Изъяны

Торкио, как ни странно, ответил на поцелуй, а потом крепко схватил Дамиано за плечи и отстранил от себя. — Какого хрена?! — немного грубо спросил он, — Ты сам сказал, что больше так не можешь! Что тебе нужно, Дамиано, секс? — Торкио внимательно посмотрел на парня. Давид хотел ответить «нет», нет, он нуждался в другом, нуждался в Итане, в разговоре, в его поддержке, в крепких объятьях. Но сейчас они стояли друг перед другом полностью обнажённые, и в голове вокалиста что-то щёлкнуло. Может и правда так было легче? — А что если да? — Дамиано приблизился к Торкио, — Пожалуйста, я хочу почувствовать тебя. Ты мне очень нужен. Итан покачал головой. Как же всё это было неправильно. Кажется, они специально издевались над своими собственными жизнями. — Дамиано, — Торкио до сих пор чувствовал боль после их разрыва, точнее после того, как Давид прогнал его, ни во что не ставя его чувства и слова, — Разберёшься как-то сам. Это было жестоко, но с Итана уже хватило защиты этого парня от всего мира, помощи и поддержки для него. Торкио старался, делал его жизнь идеальной, помогал, преодолевал вместе с ним все трудности, и что получил в итоге? Пустоту внутри и рану на сердце, которая не хотела затягиваться, потому что каждый грёбаный день он видел Дамиано и воспоминания того момента начинали его преследовать. Торкио до сих пор любил этого парня, готов был сделать для него всё что угодно, но именно эта просьба была для него непосильной задачей. — Хорошо, пойду в клуб, — Дамиано отвернулся, еле сдерживая слёзы. Как же хотелось всё починить и исправить, но ломать всегда намного легче, чем потом это как-то приводить в изначальный вид. Давид собирался выйти и правда отправиться туда, куда только что сказал, но его крепко схватили за руку. — Тебя ничему не учит горький опыт? — поинтересовался Торкио, заставляя Дамиано зависнуть на несколько секунд, прокручивая в мозгу историю с Джорджией. Давид покачал головой. — Буду надеяться, что повезёт, — парень желал как можно быстрее покинуть эту давящую атмосферу, но ему опять не дали. — Дамиано, ты должен кое-что знать, это касается моих чувств, — Торкио решился сказать про Камиллу и признаться вокалисту, что всё ещё влюблён в него до беспамятства, но не сложилось. Дамиано быстро заткнул его. Он не хотел разочаровываться, представляя, что Итан сейчас расскажет о своих чувствах к другому человеку. — Нет, — закачал головой Давид, — Не хочу ничего слышать. Или мы трахаемся, или я ухожу, — поставил ультиматум вокалист, заставляя Торкио тяжело вздохнуть. Итан подошёл к двери, запирая её на ключ, не желая отпускать этого парня. Барабанщик прекрасно понимал, что совершает ошибку, но он не мог вновь потерять Дамиано. Торкио убеждал себя, что ему просто нужно несколько часов, а потом он сможет забыть этого человека навсегда. Давид даже не понял, что происходит, но его плотно прижали к стене и начали требовательно целовать. Он наконец вытянул руки, крепко обнимая Итана. Нужно было попросить прощения, умолять вернуться, но у Дамиано язык не поворачивался. Торкио отчаянно целовался, хватаясь за Давида крепко-крепко, боясь, что это всё закончится. — Ты уверен, — спросил барабанщик, подхватывая его под бёдра и позволяя запрыгнуть на себя. Дамиано тяжело вздохнул. — Пошли ко мне домой, пожалуйста, — неуверенно попросил он. Здесь всё было таким чужим и неуютным. Парень не хотел секса у стены, или на этом туалетном столике, или на стуле. Всё это казалось неправильным. Он желал спокойно, в своей комнате, в своей кровати, без лишних волнений, что их кто-то может потревожить. — Но это ничего не значит… — протянул Торкио. Было непонятно, утверждает он или спрашивает. Итан накинул на себя вещи и вышел. А Дамиано понёсся в съёмочный зал за своими, натыкаясь на рыдающую Вик. — Что случилось? — он не мог не подойти к девушке не спросить, почему она плачет. Виктория редко выражала эмоции таким способом, и это сейчас казалось чем-то