Изъяны

Дамиано еле сдерживал слёзы, но ему нужно было собраться, нужно было продолжать петь. Вик, Томас и Итан переглядывались, ещё до конца не осознавая, что произошло. Зрительный зал что-то кричал. Давид подал знак группе, и ребята заиграли следующую песню. Дамиано выкладывался по полной, сейчас он был воодушевлён. Он радовался, он не мог поверить, что видит. Вокалист разглядывал каждого зрителя в зале, Томаса, Викторию. Также он пытался при этом петь. Единственный недостаток выступления заключался в том, что парень не мог повернуться к Итану, спиной к зрителям было стоять, мягко говоря, не этично. Следующие двадцать минут длились как вечность, но Давид пережил их и наконец ушёл за кулисы вместе с группой. Он плакал, прижимаясь к Итану. — Дами, это правда? — Вик положила руку ему на плечо, — Ты видишь? Дамиано закивал, улыбаясь сквозь слёзы и останавливаясь. Сейчас для него было слишком много красок, и он с жадностью впитывал их все в себя. — Это чудо, — Давид притянул их всех в объятья, — Я счастлив. — Давайте устроим вечеринку, — предложил Томас, — Только мы вчетвером, отпразднуем. Хорошо? — Да, — Дамиано хотел попробовать всё, он так много потерял за эти годы и сейчас собирался навёрстывать. — Приходите ко мне в семь вечера. Давиду нужно было побыть немного наедине с собой, чтобы наконец до конца осознать случившееся, но Итан был рядом, и Дамиано не сопротивлялся. Рассмотреть этого парня получше тоже было у него в приоритете. — Дами, — Итан подал голос только когда они остались вдвоём. Парни шли к дому Давида, Торкио уже привычно его провожал, — Я очень рад, что ты видишь. Надеюсь, ты не разочаровался в моей внешности или ещё в чём-то. Но ты можешь сказать, если тебя что-то волнует. Дамиано замер на несколько секунд, Слова Торкио были для него неожиданными. — Я скажу тебе всё, когда мы зайдём домой, хорошо? — пообещал Давид, крепче сжимая чужую ладонь, а у него имелось много что сказать. Итан волновался и переживал. С одной стороны, он был безумно рад за Дамиано, но с другой, Давид сейчас был идеальным, таким прекрасным, он мог выбрать кого-то получше, покрасивее Торкио. Барабанщик боялся этого, но он знал, что не будет мешать чужому выбору. Главным для него оставалось счастье любимого человека. Наконец они вошли в квартиру, и Дамиано закрыл дверь, устремляя свой взгляд на Торкио. — Когда я понял, что вижу, я первым делом повернулся к тебе, Итан. Потому что твоё лицо было тем, что я мечтал увидеть всё это время. Ты думаешь, я разочаровался? Да, определённо, Итан, потому что я не мог представить в голове насколько ты, блять, красивый, потрясающий, — Давид схватил его за волосы, заставляя смотреть на себя, — Ты прекрасен, Итан, и я хочу сейчас рассмотреть эту каждую часть тебя. Твои глаза, губы, волосы, нос, шею ключицы, всё это охуенное тело. Барабанщик ничего не понимал из-за слишком эмоциональной подачи Дамиано, но он догадывался, что Давид имеет в виду. — Можно поцеловать тебя? — Торкио не хватало этого, он сегодня так нанервничался, и чужие губы были ему необходимы как кислород. Дамиано сразу же исполнил его просьбу, впиваясь и не отрываясь слишком долго. Чужой вкус казался новым, более ярким. Давид чуть отстранился, а потом отправился путешествовать губами и пальцами по чужому лицу, рассматривая его и изучая, теперь уже по-новой, теперь уже с помощью глаз. — И ещё запомни, придурок, — Давид крепко сжал его запястья, — Я никогда ни на кого не променяю тебя, слышишь? Ты важен для меня, потому что я тебя люблю. Ты самый лучший, самый идеальный. Я здесь только благодаря тебе. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, — прервал его Торкио, смотря с беспокойством. — Ты спас меня, Итан, я обязан тебе жизнью, но я люблю тебя, и я хочу быть с тобой именно поэтому, — признался Давид. Этот парень стал ему самым близким человеком в последнее время и не только потому что спасал его. Торкио всегда ему нравился. Был для него интересным. И Дамиано готов был прожить рядом с ним всю жизнь, потому что знал, что никто другой ему не нужен. — Я тоже люблю тебя, — ответил Итан, притягивая его в поцелуй. Он всё ещё переживал, но решил довериться Дамиано.

