Изъяны

Дамиано не хотел умирать. Что-то внутри него не хотело, какая-то одна часть, которая не заперла дверь, надеясь, что кто-то найдёт его. А Итан в это время исходил уже все заведения в радиусе пяти километров и решил ещё раз проверить квартиру Давида: не вернулся ли тот домой. В груди засело плохое предчувствие, сердце болело от волнения, а руки дрожали. Что, если он больше никогда не увидит этого парня? Может Джорджия сотворила с ним нечто страшное? Барабанщик даже не догадывался, что главный враг человека — это он сам. И Дамиано сам захотел быть жертвой и заодно палачом. Торкио с удивлением понял, что чужая дверь открыта и вошёл в квартиру, проходя и осматривая её. Ужасную картину он увидел практически сразу же. Дамиано, истекающий кровью. Итан сорвался с места, подбегая к нему, и попытался прижать пальцами места чуть выше ран, поднимая руки Давида, чтобы остановить кровотечение. — Держись, — прошептал Итан, — Дамиано, блять, только держись, не вздумай подыхать, — Торкио чувствовал слабый пульс, и это его слегка успокаивало. Барабанщику нужно было звонить в скорую, но он не мог отпустить чужие руки. Парень принял неправильное решение — спасти друга самостоятельно. Дамиано находился без сознания, зато кровь перестала течь, и Итан приступил к искусственному дыханию, надавливая на чужую грудь и открывая рот Давида. Понимая, что это не помогает, Торкио всё-таки набрал скорую, продолжая своё занятие. Через семь минут вокалиста уже переложили на каталку и отвезли в машину, которая поехала в больницу. Итану пришлось бежать туда самому, а по дороге он позвонил Вик и Томасу. Барабанщик не решился сказать им, что Дамиано сделал с собой такое, он просто уведомил их, что нашёл вокалиста и завтра они обо всём поговорят. Это опять же было неправильным решением, но он не хотел волновать друзей, а ещё не хотел, чтобы о слабости Давида узнали так. Если Итан сам решился бы на такое, он не желал, чтобы его кто-то останавливал и пытался вернуть к жизни, но Торкио не мог отпустить Дамиано. Это было слишком. Барабанщик сидел рядом с палатой, надеясь, что с парнем всё будет хорошо и молясь Богу, или кого он там знал из святых, только чтобы этот придурок выжил. Торкио не знал, как они поговорят с Давидом, что между ними произойдёт дальше, но он ни за что не готов был отпускать Дамиано. Через долгих мучительных полчаса Итана подозвали, сказав, что пациент в норме и в сознании. Торкио осторожно прошёл в палату. Он понимал, что Дамиано не видит его, поэтому подошёл к парню, присаживаясь рядом и взял его ладонь в свои обозначая своё присутствие. — Итан, это ты? — слабо проговорил Давид. Он ещё до конца не пришёл в себя, — Где я, что происходит? Это рай? — Это ад, — Торкио сильнее сжал его руку, — На самом деле ты в больнице, Дами, зачем… Голос парня сорвался. Он не мог говорить о таких вещах, он просто приблизился к Давиду, утыкаясь губами в его ладонь. — Зачем ты меня спас? — Дамиано наконец смог сгенерировать осознанную мысль. — Итан, Итан, ты должен ненавидеть меня, презирать. Ты был прав насчёт Джорджии, так что самое время тебе сказать фразу: «а я же говорил». Я придурок, Итан, и я причинил тебе столько боли. Я не достоин быть здесь. Дамиано страдал, очень сильно, и Торкио прекрасно видел это, и поспешил успокоить. Он любил Давида, что бы тот ни делал, как бы ни отталкивал, Итан хотел продолжать заботиться о нём, оберегать, защищать, поддерживать, делать так, чтобы парню хотелось жить. — Не смей так говорить, Дами. — строго прочеканил Итан, — Я не буду отрицать, что ты придурок, самый большой придурок, но это только потому, что ты думаешь, что я тебя не прощу, не пойму, оставлю… Как ты мог сделать с собой такое? Ты не подумал о нас: о Вик, Томасе, обо мне, Дами?! — Вам будет лучше без меня, — уверенно произнёс Давид, — Я столько всего натворил. Наши инструменты и оборудования сломали из-за меня. Я разбил тебе сердце. Из-за меня вы не