Игра в одиноком октябре-2021

Мы въехали в Паранойск в два часа дня. Город в самоопределении не ограничился стандартным знаком “наименование населённого пункта на белом фоне”, конструкция с огромными буквами висела над дорогой. — Душевно всё-таки, — прокомментировал Юрец. — Па-ра-нойск. — А почему так-то? — спросил я. — Это что-то у местных значило, — пояснил Гем Сы. — Кто-то тут жил, то ли гиляки… Или нет… Не помню. Мы проехали на север почти половину острова, и пейзаж успел значительно измениться. Исчезли гигантские разлапистые лопухи, поумерила свой пыл растительность, не то что на юге, где из каждой точки рвётся наружу три ветки, два побега и пяток цветов. Здесь всё стало спокойнее, строже, одновременно скучнее и как-то интеллигентнее, что ли. Да и сам город уже не обладал той опрятностью, особенным глянцем, что отличает даже небольшие деревни ближе к областному центру. — Да, не Южный, конечно, — в унисон моим мыслям пробормотал Гем Сы, когда мы съехали с центральных улиц куда-то в сторону, и асфальт под колёсами машины тут же пропал. — Это ты просто севернее не забирался! — моментально откликнулся Юрец. Прозвучала в его голосе какая-то смесь гордости и тоски. Гордости за себя — он, в отличие от нас, видел вещи и похуже, пейзажи побезысходнее — и тоски за малую родину, которая медленно хирела, несмотря на всю нефтедобычу. Гем Сы крутанул руль, закладывая смелый вираж, и мы снова выскочили на асфальт. Поплутали ещё немного по незнакомым мне улицам, и наконец остановились у одного из частных домов. — Приехали, — Гем Сы заглушил мотор. — Не курорт, конечно... На самом деле, дом оказался не так уж и плох, даже удобства не во дворе. Когда Гем Сы предложил нам последнюю неделю лета пожить в доме его дяди в Паранойске, меня эта идея не то чтобы восхитила. Юрец, конечно, убеждал, что лучше места, чтобы подготовиться к осенним пересдачам и не вылететь из универа, мы не найдём, — но я всё равно был настроен скептично. Но теперь, стоя у нечастого забора на тихой улочке Паранойска, я начинал думать, что он был не так уж и неправ. Ничего раздражающего и отвлекающего, только три оболтуса и учебники. Может, всё-таки не придётся кирзовые сапоги надевать. Гем Сы уже вылез из машины и отпер калитку, Юрец мешкался на заднем сидении, собирая в рюкзак всё то, что успел из него вывалить за время пути. Я выбрался наружу, подхватил из открытого багажника один из пакетов. Мы закупились провизией сразу в Южном, чтобы было как можно меньше поводов выходить из дома. Строго говоря, мы закупились сотней упаковок корейской куксы, майонезом, кимчи и пивом. Но разве это нельзя считать провизией? Вслед за Гем Сы я шагнул за калитку, ещё раз оглядел двор — пустой и неопрятный, даже огорода дядя Гем Сы не держал — и поднялся на крыльцо. Внутри дом оказался примерно таким, как я и представлял: чистым бедной опрятностью жилищем одинокого старика. У меня никогда не было бабушки в деревне, но если бы я представлял её гипотетический дом — мысленно нарисовал бы точно такую картину. Вежливым пинком распахнув дверь, Юрец ввалился в дом сразу с двумя ящиками пива. — Вы чего машину оставили открытой, придурки?! — всполошился Гем Сы и, протиснувшись в узком коридоре мимо Юрца, бегом выскочил наружу. Сгрузив ящики на пол, Юрец осмотрел наше временное пристанище, выглянул в окно, отодвинув штору. — Нормально, жить можно, — подбодрил его я. Вернулся шумно дышащий Гем Сы с двумя пакетами еды. — Остальное на крыльцо перетаскал, заносите, — скомандовал он. — Кимчи, а что, твой дядя не уехал ещё, что ли? — уточнил у него Юрец. — А мы тут уже хозяйничаем, неудобно как-то… — Почему не уехал? — удивился Гем Сы. — Я его вчера на самолёт посадил. Еле уговорили лететь, жесть! У него сердце больное, ему уже на выбор, хоть в Москву, хоть в Новосибирск, всё за государственный счёт — а он всё в отказ. Кто за домом будет следить, нельзя оставить… Кому этот дом сдался вообще? — Гем Сы перевёл дух и спохватился: — А ты чего спросил-то? И кстати, за “кимчи” получишь. — Да показалось, по двору какой-то мужик ходит, — Юрец снова выглянул в окно. — Но вроде нет никого… — Может, кто из соседей шарится? — пожал плечами я. — Может, дядя поэтому ехать не хотел? Гем Сы выпучил глаза и снова выскочил на улицу. Мы с Юрцом неспешно распаковывали вещи, когда он вернулся и доложил: — Нет, нету никого. Показалось тебе. Мы дотащили последние пакеты и пиво, с формальностями и заселением было покончено, и пришлось всё-таки взглянуть в глаза неизбежному. — Ну что?.. — неуверенно спросил Юрец, переводя взгляд с меня на Гем Сы. — Учебники достаём?.. — в тон ему откликнулся Гем Сы. — Ну не так же прям сразу! — отозвался я, и оба ощутимо расслабились. — Мы же только с дороги! — Кимчи вообще за рулём сколько просидел! — подхватил Юрец и тут же словил обещанный подзатыльник от Гем Сы. — Короче, отдохнуть надо, — подтвердил смертельно уставший Гем Сы, который минуту назад выглядел бодрее всех. — Пообедать, дух перевести… Я молча отправился ставить чайник, чтобы запарить куксы, и как раз у чайника обнаружил записку на корейском. — Эй, тут твои дьявольские знаки, — помахал я бумажкой в сторону Гем Сы. — О, это, наверное, от дяди Мун Чона! — обрадовался тот так, словно дядя ему не указания по хозяйству оставил, а дом по наследству отписал, не меньше. Он уселся на табуретку и принялся, шевеля губами, читать послание. — Ты корейский знаешь? — удивился я. — Неа, только читать на нём умею, — признался Гем Сы. — Просто дядю Мун Чона пару лет назад что-то к корням потянуло, вот он теперь и пишет русские слова корейскими глифами, а мне потом приходится этот ребус разгадывать. Он нахмурился, пытаясь разобрать написанное: — “Поль-ли-бат… сы-бе-ты…” А, это поливать цветы, по ходу! — он вытер со лба пот. — Не, это извращение, конечно. Весь мозг сломаешь, пока поймёшь. — Давай-давай, разминайся перед учёбой. Хоть вспомнишь, что такое думать, — подковырнул Юрец. Чайник как раз вскипел, и я залил водой три стаканчика с куксой — первых попавшихся мне под руку, не глядя на вкусы. Пока Гем Сы мучился над запиской, кукса успела запариться, я добавил в стаканчики майонез и нарезал хлеб. Царская трапеза для студентов! После обеда последовали три бутылки пива — за то, что успешно добрались! — потом ещё — за гостеприимство Паранойска и дяди Мун Чолн! — и ещё контрольные — чтобы у нас всё получилось с учёбой! Я начал подозревать, что если мы продолжим пить такими темпами, то выходить до магазина нам всё же придётся чаще, чем мы рассчитывали. И с подготовкой к пересдачам, несмотря на то, что мы так от души за неё выпили, тоже могут быть определённые сложности. — Завтра начнём учиться! — проникновенно пообещал мне Юрец, когда я высказал свои сомнения вслух. — Обещаю, пока все вопросы по матану не пропишу, ни глотка не сделаю! — Ловлю на слове, — отозвался Гем Сы. — Точно, отмечаем алкоголем только полностью завершённую подготовку к предмету, — подытожил я и вытянул руку вперёд. Юрец и Гем Сы положили свои ладони поверх, и мы с дурными воплями разбили нашу торжественную клятву. И продолжили пить, разумеется, ведь завтра настанет только завтра. Честно сказать, я потерял счёт времени. Кажется, в какой-то момент задремал, но не знаю, как долго проспал. Просто в один момент за окном оказалось совсем темно, Юрец и Гем Сы рядом сидели порядочно пьяные и вели какой-то совершенно непонятный мне разговор. Кажется, Гем Сы что-то рассказывал про своего дядю и его повёрнутость на своих корнях, но я явно прослушал начало и теперь плохо понимал, о чём речь. — Дело не только в твоих к’рнях, — заплетающимся языком пояснял Гем Сы. — У каждого места тоже прошлое есть, и