summertime sadness

День первый Луи хочет убить Лиама. Ему пришлось встать в пять утра, чтобы на поезде добраться из Лондона в Брайтон и быть на съёмках к семи утра. Первым делом, проверив расстояние от столицы до города, где проходят съёмки, он написал гневное послание Пейну в Вотсапе, что состояло в основном из оскорблений. Лиам спокойно ответил, что их компания предоставляет жильё только в Лондоне и ближе ничего не нашлось, но Томлинсон знает, что это одна из квартир мужчины, а не компании. В глубине души ему нравится лофт с видом на Темзу в тихом районе Лондона, но не то чтобы он собирается об этом кому-то говорить. Но Луи всё ещё планирует убить Лиама, потому что он стоит у входа на съёмочную площадку, не зная, куда себя деть в шесть сорок утра на пляже, и все его игнорируют. — Извините, — он пытается снова, но мужчина просто проходит мимо, переписываясь по телефону. — Простите, мем, — женщина обращает на него внимание, но потом рация в её руке начинает шипеть, и она быстро убегает в противоположную сторону. Луи матерится себе под нос и со всей уверенностью разворачивается, чтобы уйти отсюда, послать Лиама и свалить из Англии, но упирается лицом в чью-то спину. — Чёрт, прости, мне очень жаль, — голос обладателя широкой спины очень глубокий и обволакивает всё тело как йоркширский чай, что он пил на станции этим утром. — Никогда не могу скоординироваться со своими конечностями. Томлинсон потирает ушибленный нос и поднимает взгляд. Зелёный. Это всё что он понимает, так как лицо незнакомца наполовину скрыто маской. Его волосы достаточно коротко подстрижены, но кудряшки выглядят мягко, и парочка спадает на лоб из-за бриза. Парень выше него на голову и достаточно широк в плечах. На его чёрной худи написано радужными буквами "относитесь к людям с добротой", и Луи не может не улыбнуться. Он надеется, что кудрявый действительно следует этому правилу. — Всё в порядке, милый, — Луи успокаивает его, — это я не смотрел куда иду. Он видит, как глаза парня загораются, и появляются небольшие морщинки вокруг глаз, скорее всего от улыбки. Его догадка подтверждается, когда он стягивает маску, и две ямочки гордо сверкают на красивом лице. — Ты участвуешь в съёмках? Я раньше тебя не видел, — он кладёт руки в карманы своих джоггеров, покачиваясь с пятки на носок. — Ага, первый день инструктором для сцен в воде. — Вау, — Луи усмехается неожиданной реакции на такую обыденную вещь. — Ничего особенного, кудряшка. Просто буду следить, чтобы задница одной звезды не утонула, — он подмигивает и видит, как зеленоглазый краснеет. — Вообще-то, я был бы не против, чтобы моя задница пострадала из-за тебя, — парень тут же хлопает себя ладонью по рту, его глаза расширяются. Луи выгибает бровь, не совсем уверенный, что услышал верно, и его мозг не издевается из-за близкого нахождения к красивому мужчине. — Прости, это не то, что я имел в виду, то есть, конечно, я был бы не против, но вообще-то, — он делает глубокий вдох и длинный выдох, кладя руки на бока, большими пальцами упираясь в талию спереди, — просто, если бы вдруг я даже начал тонуть, то всё равно бы не стал тебя винить- — Гарри! — его бессвязный лепет прерывает шатенка, что подходит к ним. Парень, Гарри, с видимым облегчением выдыхает и поворачивается к ней. Его уши горят, и Луи прищуривается, прежде чем тоже обратить внимание на девушку. — Майкл уже обыскался тебя, — она приобнимает его за плечи и целует в щеку. — Уже иду, спасибо, Эмма, — он отстраняется и неуверенно смотрит на Луи. — Ну, пока, — Гарри быстро ретируется, хватая шатенку за