Тринадцать добродетелей

      — Может, не так уж и вульгарно? — задумчиво пробормотала она, причмокнула губами, распределяя краску, и опустила зеркало, чтобы посмотреть на него. — Как считаешь, Северус?       После его просьбы накраситься помадой Грейнджер, видно, решила, что это его априори привлекает, хотя он просто экспериментировал. К тому же это был чисто эстетический визуальный интерес, идея, так сказать, есть косметику с её лица его не прельщала совершенно. Впрочем, возможно, она просто пересмотрела отношение к более яркому образу, который до сего момента считала неприемлемым для учительницы.       — Гермиона, ты и без всего этого красивая, — использовал он, как ему казалось, идеальный аргумент.       Грейнджер скептично хмыкнула.       — Хочешь оставить это для спальни, чтобы никто больше на меня не засматривался?       — Уверяю тебя, наличие или отсутствие на тебе макияжа никак не влияет на твою привлекательность в целом. Если захотят засмотреться, то сделают это в любом случае.       — Мило, — протянула она и потянулась к нему сама.       Пришлось всё же попробовать эту её розовую помаду на вкус, но Грейнджер на этом не остановилась, а измазала ему ещё и щеку, и шею словно специально. Отстранилась, захихикала и начала оттирать следы просто салфеткой.       — Нет, это совершенно непрактично. Так нас раскроют за минуту после любого нашего случайно синхронного опоздания на обед.       Провела эксперимент, проанализировала данные и сделала выводы. Её упёртость во многих вопросах не могла его не раздражать, но она хотя бы дружила с логикой. Не имейся у неё мозгов, была бы Грейнджер просто симпатичной куклой, к которой он потерял бы интерес через пару дней, неделю максимум, сохранив, в лучшем случае, только животную тягу.       — Впрочем, есть же более стойкие помады, — она задумалась. — Можно попробовать что-нибудь новенькое.       Он поймал руку, прикасающуюся к его скуле, и хотел уже притянуть Грейнджер для нового поцелуя, как она взглянула на часы, ахнула и принялась застегивать мантию, хотя до завтрака ещё имелась куча времени. Пришлось тоже взяться за пуговицы на рубашке, но это только подняло его раздражение на новый уровень — ворот оказался испачкан в этой её краске.       — Полагаю, стойкие они не настолько, чтобы совсем не оставлять следов, а вот отстирывать их потом куда сложнее.       Он указал ей на пятно.       — Ой, прости, — Грейнджер скорчила не слишком-то расстроенную мину и принялась рыться в карманах, чтобы, очевидно, достать палочку и очистить всё уже волшебством.       Но он остановил её, продолжив брюзжать:       — Такая магия плохо влияет на ткань, а у меня, знаешь ли, не бесконечное количество рубашек. Так что не занимайся ерундой, Гермиона, ставя домовиков в тупик, как отмывать эту твою маггловскую…       — Магическая косметика не поражает воображение своим разнообразием.       — Потому что направлена она в основном на внутреннее здоровье, а не на маскировку внешности. Но если тебе так сильно хочется потратить зарплату, то купи себе нормальное белье вместо этого убожества.       Он показал ей на грудь, хотя, конечно, бюстгальтер был уже скрыт за одеждой. Справедливости ради, он действительно был самым что ни на есть заурядным. Грейнджер поперхнулась от возмущения.       — Это удобное белье на каждый день!       — Его удобство я оценить не могу, а вот внешним видом вынужден наслаждаться.       В отличие от Поттеров, которым почему-то была доступна «праздничная» версия, хотя они вряд ли наблюдали Грейнджер в неглиже.       — Я же и так красивая, — она поджала губы, вытянувшись и застыв в напряженной позе.       — Да, но… — до него дошло, что она обладает куда большим ассортиментом рычагов, тумблеров и кнопок давления на него, чем среднестатистические тупицы, на которых он привык срываться.       — Я поняла, — совсем сухо отозвалась Грейнджер и, застегнув последнюю пуговицу на мантии, быстрым шагом покинула спальню.       Может, ему действительно начать пить кофе с утра? Или медитировать, к примеру? Он же даже не сказать чтобы совсем не выспался, да и Грейнджер сегодня в постели вела себя образцово и охотно делилась одеялом. Пытаясь проникнуться идеей смирения, он не стал переодевать рубашку, а просто прикрыл пятно воротом сюртука.       Но его внутренние изменения остались незамеченными. За завтраком Грейнджер вела себя так, словно его не существует, даже не удосужившись отозваться на общее приветствие. А в обед встала из-за стола уже через несколько минут после того, как в Большом зале появился он, немного опоздав, назначая отработки очередному остолопу. Что, опять тот же самый трюк? Они и неделю не состояли в отношениях, а она уже второй раз пыталась продавить свой порядок игнорированием. И кто здесь вел себя неподобающе?       Стремясь снизить уровень стресса, он довел до слез практически весь класс пуффендуйцев и нескольких когтевранцев-первокурсников (прошлогодний рекорд не был побит) перед ужином. Но и тогда ничего не изменилось. Конечно, из-за того, что они были вынуждены придерживаться рамок на публике, можно было бы предположить, что он преувеличивает её негатив, а она просто действительно хорошо играет. Однако, то, что она на него злилась, было очевидно всем.       — Гермиона, поведение мистера Блэра перешло все рамки, но профессор Снейп целиком и полностью поддержал ваше предложение отстранить его от учебы на две недели, — втолковывала ей Стебль. — Зачем продолжать конфликт?       Он прислушивался, точнее, учитывая разделяющее их расстояние и шум, стоящий во время общего приёма пищи, использовал старые шпионские методы, пытаясь понять, что там у Грейнджер происходит.       — Чтобы студент решил, что вести себя подобным образом в принципе допустимо, его наклонности должны были поощрять на факультете годами.       — Дорогая, но дети же не щенки, чтобы их дрессировать. У них есть свобода воли, да и какое воспитание с нашей учебной нагрузкой? Это бремя лежит на плечах родителей.       — Я это понимаю и охотно вхожу в положение. Но хотелось бы, знаете, чтобы профессор Снейп шел на компромиссы не только в самых вопиющих случаях. Но и в принципе научился бы признавать свои ошибки и приносить извинения, а не просто, знаете, выдвигать бесконечные встречные претензии.       Извинения? За что? За объективную правду? Он перестал подслушивать и принялся уничтожать вилкой пирог на тарелке, разминая его в кашу. Её никто не оскорблял и никаких приказов, по крайней мере, сегодня, не раздавал, он просто констатировал факт. Что за драмы на ровном месте? Она только сейчас поняла, что «злословие» его второе имя?       После ужина Грейнджер всё же удосужилась заглянуть к нему в кабинет на минуту или две, скомкано объяснив, что очень занята и будет сидеть до упора за делами, так что составить ему компанию не сможет. Она даже поспешно чмокнула его в щеку, отстранившись настолько быстро, насколько это вообще было физически возможно. Её поведение было до того неубедительным, что он только отстранённо пожелал ей доброй ночи и отпустил восвояси, опасаясь выйти из себя куда серьезнее, чем с утра. Грейнджер продолжала проявлять характер, а он не привык повторять дважды.       Она исполнила свою угрозу. А у него, как на зло, именно сегодня был совершенно свободный день. Ещё и девяти не стукнуло, как он снял рубашку, пригладив розовый след на вороте пальцами, и отдал её на стирку с непонятным, но отчетливым сожалением. Хотя секса у него в последнее время было предостаточно, так что не то чтобы он сильно по ней скучал. К тому же ночевать у него регулярно ей все равно было нельзя из соображений безопасности. Лучше не увеличивать шансы возникновения неудобных ситуаций из-за совместного проживания деканов двух противоборствующих факультетов.       