стали участвовать в конкурсе. Я только всё порчу… — Дамиано был уверен в своих словах, а ведь правда всё складывалось именно так. Итану очень сильно хотелось его ударить, ну, как этот парень мог говорить такое?! Дамиано был прекрасным певцом, и группа не смогла бы существовать без его вокала, так же как и Торкио не смог бы существовать без него. — Заткнись и больше никогда так не говори, Дамиано! — Итан вцепился в его подбородок, он понимал, что Давид не может увидеть его эмоции, но эта поза всё равно намекала на чёткий контакт между ними. — Ты сильный, я верю в тебя, ты справишься, что бы кто ни говорил. Ты можешь справиться даже один, если не хочешь больше меня видеть. Дамиано не нравились эти слова. — Я хочу быть с тобой, но мне ужасно стыдно за всё, что я сделал, и я боюсь, что сильно обидел тебя, — признался парень. Итан растрепал его волосы, нежно целуя в лоб. — Я не хрустальная ваза, Дамиано, меня сложно сломать, но мне правда было очень больно, когда ты меня отталкивал, и я не хочу, чтобы что-то из этого повторилось. — Итан еле сдерживал в горле комок слёз. Он убеждал себя, что он сильный, что мужики не плачут, в то время как Давид спокойно выражал свои эмоции. У него даже татуировка имелась. Boys don't do cry. Торкио терпел, ожидая, когда он останется один и сможет выплакать всё что накопилось за эти последние сложные дни. — Я обещаю, я больше не допущу этого, — проговорил Дамиано, — Можешь, пожалуйста, лечь рядом. — попросил он. Он так соскучился по объятьям Итана, по его молчаливому присутствию, заботливым рукам, горячему дыханию, по аромату дорогого одеколона и собственному запаху Торкио, по мягкости его длинных прекрасных волос, нежной коже. Барабанщик не думая ни секунды исполнил его просьбу, прижимаясь к Давиду, пытаясь не задеть капельницу. Итан уткнулся лицом в изгиб чужой шеи, оставляя короткий мокрый поцелуй и расслабляясь. Торкио всхлипнул, всё-таки эмоции настигли и захлестнули его, по щекам барабанщика потекла горячая влага. Дамиано, почувствовав это, стал ещё больше ненавидеть себя. Он был виновен во всём этом. Давид потянулся к нему рукой, ощущая острую боль в запястье. — Не двигайся, — Итан заметил, что Дамиано пошевелился, — Тебе нужно лежать. — Ты плачешь, Итан, я монстр, это всё из-за меня. Прости, я такой идиот. — Давид захотел стереть пальцами чужие слёзы, но рука плохо его слушалась. — Дами, не вини себя. Я просто очень боюсь тебя потерять, — Итан сильнее прижался к нему, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. — Но теперь я всегда буду рядом и помогу тебе, потому что я люблю тебя. Наблюдать за Дамиано на больничной койке для Торкио было тем ещё испытанием, ведь именно в таком положении была Камилла, его первая любовь, которую он больше не видел. Давид услышал его. Он не верил, что кто-то может любить его такого — сломанного, с кучей недостатков, не идеального, слепого, придурка, принимающего плохие решения. Итан был просто ангелом, сошедшим с неба, Дамиано так и видел его — доброго, чистого, с нимбом над головой, с прекрасными длинными тёмными волосами. Торкио заметил его напряжение и захотел сказать ещё кое-что, чтобы успокоить, но в палату вошла медсестра. — Тут нельзя… — начала было она, но, увидев убийственный взгляд Итана, поспешила выйти, понимая, что прерывает очень важный разговор. — Дами, ты можешь не отвечать, я просто сказал тебе, чтобы ты знал это, — Торкио поцеловал его скулу, пальцами зарываясь в волосы. Парень пытался отвлечься от своих слёз и переживаний. А Давид всё ещё недоумевал, как кто-то может его принять. — Я тоже люблю тебя, Итан, — уверенно сказал Дамиано, — Так всегда было, просто ты слишком хорош для меня, и, если ты позволишь быть рядом с тобой, я буду самым счастливым человеком. У Торкио снова на глаза начали наворачиваться слёзы. Это признание было идеальным. Он ужасно долго ждал его, а сейчас и радовался, и грустил, что произошло оно именно при