руку. Эмма только успевает помахать Луи, он делает то же самое, прежде чем пара теряется в толпе. Томлинсон стоит в растерянности, переваривая неожиданную встречу, пока не находит силы чтобы двигаться. Бродя по пляжу в поисках кого-то, кто может ему помочь, он думает, кем бы мог работать Гарри здесь и увидятся ли они ещё сегодня. Гарри и Эмма заходят в трейлер, где наносят грим и Стайлс сразу идёт к кулеру чтобы выпить воды. — Где Майкл? — он спрашивает, опускаясь в своё кресло с чашкой. — О, он ещё не приехал, — Эмма отвечает с диванчика, откусывая булочку. — Тогда зачем ты звали меня? — он поворачивается к ней в кресле. — Потому что твои позор и гей-панику было видно через всю площадку, — она отвечает, закатывая глаза. — Господи, — Гарри стонет, закрывая лицо ладонями, отрывки его унизительного диалога с одним из самых красивых мужчин, что он встречал, определённо не будут давать ему спокойно заснуть ещё лет десять. — Кто это и что ты ему такого сказал? — Эмма спрашивает с интересом. — Наш спасатель и инструктор для сцен в воде, — он делает паузу, прежде чем продолжить, обдумывая, стоит ли вообще, но сдаётся сам себе. — Я сказал, что не буду возражать, если моя задница будет болеть из-за него, — Гарри отвечает, не отнимая рук от лица. После следует тишина. Он смотрит на Эмму сквозь пальцы, когда та взрывается в громком хохоте. — Господи, это потрясающе, — она переводит дыхание. — У тебя уникальные навыки флирта, Стайлс. — Очень смешно, — Гарри бурчит, откидывая голову назад и смотря в потолок. — Ты не можешь меня винить, он очень горячий и эта его щетина и ключицы и глаза, — он сжимает нижнюю губу большим и указательным пальцами. — Что ж, не могу спорить с тобой. — Эй! — он указывает на них пальцем. — Даже не думай, я первым заметил его. — Милый, вряд ли он хотя бы немного заинтересован во мне в любом случае. — Думаешь, он не натурал? — Гарри рассуждает вслух. — Если он натурал с такой задницей, то это определённо самая большая ошибка вселенной, — они вместе смеются, после оставаясь в комфортной тишине на несколько минут. — Мне определённо нужно попытаться снова заговорить с ним. — Определённо, — Коррин соглашается. — Возможно, в этот раз вам стоит поговорить о членах. Гарри бросает в неё упаковку с ватными дисками, но Эмма уворачивается. — Тебе всё равно стоит поторопиться, потому что съёмки на пляже рассчитаны всего на пять дней, — они подмечают, пересаживаясь в своё кресло перед зеркалом и кладя спонжи на столешницу. Гарри мысленно соглашается, но не отвечает, когда в трейлер заходят их стилисты. Каким-то волшебным образом Луи всё-таки находит команду спасателей. Ему выдают униформу, что мала ему на размер. Впрочем, только его задница и слишком обтянутый термобельем член чувствуют себя не очень комфортно, хотя и выглядят весьма впечатляюще. По крайней мере, если судить по взглядам двух ассистенток режиссёра и парня, что отвечает за звук. Последний подмигивает ему, после того как осматривает его бёдра и промежность особенно пристально. Что ж, возможно день закончится лучше, чем начался. Томлинсон уже уверен в этом, когда к воде, где он стоит со своими временными коллегами у надувных лодок, подходит Гарри. На берегу уже собралась вся съёмочная группа, но он абсолютно уверенно идёт в одних шортах. Ветер немного треплет его волосы, но стайлинговые средства удерживают кудри в укладке. Луи осматривает его подтянутое тело и белоснежную кожу без единого изъяна. Его длинный торс кажется очень пустым. Гарри медленно подходит к режиссёрам, пока не замечая группу спасателей. Мужчины