ОСЕННИЕ СКАЗКИ

      Весь этот мир состоит из капель. Капли росы омывают мир утром, делают его ярким и детализированным. Капли самых разных красок раскрашивают этот мир в эмоции, а капли ветра напитывают эти эмоции мыслями.       Капли Времени движутся в этом мире в едином потоке, и к ним присасываются капли Любви и капли Ненависти, капли Разочарования и капли Восхищения — всё, чем наполнен этот мир, когда он — место, где рождаются и умирают люди.       Я — капля Солнца.       Нас много у Него, таких капель.       Мы невидимые в том странном смысле, что увидеть нас невозможно: слишком яркие, слишком горячие, слишком летучие, слишком быстро испаряемся, прожигая воздух.       Нас никто не видит, но мы наполняем этот мир сверху донизу.       Мы просачиваемся через древесную кожицу и тянем ветви с листьями вверх, туда, откуда мы пришли. Мы прожигаем толстую земную кору и ласково щекочем в ней начала новой жизни, пробуждая их ото сна. Мы согреваем воды океана и делаем их ласковыми.       Мы падаем в снеговые равнины и заставляем каждую снежинку сверкать на солнце как миллионы миллионов бриллиантов.       Я — одна капля из бесконечного множества таких же как я, посланных на землю, но другой такой же на земле нет и не найдется.       У меня сверкающее горячее имя: Хо-сок.       В нём — едва слышный свист зыбучих песков, которых я коснулся на рассвете, согрел в своих ладонях и заставил ежиться от удовольствия.       В нём — легкий скрежет расколовшихся посреди водной глади льдинок, тех самых, которые я тронул теплым поцелуем, и они ожили и зашевелились.       В нём — много-много солнечного золота, живительного и исцеляющего.       В нём — шепот самых красивых в мире губ.       Я совершаю свой стремительный путь, и в конце этого пути меня ждут сверкающие на солнце стекла. Там, за этим окном еще нежится тягучий сон, пока не трепещут ресницы, но я проскальзываю в приоткрытое окно и звонко целую каждую ресничку, возвещая начало нового дня.       Я — капля Солнца.       Я пропитываю собой суховатую ото сна поверхность теплых губ и ныряю вместе со вдохом, чтобы тут же вернуться лучистым радостным светом из распахнутых новому миру глаз. — Привет, солнце, — Намджун распахивает глаза и смотрит на удивленное лицо склонившегося над ним Хоби. — Знаешь, что мне сейчас снилось?       Хосок хмыкает: нечасто выпадает такая удача, чтобы Намджун проснулся еще до официальной насильственной побудки со спецэффектами и оркестром из будильников. — Интересно, — склоняет он голову к плечу и смотрит внимательно. Но Намджун тянет его за руку, и приходится упасть к нему в кровать и быстро-быстро вскарабкаться ближе, чтобы увязнуть в теплых одеяльных объятиях. — И что же? — Что ты — капля Солнца, — улыбается Намджун широко, и Хоби не удерживается и тычет поочередно указательным пальцем в каждую его ямочку. — И я капал тебе на нервы и заставлял вставать?       Намджун хихикает и сгребает Хосока поближе в объятия, потеснее, чтобы торчал один сердито вздернутый нос: — Нет, ты пробуждал для меня весь этот мир, и только потом прилетал будить меня, чтобы этот мир встретил меня во всем своем совершенстве. Как будто, знаешь, из хаоса родилась вот эта вот Вселенная, и вот она развивалась, наполнялась красотой, а потом — спустя каких-нибудь двести лет… двести миллионов лет… — ты коснулся моих ресниц каплей Солнца, и я проснулся сразу счастливым.       Хосок замирает на секундочку, но потом спихивает ногами одеяло к краю кровати и начинает пыхтеть, выбираясь из намджуновой медвежьей хватки. — Куда ты? — не понимает Намджун и натягивает на нос очки. — Вообще-то, так и есть: я встал пораньше и постарался максимально подготовить этот мир для тебя, — смущенно пыхтит Хосок, выуживая из-под кровати шлепанцы, — И даже сделал тосты, но забыл про бутерброды в микроволновке, так что часть мира будет чуточку несовершенной: слышишь, горелым пахнет? — Если в этом мире есть моя капелька Солнца, то он уже совершеннее всех совершенств, — улыбается Намджун.       И он собирается пойти на кухню и сказать это вслух, но почему-то просто обнимает копошащегося с тарелкой горелого хлеба Хосока со спины и мягко целует в теплую солнечную макушку.