таких обстоятельствах. — Мы будем встречаться как раньше, хорошо? — спросил Торкио, и Дамиано закивал. Вокалист больше ничего не говорил, а забылся крепким сладким сном в любимых объятьях. Итан продолжал лежать и наблюдать за парнем, вспоминая самые удачные мгновения своей жизни, которые пополнились благодаря Давиду ещё одним моментом. Он так испугался, что больше не увидит этого парня, не сможет поговорить с ним, сказать: «я люблю тебя». С этими словами у Итана было сложно. Камилле они не были нужны, так как она видела в нём только своего друга, а Дамиано — Торкио боялся его спугнуть, тем более, когда парень ушёл к Джорджии, барабанщик отчаялся, потому что думал, что это конец и Давид бросил его навсегда. Как же больно ранило сердце каждое слово вокалиста, когда он вставал на сторону своей девушки, прогонял Итана, обращался с ним просто ужасно. В эти дни барабанщик не хотел встречаться с группой и с Дамиано, потому что тот причинял ему только боль. Но Торкио не злился, никогда не злился на этого парня, он понимал, как Давиду сложно, как тот терпит весь груз, лежащий на его плечах. Если бы Итан попробовал хоть несколько дней пожить его жизнью, он бы не справился. Торкио лежал и размышлял, что было бы, если бы Дамиано стал видеть?! Барабанщик надеялся, что современная медицина сможет сделать всё, тем более его отец был врачом, специалистом именно в этой области, будто судьба для них постаралась. Итан боялся спросить Давида, пытался ли он как-то прозреть, эта тема была очень сложной для вокалиста, и Торкио понимал, что одним лишним словом может довести его до истерики, а может вообще потерять. Барабанщик не стал пока что планировать разговор с Дамиано об этом, зато решил поговорить с отцом и узнать, стоит ли вообще обнадёживать Давида.

***

— Хорошо, что Итан нашёл Дамиано, — вздохнула Виктория, ей сразу же полегчало, когда она услышала эту новость. Томас находился с ней рядом, и как всегда поддерживал и помогал. Он прекрасно понимал, что сейчас они переживают одни из самых сложных времён для их группы. Аппаратура развалена, с вокалистом проблемы, да ещё и прошлое Виктории вылезло наружу, и именно оно-то всё и рушило. — Ты можешь рассказать мне всё, если тебе нужно, — Томас обнял девушку, перебирая её локоны, он знал, что Вик не слишком любила, когда кто-то трогал её, она позволяла делать это только Дамиано, но Раджи обожал иногда бесить девушку, к тому же ему очень нравилось, какие на ощупь её волосы. Сейчас Виктория, кажется, и не замечала этого, зато Томас успокаивался. Их отношения можно было назвать сексом по дружбе или хорошей дружбой с привилегиями, они практически никогда не обсуждали чувства, и Раджи иногда хотелось это исправить. Он понимал, что младше Вик, что они знакомы с ней несколько лет и буквально росли вместе и навряд ли девушка хочет видеть его в качестве своей второй половинки, но Томасу надоедала такая неразбериха. Виктория не хотела рассказывать, сегодня она говорила и так уже слишком многое. Открыла тайну про Джорджию, переволновалась, пытаясь спасти от неё Дамиано. Ей был нужен совсем не разговор, а разрядка. Томас подходил как нельзя кстати. Она повернулась, целуя его и начиная расстёгивать чужую рубашку. — Мне не нужно ничего говорить, — прошептала Виктория, толкая Раджи на кровать. Тот не сопротивлялся, но всё же и не начинал что-либо делать. — Вик, — протянул он, останавливая девушку на несколько мгновений, — Я прекрасно тебя знаю, и сейчас ты не в порядке. Виктория захотела возмутиться, но она понимала, что друг желает ей только лучшего, и Де Анджелис не стала продолжать, просто устраиваясь рядом с Томасом и внимательно смотря на него. — Я боюсь, — призналась Виктория, — Боюсь, что наша группа может распасться после недавних событий. Я очень переживаю за Дамиано, всё-таки хорошо, что рядом с ним есть Итан, но этого всё равно мало. Дами — сложный человек, но он очень талантлив, а ещё