переговариваются и обсуждают что-то, что Луи не может слышать. Они указывают на горизонт руками, и Гарри кивает, иногда уточняя некоторые детали. Только спустя несколько минут до Томлинсона доходит, что если он обсуждает с режиссёрами детали и место съёмки, то... — Привет, — он подскакивает, когда Гарри оказывается рядом будто за секунду, улыбаясь до ямочек. Ему на плечи накинули плед, но пресс и грудь всё ещё видно между краями. — Привет, — Луи переключает внимание с его соска на глаза. — Вот что ты имел в виду, когда говорил, что я могу навредить твоей заднице? — О боже, — Гарри стонет, — мы можем не вспоминать об этом? — Не-а, — Томлинсон усмехается, его язык видно в уголку рта. — Я чувствую себя очень неловко. Мы уже обсудили мою задницу, но я всё ещё не знаю твоего имени, — Гарри наклоняет голову, осматривая серфингиста. Его взгляд не может не остановиться на бугорке спереди и пухлых бёдрах, которые наверняка очень мускулистые, учитывая то, что их обладатель много плавает. Это преступление, что ему разрешают носить такую тесную одежду. — Луи, — Гарри нужно мгновение, чтобы перестать представлять своё лицо сжатое этими бёдрами и вернуться в реальность. — А ты у нас... — Томлинсон останавливается, хотя уже знает его имя. — Гарри. Стайлс. Гарри Стайлс, — Гарри даёт себе мысленный подзатыльник. — Очень приятно, — Луи улыбается, и с его улыбкой с лучиками вокруг аквамариновых глаз он похож на солнце. Как минимум на подсолнух. Подсолнухи – любимые цветы Гарри. — Взаимно, — он мурлычет. Их небольшой обмен любезностями прерывает Грэг, что просит актёра, инструкторов, спасателей и оператора занять лодки. Луи, как инструктор Гарри, садится рядом, возле – мужчина в форме спасателя. На другой лодке – оператор с необходимой аппаратурой, и ещё два спасателя. — Волнуешься? — Луи спрашивает, перекрикивая шум лодки и волн. — Нет, я умею плавать, — Гарри улыбается в ответ, и Томлинсон кивает в одобрении. Когда они находятся на достаточной глубине, лодки останавливаются, по рации Грэг отдаёт последние указания, прежде чем Гарри сбрасывает плед, после сигнала готовности оператора. Вставая на дно лодки, что покачивается, он чувствует, как тёплые ладони обхватывают его за бёдра. Луи большими пальцами выводит успокаивающие круги на коже, и Стайлс улыбается, стараясь не упасть. — Думаю тебе всё-таки лучше перекинуть ноги, когда ты будешь сидеть, милый, — Томлинсон советует, и Гарри кивает, снова опускаясь. Их никто не торопит, за что он очень благодарен, когда медленно перекидывает ноги за борт. Он вздрагивает и слышит тихий смех у уха, что посылает мурашки по коже. — Слишком холодная, звёздочка? — Луи шепчет ему почти в шею, обнимая одной рукой за талию, другой – держа за подмышки, помогая безопасно опуститься в воду. Его тёплое дыхание будто согревает внутренности, но Гарри действительно нужно сосредоточиться на сцене. Опустив парня в воду, Томлинсон наблюдает, как тот вырабатывает ритм ногами, держась за лодку. — Порядок? — Луи спрашивает, смотря верху вниз. После кивка он даёт сигнал, и они медленно отплывают, не мешая кадру. Луи наблюдает за съёмкой, концентрируясь на языке тела Гарри, чтобы в нужный момент оказаться рядом. К счастью, Стайлс хорошо справляется, и они просто остаются наблюдателями. После сигнала оператору от режиссёра они подплывают к актёру, и Луи помогает его вытащить, вытирая озябшее тело и после укутывая пледом. — Всё хорошо, дорогой? — он спрашивает, массируя ладони и запястья, чтобы он быстрее согрелся. Гарри, с почти синими губами и стучащими зубами, кивает, при