катастрофическим. Дамиано присел рядом, даже забывая про то, что он планировал с Итаном. — Томас, — всхлипнула Вик, — Мы поссорились, очень сильно. Я думаю, это дело рук Джорджии, и я не знаю, как всё исправить. Дамиано крепко обнял её, обещая, что всё будет хорошо, что Раджи обязательно к ней вернётся. Виктория уткнулась ему в плечо, продолжая всхлипывать, а Давид сидел и поглаживал её по волосам. Так прошло минут пять, а то и больше, и Дамиано испугался, что Итан уже ушёл, но он не мог бросить подругу. Эта девушка столько раз ему помогала в трудных ситуациях, и вокалист желал отплатить ей тем же. Он оделся и направился искать Томаса, чтобы серьёзно поговорить и с ним. Давид понимал, что может только всё испортить, но он хотя бы сделал бы всё что мог. Раджи обнаружился в туалете на подоконнике, сидящий с телефоном в руках и во что-то играющий на нём. — Вик уже ушла? — поинтересовался парень, и Дамиано слегка разозлился на него. Какого чёрта этот человек мог быть таким спокойным, когда Виктория там сидела и страдала. — Нет, она там плачет в зале, — вырвалось у Давида. Томас сразу же отложил телефон, внимательно на него смотря. Он понимал, что причина в нём, но не думал, насколько она может быть сильной и болезненной. — Иди поговори с ней, — попросил Дамиано. — Я думаю, что вам стоит держаться вместе на случай, если Джорджия снова нападёт. — Не хочу, — Томас покачал головой, — Она не доверяет мне, какой смысл пытаться что-то исправить. Наши отношения, какие были раньше, — не вернуть, — Раджи прикрыл глаза, потирая переносицу. — Всё возможно, — Дамиано надеялся, что хоть у кого-то из них всё будет хорошо, он понимал, что навряд ли его с друзьями ждёт счастливый конец особенно с помощью Джорджии, которая управляла их жизнями и желала сделать их невыносимыми. Томас пожал плечами. — Я поговорю с ней, — пообещал он, успокаивая вокалиста и заодно себя, убеждая, что они могут справиться со всем. Раджи не хотел ранить Викторию, и сейчас ему было стыдно. Ему требовались минимум дружеские отношения. Дамиано кивнул, а сам направился на выход, он уже не ждал увидеть там Итана. Зачем тому задерживаться, чтобы пойти делать то, что он не очень хочет, но барабанщик сидел недалеко от здания на лавке, сверля усталым взглядом подъезд, откуда вышел Давид. Торкио был слишком идеальным. Он ничего не сказал, не стал ругаться или кричать на Дамиано, просто подошёл к нему и спросил: — Пошли? Вокалист крепко вцепился в его ладонь, не желая отпускать. Они молчали, быстро шагая по направлению к дому Дамиано. — Итан, ты сильно злишься на меня? — не удержался от вопроса Давид. — Нет. Я же сказал, что хочу, только чтобы ты был счастлив, — проговорил Торкио, — И если ты счастлив, то я рад. — Я несчастен, — совсем тихо прошептал Дамиано. Торкио его не услышал, — У тебя есть кто-то ещё? — осторожно спросил Давид, но Итан уже не хотел говорить об этом. — Ты прекрасно знаешь, что я чувствую к тебе, даже если у меня будет кто-то, я не смогу плюбить его так же как тебя и не смогу быть с тем человеком, потому что моё сердце принадлежит другому. — Торкио взял паузу и быстро перевёл тему, скрывая в глазах беззащитность и беспомощность. — Давай займёмся чем ты хочешь. Давид кивнул, накрывая его губы поцелуем. Они уже подошли к квартире и сейчас пытались войти в неё, на ощупь открывая дверь. Из головы тут же вылетела драма Вик и Томаса, пропало волнения насчёт реакции на их фотосессию и новые песни. Всё отошло на второй план, а первый целиком и полностью занял Торкио. Поцелуи были как раньше: длинные, нежные, чувственные, полные надежды. Давид вспомнил момент их самого первого такого поцелуя, когда Итан спросил у него разрешения. Тогда почему-то всё было намного легче, или просто Дамиано являлся слепым. В те времена в их отношениях имелось много прекрасных моментов, и вокалист уже серьёзно начал считать, что отсутствие зрения решит все его проблемы. Но тогда люди начнут относиться к нему с жалостью. Если