Изъяны

Итан наконец сошёл со сцены и спокойно вздохнул. Сейчас ему хотелось побыть одному и отдохнуть от всего этого. Он ужасно волновался. Когда Дамиано упал, у Торкио оборвалось сердце, парень очень испугался за Давида, особенно за его эмоции, но все эти поцелуи показывали, что вокалист в порядке и его не нужно спасать. Итан обижался и злился, но он понимал, что этого делать нельзя, только не на Дамиано, тому и так было тяжело. Хотя этот парень уже в который раз разбивал ему сердце и оставался безнаказанным. Торкио сидел в гримёрке, низко опустив голову и сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Ему требовалось выпить чего-нибудь покрепче и закурить. — Итан, ты здесь? — дверь отворилась и из-за неё выглянул Давид. Барабанщику хотелось промолчать и не обозначать своего присутствия, но он не имел на это права. — Да, — отозвался Торкио, и Дамиано пошёл на его голос, прикрывая перед этим дверь. Давид наконец достиг своей цели, протягивая руку и дотрагиваясь до Итана. — Прости меня, пожалуйста, я ужасно себя повёл на выступлении, Вик меня уже чуть не убила. Я использовал вас с Томасом, чтобы дать зрителям более интересную тему для обсуждений, чем моё падение, — Давид нащупал его ладони, и Итан не стал их вырывать. — Это было ужасно, всё, что я сделал. Я не подхожу вам. Я только тяну группу назад. Всем плевать на мой голос, я слышал, как зрители смеялись, когда я упал. Это было жалко. Торкио уже и забыл, что злился несколько секунд назад, теперь он только сочувствовал и сопереживал вокалисту. — Дами, ты прекрасно выступил. Каждый может оступиться. Зато мы определённо запомнимся всем надолго. Думаю, ещё никто до нас так эпично не падал, а потом не целовал целых двух парней, — Итан пытался шутить и смеяться, но он не хотел притворяться рядом с Давидом, — Мне было очень больно, когда ты поцеловал Томаса, и обидно, но я понимаю тебя, Дамиано. Вокалист опустился перед ним на колени, утыкаясь головой в его ноги, так и не отпуская его ладоней. — Прости меня, пожалуйста, Итан, я причинил тебе так много боли и боюсь, что это повториться, но этот поцелуй с Томасом не значил ничего. Да, я не хотел, чтобы ходили слухи про наши с тобой отношения, но я готов сказать всем, что я люблю тебя, если это тебя успокоит, — Дамиано так сильно переживал, и Торкио не мог на это смотреть, у него сердце сжималось, и всё внутри требовало избавить парня от страданий. — Не надо, Дами, я знаю, что ты меня любишь, и это главное. Я всегда прощу тебя, потому что ты самое важное для меня. Я не злюсь, и ты не волнуйся, — Итан поднял его на ноги, сажая себе на колени и втягивая в поцелуй. Давиду стало сразу же легче, и он улыбнулся, крепче хватаясь за Торкио.

***

— Что вы устроили?! — возмущалась Вик, внимательно смотря на Томаса. Ей ужасно не нравилось, когда этот парень целовался с кем-то другим, а вот Раджи, кажется, как раз наоборот приносило удовольствие её злить. — Зрители были в восторге, — заметил Томас, получая от Виктории несильный подзатыльник, девушка так пыталась выказать своё недовольство. — Какое мне дело до зрителей! У Дамиано есть парень… — начала она, но Раджи её серьёзно перебил. — Дамиано сам попросил, все вопросы к нему! — Томас уже видел, как Де Анджелис делала выговор Давиду сразу же после выступления. — А у тебя своей головы что ли нет?! — повысила голос Виктория. Она не собиралась устраивать истерику, просто, во-первых, парни слишком вызывающе вели себя на сцене и она волновалась за них, а во-вторых, девушка всё-таки ревновала Томаса, хоть и сама этого до конца не осознавала. — А если я хотел этого? — в шутку спросил Раджи, пытаясь вывести Вик на эмоции и признание. Способ он выбрал отвратительный, девушка только разозлилась и пожелала быстрее закончить этот разговор. — Вот и иди, и хоти своего Дамиано! — Виктория мгновенно удалилась от него, осознавая, что поступила неправильно, но возвращаться и просить прощения она не собиралась. Томас тоже постарался. Виктория так сильно переживала и из-за этого, и из-за отношений Итана и Дамиано, и из-за недавно случившейся истории с Джорджией. Ей нужна была поддержка в виде гитариста, тот всегда прекрасно с этим справлялся, но сейчас всё пошло через задницу.