этом улыбаясь. Они ждут, пока Грэг просмотрит, что получилось, чтобы знать: им можно возвращаться или нужен ещё дубль. Режиссёр передаёт через рацию, что нужно переснять последние кадры, но в целом сцена получилась хорошо. Луи проделывает тот же ритуал, плавно опуская Стайлса в воду. После второй попытки Грэг остаётся довольным, и они плывут к берегу. Пальцы Томлинсона держат ладони Гарри, надавливая в нужных местах. Весь день проходит незаметно в таком же размеренном ритме. В воде снимаются ещё несколько сцен с участием Эммы, в промежутках между купанием в холодной воде, актёры греются на солнце. Атмосфера на площадке абсолютно великолепная, и Луи действительно рад, что он не свалил, даже не смотря на визги фанатов, что стоят выше на набережной. Вечером, прощаясь со всей командой и собираясь уезжать, Гарри ловит парня, когда тот уже почти у ограждения. — Луи, — Томлинсон поворачивается к нему, тепло улыбаясь, — тебя подвезти? — Гарри указывает на Рэндж с водителем. — Нет, кудряшка, вряд ли ты едешь в Лондон, — Луи складывает руки в карман худи. — Оу, — он рассчитывал на положительный ответ. Плевать на удобную постель в квартире, которую он снял на время съёмок в Брайтоне. — Вообще-то именно туда и еду, — Луи с подозрением смотрит на него. — Мне нужно проверить свою кошку, — гениально, Гарри думает про себя. — Ты каждый день будешь ездить в Лондон из Брайтона? — Нет? То есть, нет, — Стайлс придаёт уверенности голосу. — Моя мама заберёт её утром. — На самом деле, я бы не хотел быть обузой, ты наверняка хочешь отдохнуть после рабочего дня... — Ох, перестань, — Гарри берёт его ладонь в свою и ведёт к парковке, игнорируя крики нескольких фанаток на это действие. Дорога до Лондона проходит в тишине. Она не давит, но всё равно ощущается некомфортно. По крайней мере, это продолжается, пока Гарри не просит водителя переключить The Fray, из-за чего Луи заводится и начинает с ним спорить. В конце концов до того как въехать в пределы столицы, они обсуждают своих любимых исполнителей — Мой первый концерт был The Script в Манчестере в 2009. — Погоди, что? У меня тоже, Гарри рассказывает про своё увлечение выпечкой: — Ты наверняка выглядел очень мило с дикими кудряшками и следами муки на щёчках. — Если честно я работал на кассе. — Тогда какого хрена ты называешь себя пекарем? немного о концепции следующего альбома: — Это определённо будет о поисках себя и любви в целом, конечно мне бы хотелось написать что-то о своём партнёре, но пока такого человека, к сожалению, нет, — очень странный и пристальный взгляд на Луи, который немного пугает последнего они обсуждают свои семьи: — Моя мама всё ещё считает, что мне шестнадцать и запрещает ходить в клубы до утра, когда я приезжаю домой, поэтому Джемма всё время её отвлекает поездкой куда-то, чтобы я отдохнул с друзьями; они самые близкие люди в мире для меня. Что насчёт твоей семьи? — Я не хочу об этом говорить. Водитель спрашивает адрес, и Луи отвлекается, мысленно благодаря его, видя нахмуренный взгляд Гарри. К удивлению, пробок практически нет, и они доезжают в течение двадцати минут, говоря о съёмках, и почему Стайлс решил сниматься в этом фильме. Доезжая до дома, Луи думает о постели, что ждёт его, чувствуя себя вымотанным, но всё же в хорошем смысле. — Спасибо, что не дал мне добираться на поезде, Гарольд, — он открывает дверь и спрыгивает на тротуар. — Не за что, Луи, — ему чертовски сильно нравится произносить его имя. Гарри высовывается из открытой двери, тянется, будто цветок к солнечному свету, из-за чего чуть не выпадает из машины, но