оно как бы цепля… цыпля... — Цыплята?! — радостно подсказал Юрец. — Да, блин, цыплята! — Гем Сы выругался и, видимо, взбодрившись от этого, смог завершить мысль: — Ц’пляется оно! Место! За своё прошлое! — Место-то как цепляется? — нахмурился Юрец. — Да хрен пойми! — махнул рукой Гем Сы. — Но дядя говорит, что П’ранойск построен на месте, где местные жили, а знач’т, тут всё по их законам. До сих пор. — Хрень какая-то, — резюмировал Юрец. Я внутренне был с ним согласен. Поднялся на ноги, потянулся, покачался из стороны в сторону, разгоняя сон. Всё вокруг казалось не совсем чётким из-за головокружения и алкогольной дымки. Бросив взгляд на непроглядно-чёрное стекло, я, кажется, увидел снаружи какое-то движение. Или просто показалось? — Опять, что ли, по двору кто-то шарахается? — неуверенно спросил я. — А может, пить меньше надо… — Пойдём проверим! — Юрец подскочил и тут же грохнулся обратно на табуретку, но со второй попытки всё-таки поднялся на ноги. Гем Сы прихватил для уверенности стоящий в углу топор. Мы вывалились на крыльцо, вопя что-то нечленораздельное, шикая друг на друга и безуспешно пытаясь совладать с заплетающимися ногами. Обогнули дом по кругу, но никого не увидели. На втором круге Гем Сы вдруг взвыл: — Вон он! — Кто?! — мы сначала бросились вслед за Гем Сы, а только потом поинтересовались. — Мужик какой-то! У сарая был! — Гем Сы попытался воинственно взмахнуть топором и чуть не заехал Юрцу по башке. У сарая никого не обнаружилось. — Да видел я его! — настаивал Гем Сы. — Мужик какой-то бородатый! — Да, бородатый! — неожиданно подхватил Юрец. — Я днём его видел! — Может, правда сосед тут шатается? — я попытался подняться на цыпочки и заглянуть через забор на соседний участок. — Не, не сосед, — вдруг замотал головой Гем Сы. — Что-то с ним не то было… Мы с Юрцом молча взирали на него, ожидая продолжения. — Какой-то он… блин… — Гем Сы помотал головой. — Не могу понять. И в эту же секунду я увидел силуэт у противоположной границы участка. Мужик с бородой, за которым мы гонялись, стоял у забора, смотрел на нас и — шёл лёгкой рябью. Меня ощутимо замутило, я задержал дыхание, пытаясь сделать так, чтобы меня не стошнило. Я отчётливо видел стоящего у забора мужика, но в то же время забор просматривался сквозь него, при этом сам мужик как будто каждую секунду менялся: становился то выше, то ниже, то чуть шире в плечах, то одетым в другую одежду, а в какой-то мере на месте мужика стоял медведь… Я всё-таки не выдержал и согнулся пополам, из последних сил указывая друзьям в сторону непонятного гостя. — Вы что, уроды, в пиво что-то добавили?.. — прохрипел я, когда спазмы прекратились. — Твою мать, что это?! — Юрец почти взвизгнул, толкая меня в бок. — Кимчи, что за хрень?! — Я-я не знаю! — у Гем Сы зубы стучали так, что я это отчётливо слышал. Подняв голову и сморгнув слёзы, я увидел только забор. Никто не стоял рядом с ним: ни таинственный переменчивый мужик, ни медведь, ни кто бы то ни было. — Вы видели? — спросил я. — Видели, — подтвердил Юрец. Я чувствовал, что трезвею с каждой секундой, наверное, от бушующего в крови адреналина. — Д-дядя… — начал Гем Сы, прокашлялся и повторил: — Дядя Мун Чон… Сказал… Что если будет страшно, идти в сарай. Я думал, шутка тупая… Чего нам бояться-то… Мы как раз стояли у сарая, и ни одной из хозяйственных указаний дяди Мун Чона нам не хотелось выполнить так ответственно, как это. Дрожащими руками Юрец размотал проволоку, что заменяла замок, и мы ввалились внутрь и захлопнули за собой дверь, оказавшись в кромешней темноте. — Сейчас фонарь найду, — пообещал Гем Сы, — где-то тут стеллаж был… Он зашарил в темноте в поисках невидимого нам фонаря, что-то попутно роняя. — Почему так жутко?.. — пробормотал я, слушая себя будто со стороны. — Меня как будто водой ледяной облили, так вспотел. Ничего же