***

Итан пообещал Дамиано зайти к нему вечером, а сам отправился домой, по дороге доставая сигарету и закуривая. Он уже и забыл, как это успокаивало. Торкио всегда пытался не злоупотреблять курением и алкоголем, но иногда ему это просто было необходимо. Парень нуждался в отдыхе, временами ему требовалось хоть немного отрешиться от внешнего мира и забыть о проблемах. Итан чувствовал в данный момент себя разбитым. Во всём были виноваты Дамиано и его любовь к этому парню. Если бы у Торкио не имелось такого большого сердца, он бы не так сильно страдал, страдали бы другие, но Итан не собирался сокращать свою доброту. Барабанщик зашёл домой, тяжело вздыхая. Он стянул бутылку спиртного у родителей и засел в своей комнате, вливая в себя алкоголь, выкуривая сигареты одну за одной. Так прошло несколько часов, время уже близилось к вечеру, и парень понял, что пора приходить в себя. Он принял холодный душ, трезвея и смывая с себя все волнения сегодняшнего дня. А вот Дамиано настраивался более позитивно, он надеялся, что сегодняшняя ночь станет особенной, хотя он ещё не знал, чего пожелает Итан. Давид снял пластыри с запястий, нащупывая шрамы. Как бы он хотел сейчас отмотать время вспять и принять совершенно другие правильные решения: не бросать Торкио, не пытаться покончить с собой, может, его жизнь сложилась бы по-другому, но пока что всё тоже было относительно неплохо. Дамиано ждал Итана, волнуясь и переживая. Торкио всё не приходил, и это напрягало. Барабанщик пытался полностью протрезветь, потому что ему было стыдно появляться перед Давидом в подвыпившем и таком расслабленном виде. Для Дамиано он был идеальным и Торкио не хотел его разочаровывать. Ради этого парня он должен был оставаться идеальным. Итан оделся, подушился одеколоном и вышел на свежий воздух, отправляясь пешком до чужого дома, чтобы ещё немного прийти в себя. Он переживал, что представал перед Дамиано в таком состоянии, но парень ничего не мог с этим сделать. Торкио дошёл до квартиры и потянулся к звонку, ему открыли через секунду, будто Давид всё это время стоял у двери и ждал его. В нос Дамиано ударил чужой резкий запах, казалось, что одеколоном барабанщик пытался перекрыть что-то. — Итан, — Давид обнял его с таким энтузиазмом и радостью, что Торкио даже стало немного страшно. Он не мог понять, с чего такие действия. — Привет, Дами, — Итан на несколько секунд уткнулся носом в чужую макушку, а потом отстранился, — Ты уже ужинал? Хочешь чего-нибудь приготовлю? — Нет, спасибо, — Дамиано в данный момент очень сильно волновался, поэтому ему кусок в горло не лез. Он мог бы сейчас пошутить: «а хочешь попробовать на вкус меня?», но так сделал бы самоуверенный Давид, а перед Итаном стоял парень с кучей комплексов и недостатков, с тяжёлым прошлым за плечами, шрамами на запястьях и балансирующим на краю пропасти сердцем. Дамиано боялся, что когда-нибудь его разобьют или столкнут с обрыва, и он вообще перестанет чувствовать что-либо. — Ты слишком задумчивый, — Итан был проницательным, — Это из-за выступления? — и кто только его за язык тянул: напоминать об этом. Тактичности барабанщику явно не хватало. — Это из-за тебя, — признался Дамиано и, не давая больше объяснений, накрыл чужие губы поцелуем, таща Торкио за руку в спальню. Тот не понимал, да и не хотел понимать, что происходит. Ему просто нравилось — очень, очень сильно, и Итан выпал из реальности, а пришёл в себя, когда уже лежал на кровати, а Дамиано пытался расстегнуть его штаны. Вопрос: «что ты делаешь», был сейчас неуместен, Итан и так прекрасно понимал это, только вот не мог поверить, что всё правда случится сейчас. Вообще-то он должен был вести, должен был показать Дамиано все прелести секса, только имелась одна небольшая загвоздка — он сам во всём этом был полный ноль, теперь, после Джорджии, получалось, что у Давида сексуального опыта имелось больше чем у него, но Торкио любил брать всё в свои руки. Обычно он так и делал, но