Томлинсон подхватывает его. — Осторожней, кудряшка, твоё хорошенькое личико ещё пригодится на съёмках. — О, ты думаешь, что я хорошенький? — он мурлычет, держа Луи за запястье и наблюдая, как на его скулах появляется очаровательный розовый цвет. — Ты тоже. Даже слишком, это не справедливо, — Гарри надувает губы, будто его это действительно расстраивает. — Ты смешон, — Луи качает головой. — Это ты ещё не слышал мои "тук-тук" шутки, — он подмигивает, и Луи хихикает. Гарри всё ещё смотрит на него улавливая, каждую деталь. Он слышит, как водитель тактично прокашливается, и вдруг понимает насколько нелепая его поза: на самом краю сиденья, ноги скрещены в щиколотках и лежат сзади как хвост русалки, пока одна его рука не отпускает запястье сёрфера. Он быстро целует Луи в щёку, пока он тоже не отмирает и не понимает ситуации, пользуясь положением парня, и отпускает его руку. — Сладких снов, Луи. — Сладких, Гарри. Стайлс подмигивает и закрывает дверь. Луи не следит, как машина скрывается за поворотом, и не трёт место поцелуя, будто стараясь оставить его на коже навсегда. День второй — Подсолнух, хочу тебя больше чем мелодию… Гарри резко захлопывает потёртый кожаный блокнот. — Эй, я вообще-то читала, — Эмма недовольно восклицает. — Ты знаешь, что художники ненавидят, когда смотрят на их незаконченные произведения. И вообще это некультурно – заглядывать через плечо. Шатенка закатывает глаза. — Даже если бы это был твой личный дневник, ничего интереснее одного имени я бы там не увидела, — она его поддразнивает, садясь на плед, что расстелен на песке. Солнце уже поднялось, и вся команда греется в лучах после водной сцены. — Почему на тебе двое очков? — они спрашивают, смотря на пару солнцезащитных очков на его носу, и ещё одну в волосах. — О, — Гарри посмеивается и краснеет, — Луи попросил подержать их, пока он сходит в туалет. Не хочу потерять. — Господи, ты в дерьме, детка, — она подмечает с непонятной эмоцией. — В каком смысле? — Стайлс хмурится, видя, как с края площадки к ним уже идёт Томлинсон. — Надеюсь не в прямом, — она закатывает глаза. — Не знаю как так получилось, но похоже кто-то влюбился меньше чем за сутки. — Я не влюбился! — он кричит, и несколько людей теперь с любопытством смотрят на них. — Я не влюбился, — теперь он шепчет. — Гарри, ты пишешь о нём песни. Ты пишешь о том, как хочешь его больше чем мелодию. Ты же музыкант – это буквально самый лучший комплимент от человека, что пишет музыку. Честное слово, если бы обо мне кто-то написал что-то подобное, я бы уже были в браке с этим человеком. — С чего ты взяли, что это о Луи? — А я и не говорила, что имею в виду Луи, — она довольно ухмыляется, облокачиваясь на руки позади, и подставляет лицо солнцу, — ты сам это сказал. — О чём сплетничаете? — Луи падает на плед между ними и забирает свои авиаторы, осторожно распутывая кудри, что зацепились за очки. — Говорили о том как несправедливо, что все лучшие мужчины либо геи, либо женаты, — Эмма драматично вздыхает. — Не могу сказать, что первый пункт меня не устраивает, — Томлинсон подмигивает им, следя за суетой на пляже. Коррин поворачивается к Гарри за спиной Луи с видом «я же говорила». Стайлс закатывает глаза и переключает внимание на кое-кого действительно его заслуживающего. твоё лицо должно висеть в галерее буду хранить это трогательное мгновение в своей памяти не могу связать и двух слов — Что пишешь, Гарри? — стараясь как можно быстрее закрыть блокнот, слыша голос Луи, он подбрасывает его в воздухе, из-за чего книжечка падает в песок. — Господи, — он краснеет, слыша