О чем шепчутся куклы?

Ненужные мысли это плохо. Куклы не должны думать о лишнем. Куклы должны подчиняться теням и делать все для их блага. Куклы должны думать о тенях. Но не о других куклах. Нельзя. Все это — догма. Правила, которые Патрик знает наизусть и которым следует. И казалось бы — несложно! Просто думай об уборке и господине, да будет тебе счастье. Но кажется, словно все на свете пытается заставить Патрика думать о ненужном. Глупый Джон, его глупый подарок, глупые чувства... Каким-то комком собираются внутри. Вероятно, тоже глупым. И ведь все это туманит голову Патрика. Он стал более рассеянным, неосторожным. Барбара, что когда-то говорила о том, что он подаёт надежды, теперь лишь качает головой и хмурится. Даже сейчас Патрик по неосторожности толкает ведро с водой ногой и то с шумом падает. Вода растекается по полу, принимая форму причудливой кляксы. — Патрик? — Джон подходит к нему. — Ты чего? Стоит услышать его голос — как снова, это странное чувство. Цепляются за грудную клетку. Оно как липучка! Просто не хочет отставать, живёт внутри. "А может я болен?!" — От такой мысли Патрик вздрагивает и быстро трясет головой. Больная кукла — сломанная кукла. — Все хорошо, — бурчит он, старается не смотреть на Джона. — Барбара ударит тебя, если продолжишь так работать, — замечает Джон и он прав: Барбара действительно будет не в восторге. Она расстроена такими переменами в Патрике. Да и Патрик не рад подобному своему поведению, но ничего не может поделать. Кажется, что даже господин Рикки заметил это — он стал чаще спрашивать, хорошо ли Патрик себя чувствует, почему он такой рассеянный и все тоже самое, но в других формулировках. — Да я и без тебя знаю, — огрызается Патрик, думая, что гневом сможет перебить странные, дефектные чувства. Джон хмурится. Его совсем не устраивает такое отношение к себе. — Тебя что, липучка укусила? — Он отходит от Патрика. — Ты уж совсем злым стал. — Нормальный я! — Патрик оборачивается, но первым делом смотрит в глаза Джона. Ого. Они такие... Такие... Глубокие. Контрастируют с ярким поведением Джона, ибо выглядят такими, какие бывают у человека серьезного и умного. Почему-то Патрику всегда казалось, что глаза гораздо светлее. Как же много он не замечал... — Во-от! Снова грубишь! — Джон вскидывает голову. — Вот ты чего таким тоном отвечаешь? — А ты что ко мне пристаешь? — Патрик выпрямляется, даже встаёт на носочки. Подбочинивается. У-ух, возможно ударит. А хотя, нет. Не ударит. И не только потому-что не может, ведь не хочет, но и ещё потому-что Джон отчего-то сутулится, резко отворачивается и ойкает. Патрик сглатывает. Ведь чувствует, как его спину буравят взглядом. В голове прокручиваются имена тех, кто могут стоять сзади. Луиза? Ну, тогда Патрику ничего не грозит, наверное. Сара? Фу, отчитывать начнет, говоря, какие они глупые куклы. Барбара?.. Патрик покойник. — Мне не нравится, когда вы ругаетесь, — сзади слышится спокойный, холодный голос... Слава Великому Дедушке, Кейт! Стоп. Ладно, Кейт тоже не сахар. Патрик поворачивается, но после повторяет действия Джона, стараясь не смотреть на Кейт. В общем-то, она ещё давно заметила, как изменились отношения между этими двумя — и ей это совсем не нравится. Мало того, что они мешают убирать сажу, так ещё Кейт отчего-то... Чувствует себя виноватой? Вроде бы все началось после того, как Джон подарил Патрику подарок. То бишь, после того, как он прислушался к совету Кейт. У нее слишком мало опыта в общении, чтобы она раздавала советы, даже Эмилико пока что не выходила за пределы комнаты и ни с кем кроме куклы не подружилась. Может быть, стоило вообще промолчать, ничего не говорить? — Так мы и не ругаемся, — начинает Джон, — просто разговариваем. Патрик что-то бурчит, кивает. Кейт поправляет свое платье, кажется, пытается что-то сказать, чуть хмурится, но молчит. Атмосфера становится тяжелее, даже