сейчас он застонал, чувствуя, как Давид наконец расправился с его штанами и погладил член через ткань белья. — Дами, — Итан позвал его, желая обсудить, куда приведёт их эта ночь, но вокалист лишь нагнулся, оставляя поцелуи внизу живота Торкио. Того явно вело. Он сжал в руках одеяло, раздвигая пошире ноги. Барабанщик не понимал, что с ним происходит, почему дар речи теряется, а мысли полностью покидают голову. Он делал скидку на алкоголь, который оставался ещё в его крови, но по-настоящему его сводил с ума Дамиано. Это было неоспоримо. — Я не могу видеть твоих эмоций, — сказал Давид, — Поэтому, Итан, пожалуйста, говори со мной, говори, что тебе нравится, что ты хочешь. Дамиано оттопырил резинку его нижнего белья, доставая член. Он обвил его рукой, проводя от основания до головки, пытаясь понять его размер, а потом опустился, высовывая язык и задевая его. — Дьявол, — Итан выдохнул. Его манеры отправились к чертям, и в следующие секунды он слишком много сквернословил, потому что ещё никогда не ощущал чего-то подобного. Его члена до этого касались только его руки, немного грубые, с мозолями на пальцах. Пальцы Дамиано были нежными, а его язык и вовсе сносил крышу, тем более горячая влажная полость рта. Давид обхватил головку, посасывая её, привыкая к новым ощущениям, после попытался взять глубже, что не получилось с первого раза. Итан схватил его за волосы, отстраняя. — Тебе не нравится? — забеспокоился Дамиано, но ответа не последовало, его только потянули наверх, и губы Торкио накрыли его, а барабанщик почувствовал собственный вкус. Это было необычно, грязно, прекращать не хотелось, но сходить с ума тоже являлось плохим вариантом. — Слишком нравится, — Торкио не позволил больше Давиду делать ему минет, потому что сам хотел доставить партнёру удовольствие. — Можно тебя раздеть? Итан осторожничал, но этого было не нужно, Дамиано сам принялся расстёгивать свою рубашку и ремень, пытаясь быстрее от этого избавиться, но Торкио остановил его руки, продолжая делать всё это, но только раза в четыре медленнее, касаясь каждого участка кожи и вызывая мурашки. — Я купил смазку, — Дамиано указал на тумбочку, чтобы Торкио нашёл её и использовал. — Ты правда хочешь делать всё сегодня? — спросил Итан, разглядывая чужие эмоции. — Ты хочешь? — Давиду важно было услышать положительный ответ от своего парня. Он желал, чтобы они оба получили от этого контакта как можно больше приятных ощущений и эмоций. — Да, — Итан хотел, чертовски давно хотел, но ждал шага со стороны Давида. — Тогда сделаем это, — Дамиано улыбнулся, сжимая его плечи. И тут Торкио наконец взял себя в руки, переворачивая парня и целуя его, устраиваясь сверху. Он прижался губами к шее, затем — к ключицам. Им руководили инстинкты, язык и зубы добавляли ощущений. Торкио вылизывал чужую кожу, засасывал, прикусывал, оставляя свои метки. — Ты такой красивый, Дамиано, — Итан изучал его тело так внимательно и тщательно, не упуская ни одного участка, хотелось показать Давиду всё, что он чувствует, донести мысль, что ни одна Джорджия, ни один Томас не сделают так приятно. Вокалист только извивался под ним, не зная, куда деть руки, ноги, всего себя. Он не хотел это заканчивать. Дамиано наконец нащупал чужие волосы, и Итан одобрительно замычал, разрешая собрать свои пряди в кулак и слегка оттянуть. — Ну уж точно не красивее тебя, — парировал Давид, когда Торкио от него оторвался на несколько мгновений. — Намного красивее, — убедительно изрёк Итан, освобождая парня от оставшейся одежды. — Нет, — Дамиано всегда был упрямым, и Торкио знал, что с ним бесполезно спорить, тем более Давид сам решил перевести тему, — Растянешь меня? Барабанщик на несколько мгновений замер. Он ещё до конца не осознавал, что всё это реально происходит, но у Торкио не было времени, чтобы договориться с мозгом, заставить его быстрее понимать, и Итан спустился ниже, сгибая ноги Давида в коленях, приближаясь и целуя его бёдра в опасной близости