смех Томлинсона, и оттряхивает кожу блокнота от песчинок, — надеюсь, ты не работаешь на правительство и не в твоих руках безопасность целой страны. С другой стороны от него к смеху подключается Эмма, выглядя слишком самодовольно. — Я просто не люблю, когда смотрят на незаконченные стихи, которые будут меняться ещё тысячу раз, — Гарри бурчит, но Луи всё равно слышит. — Ох, так это новая песня? — Стайлс кивает, не поднимая взгляда. — Подходит под твою концепцию «о любви»? Лицо Луи светится интересом, тёплая улыбка посылает волны комфорта, и он такой красивый. Гарри смотрит на него, сидящего против солнца, как его волосы светятся будто нимб, золотистая кожа немного покраснела на носу и стала шелушиться, его губы обветренные от бриза, он не побрился, и щетина стала ещё немного мягче на вид. Гарри понимает, что смотрит на его губы, когда Луи облизывает нижнюю и делает их формой ">". Еле заметная ямочка на правой щеке, кажется чем-то очень личным и уникальным. Стайлс быстро смотрит на Эмму, что наблюдает за ними с любопытством, и потом опять на Луи, что ожидает ответа. Гарри пролистывает быстро страницы и на секунду ему попадает та самая "концепция", что он придумал вчера во время перерыва между сцен. «Любовь, солнце, голубой, искусство, радуга, восхищение, наслаждение, голубойголубойголубой…» – это всё, что есть на этой странице. Он тяжело сглатывает, отворачиваясь к реке. — Да, определённо подходит, — Гарри тихо отвечает. Остальное время до обеда Гарри витает в своих мыслях. Он особо не обращает внимания на окружающих, только во время съёмки. Одна из ассистенток подходит к нему, чтобы сказать, что в трейлер с едой, где ест вся команда в течение дня, привезли свежие фрукты. Это немного возвращает его в настоящее. По пути в трейлер ему пишет мама, спрашивая, не перемерзает ли он во время съёмок в воде, угрожая, что приедет даже на площадку, если он заболеет. Гарри улыбается и заверяет её, что всё в порядке, и больше минуты он в воде не находится, потом отогреваясь ещё час прежде чем опять полезть в море. Это, кажется, успокаивает Энн, и она переключает внимание на свою новую кошку. Зайдя в трейлер, Стайлс ожидает увидеть много людей, потому что ну, свежие фрукты привезли, но никого нет. Он подходит к столу, беря пинетку с клубникой, и ест по ягодке, делая десятки комплиментов персиковому котёнку, что Энн нашла недалеко от дома. Его отвлекает от очередного сообщения с эмоджи сердечками вместо глаз чужое тепло сзади. Он вздрагивает и резко делает полуоборот, прежде чем замечает знакомое тату браслета с мастями на руке, что тянется к фруктам. Он ударяет Луи в грудь локтём, цепляя остатки клубники, что падают на пол. — Уф, — Томлинсон потирает грудь и смотрит на беспорядок на полу, — ты действительно не врал когда сказал, что не справляешься со своим телом и координацией. Гарри покрывается румянцем. Почему это всегда происходит с ним. — Прости, — он наклоняется, чтобы собрать клубнику. Сидя на корточках, он тянется к ягодке и чуть не падает, стараясь удержать ягоду, пинетку и телефон. Стайлс хватается за бедро Луи и инстинктивно сжимает крепкие мышцы, что напрягаются под рукой. Он поднимает голову и смотрит на парня, что уже смотрит на него, прикусив губу. — Ты перед всеми парнями оказываешься на коленях на второй день знакомства или я особенный? — он дразнит, протягивая ладонь, чтобы помочь встать. — Особенный, — Гарри подтверждает поднимаясь. — То есть, я не оказываюсь на коленях, но ты и особенный тоже, — он понятия не имеет, что несёт, но Луи хихикает и это в принципе делает