не случилось вроде? Почему так страшно… — Па-ра-нойск, — невесело пошутил Юрец и признался: — У меня такое чувство, что сейчас желудок через глотку вылезет. И чувствую, что я трезвый, как стекло. Будто компот пили. — Нашёл! — возвестил Гем Сы, и яркая вспышка света нас моментально ослепила. Прикрыв глаза рукой, я пытался проморгаться и восстановить зрение, Юрец тихо выругался, да и сам Гем Сы тёр лицо. Слёзы всё текли и текли из глаз, но Юрец, видимо, справился быстрее, потому что именно он потрясённо выдохнул: — Это что ещё за хрень?.. Луч фонаря шарил по стенам, и я наконец-то смог увидеть, о чём он. Все они были исписаны на корейском, знакомые каракули дяди Мун Чона. Для меня — домики, кружочки и чёрточки, но это что-то значило. — Кимчи, что тут написано?! — Юрец тряхнул того за плечи. — Читай, ну! Гем Сы опять застучал зубами, и принялся медленно через силу выдавливать из себя: — Тот, который разрушает горы… Тот, кто кричит в горах… Тот, кто… чёрт… Тот, кто имеет хвост из скальной травы… Тот, который смотрит сквозь горы… — Что за хрень?.. — повторил Юрец и ещё раз: — Что за хрень?.. — Я не знаю, — Гем Сы водил лучом фонаря по стенам. — Тут просто перечислено эти вот… Те, которые как-то связаны с горами. “Обитающий в траве” вот ещё… Нихрена не понятно. — Я бы сказал, что твой дядя с ума сошёл, — я говорил так спокойно, что это удивляло даже меня самого. — Но после того, что мы на улице видели… Или мы тоже сошли, или всё-таки что-то тут творится такое. Странное. — Странное, — хохотнул Гем Сы. — Как ты мягко… — Может, тут было “старое индейское кладбище”, — я тоже хихикнул, это явно нервное. — В смысле, может, у местных тут было важное место, и как говорил твой дядя, из-за этого тут что-то происходит... — А делать-то что будем? — перебил Юрец. Гем Сы посветил на него своим фонарём: Юрец сжимал в руках какую-то мотыгу, которую подобрал тут же в сарае. Честно сказать, я не думал, что она может быть эффективной против призрачного мужика-медведя. Или “того, который смотрит сквозь горы”, кем бы он ни был. — Валить, — ответили мы с Гем Сы хором. За стенкой что-то зашевелилось, зашумело, и мы похолодели. Ноги словно приросли к полу, в животе всё сжалось. Я чувствовал, как стекает по спине ледяная капля пота, катится быстро и в то же время мучительно медленно. Не получалось шевельнуться, только стоять, напряжённо прислушиваться и всматриваться в темноту. За стенкой всё затихло, но чувства безопасности вообще не прибавилось. — Е-е-если быстро добежать до машины, — Гем Сы снова застучал зубами, но справился, — ключи у меня в кармане… — Дом не заперт, — напомнил я. — Плевать на дом! — категорично отрезал Юрец. — Я бы его вообще сжёг. Вместе со всем этим городом. Не могу сказать, что я был с ним не согласен. — Значит, на счёт три открываем дверь и бежим к машине, так? — я встал у порога и начал считать: — Раз… Два… — Погоди! — прервал меня Гем Сы в последний момент. Он шумно выдохнул и честно признался: — Страшно. Настроиться надо. Мы затихли, прислушиваясь к темноте. Никаких звуков снаружи, ничего кроме стука наших сердец. И холодный липкий страх, ползущий вдоль позвоночника… — Давай, — выдохнул Гем Сы. — Раз… Два… — снова принялся считать я. — Три! Дверь распахнулась, и я выскочил наружу первым. Не оглядываясь на друзей, не пытаясь увидеть ничего вокруг — а вдруг и правда что-то увижу! — я рванул в сторону калитки. Сердце стучало в ушах, холодный ночной воздух резал лёгкие, ноги заплетались. Я не знал, бегут ли друзья за мной, но горячо надеялся, что да. Юрец поравнялся со мной через несколько шагов, так же целеустремлённо глядя вперёд. Краем глаза я видел движение с другой стороны, чуть позади, и понимал, что Гем Сы не отстаёт. Мы всё сделали правильно. Мы уже почти свалили. Я видел перед собой калитку, у которой крутилось какое-то