***

Томас и Виктория пришли ровно в семь часов с большим количеством выпивки и еды. — Расположимся в гостиной? — предложила девушка, и Дами кивнул, там было достаточно места для них четверых. Виктория включила музыку и приглушила свет, создавая расслабленную обстановку. Они давно не встречались так вместе именно при хороших обстоятельствах, а сейчас было время всё обсудить и просто весело провести время в компании друг друга. Вик протянула бутылки пива Дамиано и Итану, устроившимся на диване, а сама села в кресло, Томас устроился на полу, облокачиваясь на её ноги. — Столько всего произошло за последние дни, — протянул Раджи, — Как вы с этим справляетесь? Гитарист понимал, что, возможно, он не имеет права задавать такие вопросы, потому что проблемы были у всех кроме него, точнее единственным его переживанием, о котором знали остальные, являлась влюблённость Вик и её игнорирование чувств, но всё это наладилось. По сравнению с проблемами других, его проблема ребятам казалась совсем крошечной и ничтожной. Виктория, например, столкнулась со своим прошлым, да ещё её друг пострадал из-за этого и чуть не покончил с собой, они сделали такие выводы. Дамиано использовали ради мести, а также он прозрел. У Итана тоже переживаний хватало, в основном связанных с Давидом. У Томаса всё не было так гладко, как могло показаться на первый взгляд, но он не распространялся об этом. — Хорошо, что всё закончилось, — высказалась Виктория, она сидела немного напряжённая и пыталась избегать темы прошлых ошибок и проблем, а тем более имени Джорджия. — Это не конец, это начало, — Дамиано улыбнулся, — Я хочу записать альбом, хочу больше концертов, выступлений, мы даже в конкурсах можем поучаствовать. Я верю, наша группа добьётся многого. — Да, согласна, только мне нужно несколько дней. Я хотела слетать в Данию, повидаться с бабушкой, — предупредила ребят Виктория. — Нам всем не помешает несколько дней отдыха, — подтвердил Итан. Сейчас он был в своём обычном неразговорчивом состоянии, но хоть как-то поддержать беседу было надо, поэтому он просто вставил почти бессмысленную фразу. — Отдыхайте, вы этого заслужили, а я буду работать над новыми песнями, не могу сейчас просто сидеть и ждать, мне нужно что-то делать, — проговорил Давид. Он и так потерял слишком много времени. — Только главное не перетруждайся, — с волнением заметил Томас, — И не переживай много, Дами, тебе нужно отдыхать и жить нормальной жизнью. — Ага, — поддержала его Виктория, — Сходите с Итаном на свидание, займитесь чем-то вместе. — девушка подмигнула им. Дамиано закатил глаза, а потом обратил взгляд на Торкио и нежно ему улыбнулся. Он обязательно должен был посветить ему время, желательно, бо́льшую его часть. Вик с Томасом переглянулись и молча решили, что им пора сваливать и не мешать этой парочке. Вечеринка немного не удалась, ну, да ладно, они могли её сделать и в следующий раз. Раджи, конечно же, хотел ещё расспросить Давида о всяком разном, но раны ещё практически не затянулись, поэтому он решил повременить с этим. — Знаете, я совсем забыл, мне нужно сегодня зайти к родителям, — Томас сказал выдуманную причину, — Так что я, наверное, пойду. — А я провожу его и заодно представлюсь, как его девушка, — поддержала Томаса Виктория, и они быстро вышли за дверь, оставляя парней в недоумении. — Они специально сбежали, — сказал Дамиано. Он понимал даже почему и решил использовать это время. — Останешься на ночь? — предложил вокалист, и барабанщик, конечно же, согласился. В последние недели Итан проводил всё своё время в квартире Давида, у него здесь в шкафу даже стопка своих вещей появилась. — Да, как обычно, — Итан притянул его к себе, втягивая в поцелуй. — Как ты себя чувствуешь? — Чувствую себя без изъянов и дефектов. Целым, — честно признался Дамиано, и эта фраза заставила Торкио вздрогнуть. Ему очень не нравилось, когда Давид называл себя ущербным, каким-то неполным и барабанщику хотелось, ужасно хотелось