жизнь лучше, даже если ты полный идиот. — Приятно знать, — Томлинсон подмигивает и берёт клубнику из ещё одной пинетки. Он не ест её целиком, а откусывает кончик, держа за хвостик. Его тонкие губы кажутся ещё бледнее на фоне красной ягоды, но сок окрашивает их как помада, прежде чем он слизывает капельки. Для Гарри всё как в замедленной съёмке, хотя Луи даже не смотрит на него, изучая все фрукты и ягоды, что есть на столе. Он откладывает строчки, что рождаются за секунды на полочку в мозгу, молясь чтобы не забыть их. твоя клубничная помада занимает все мои мысли я теряюсь в твоих глазах просто позволь восхищаться тобой — Знаешь, я не удивлён, что ты единственный, кто пришёл за фруктами. Я вчера зашёл на Спотифай послушать твои песни, у тебя действительно какая-то обсессия с ними, приятель, — он смеётся с собственной шутки, и Гарри не может не улыбнуться. — Их всего три, — он бормочет, убирая телефон, что нервно крутил в руке в карман брюк. — Какие твои любимые? — Луи спрашивает, заканчивая издеваться над клубникой и сексуальной неудовлетворённостью Гарри. — Песни? — Фрукты. — Эм, ну, — он разворачивается к столу. — Я много что люблю, стараюсь придерживаться правильного питания, но, наверное, бананы, — он берёт связку в руки и отрывает один. — А у тебя? — Персики, — Луи берёт два в руку, в его ладонь они еле помещаются, и он кладёт их на стол чуть ниже банана. — Неплохо, — Гарри улыбается, не зная, куда ведёт этот неловкий и, честно говоря, бессмысленный разговор. — Но всё же я предпочитаю бананы, особенно те, что покрупнее. Бэйбики не такие хорошие, если ты понимаешь, — он говорит, просто чтобы заполнить тишину. — Понимаю, — Томлинсон сжимает губы, чтобы не улыбаться слишком сильно. — Хотя, то, что ты предпочитаешь персикам бананы, я понял ещё на первой минуте общения с тобой, — он усмехается и пятится к двери. — Увидимся позже, сладкий, — он подмигивает и уходит. Стайлс смотрит на закрывшуюся дверь, хмурясь, и переводит взгляд на стол, где всё ещё лежат персики и банан по центру над ними. Он тихо хихикает, потому что это похоже на… Гарри хлопает себя по рту, чувствуя, как горит всё лицо. Он только что сказал Луи, что предпочитает большие бананы маленьким, и скорее выберет банан, чем персик. О боже. Теперь ухмылка Томлинсона становится более чем понятной. Когда они выходят на реку, и Луи помогает ему опуститься в воду, хотя это совершенно не необходимо больше, но конечно Гарри не комментирует, наслаждаясь вниманием, Томлинсон опускает руки в воду и кладёт их на бока актёра, потом поясницу и изгиб задницы. — Знаешь теорию оливок? — он спрашивает, смотря на растерянно кивающего Стайлса. — Так вот, у меня есть теория, что люди, которым нравятся бананы и персики, тоже идеально подходят, — он сжимает его ягодицу под водой, ухмыляясь и подмигивая, после отпуская. Гарри надоедает, что он постоянно тот кто смущается, поэтому после ситуации с фруктами (он сказал Эмме, что они всё-таки поговорили о членах с Луи, и та чуть не умерла со смеху) он решает привлекать внимание Томлинсона всевозможными способами, опережая его. Самый действенный и который у него получается лучше всего – это вести себя как придурок, поэтому он всеми силами старается быть громким: громко шутит свои лучшие шутки, пусть все уже и закрывают уши, громко смеётся и делает пародии на разные виды динозавров, вооружившись поддержкой и помощницей в виде Эммы просто потому что. Луи занят какими-то очевидно важными и серьёзными вещами с другими инструкторами и режиссёрами, что-то обсуждая, но не может сдержать лёгких