It's Not Over

Глава 1.       В самой маленькой спальне, на втором этаже особняка, расположенного на Тисовой улице Литл-Уингинга, все еще горел свет, не смотря на то, что в большинстве домов уже давно видели десятый сон.       На подоконнике сидела чуть угловатая девушка, старательно расчесывая старинным на вид гребнем длинные кудри цвета ночи, что царствовала сейчас за окном. Девушка механически орудовала руками, смотря при этом куда-то вдаль. Ее глаза, цвета изумруда были подернуты влагой, но пока ни одна слезинка не скатилась по бархатной коже щек. Она мысленно возвращалась к своим снам, которые мучили ее с самого момента возвращения из школы, стоило только задремать.       В Магическом мире существует убеждение, что каждый маг проживает не только ту жизнь, что осознает и запоминает, но и огромное количество других, воспоминания о которых почти никогда не доступны ему. Но на каждое правило есть свои исключения. И Алексия Лилия Поттер могла в этом убедиться на собственном опыте.       Через пару часов ей исполнится семнадцать, но какого-либо праздничного настроения нет и в помине. Возможно, в этом виновато то, что её день рождения никогда не замечался Дурслями, или то, что месяц назад погиб последний «родной» для неё человек — Сириус Блэк. Хотя второе более вероятно, ведь к равнодушию родственников ей не привыкать. Но провидение решило испортить её и так далеко не радужное настроение, послав очередное воспоминание о прошлом, едва голова коснулась тощей, комковатой подушки, брошенной когда-то в чулан Петунией.       Молодая девушка, одетая в вычурное платье, медленно брела по огромному залу, в котором, видимо, проходило какое-то пиршество. Взгляд то тут то там выхватывал из толпы знакомые лица, а мерный гул голосов не могли приглушить даже музыканты, что старательно выводили какую-то странно знакомую мелодию. Наконец, Розмари Кэмптел, так её звали в той жизни, нашла укромный угол, в котором решила спрятаться от назойливого внимания младшего брата хозяина дома. Кол не давал ей прохода уже несколько недель, но не вызывал в её душе ничего, кроме отстраненного чувства сочувствия — слишком он был незрел на тот момент, когда их обратили.       Да, она знала, что семья Майклсонов — Первородные или Древние вампиры. Собственно, она была одной из немногих посвященных в эту тайну. А дело было так… .       Около года назад Розмари была вынуждена бежать из своего дома, захваченного отрядом разбойников, что шныряли по землям Альбиона в поисках наживы. А их главарь, едва увидел красивую и юную дочь убитого им хозяина, решил что та станет для него хорошей рабыней, с которой можно будет творить все, что заблагорассудится. Но он не учел одного — Розмари была ведьмой, как и огромное количество её предков. Увы, в результате несчастного случая, её бедный отец Берхард «выгорел», и не смог защитить свой дом при помощи магии. Мать Розмари, Альдона умерла за пару лет, до злополучного дня, пытаясь подарить своему супругу сына. Сына она подарила, но при этом отдала малышу все свои силы. Так и жили, своей небольшой семьей, благо пока была магия у отца, проблема с набегами разбойников остро для них не стояла.       Едва услышав из уст поганого убийцы его планы на её счёт, в хорошенькой головке сразу созрел план по побегу и коварной мести. Ей повезло, что алтарный зал, который наглые маглы увидеть не могли, был цел и не запечатан, и едва захватчики расположились в комнатах, она, накинув на себя невидимость, пробралась туда и, полив камень своей кровью, начала плести заговор — в этом ей мало кто был равен. Дар к ритуалистике и проклятия пришёл со стороны матери — германской ведьмы, и пользовалась им Розмари с особым изяществом, которого не было даже у Альдоны.       