воздух ощущается более влажным и комочковидным, словно некой ватой оседает в лёгких, липнет к коже. — У-у! — Джон первый не выдерживает. — Ну все, я пошел дальше убираться! Спеша уходит, оставляя Патрика и Кейт одних. — В последнее время ты очень рассеянный, — наконец молвит Кейт, показывает на упавшее ведро. — Что-то случилось? — Я ведь говорю: отлично все! — Патрик поднимает ведро, ставит его рядом, шваброй затирает лужу. — Не похоже, — Кейт щурится. Патрик замирает, исподлобья смотрит на нее сжигающим взглядом. — С каких это пор тебе интересно мое состояние? — Шипит он. Кейт не сразу отвечает. Обдумывает свой ответ. Хочет сказать так, чтобы ненароком не вывести Патрика из себя, или же не расстроить его. Возможно не выдать то, что Джон сделал подарок именно после слов Кейт. — Мне не нравится, что вы с Джоном ссоритесь, — повторяет Кейт. — Джон мой друг, и, знаешь... Он беспокоится о тебе. Патрик не знает, за какие слова цепляться — за то, что Кейт и Джон близки, или же за то, что Джон беспокоится о нем. Нет, в первую очередь в голову пробивается "он беспокоится о тебе". — Правда беспокоится? — Патрик говорит скорее с волнением, чем с былой злобой. — Он часто говорит о твоём состоянии, — Кейт кивает. — Почти что всегда, когда мы с ним видимся. Он не понимает, почему ты стал странно вести себя. Может, вам надо поговорить? Ох, советы от Кейт. Ладно, они ведь не настолько плохи, как она думает! Тем более, вон, Патрик из-за них о странных чувствах думает... Вообще-то лишние мысли это плохо. — Прямо сейчас? — Зачем-то спрашивает Патрик. Кейт лишь пожимает плечами. И с чувством выполненного долга уходит — медленно, чуть теребя края платья. Патрик остаётся один. Не знает, что делать. Не знает. Патрик сидит в своей комнате, смотрит на бумажки, прикрепленные к стене. На них написаны правила Дома Теней и базовая информация. Он пытается отвлечься, читая их, но теперь же чтение чего-то такого... Заставляет... Унывать? Не хочется думать о Доме Теней, о том, что Патрик кукла, о господине и саже — лишь Джон крутится в голове, его глаза и улыбка, сделанный подарок. Странное чувство. Теплота и нежность вперемешку с ожиданием чего-то, ощущение, что это неправильно. Возможно... Патрик мог бы спросить у Рикки, что это такое? Но так страшно обращаться к господину с такой проблемой! Что если он подумает, что Патрик сломался? От Патрика избавятся? Он судорожно вздыхает, сжимает кулаки. Либо он наберётся смелости, либо так и будет сидеть, не понимая, что с ним происходит. Да и вообще, ему всё равно идти убирать комнату господина — тот может спросить о состоянии Патрика, и тогда ему не отвертеться. В комнате Рикки относительно чисто — похоже сегодня он хорошо провел свой день, скорее всего за чтением книг, почти что не беспокоился и не злился. Патрик отточенными движениями стирает сажу с полок, но дрожь в его руках видна — господин просто не может не заметить этого. Да и сам Патрик выглядит каким-то бледным. Волнение застывает внутри. — Патрик, все хорошо? — Рикки наклоняет голову, внимательно рассматривает куклу. Патрик должен быть лучше остальных — во всем, даже в плане здоровья. Неприемлемо, если он плохо себя чувствует. — Да, все нормально, — мямлит Патрик, корит себя за то, что не может говорить твёрже и уверенней. — Рикки просто показалось, что ты плохо себя чувствуешь, — объясняет господин. — Но раз все хорошо... Тогда ладно. Патрик кивает, отворачивается. Вот черт. Он соврал своему господину. Прямо в лицо сказал неправду — и мысль эта током бьёт по голове, отчего становится хуже. Слишком много беспокойств за такой промежуток времени, мыслей о чувствах. Может, Рикки действительно знает, что чувствует Патрик? Он мог бы попытаться объяснить. И все же... Стоит ли? Может ли Рикки заподозрить что-то, или посчитать Патрика странным? — Г-господин, — Патрик сжимает тряпку. — Могу ли я у вас