Дневник памяти

Гарри уже второй час тупо пялился в кружку с остывшим чаем. Из него словно выкачали все силы — и маггловские, и магические, оставив пустую безвольную оболочку. Если бы дыхание требовало от него каких-то осознанных усилий, Гарри и дышать бы перестал. Дом в очередной раз хранил подозрительное молчание: не скрипели половицы, не ворчал чайник, даже будильник клацал стрелками как-то особенно тихо, будто не хотел отвлекать хозяина от тяжёлых дум. И это невероятно раздражало: в споре можно было бы спустить пар, выплеснуть клубящиеся внутри злость и какую-то иррационально детскую обиду — на кого, Мерлин?! — поделиться своими тревогами, сомнениями, в общем, получить всё то, что даёт обычное человеческое общение. К Рону с Гермионой идти со своими проблемами иррационально не хотелось — не из-за последнего «видения», в котором Драко обвинил его друзей в безразличии и даже определённой жестокости (как бы они сами себя чувствовали, если бы не могли ничего узнать о близком человеке?). Он ещё помнил, как прожужжал им все уши своими подозрениями на шестом курсе, и начинать всё сначала после того, как открылись новые факты… Нет уж. Пришлось бы слишком много рассказывать — о «видениях», путешествиях, разговаривающих предметах и странных находках. Он пока не готов. Гарри отхлебнул из кружки и поморщился: чай совсем остыл. Не то чтобы ему хотелось выпить горячего, но простые привычные действия помогли бы ненадолго вынырнуть из вязкого болота навязчивых мыслей. Пока грелся чайник, он успел сполоснуть кружку, кинуть в неё пакетик заварки и всерьёз задуматься над тем, не добавить ли к чаю пару сэндвичей. Болезненно сжавшийся желудок выказал полное согласие с такой соблазнительной мыслью; Гарри, не желая его больше мучить, шагнул к холодильнику, но открыть его так и не успел, зацепившись взглядом за прикреплённую к гладкой поверхности записку. Список продуктов, написанный аккуратным каллиграфическим почерком. С очень знакомыми завитушками. Как, например, у прописной Р или строчной ф. И вот эта двойная палочка у заглавной Д. Он точно её где-то видел! В отличие от самой записки, которой — Гарри мог бы поклясться — ещё вчера, вернее, до его поездки на Пхукет, здесь не было. Кто-то снова без спросу хозяйничает в его доме? Гарри сдёрнул записку с холодильника, раздражённо отбросил её на стол — потом разберётся, сначала надо поесть. Руки, заваривая чай и нарезая хлеб с ветчиной, действовали автоматически, голова против воли была занята очередной загадкой. Кто мог безнаказанно и свободно шляться по его дому, и, главное, зачем? Ладно, резинку-напульсник можно было просто случайно обронить, но записка со списком покупок, в который, кстати, входит так любимый им чёрный чай с шиповником и яблоком, шоколадное печенье и острый сыр? Записку точно написала не Джинни или вообще кто-то из Уизли — продукты Гарри всегда покупал себе сам. У него появился тайный поклонник — или поклонница, пол партнёра для него не имел значения — который неизвестно какими путями проникает в его дом и заботится о нём, Гарри, составляя список продуктов? Вопрос: как он это делает, если пройти по камину может ограниченный круг лиц из тех же Уизли, охраняющих его частную жизнь едва ли не строже самого Гарри? Они бы никогда не привели к нему домой постороннего без разрешения. Так что стоит всё же проверить защиту, вдруг где прохудилась. Но это потом, сначала — поесть, потому что, как утверждал Рон, на сытый желудок лучше думается, и сейчас Гарри был с ним абсолютно согласен. Он заставил себя поесть, не занимая голову посторонними мыслями, привычным усилием очистив сознание. Наверное, поэтому надпись на кружке так отчётливо бросилась в глаза, будто Гарри посмотрел на неё под другим углом. «Лучшему ловцу Хогвартса. С любовью. Д». Д. Пузатенькая, с двумя палочками Д. Как в записке. Гарри осторожно, словно кружка могла разбиться от резкого движения, поставил её на стол и бросился к камину, изо всех сил цепляясь за тонкую ниточку предчувствия-догадки. Шеклболт ответил почти сразу, подчёркнуто радостно улыбнулся ему, приветствуя: — О, Гарри! Как проходит отпуск? — Всё отлично. — Ты не на Аитутаки? — Нет, там было слишком скучно. Решил немного… попутешествовать. Только вчера вернулся. — И на следующий же день вызвал меня по камину. Гарри, мне было бы приятно думать, что ты соскучился по мне как по другу и спешишь поделиться впечатлениями, но если это только для того, чтобы попросить разрешить тебе вернуться на работу раньше, мой ответ — забудь! — На самом деле просьба у меня действительно