улыбок, видя, как Гарри растопырив пальцы, поднимает ноги согнутые в коленях, и делает большие шаги, издавая нечеловеческие звуки. Стайлс будто расцветает под его вниманием, это сложно не заметить. Когда Гарри пробегает мимо, размахивая руками как крыльями, что, скорее всего, должно означать птеродактиля, Луи делает быстрый комплимент его розовым и голубым заколочкам, которые удерживают укладку, наслаждаясь румянцем на его щёчках, и возвращается к своим обязанностям. Вечером Гарри просит Майкла отдать ему эти заколочки, говоря, что они подходят по цвету под его нынешнюю эстетику. Стилист смотрит на него, будто он несёт самое большое дерьмо в мире, что, скорее всего, является правдой, но зато он получает свои заколочки. Он закрепляет их с двух сторон чёлки, делая прямой пробор, формируя небольшие хвостики (ему почему-то кажется, что Луи бы понравились его длинные волосы, но потом он вспоминает, что за пару дней, что у них осталось, он их не отрастит, поэтому старается не думать о грустном), прежде чем пойти провожать сёрфера с площадки. Томлинсон подшучивает над ним, смотря, как тот очаровательно дует губки, и потом сдаётся, говоря, что он выглядит очень мило. — Спасибо, Лу, — прозвище легко срывается с его губ, и он целует его в висок на прощание, удовлетворённым уходя к своей машине. День третий — Ты не видела Луи? — Лиззи, стилистка Эммы, отрицательно качает головой, возвращаясь к журналу. Уже девять тридцать, он обошёл всю площадку, расспросил всех кого встретил, не знают ли они где Луи («невысокий шатен, с очень голубыми глазами и в очень тесном термобелье», потому что не все знали кто такой Луи, что абсолютно неприемлемо, по скромному мнению Гарри). Он проверил расписание поездов из Лондона и ни один не был отменён и не попадал в аварию. Он уже готов сам ехать в столицу с водителем, чтобы проверить, не случилось ли что-то с парнем, прокручивая прошлые два дня в уме и думая, что он мог сделать не так и возможно ли, что Томлинсон не приехал из-за него. Или вообще уволился, и они больше никогда не увидятся. — Ты выглядишь как потерянный щенок, — Эмма шлёпает его по руке, чтобы он перестал грызть ноготь. — Луи пропал, — он выпаливает, теперь нервно тряся ногой. — Его нет на площадке, а я даже не взял его номер телефона. Может мне стоит поехать к нему домой? А вдруг с ним что-то случилось? — он закрывает рот ладонью. — Вдруг он упал дома и теперь не может шевелиться и истекает кровью? — глаза Эммы становятся больше и больше с каждым словом. — Что если на него напали, когда он возвращался домой? Я так и знал, что нужно было его отвезти, это всё я виноват, — на его глаза наворачиваются слезы, когда Коррин закрывает его рот рукой, прекращая этот поток слов. — Гарри, заткнись! — она прикрикивает, когда он продолжает что-то бурчать им в ладонь. Стайлс, наконец, затихает. — Если ты не заметил, то сегодня на площадке спасателей и инструкторов нет вообще. И, — она крепче прижимает ладонь к его рту, — прежде чем ты подумаешь, что их похитили инопланетяне или о подобной хрени, позволь мне напомнить, что сегодня нет сцен в воде, и у них просто выходной. Поэтому твой Луи сейчас, скорее всего, до сих пор спит в тёплой постели. Она убирает ладонь только после того как видит осознанность в зелёных глазах. — Боже, — он прижимает руку к груди, — я такой идиот. — Не буду спорить, — Эмма пожимает плечами. Гарри кладёт руку ей на плечи и притягивает, чтобы поцеловать в макушку. — Спасибо. — Без проблем. Но что ты будешь делать послезавтра, когда съёмки закончатся? У Гарри нет ответа на этот вопрос.