некрупное чёрное животное, кошка, что ли?.. Изменчивый мужик-медведь возник перед нами так внезапно, что мы с трудом успели затормозить и не налететь на него. Или пролететь сквозь него — такое тоже казалось вполне реальным. Мы вцепились друг в друга, не зная, чего ожидать, но собираясь сражаться за свою жизнь. Я не дрался со школы, но сейчас был готов — и старался не думать о том, что кулаки, колени и зубы могут быть бесполезны против непонятной твари. Трущаяся у калитки кошка подбежала к мужику, и оказалась вообще не кошкой. Какая-то мелкая тварь, по-лисьему вытянутая морда, по-заячьи длинные уши, по-собачьи торчащий хвост. Из нижней челюсти выходила пара неестественно длинных клыков, которые даже на вид были очень острыми. Мужик обернулся на существо и произнёс что-то на незнакомом нам языке. И в эту же секунду в голове у меня возник смысл сказанного. Я не мог понять это сам, но каким-то образом знал, что он назвал его. Дядя Мун Чон, наверное, сделал бы ещё одну запись на стене своего сарая, а я теперь просто выяснил, кто передо мной. “Тот, который спускается по траве, растущей на горных склонах”. Юрец вдруг взвыл и с размаху пнул мелкую тварь, и та с визгом рванула куда-то в сторону. Жуткий мужик растянулся по сторонам тонкими прозрачными линиями, словно сигаретный дым, и пропал. Мы все втроём протиснулись сквозь калитку, пиликнула сигнализация, отпирая двери машины, и мы скорее забрались внутрь. — Заводи, заводи, заводи! — кричал Юрец с заднего сидения. Гем Сы дрожащими руками пытался воткнуть ключ в замок зажигания. Машина дрогнула, когда “тот, который спускается по траве, растущей на горных склонах”, запрыгнул на капот и ощерился. И в эту же секунду мотор заработал, загорелись фары, подсвечивая существо сзади, создавая ему дополнительный призрачный ореол. Гем Сы рывком переключил передачу, машина дёрнулась вперёд, покатилась по улице, и тварь кубарем скатилась с капота, исчезла в темноте. Только когда огромные буквы “Паранойск”, висящие над дорогой, промелькнули и остались за спиной, я снова начал дышать. Пока ещё с осторожностью и опаской. Гем Сы съехал на обочину и остановился. — Ты чего?! — подскочил Юрец. — Ничего, — огрызнулся Гем Сы. — А если менты? Мы бухали весь день, у меня права отберут. — А тебе не плевать?! — удивился Юрец. — Давай я поведу, — предложил я. — Лучше прав лишиться или сесть, зато оказаться как можно дальше. Мы возвращались на юг. Ехали молча, не обсуждая произошедшего. Не знаю, о чём думали мои друзья, я старался концентрироваться на дороге, запрещая себе возвращаться в тот липкий ужас, что остался позади. Чем дальше мы удалялись от Паранойска, тем более чрезмерным, неадекватным казался мне этот страх. Подумаешь, какая-то тварь, чуть больше кошки. Юрец её пинком отшвырнул. Подумаешь, призрачный мужик. Он же не пытался на нас напасть, занимался своими делами. Тварюшку, вон, назвал, краевед-любитель. Да и дядя Гем Сы как-то там жил в этом доме. Может, немного крышей поехал, но как-то же справлялся, даже уезжать не хотел. Если подумать, не так всё было и страшно, не было причин так судорожно сбегать... — До Южного-то далеко ещё? — спросил Гем Сы. Он сидел рядом на пассажирском сидении и тёр глаза. — Чёрт знает, — пожал плечами я. — Не смотрю на указатели, всё равно не заблудишься, одна дорога на весь остров. — Я телефон там забыл, — пожаловался Юрец, — даже навигатор не запустить. — Вон вроде что-то впереди виднеется, — я сощурился. — Сейчас там разберёмся и прикинем. Не горели фонари, не было света ни в одном окне. Крутя головой по сторонам в поисках указателей или названия этого места, я только в последний момент заметил нависшую над дорогой тёмную конструкцию, под которой мы проскочили. Зачем-то краем глаза отметил время на часах на приборной панели. Мы въехали в Паранойск в два часа ночи.