бы перед Дамиано встал выбор: быть с Итаном или оставаться зрячим, он без раздумий ответил бы первое. Потому что сейчас он жил вроде как полноценной жизнью, но она казалась ему ужасной из-за ссоры с Торкио. Давид сам был идиотом, сам не понимал своего счастья. Вокалист потянул Итана в спальню. В глубине души он надеялся, что они переспят, и барабанщик останется рядом с ним на ночь, а потом они поговорят и всё будет как раньше, но с другой стороны, Дамиано понимал, что ничего не изменится. Парень стягивал чужую одежду, рассматривая такое родное, знакомое тело. Он знал его идеально на ощупь, знал, как выглядит каждый миллиметр. Давид не мог позволить прикасаться к этому телу кому-то другому, от одной мысли об этом его всего передёргивало, а пальцы с силой впивались в Торкио. Итан смотрел так открыто. Он ничего не предпринимал, зато позволял Дамиано делать с ним всё что его душе угодно. Вокалист откинул его рубашку, опустился на колени, стаскивая с парня джинсы с бельём, замирая, утыкаясь губами в бедро, целуя, проводя языком. Торкио не выдержал, хватая его за плечи, и потянул наверх. Всё, что делал Дамиано, как прикасался — казалось слишком интимным, а Итан понимал, что им обоим нужна только разрядка, точнее так они пытались показать друг другу. Барабанщик проник в чужой рот языком, стаскивая с парня одежду и крепко схватил его, обвивая двумя руками, сжимая, пытаясь почувствовать близость таким способом. Но этого было чертовски мало. Торкио толкнул Давида на кровать, наваливаясь на него сверху. Поза была одна из самых удачных, они не видели эмоций друг друга, зато тела плотно соприкасались. Если бы парни занялись сексом сейчас глаза в глаза, то определённо кто-то один из них не выдержал бы, что привело бы или к воссоединению, с малой вероятностью, или к ссоре. Итан нашёл в чужой тумбочке смазку, которая лежала на том же месте в полке, не тронутая после их последней ночи. Торкио осознал, что ему хочется вернуться в то время, он не мог больше делать вид, что всё хорошо, отдаляться, искать новые интересы, да, он не так много времени уделял этому парню из-за Камиллы, но, чёрт побери, чувства к ней не значили ничего, грустно, что барабанщик так поздно это понял. Единственная вечная и бесконечная любовь у него была только к Дамиано. Итан провёл смазанными пальцами между его ягодиц, надавливая на колечко мышц, проникая сразу двумя. Он ощутил узость, горячие стенки сжимали его внутри. Давид что-то прошипел, ему определённо было не слишком приятно. Торкио понимал свою ошибку, но почему-то он желал слегка помучить этого парня. Барабанщик знал, что не причинит вред или настоящей боли, максимум дискомфорт. Может этим он хотел оттолкнуть его. Дамиано сам подался назад, насаживаясь на пальцы: он как раз желал получить эти неприятные ощущения, будто наказывая себя за что-то, а возможно, ему реально было хорошо. Итан поднял свободную руку, хватаясь за ладонь Дамиано, а второй принялся работать более активно. Два пальца поглаживали изнутри стенки, раздвигали их, царапали короткими ногтями, заставляя извиваться. Давиду нужно было больше, он выпячивал задницу, чувствуя, как об неё трётся член Итана. Торкио действовал на ощупь. Его глаза были прикрыты, а губы целовали шею вокалиста. Барабанщик заменил членом свои пальцы и принялся двигаться, немного на автомате, в быстром темпе, резко, бесчувственно. Такой секс обычно не приносил особо много ощущений, зато приводил к разрядке, в чём они ужасно нуждались после фотосессии и созерцания друг друга голыми. Чисто физическая реакция, ничего больше, а поцелуи были для отвлечения. Дамиано радовался, что его лица не было видно, потому что по таким действиям Торкио он понимал, что ничего не исправить, Итан ненавидел его, хоть и не говорил об этом, его тело само это показывало, но почему поцелуи тогда были такими нежными? Дамиано плакал, пытаясь заглушить все свои всхлипы подушкой, он не мог допустить, чтобы барабанщик видел