Проклятье, заговоренное на крови чистокровной сильной ведьмы, почти нельзя снять, поэтому, едва закончив, Розмари, пусть и устало, но удовлетворено вздохнула. Эльф, к тому моменту уже собрал ей вещи и уменьшил так, чтоб сундук помещался в карман платья. Немного отдохнув и восстановив силы, девушка аппарировала к сюзерену её отца — Лорду Слизерину. Следующие полгода она прожила при школе, пока ей не исполнилось семнадцать, а затем покинула замок, намереваясь проверить, как подействовало её проклятие. И вот незадача, она слегка ошиблась при аппарации, промахнувшись всего на несколько десятков миль. Все бы ничего, но это лес на самой границе Англии и Шотландии был недоступен для перемещений из него любым магическим способом, кроме как своими ногами, но в остальном магия работала. И вот когда она шла по тропинке уже около часа, чувство опасности взвыло сиреной, отчего она моментально подняла вокруг себя один из простеньких щитов, в который ткнулся кто-то слишком быстрый для человека.       — Какая красивая мне сегодня попалась закуска. — довольно громко заявил этот «некто».       — А кто сказал, что я соглашусь добровольно стать пищей для тебя? — недоуменно вздернула темную бровь Розмари, силой воли укрепляя щит от физических воздействий. Ей не слишком понравилось плотоядное выражения лица незнакомца.       — А я и спрашивать не буду, крошка. — мужчина посмотрел ей прямо в глаза и его зрачки расширились. — Подойди ко мне и оголи свою шею, крошка. Не сопротивляйся, тебе не будет больно.       Розмари не знала, чего ожидал этот парень, но точно не оглушающего луча прямо в лоб, отчего тот свалился прямо на землю. Правда, паралич продлился не очень долго, но за это время, она успела отойти от него достаточно, чтоб не увидеть, как тот ошеломленно смотрит на то место где она стояла.       Так Розмари и познакомилась с Колом Майклсоном. Он был так впечатлен ею, что уговорил погостить у них, чтоб больше узнать о местных ведьмах. Ну и попытаться соблазнить ту, кто с такой легкостью отправила его в нокаут, пусть и на несколько минут — до этого такого с Колом не происходило. Тогда же она и узнала, что их семья является самыми первыми вампирами и живет уже не первую сотню лет. Правда, его брат Ник часто укладывает то одного, то другого своего родственника в гроб с серебряным кинжалом в сердце, чтоб тот не путался под ногами.       Дом Майклсонов представлял из себя довольно большой замок, с гулкими и холодными коридорами, по которым мало кто ходил. Хоть Николаус и любил окружать себя так называемыми вассалами, но их никогда не было столько, чтоб заполнить замок хотя бы наполовину. Розмари чувствовала себя в этом вертепе кровопийц не слишком уютно, но братья вели себя подчеркнуто вежливо, а Ребекка — их сестра — была слишком заинтересована ее магией, чтоб отлипнуть от девушки хоть на минуту. Удивительно, но через несколько недель Розмари могла бы назвать ту подругой, настолько они сблизились. Да и общество Николауса было ей более предпочтительно, нежели общество его младшего брата. Кол был слишком самоуверен, чтоб игнорировать ее твердые отказы, а подобное раздражало Розмари неимоверно.       И вот сегодня был устроен пир в честь возвращения старшего из братьев Майклсонов — Элайджи, о котором Ребекка прожжужала ей все уши. Он, по словам сестры, слишком благороден, чем этого требуют нынешние времена, и не особо падок на женскую красоту, особенно после того, как погибла его возлюбленная, предпочитая постоянной женщине эпизодические интрижки, которые никого ни к чему не обязывают. Для Розмари это было необычно, ведь ее с младых ногтей учили, что ее невинность должна достаться только законному супругу и никому более. Но она предпочитала оставлять свое мнение об их повадках исключительно при себе, хоть за свою жизнь и не опасалась — никто из Майклсонов пока не смог продавить тот щит, что несколько недель назад послужил их с Колом знакомству.       Едва спрятавшись в укромном углу от Кола, Розмари скорее почувствовала, нежели увидела, что за ней внимательнейшим образом наблюдают, но чувство опасности молчало, а склонность к малефицизму помогла бы проклясть любого за считанные минуты, а уж на это время остановить даже самого сильного вампира она сможет.       Но долго молчать наблюдающий не стал, а подошел к ней поближе, откидывая прядь длинных русых волос со лба и улыбаясь довольно приветливой улыбкой.       — Нас не успели представить друг другу, мисс Кемптел. — высокий мужчина склонился в учтивом поклоне. — Элайджа Майклсон.       — Розмари. — тихо ответила ему девушка, смотря лишь в карие глаза вампира. Что-то внутри нее екнуло, стоило только повернуться к нему и теперь Розмари судорожно пыталась найти в этих глазах ответ на вопрос — что это может означать?       — Позволю себе признать, что Кол был прав — Вы, Розмари, необычайной красоты девушка. — все так же улыбаясь протянул Элайджа, и запечатлел легкий поцелуй на тыльной стороне ее ладони, которую она когда-то успела ему протянуть.       — Спасибо. — усилием воли скинув с себя оцепенение, она повернулась к нему боком, делая вид, что наблюдает за танцующими. — Но вы мне льстите, мистер Майклсон….       — Просто Элайджа. — перебил ее мужчина. — Прошу, обращайтесь ко мне по имени, так будет гораздо проще, ведь Майклсонов здесь как минимум трое. Да и будет немного не честно, если вы, Розмари, называя моих братьев по именам, будете столь официальны со мной.       — Вы меня убедили, Элайджа. — краешком губ улыбнулась девушка.       — Я рад, что мой дар убеждения меня не покинул. Ник успел мне немного рассказать о вашем знакомстве с Колом и я впечатлен тем, как вам удалось остановить его, не применяя при этом ничего, кроме силы мысли. Если вы не против, я хотел бы попросить продемонстрировать что-либо из ваших умений.       — Я не против, но этот зал не самое лучшее место для подобных демонстраций. Здесь довольно маглов, которые, не задумавшись ни на мгновение, возведут меня на костер инквизиции лишь за упоминание этого дьявольского дара. А я все еще хочу жить, иначе не бежала бы из родного дома так поспешно.       — А вы бежали? Почему? — удивленно повернулся к ней Элайджа.       — Времена нынче не спокойные, а мой бедный отец не смог более своей силой оберегать наш дом от набегов захватчиков, и был повержен в бою. Моего милого и любимого малыша-брата, сила которого еще не успела толком проснуться за молодостью лет, убили вслед за отцом. Та же участь постигла и немногочисленную прислугу, а меня их главарь решил оставить при себе, думая, что он неплохо развлечется с бессловесной пленницей, но в этом он просчитался. Думаю, смерть его была долгой и мучительной. Простите мою неучивость, но мне требуется выйти. — через силу улыбнувшись, повернулась к мужчине Розмари и поклонившись поспешила к выходу из зала.       Девушка быстро дошла до выделенных ей покоев, чтоб упасть на широкую кровать с богато вышитым балдахином и заплакать. Рана от потери родных людей все еще болела, и никакая месть не могла бы приглушить ту боль, что она испытывала каждый день. И никакие карие глаза, пусть и глядящие так понимающе, не могли ее успокоить. Желание покинуть этот, пусть и гостеприимный дом и все же навестить тот, что когда-то был ее домом, стало настолько нестерпимым, что она всего несколькими заклинаниями собрала необходимое и тихо вышла во внутренний двор замка, где нашла самый глухой угол, откуда аппарировала.       В это время в зале было довольно интересно. Кол горячо объяснял что-то своему старшему брату, при этом яростно жестикулировал, а Никлаус танцевал с гостьей, которую привез в замок Элайджа, Катериной Петровой. Она прибыла в Англию из Болгарии, где осталась вся ее семья, намереваясь найти себе мужа побогаче и наиболее родовитого. Нельзя сказать, что Катерина не могла рассчитывать на что-то подобное. Она была красива собой и неплохо образована, но при этом ее глаза светились алчным светом, что отталкивало от нее многих потенциальных женихов, а те, кто готов был мириться с этим, мало интересовали саму Петрову. Вот она и решила попытать свои силы в окружении Майклсонов или с самими братьями Майклсонами. Уж хоть один из троих должен повестить на девичьи прелести.       И ей казалось, что удача ей улыбнулась, когда Элайджа пригласил ее погостить у них в замке, а его брат Николаус сразу проявил внимание, не отходя от нее ни на шаг с самого начала пира. Внутри Катерины кипело нетерпение, а в хорошенькой головке уже выстраивался четкий план по соблазнению мужчины. Вот только она не учла одного — Ника эта молодая женщина интересовала совсем по другой причине.       