волшебства! Кто-то одобрительно хмыкал, кто-то сосредоточенно пытался найти разгадку и следил за не слишком ловкими руками, кто-то уходил по своим делам, покачивая головой, и только я раздражëнно пыхтел, как кипящий чайник. Ну что за бред? Я понимаю, если бы фокусы были отпадные! Но тут же уровень третьеклассника! Парень реально нас за дураков держит? Что у меня за день-то такой? Сначала на работе фокусы с исчезнувшим письмом, теперь тут… И везде я идиотом выгляжу. По-хорошему, мне нужно было развернуться и уйти домой, но я продолжал наблюдать за «магией» исподлобья. — А теперь — кубик Рубика! Обычный кубик! Смотрите! Наверняка все собирали подобные в детстве, — мальчишка продемонстрировал небольшую игрушку и резко бросил еë на чёрную бархатную скатерть. Пластик рассыпался разноцветными конфетами Skittles, которые на темном фоне смотрелись чрезвычайно контрастно. Кубик Рубика исчез. Шестилетняя девочка в восторге завизжала, в одобрительно зашумевшей толпе раздались хлопки, фокусник широко улыбнулся, а мне окончательно надоел этот цирк. Несмотря на сумрак и скудное электрическое освещение, я смог заметить, что это был не настоящий кубик, а картонная болванка, наполненная конфетами. Снаружи она была обклеена разноцветными квадратиками, а изнутри таким же чёрным бархатом, что и скатерть. От удара стенки распались, а яркие конфеты отвлекли внимание от места соприкосновения. Сделав шаг ближе, я подцепил картон и стряхнул с него конфеты. — Кажется, магия дала сбой, — фыркнул я, наслаждаясь повисшей тишиной. Мальчишка закусил губу, но решил сделать хорошую мину при плохой игре. — Вы меня разоблачили! Прекрасно! Аплодисменты самому внимательному зрителю, прошу! — широко улыбнулся он и толпа, почему-то, послушно захлопала, а я почувствовал на своём плече ободряющие прикосновения. Эй, что происходит?! Это фокусник облажался, а не я! Парень же, тем временем, достал из «казны» десятку, подкинул пару раз и, демонстрируя еë в зажатых пальцах левой руки, наклонился через столик ко мне. — Эй, у тебя проблемы? Пожалуйста, не мешай, — прошептал он мне на ухо на грани слышимости. — А теперь оп! Десятка из уха — неплохая прибыль, если почаще, как считаете? — громко спросил он, отстранившись, и подмигнул хохочущей толпе. Наглец выудил у меня из-за уха железную десятку. Левую ладонь он показательно сжимал-разжимал, демонстрируя исчезнувшую монету. В «казну» волшебника полетели мелкие купюры, зазвенели монеты. Народ весело гомонил, словно забыв о провале с кубиком Рубика. Казалось, что они насмехаются надо мной! Абсурд! Скверное настроение эволюционировало в откровенную злобу. — Покажи ещё раз фокус с картами, — процедил я, надеясь, что не ошибся. — Пожалуйста! — мальчишка ласточкой нырнул за стол, выуживая колоду карт. Видимо, тоже был уверен в своих силах. — Тасую… Раскладываю… Выбирайте! Эта? Отлично! Можете показать соседям, если хотите. — Обойдусь, — буркнул я, внимательно наблюдая, как король червей исчезает в колоде. Тонкие смуглые пальцы ловко перетасовывали картонки. — Хорошо. Надеюсь, вы не забудете потом сделать взнос на развитие волшебства, — ухмыльнулся мальчишка, кивнув на круглую жестянку. — Посмотрим. — Ну хорошо! А теперь я… — Я хочу снять. — Снять? Эм-м… ладно, — неуверенно произнес мальчишка и протянул мне колоду рубашками вверх. Я сдвинул часть карт и вернул их ему. — А теперь… — Ещë, — перебил я фокусника и почти с садистским удовольствием наблюдал, как краски покидали его лицо. Значит, я на верном пути. Карточные фокусы основаны на математике, и сейчас я, кажется, нарушил некий алгоритм. — Х-хорошо, — с заминкой выдохнул парень и протянул колоду. Закончив, я скрестил руки и начал ждать развязки, тщетно пытаясь согнать самодовольное выражение с лица. Блин, сам не знаю, почему прицепился к этому горе-фокуснику! — Кхм… так… теперь я возьму эту. Или эту… — ага, кажется, мальчишка и правда сомневается! Маленькая часть меня испытала иррациональную радость. — Да, пусть будет эта! — трагично оповестил он толпу и под торжествующий гул вытащил мою карту. — Король червей? Вам идëт! Паршивец усмехнулся и начал складывать колоду, явно собираясь свернуть свою лавочку. — Дамы и господа! Спасибо за внимание! Если желаете, вы можете внести любой вклад… Неожиданно даже для самого себя я накрыл его ладонь своей, почувствовав, какими холодными были его сухие шершавые пальцы. Парень испуганно вскинул голову, замолчав на полуслове. Смотря на своё отражение в чёрных очках, я протянул руку и не глядя перевернул одну из карт. Бросил мимолетный взгляд и хмыкнул. Король червей. И ещë один. И ещë. Я собрал оставшуюся часть колоды и бросил рубашками вниз. В тëмное октябрьское небо уставилось с десяток одинаковых карт. Толпа, наконец, замолчала. — Тьфу! Всю сказку убил, ирод! — разочарованно протянула стоящая рядом бабулька в старомодном берете-таблетке. Я оглянулся на неё, задаваясь традиционным вопросом, куда едут такие божьи одуванчики рано утром и откуда возвращаются поздно вечером, а в следующий миг с удивлением понял, что она сверлит взглядом не малолетнего жулика, как мне сначала показалось, а меня! — Что? — я, может, что-то не так понял? — Всю сказку, говорю, убил! Думаешь, мы не знаем, что это фальшивка всё? Посмотреть-то всё одно интересно! Парень старается! А тут ты нарисовался! Самый умный, детский фокус разгадал? Урод ты, одним словом… — осуждающе прошамкала бабулька и развернулась, выбираясь из толпы. За ней потянулись и остальные, недовольно ворча. И я как-то сразу понял, что народ поддерживает божьего одуванчика, а не меня. В жестянку из-под печенья больше не упало ни копейки. Глупо давать деньги за откровенный обман, не прикрытый даже вуалью видимости — это понимали все. У мальчишки задрожал подбородок, когда он смотрел на расходящихся зрителей, а мне стало как-то не по себе. Ну правда, чего я на него накинулся? Решившись, парень быстро свалил свой реквизит в бархатную скатерть, собрал столик и убежал, не сказав ни слова. А я остался тупо стоять в октябрьской слякоти. Там, где ещё пару минут назад творилось для кого-то почти настоящее волшебство. Осознание того, что я поступил как свинья и просто выместил на юном фокуснике своё плохое настроение, придавило меня, как каменная плита. Бля, ну что за день?