вбить ему в голову, что это не так, что раньше он был таким же идеальным, без изъянов. — Не говори так, — попросил Итан, а потом схватил его за руку и потянул к спальне, целуя по дороге. — Ты всегда был идеальным, прекрасным, Дамиано. Давид не верил, слишком большое количество людей говорило ему обратное, что он ничего не добьётся без зрения, что он только отпугивает людей своим недостатком. — Не все так считают, — Дамиано хотел уже перевести тему, но Итан ему не позволил. — Закрой глаза, — приказал он. Давид подчинился. А Торкио осторожно усадил его на кровать и встал перед ним на колени, хватаясь за его бёдра, а лицом вжимаясь в подтянутый живот, — Пожалуйста, спой для меня чего-нибудь. — попросил Итан, и вокалист не мог отказать. Парень начал исполнять песню из своих новых сочинений, которую он ещё не показывал ребятам, и Торкио слушал его внимательно, оставляя россыпи поцелуев на теле, заставляя Давида запинаться и задыхаться. — Можно посмотреть на тебя? — наконец не выдержал Дамиано. Он не знал, чего парень пытался добиться своим приказом, но ему очень хотелось рассматривать Торкио сейчас в данный момент. — Да, Дами, — Итан взял его ладони в свои, немного отстраняясь и встречаясь с ним взглядами. — Ты всегда идеальный, не важно, видишь ты меня или нет, это не главное. То как ты поёшь, как стараешься, как вкладываешься в каждое дело — это делает тебя уникальным, прекрасным, незабываемым. Я люблю тебя любого. Я очень счастлив, что теперь ты можешь это увидеть, но, будь ты всю жизнь слепым, ничего бы не изменилось. Прости, это звучит немного грубо, просто не смей думать, что ты был каким-то не таким, с изъяном. Нет. Ты всегда был и будешь идеальным, идеальным для меня. Обычно Итан был скуп на слова и тем более признания в любви, но иногда его прорывало, а рядом с Дамиано он всегда мог говорить то, что думает. Этот человек выслушивал его. Давид, слегка шокированный услышанным, пытался привести себя в порядок. Итан говорил от всего сердца. Дамиано не представлял, что его кто-то может настолько сильно любить и ценить. Эти слова делали вокалиста самым счастливым. Отсутствие зрения не было так страшно, если Торкио правда чувствовал к нему такое. — Я не знаю, что ответить, Итан, — тихо произнёс Давид, — Эти слова… Понимаешь, я их не заслуживаю. Я столько всего натворил, столько причинил тебе боли и мне жаль, ужасно жаль, да, это всё в прошлом, но я боюсь, что когда-нибудь опять сделаю это каким-то неосторожным словом или действием. — он и правда переживал больше всего на этот счёт. Итан был таким идеальным, а он совсем наоборот. Раньше ему многое сходило с рук из-за слепоты, но сейчас, кто будет терпеть его истерики и скандалы? — Я тебе уже говорил, Дамиано, что я не хрустальная ваза, — Итан повторил свою фразу, которую сказал тогда в больнице, когда у них состоялся похожий разговор, — Я выдержу, а ты можешь на меня положиться. — в этот момент глаза Торкио казались такими взрослыми, что Дамиано подумал, что плохо знает этого парня. Итан был младше его на два года, но вёл себя, будто прожил намного дольше. Давиду хотелось узнать о нём всё, у барабанщика явно имелся богатый жизненный опыт. И вокалист желал, чтобы парень поделился с ним и своими проблемами, а то было не честно получать поддержку только ему одному. Но Дамиано оставил это всё на другое время. А сейчас ему нужно было расслабиться, им обоим. Итан будто прочитал его мысли и приблизился к телу вновь, оставляя поцелуи, а пальцами расстёгивая ширинку на штанах. Дамиано чуть привстал, давая Торкио стащить с него одежду, и уселся обратно, изучая барабанщика испытующим взглядом. Он не знал, чем всё это закончится и в каком направлении пойдёт, но ему было чертовски интересно, а ещё он мог следить за всем этим, замечать эмоции Итана, наблюдать, как парень реагирует на его прикосновения. Торкио наклонился, сразу же хватая губами его вставший член и поднимая на него свои глаза. Ради такой картины