Розмари появилась в вихре аппарации прямо перед крыльцом дома. Точнее, перед тем, что когда-то было крыльцом ее дома.       Сердце сжалось, стоило только окинуть взглядом то, что когда-то было садом, выращенным руками матери. Вместо аккуратных клумб то тут, то там были раскиданы могильные холмики, уже поросшие травой. Дверь в дом выбита, как и все окна, но самое страшное это то, что Розмари не почувствовала ни малейшего отклика от Родового камня. Вне себя от ужаса, девушка устремилась внутрь полуразрушенного дома, чтоб своими глазами увидеть, что могло произойти с магической основой дома. Во всех помещениях, что она пересекала, лежали обезображенные тела тех, кто пришел сюда чуть более полугода назад. Точнее то, что от этих тел осталось. Но она не обращала никакого внимания на них. Позже ведьма здесь приберет, но сейчас у нее есть дело поважнее.       Дверь в Алтарный Зал была заперта, но при этом на камне лежал мумифицированный труп главного захватчика. Камень, видимо, выпил магла досуха, забирая все его жизненные силы, и сейчас впал в своеобразный сон, чтоб сохранить все магические силы, что накопил за долгие годы. Из-за этого она и не могла почувствовать его. Облегчение обрушилось на нее потоком, стоило только кинуть несколько сканирующих заклинаний, которые показали, что сердце Дома живо, что она не удержалась на ногах и сползла на пол безвольной кучей. Посидев так какое-то время, Розмари решительно встала и приготовилась извлечь артефакт из его места, что ей, пусть и не сразу, но удалось. Убрав ценность в карман, она последовательно прошлась по всем помещениям и сожгла трупы захватчиков, тем самым стирая само их существование. Но в этот дом, пусть и очищенный, она уже не вернется — слишком много не самых приятных воспоминаний с ним связаны.       В замок Майклсонов она вернулась с первыми лучами солнца и, к своему ужасу, столкнулась нос к носу с Элайджей, что прогуливался по внутреннему дворику и увидел, как она появилась в том самом углу, откуда несколько часов назад перемещалась.       — Розмари, не знал, что вы покидали нас. — озадаченно констатировал Элайджа, наблюдая за ней. — Тем более таким интересным образом.       — Увы, дела потребовали моего присутствия в другом месте, уважаемый Элайджа. — чуть недовольно скривилась девушка. — А теперь, с вашего позволения, я хотела бы немного отдохнуть, раз уж ночью мне этого сделать не удалось.       — Постойте, Розмари. — окликнул ее мужчина, когда она почти скрылась в глубине замка. Девушка остановилась и медленно повернулась, ожидая, что именно хочет ей сказать вампир. — Вы обещали мне демонстрацию ваших талантов.       — Не думаю, что сейчас лучшее время. И совсем уж точно, что это не самое лучшее место, поэтому давайте найдем другое время и другое место, чтоб я смогла выполнить свое обещание, мистер Майклсон.       Едва вымолвив это, Розмари резко обернулась и быстрым шагом направилась к своим покоям, одновременно боясь, что мужчина ее опять остановит и желая этого. Рухнув в постель, предварительно сняв с себя все, кроме нижней сорочки, она зарылась в одеяло, пытаясь понять, что именно с ней происходит.       Нет, Элайджа хоть и был похож на каждого из своих братьев чертами лица, при этом чем-то неуловимо от них отличался и это «что-то» интересовало Розмари. Но при этом, она понимала, что из этого интереса ничего хорошего не выйдет. Правда, понимала она это головой, а вот внутри что-то сладко замирало, стоило только заглянуть в его карие глаза. Уже засыпая, Розмари дала себе слово, что будет избегать старшего из братьев так долго, как это позволит ситуация, и постарается больше не попадать под очарование его глаз.       Правда, как показали дальнейшие события, ей этого не удалось. За ужином, Элайджа сел рядом с ней, при этом с неподдельным интересом расспрашивал ее о семье, о ней самой. Не отвечать было бы не вежливо, поэтому Розмари вяло поддерживала беседу, гоняя по тарелке одинокий кусочек мяса — аппетита не было.       