его таким разбитым и несчастным. Давид кончил, но это было как-то сухо, практически без удовольствия. Итан почувствовал, как его крепко сжали чужие мышцы, и толкнулся ещё глубже, замирая и изливаясь внутрь. Он поспешил покинуть тело и слезть с Дамиано. Хотелось сразу же уйти, сбежать, может это и было бы правильным решением, но его настораживал Давид, продолжающий безмолвно лежать на животе без движения. — Дами, — Торкио тронул парня за плечо, — Всё хорошо? Ни хуя не было хорошо, но Дамиано не мог жаловаться или как-то разочаровывать барабанщика. Он и так уже наделал множество глупостей, а Итан только его терпел. — Да, — Давид развернулся. Слёзы уже просохли, и он постарался принять непринуждённый вид. Парень не учёл одного — Торкио был слишком внимательным, поэтому сразу же заметил его красные глаза. — Ты плакал? — переживая спросил Итан, он положил ладонь на щёку Давида, заставляя его не отводить взгляд, — Я причинил тебе боль или что-то ещё? Прости, как я могу это исправить? Давид закачал головой и вновь почувствовал, как его глаза наливаются влагой. — Я ничего не вижу, — тихо проговорил Дамиано.

***

Томас обижался на Викторию. Конечно, по большей части он себя просто накручивал, потому что ничто не было так катастрофично, как он представлял, но парень не хотел видеть девушку. Хотя, на самом деле, на него должна была обижаться Вик. Естественно, та переписка была лживой, но и часть правды там тоже имелась. Томас использовал Де Анджелис, проживая в её доме. Раджи спорил сам с собой, стоит ли ему идти к Вик мириться, и часть, которая говорила, что это нужно сделать практически победила, но потом на его телефон пришло сообщение, которое открывало ему полную историю. И теперь вставал вопрос, кто ещё кем пользовался. «Привет, Томас, давно хотела написать тебе, но всё не знала как рассказать. Я думаю, ты понимаешь, кто я, но меня не помнишь, хоть мы и учились в одной школе — лицее, если быть точнее. Ты пришёл туда в седьмом классе, и я, как только увидела тебя, — влюбилась. Мы дружили тогда с Викторией, и я ей рассказала о своих чувствах, а на следующий год она стала твоей подругой, проводила с тобой всё своё время, прекрасно зная, как мне больно, мы перестали дружить, и она продолжала общаться с тобой, чтобы ещё больше позлить меня, когда я говорила ей, что отомщу. Мне очень жаль, что так получилось, мне нужно было действовать по-другому. Пожалуйста, можешь встретиться со мной? Я просто хочу на тебя посмотреть и сказать пару слов. Напиши мне.» Томас тяжело вздохнул, перечитывая несколько раз это сообщение. Почему-то он ему верил. Парню не нравилось поведение Вик. Может, он не видел какой девушка была на самом деле, потому что на его глазах лежала пелена влюблённости. У Раджи было два варианта: написать Джорджии и встретиться с ней, или пойти к Виктории, попросить её объяснить это. Хотя он уже спрашивал один раз у своей девушки про Джорджию, и та ему соврала. Имело ли смысл верить ей дальше? Томас отложил телефон. Пока что писать Джо он точно не собирался, потому что она мучила Дамиано, чуть не довела его до суицида, потому что она разгромила их репетиционный зал, потому что отправила Вик поддельные сообщения от него, потому что выложила ту статью про Де Анджелис. Томас тяжело вздохнул. Он всё-таки решил заглянуть на съёмочную площадку и если Виктория всё ещё там, то поговорить с ней, а если нет, то Раджи был согласен на несколько часов в полном одиночестве. Гитариста уже достали все эти люди, окружающие его. Томас также видел напряжение между Итаном и Дамиано и не мог понять, как они умудрились похерить такие прекрасные отношения. Раджи бесило, что всё в этом мире было так сложно. Он остановился в дверях, замечая внутри Викторию, тупо сидящую на полу в наушниках и что-то листающую в телефоне. Томас сжал зубы, пытаясь преодолеть обиду. Он всё же любил Вик, что бы она не творила. Вспомнив это — самое важное, Раджи сжал кулаки и сделал шаг вперёд.