есть, но она немного другого рода, — не удержался от смешка Гарри. — Ты не мог бы сфотографировать мой кактус? — Сделать что? — шокированно уставился на него Шеклболт. — Колдофото моего кактуса, — едва ли не по слогам повторил Гарри. — Ну а что? Я скучаю по этой колючей вредине. Но если ты занят, я могу сам заглянуть в Аврорат. Уловка сработала. — Жди, — сухо бросил Кингсли, отключаясь. Не прошло и пятнадцати минут, как камин снова вспыхнул, выплюнув колдоснимок. Гарри, мысленно пообещав себе обязательно потом извиниться перед другом и начальником, помчался на кухню. Там, усевшись за стол, внимательно вчитался в надпись, старательно разглядывая каждую завитушку. «Не забывай его поливать раз в неделю. Люблю. Д». Интуиция его не обманула: снова эта Д с двумя палочками. Гарри растерянно потёр лоб. Откуда у него взялся кактус? А кружка? Ощущение, что они были в его жизни всегда, по крайней мере, после Хогвартса точно. Но кто их подарил и когда? Судя по надписям, Д — это первая буква имени: вряд ли после слов «люблю» и «с любовью» даритель подписался бы фамилией. Чьё имя из тех, с кем он общается, начинается на Д? Джинни? Несмотря на их короткий роман в школе и близкие дружеские отношения сейчас, она никогда не стала бы писать на подарке «с любовью». Деннис Криви? Джордж Уизли? Ребята счастливо женаты, поэтому смотри пункт с Джинни. Кто-то в Аврорате? Среди тех, с кем он общается довольно близко, мужчин с нетрадиционной ориентацией можно по пальцам пересчитать, и те либо имеют пары, либо их имена не начинаются на Д. Женщин по той же причине — имя и семья — тоже можно исключить. Всё-таки неизвестный поклонник? Чьё ещё имя начинается на Д? Драко Малфой. Гарри и сам не понял, как оказался в спальне и что так лихорадочно ищет, пока пальцы, мелко дрожа, не коснулись прохладной кожи обложки. — Я знаю, это бред, но мне нужно проверить, — извинился он перед дневником. Он сравнивал каждую букву, хотя и одной Д вполне хватило, чтобы понять: письмо, дневник, список покупок, надписи на кружке и кактусе сделаны одним человеком — Драко. Или тем, кто выдаёт себя за него. Теперь предстояло найти ответы на два вопроса: для чего кто-то затеял такую сложную афёру и как он связан с семейством Малфоев. Гарри не мог уловить логики своего скрытного визави: тот настолько стесняется своих чувств, что боится признаться в открытую, предпочитая проявлять их через ненавязчивую заботу, при этом ненавидя так сильно, что странными видениями пытается свести с ума? Кажется, бедняга страдает раздвоением личности. У Гарри не было оснований не верить Нарциссе, объяснившей письмо и дневник последней волей Драко — вряд ли она ждала бы двадцать лет, чтобы отомстить убийце сына. Даже если вспомнить известное изречение о том, что месть — блюдо, которое подаётся холодным, эта версия не выдерживала никакой критики. И всё же к участию миссис Малфой в происходящем стоило отнестись со всей серьёзностью: её могли чем-то шантажировать или заставить сотрудничать с помощью Империуса. Но идти к ней рано — для разговора требовались более веские основания, чем пока неподтверждённые догадки. Гарри, в очередной раз сбегав в гостиную, разложил на столе собранные «улики»: дневник, письмо, запонку и карточку из ювелирной лавки, кружку, колдофото кактуса, список покупок. Немного подумав, присоединил к ним и напульсник: серебристо-изумрудные змейки очень походили на герб Слизерина, значит, с долей вероятности можно предположить, что его сделал или заказал Драко. Гарри вертел их и так и эдак; каждая вещь по отдельности имела смысл, какие-то удавалось укладывать в ровную схему, но стоило соединить их, и картинка распадалась, как маггловский детский конструктор, в котором не хватало деталей. — А если дело не во мне? — неожиданно обожгло новой догадкой. — Драко попросил передать мне дневник после смерти, строго в определённый день. Возможно… возможно, его смерть не была случайной. Нет, не так. Что, если она не была естественной? Драко знал — догадывался, предполагал — что его убьют, и собирал доказательства, которые потом помогут найти убийц. Гарри отчаянно вцепился зубами в кончик большого пальца. Он по опыту знал, что какими бы странными или страшными ни казались выдвинутые в процессе расследования версии, ни одну нельзя отвергать, пока дело не будет раскрыто. И чтобы это поскорее произошло, нужно кропотливо собирать и анализировать улики. В его случае основным их источником был дневник. — Ладно, — сдался Гарри, пододвигая к себе блокнот. — Давай посмотрим, что нового я узнаю в этот раз.