Но следующие несколько недель так же не давали ей возможности избегать мужчину. Казалось, он был везде. Они с Ребеккой выезжали на конную прогулку, их сопровождать вызывался Элайджа, при этом сверкая глазами в сторону Кола, располагалась Розмари в библиотеке за книгой, он тут же ходил между шкафов в поисках интересного чтения, гуляла она по стене, мужчина тренировался с мечом во внутреннем дворе. Когда девушка уже начала нервно озираться каждый раз, как требовалось покинуть свои покой, ее вызвала на приватный разговор Ребекка.       — Мне кажется, что ты начала сторониться моего брата. — с удобством расположилась блондинка в кресле, возле горящего камина — снаружи мерно стучали капли дождя. На Британию надвигалась осень.       — Какого брата? — Розмари решила прикинуться дурочкой и сделать вид, что не понимает подругу. — С Николаусом мы провели сегодня половину дня, под гневными взглядами этой Петровой. А, ты, наверное, о Коле? Его я, действительно, сторонюсь. В последние дни он стал делать уж совсем неприличные намеки.       — Роуз, ты прекрасно поняла о ком я говорю, поэтому не пытайся! — рассмеялась Ребекка, глядя прямо в расширившиеся глаза девушки. — Но, я повторю — что произошло между тобой и Элайджей, что ты стараешься не покидать этой комнаты.       — Бекка, поверь, между мной и мистером Майклсоном ничего нет и не может ничего быть, просто потому, что это невозможно. Во-первых, мы не пара, как минимум потому что, он вампир, а я ведьма. Во-вторых, его более интересует госпожа Петрова, а не мисс Кемптэл, иначе он не следил бы за каждым ее шагом, а в-третьих… — Но договорить она не успела. Ее перебила Ребекка, громко расхохотавшись.       — А в-третьих, тебя этот факт крайне задевает, дорогая, но я поспешу тебя уверить — госпожа Петрова его абсолютно не интересует, а следит он за ней только в тот момент, когда Ника нет рядом. Катерина интересует другого моего брата, и не совсем так, как она об этом думает.       Вампирша еще долгое время выпытывала у подруги причины этой отстраненности, чему последняя совсем была не рада, но противостоять Ребекке долгое время не могла — жизненный опыт был разный. Пришлось признать, что ее привлекает Элайджа, но она даже не хочет задумываться над тем, что у них что-то могло бы и получиться. Тем более, Ребекка сама говорила, что тот не заводит никаких отношений, после смерти возлюбленной.       Они еще долгое время обсуждали мужчин семьи Майклсон, ведь это так по-девичьи, перемывать косточки всем мужчинам в окружении. А уже поздним вечером, перед самым ужином, когда они уже шли в трапезную, Ребекка уговорила Розмари потренироваться вместе на улице. Точнее блондинка будет нападать, а ведьма от нее защищаться при помощи магии. Только они не учли одного — за ними решат понаблюдать и братья. Нельзя сказать, что их не впечатлило то, что Розмари не сдвинулась ни на сантиметр с того места, куда встала перед «нападением», а вот Бекке приходилось намного сложнее. Ведьма не использовала ничего особо серьезного из арсенала малефиков, стараясь не проклясть подругу, а лишь не дать той приблизится к себе, и ей это удавалось. Даже Николаус, который славился тем, что был наиболее сильным среди родичей, из-за примеси в его жилах и крови оборотней, не смог сделать ни одного лишнего движения к Розмари. И только капельки пота на ее лбу выдавали, какое колоссальное количество сил прилагает она. Элайджа не мог не впечатлиться ею.       — Позвольте, Розмари, высказать вам свое восхищение. — он медленно подошел ко все еще напряженной девушке, пальцы которой подрагивали. Пусть это и было заметно только взгляду вампира, а не смертного. — Вы поразили мое воображение, ведь не сдвинулись ни на миллиметр, а ваше сердце билось все так же ровно, как и за ужином.       — Спасибо, Элайджа. Мне приятна данная похвала, но это все же была тренировка, а не битва. Думаю, что в другой ситуации, я не могла бы быть столь хладнокровной, а скорее проклинала бы направо и налево.       — Вы — удивительная девушка, Розмари. И мне чуть обидно, что вы так меня сторонитесь. Не понимаю, когда я успел вас обидеть. — с тонкой улыбкой, предложив девушке опереться на его руку, проговорил Элайджа. А Розмари от этого простого жеста бросило в жар, отчего щеки ее покрылись румянцем, что не укрылось от глаз вампира. — Или здесь несколько другой мотив?       — Не думаю…. — тихо начала ведьма, постаравшись отстраниться от мужчины, но он аккуратно ее придержал. — Не думаю, что вас, Элайджа, должны волновать мои мотивы. Но, если вы настаиваете, то я отвечу. Что-то в вас меня привлекает. Манит, как пламя свечи маленького и глупого мотылька, но я все же не столь безмозгла, чтоб не понимать — отношения, какие либо, между нами невозможны. А теперь, простите, я хотела бы привести себя в порядок.       Розмари оставила улыбающегося мужчину позади, направляясь в покои, чтоб сменить платье. Вот только она не учла, что так явно обозначив свою позицию, она не дает самой себе места для любого маневра. Поэтому, почти не удивилась, когда в дверь комнаты тихо постучали, а на пороге появился тот, о ком последнее время в ее голове было слишком много мыслей.       — Уже поздно и я хотела бы лечь спать, Элайджа. Да и пребывание вас в моих, пусть и временных покоях, может быть не правильно понято, а я, пока дорожу своей честью. — Розмари преградила ему путь, не давая зайти в комнату. И старалась не смотреть в карие глаза, чтоб не растаять тут, как снег на свету солнца.       — Не пытайся показаться глупее, чем есть. — каким-то глухим голосом сказал Элайджа, властно привлекая ее к себе и впиваясь в полные губы жестким, но таким нужным ей поцелуем.       А утром, едва рассвело, ее уже будила Ребекка, которая видела, как ее брат направляется в сторону комнаты подруги, и сейчас жаждала узнать, что произошло.       — Нет, дорогуша, я пока еще не настолько низко пала, чтоб отдаться мужчине, но мы долго говорили.       — И не только говорили. Твои губы говорят мне гораздо больше, чем могли бы, если б вы просто вели светскую беседу. Иначе, почему они такие опухшие, а ты витаешь в облаках?       — А ты прозорлива, моя подруга. Но больше я тебе ничего не скажу, даже если ты будешь меня пытать. — рассмеялась Розмари, еще не зная, что судьба отмерила ей так мало счастья….       Ровно месяц. Столько они были вместе, деля не только дни, но и ночи. Розмари открыла в себе совсем другую девушку — бесстыдную, распутную, но такой она была только с ним и только тогда, когда собственноручно навешивала на спальню все возможные заклинания, что было не лишним в доме, полном вампиров с идеальным слухом. Элайджа даже предложил ей обращение, но только если она уверена в том, что сама этого хочет, и Розмари пообещала подумать. Вот только не учла, что Катерина, про которую она благополучно забыла, прознает о том, что должна стать своеобразным подношением на жертвенном алтаре. Николаус стремился снять проклятие матери, которая заблокировала его волчью половину, и для этого должен был испить крови двойника. Всю, до последней капли. А Двойник — Петрова, каким-то образом об этом узнала и провернула один из тех планов, которые редко затрагивают только того, кто планирует.       Уговорив Тревора, одного из приближенных вампиров Николауса обратить ее, она бежала. Но перед этим решила отомстить. И выбор пал на Розмари Кемптел, возлюбленную Элайджи, который и привез Катерину в этот замок. Подкараулив девушку в темном коридоре, она свернула той шею, не особо заботясь ни о чем.       Розмари даже не успела понять, почему ее чувство опасности, что ни разу еще ее не подводило, промолчало. Лишь услышала торопливые шаги, а затем наступила тьма…. И уж точно, ведьма не узнала, что Элайджа поклялся вырвать черное сердце Катерины Петровой, которая лишила его любимой женщины.       Алексия распахнула свои невозможные зеленые глаза, и резко села на кровати, глубоко дыша, чтоб успокоить свое, бешено бьющееся сердце. Этот сон был самым длинным и реалистичным из всех, что снились ей.