хрупок. Джорджия могла сломать его, и это всё из-за меня. — Ты ни при чём, это будет полностью её вина и вина самого Дамиано, Итан говорил ему, а он не слушал, — Томас смотрел на девушку с пониманием и заботой, он правда хотел помочь, и Виктория ценила это, даже не осознавая, что это забота, кажущаяся ей дружеской, вызвана кое-чем другим. — Я никогда не была святой, и в восьмом классе я вела себя ужасно. Я потеряла подругу, Джорджию, но сама была в этом виновата, а сейчас это всё обернулось такими катастрофами. Я просто не представляю, что делать. — Виктория покачала головой и почувствовала ладонь Томаса, осторожно поглаживающую её плечо, спускающуюся по руке к талии и поднимающуюся обратно. — Всё будет хорошо, все совершают ошибки. Я хочу сказать, что ты лучшая девушка из всех, которых я знаю, — Раджи улыбнулся, заставив повеселеть и Вик. — А ты вообще знаком ещё хоть с какими нибудь девушками? — Виктория понимала, что Томас очень замкнутый. В школе он общался только с ней и практически всё время сейчас тоже проводил или на репетициях, или у неё в съёмной квартире. — Не суть важно, я говорю, что ты не должна так волноваться из-за случившегося, всё наладится, наша группа продолжит выступать. И я тебе обещаю, мы порвём не только Италию, а весь мир, потому что мы крутые рокеры и у нас самая лучшая басистка, — эта речь звучала слишком пафосно. И Виктория громко рассмеялась. Томас часто её веселил и забавлял. Он был таким милым, всегда находился рядом, помогал. Вик надеялась всю жизнь прожить с кем-то подобным. Насчёт самого Раджи она ещё не задумывалась. У них был потрясающий секс иногда, после концертов, например, в виде разрядки, у них имелась крепкая дружба, а ещё Томас так смотрел на неё, что Вик казалось, что она самое драгоценное сокровище на этой земле. — Хочешь потрахаться? — всё же предложила Виктория. Ей стало сложно находиться в такой слишком откровенной обстановке. — Уууууу, — пожурил её Томас, — Такой момент испортила, — он усмехнулся и полез с поцелуями, одновременно принимаясь щекотать Вик. Парень не желал чего-то серьёзного или чересчур страстного, в данный момент он просто хотел успокоить девушку, развеселить, и это получалось. Де Анджелис начала задыхаться от смеха, пытаясь от него отбиваться. И в один момент ей удалось завалить Томаса и победно оседлать его бёдра. — Всё кончено, сдавайся, — Виктория улыбалась, восстанавливая дыхание и наблюдая за немного притихшим Раджи. Она осторожно наклонилась вперёд и прошептала тому в самое ухо, — Я обязательно тебе отомщу. Томас сделал наигранное испуганное лицо и втянул её в поцелуй, крепко обнимая и прижимая к себе. Виктория забыла обо всём, что хотела сделать, и просто ответила, опускаясь на Раджи и играя пальцами с его лезущей в глаза чёлкой. Они даже не знали, какие сложные моменты сейчас проходят Дамиано и Итан, и может быть это и было хорошо, потому что, узнав Вик про чужой поступок, она никогда бы себя не простила. А сейчас она радовалась, у девушки появлялась уверенность в завтрашнем дне. Джорджия в это время со своим настоящем парнем спешила куда подальше, лишь бы не попасться за умышленную порчу дорогого имущества или ещё чего похуже. Она быстро покинула город, затем и страну, решая устроить себе отпуск в США, но карма иногда бывает очень жестокой сукой, и рано или поздно девушка поплатилась бы за все свои деяния.

***

Итан крепко держал Давида, следя, как он дышит. Сегодня на него обрушилось слишком много. У парня ещё имелось одно дело, и он скрепя сердце оставил Дамиано на некоторое время, быстро отправляясь домой, забегая в свою комнату. У Итана была мечта — купить машину, и он практически накопил на неё деньги, хорошо, что его семья жила не бедно и такая возможность имелась. Торкио достал свои сбережения, пересчитал, положил в конверт, написал на нём пару слов и поспешил на почту, отправляя его. С мечтой пришлось попрощаться, зато он получал нечто большее.