от возбуждённого члена. Торкио на ощупь открыл смазку, взятую до этого из тумбочки, выдавливая её себе на пальцы и провёл ими по сжимающемуся колечку ануса. Дамиано вздохнул и попытался расслабиться. Итан очень сосредоточенно приступил к своему делу, проталкивая внутрь один палец. Давид умолчал, что он готовился и пробовал сегодня растянуть себя сам, что ему вообще не понравилось, но зато палец входил без сопротивления. Дамиано дёрнулся, когда Итан немного подвигал им внутри, ощупывая горячие стенки, и коленка Давида заехала парню по затылку. Торкио не обратил на это внимание, а вокалист уже готовился извиняться, но это прервал второй, входящий в него палец. Слова превратились в скулёж, а бёдра на автомате толкнулись вперёд, опять задевая Итана. Дамиано чувствовал себя неуклюжим, но барабанщик положил ладонь на его ногу, осторожно поглаживая. — Какой ты нетерпеливый, — ласково сказал Торкио, — Подожди ещё пару минут, Дами, пожалуйста, — попросил он, и Дамиано кивнул, не зная, увидит ли это Итан. Тот в свою очередь продолжал осторожно растягивать его, не принося ни толики боли. Три пальца входили свободно, и барабанщик покинул тело Давида, смазывая свой член и приставляя головку ко входу. — Давай, — потребовал Дамиано, сжимая бока Итана коленями, а самого парня притягивая к себе и целуя. На этот раз всё получилось смазано. Губы неловко касались друг друга, отрываясь, чтобы сделать глоток воздуха. Торкио толкнулся вперёд, осторожно совершая несколько толчков и входя полностью. Давид молча сжал зубы, и Торкио не знал из-за чего это, парень начал волноваться. — Тебе больно? — Итан положил ладонь на низ живота Дамиано, это должно было успокаивать а ещё убирать болевые ощущения. — Нет, — Давид напрягся, и на его лбу выступила жилка. Он врал или ещё что-то не договаривал. — Мне хорошо, честно, — прошептал парень, — Просто слишком много ощущений, и грустно, что я не могу увидеть твои эмоции в этот момент. Мне никогда ещё не хотелось чего-то на свете больше, чем увидеть тебя. Итан не знал, как его успокоить, поэтому решил сделать толчок, выбивая из головы парня все мысли. Дамиано не любил сдерживаться, поэтому стонал и кричал, хватался за чужие волосы, шею плечи, слегка царапая, оставляя следы, пока каждое движение стимулировало простату. Итан смотрел внимательно на его лицо, изредка припадая к чужим губам, глотая его стоны. — Люблю тебя, — Торкио шептал Давиду на ухо признание, заставляя чувствовать себя нужным, важным, находящимся в своём месте. Итан излился внутрь, делая особо сильный толчок и сотрясаясь всем телом, на секунду падая на Дамиано, прижимаясь к нему совсем близко-близко. Дамиано, не ожидавший такого, несколько раз вскинул бёдра, доводя себя до разрядки. Итан быстро поднялся с него, пару раз проводя ладонью по его члену и продлевая оргазм. — Мне понравилось, — отдышавшись, поделился Дамиано, — Это было самое лучшее, что я испытывал. Итан улыбнулся и поцеловал Давида в щёку. — Ты потрясающий, — Торкио обнял парня, разрешая себе расслабиться на несколько мгновений, прежде чем пойти в душ. Итан закрыл глаза, проворачивая в голове то, что сейчас произошло между ними. Всё вроде бы было хорошо, но ему почему-то не хватало, то ли он был не слишком чувственный или нежный, то ли алкоголь в крови мешал, то ли ещё что-то. Торкио не мог точно понять своих чувств и опасений. Он сжал руки Дамиано и поднёс их к губам, прижимаясь к запястьям. — Зачем? — слабо спросил Давид. Он не сопротивлялся, но и не был в восторге от прикосновений к этим местам. Они напоминали ему об ошибках. — Я люблю тебя всего, — Торкио поцеловал шрамы, задерживаясь там, а потом приподнялся и потянулся к прикрытым глазам Давида, осыпая поцелуями и их. Дамиано лежал затаив дыхание. Теперь у него оставалось только два желания: чтобы он прозрел после операции и чтобы Итан остался рядом с ним на всю дальнейшую жизнь. Он даже не представлял, что у судьбы могут быть другие планы.