Дамиано и стоило прозреть. Барабанщик смотрел так невинно, будто это не он в то же самое время доводил Давида своим языком внутри рта до крепко сжатых пальцев на покрывале и сбившегося дыхания. — Итан, — Дамиано положил ладони на его голову, чувствуя шелковистость волос и хватаясь за них. Он не давил, не требовал, просто ждал, пока парень начнёт действовать сам, и Торкио принялся делать это. Барабанщик подался вперёд, смыкая губы и пытаясь взять как можно глубже. Тактика оказалась плохой и не рабочей, и Итан просто расслабился, лаская языком головку и изредка вбирая в себя чужой член наполовину. Дамиано дёргался, запрокидывал голову, опускал, вновь смотрел на парня, а тот уже полностью сосредоточился на своём занятии. Его глаза слезились, и дышать никак не получалось через нос. Но Итан не сдавался. Для Давида это казалось сладкой пыткой, он вообще не обращал внимания, что барабанщик не умеет это делать, он видел его старания, чувствовал желание парня доставить ему удовольствие и медленно умирал от осознания того, что кому-то он так дорог. Торкио отстранился, как только ощутил, что Дамиано начал дрожать. Итану хотелось ещё доставить Давиду удовольствие, а позволить ему кончить сейчас — значило вымотать парня окончательно. Сегодня и так тяжёлый день выдался. Поэтому Торкио сжал его член у основания, не позволяя испытать оргазм, и быстро скинул с себя вещи, забираясь на кровать и притягивая к себе Дамиано. Барабанщик даже не задумывался, что это первый раз, когда Давид видит его голым. И вокалист хотел его рассмотреть, хотел заметить каждую деталь, но перед глазами уже всё плыло, а внимание сосредоточилось на нижней части тела и болезненно возбуждённом члене. Дамиано потянулся за поцелуем, чувствуя на языке свой вкус и толкнулся бёдрами вперёд, в чужой пах. Он сейчас мог кончить и от такого небольшого трения, а Итан решил помочь ему, опуская свою ладонь между их телами и поглаживая стоящую колом плоть. Дамиано громко застонал и излился ему в руку, тяжело дыша. Торкио продолжал доводить себя до оргазма под его вздохи и стоны, которые казались ему такими же красивыми, как и песни Давида. Испачкав руку ещё и в своей сперме, Итан обессиленно распластался на кровати, пока Дамиано не позвал его пойти в ванную, помыться и уже реально ложиться спать. Через пять минут они уже обнимались на постели полностью расслабленные и сонные, и Давид сквозь темноту пытался разглядеть любимое лицо.

***

— Я так счастлива за Дами, — сказала Вик, устраивая свою голову на груди Томаса, тот поддержал её. — Хорошо всё, что хорошо кончается, — изрёк Раджи, заставляя девушку улыбнуться, только в глубине души она знала, что это был далеко не конец. На следующий день Томас проводил Вик до аэропорта, и она пошла за билетом. Только вот её путь лежал совсем не в Данию, а в США. Через двое суток Виктория вернулась более напряжённая, но полностью удовлетворённая. Девушка с новыми силами приступила вместе с группой к работе над альбомом. Жизнь текла полным ходом. Кажется, каждый получил всё, о чём мечтал. Томас — Викторию, она — прекрасную дружную группу, Дамиано — зрение и Итана, а последний — взаимные чувства и любовь всей своей жизни. Ребята дали себе несколько дней, чтобы работать не в бешеном темпе, а встречаться, проводить вечера вместе или посещать вечеринки. Им требовался этот отдых, эта беззаботная светлая жизнь. В какой-то степени они были ещё совсем детьми, только вот то, через что они прошли, сделало их сильнее и намного взрослее. Дамиано был так счастлив видеть рядом с собой барабанщика и разглядывать его, а Торкио радовался, потому что Давиду было хорошо. Они обычно долго целовались каждое утро, так было и в это, а потом у Итана зазвонил телефон и он ответил, Дамиано как раз отошёл в душ, чтобы не мешать ему. — Да, — барабанщик разбавил тишину в трубке. — Привет, Итан, это я — Камилла. — повисло молчание, а потом девушка опять заговорила, — Разве ты не узнаёшь меня?