кое-что спросить? — Да? — Рикки снова смотрит на куклу. Внутри все скручивается, даже не тугой узел — большое количество узлов, сплетённых из проволоки. Страшно. — Как вы думаете, что происходит с куклой, если вдруг, — Патрик резко запинается. — Если вдруг, смотря на другую, кукла чувствует... Слова застревают поперек горла. Мысли спутываются в голове. — Что чувствует? — Рикки выглядит заинтересованным. Вдох — выдох. Патрик настолько сильно крутит тряпку в руках, что появляется ощущение, будто скоро она порвётся. Он пытается понять, что чувствует, смотря на Джона. — В груди колит, — медленно произносит Патрик. — Кажется, что становится жарче. Нет, наоборот! Холоднее... А ещё, а ещё! Хочется быть рядом с... Патрик резко замолкает. Заговорился. Но Рикки ждёт, надо продолжать. — А ещё стучит. Здесь, — Патрик показывает пальцем на грудную клетку, там, где находится сердце. — Везде стучит. Рикки не отвечает. Пытается осмыслить все слова Патрика, сопоставить со всем, что он знает. "Патрик заболел?" — Думает он, однако, о таком и задумываться не хочется. Какое-то... До боли знакомое описание. Где-то читал такое. Читал! В книгах, да! Рикки тут же вскакивает, подходит к полкам, не обращает внимания на Патрика, стоящего сзади, пытающегося понять, что делает господин. И лишь достав с полки нужную книгу, Рикки поворачивается. — Рикки, кажется, знает, что ты имеешь в виду, — господин пролистывает книгу. — Вот! Патрик подходит к ближе, смотрит на строчки. — Тут похожее описание, — говорит Рикки. — Стучит... Сердце? У вас, кукол, наверное оно есть, какая-то шестерёнка. И непонятно, жарко, или холодно! В груди щекочет. Щекочет ведь? — Да! — Кивает Патрик. — Не только колит, но и щекочет. Что это? Рикки снова перелистывает страницу. Его руки дрогают. Пальцем проводит по строчке, перечитывает написанное. — Кхм, слушай, — Рикки неуверенно закрывает книгу, — тут сюжет книги такой... Понимаешь... Это то, чего у вас, кукол, нет. — В смысле? — Патрик наклоняет голову. — Подобное в книге чувствует персонаж, который... — Рикки замолкает. — Который влюблен... Влюблен. Любовь. Патрик бледнеет. Великий Дедушка. Любовь — это не то, что чувствуют куклы. Такого чувства для них вообще существовать не должно. Ха, бред какой-то! Вероятно, симптомы любви — Патрик действительно думает об этом, как о болезни? — схожи с каким-то другим заболеванием, вот... Патрик вылечится от него! Не будет сломанной куклой! Глупость эта любовь. Неправда. Да и... Это же Джон! Джон, кукла, мальчик, раздражающий, глупый... — А откуда ты знаешь что-то такое? — Спрашивает Рикки. — Сердцебиение, жар? Все точно хорошо? Патрик кивает. Тряпка из его рук падает. Рикки кладет руку на лоб Патрика, сам не понимая зачем. Вроде как не горячий. — М-можно я пойду обратно в комнату? — Шепчет Патрик, хотя в другой ситуации ни за что бы не ушел, не очистив комнату господина. Рикки лишь кивает, чувствует, как начинает беспокоиться. Патрик отворачивается, поспешно уходит из комнаты. "Почему куклы не могут любить? Почему правила Дома Теней абсолютны?" Патрик не должен так думать. Вообще, по сути, никак не должен думать — только убираться и... Нет. Не хочет такого. Патрик вздрагивает от столь странных мыслей. Ну вот и все. Правда не хочет только убираться. Он ведь может делать что-то помимо этого? Общаться с другими куклами! Дарить подарки! Влюбляться! Оу... Думать так открыто все ещё волнительно и страшно. Патрик дотрагивается пальцем до журавлика. Нет-нет, так быстро он не примет что-то такое. Но и отказываться от такого чувства не готов. — Я... Люблю Джона? — Патрик кладет голову на стол. — Правда? Если куклы не могут любить, то почему Патрик ощущает чувства, схожие с любовью? И все же, для Дома Теней и господина это неправильно. Возможно карается чем-то. Как нарушение правил. Однако... Кажется Патрику в первый раз хочется нарушить правило.