Нет, она не оставила в его покоях никаких личных вещей, чтобы он мог печально их трогать. Белье было свежим и совсем не пахло ею. Да и вернуть власть над кроватью оказалось неожиданно приятно: простор, нужный температурный режим, одеяло в единоличном пользовании. Так что он не мучился от бессонницы без её тепла под боком и прекрасно выспался. Вот только с утра он был примерно на три четверти злее, чем обычно.       Грейнджер же, напротив, опять цвела, вела себя дружелюбно и постоянно улыбалась. Не ему, но тоже хорошо. Впрочем, наступили выходные, так что все были чуть позитивнее, чем в будни. К тому же, как она объявила Макгонагалл, Грейнджер собиралась оставить на факультете за старших старост, а самой сходить прогуляться на Косую аллею. Пользуясь своими законными свободными часами, которыми деканы обычно пренебрегали из-за специфики должности, так что к концу учебного года их накапливалось на неделю отдыха.       Или так было только у него. Но воспользоваться возможностью сейчас он всё равно не мог себе позволить. Это выглядело бы подозрительно и как-то жалко — Грейнджер же его с собой не звала. Да и что они делали бы вместе? Гуляли бы, держась за руки, и ели бы мороженое у Фортескью у всех на виду? Или ему полагалось скрытно преследовать её по пятам?       Поводов для ревности она всё ещё не давала. А, учитывая контекст их, можно сказать, ссоры, направилась она наверняка туда, куда и сказала — в магазин за покупками. Правда, он сильно сомневался, что с целью исполнить его пожелания, скорее, выкинуть что-то назло.       Грейнджер покинула Хогвартс, направившись на выход сразу из Большого зала, не заходя к себе и не удосужившись лично проверить, насколько он принципиален. А ведь Блэр действительно мыл котлы в лаборатории вручную всё утро. Правда, когда она не вернулась на обед, её гриффиндорцы тоже потеряли пару десятков баллов, но это было просто совпадением. Они применяли магию в коридорах ради развлечения, видимо, расслабившись в отсутствии декана.       — Профессор Грейнджер-Уизли, — он подловил её ещё в холле, стоило ей появиться в замке, — нам нужно обсудить пару рабочих вопросов.       Она даже не замедлилась, пролетая мимо него к лестницам.       — Мне сейчас надо разобраться с некоторыми текущими делами, которые я вынуждена была сдвинуть в расписании из-за отлучки, так что не могли бы мы отложить разговор на вечер? Если это, конечно, не слишком срочно.       — Я не отниму у вас много времени.       Он всего лишь хотел обозначить то, что не собирается играть с ней во все эти игры в молчаливые обиды и демонстративное поведение. Манипулятор из неё всё равно был никакой, но эти заскоки раздражали уже его и…       — То есть по-быстрому? Получил, что хотел, и расслабился, Северус? — прошептала Грейнджер в сторону, перебив его внутренний монолог. — А все так многообещающе начиналось.       Её голос звучал насмешливо и игриво. То, что она не совсем в своем уме, было и так очевидно, но чтобы настолько!       — О чём ты говоришь, Гермиона? — прошипел он в ответ, хватая её за руку и таща с лестницы в ближайший проём. — Ты разве не злишься на меня?       Они попали на пятый этаж, хотя поднялись только на два пролёта, а сегодня была суббота, так что они должны были оказаться на четвертом. Нужно было не забыть сообщить Флитвику, что лестницы опять сбоят.       — Нет, — как-то смущенно отозвалась Грейнджер, позволяя ему запихнуть себя в первый же альков, прикрытый гобеленом в пол. — То есть я, конечно, злилась вчера с утра, но потом подумала, что в чём-то ты прав. Я действительно уже целую вечность не покупала красивого белья.       — И мои слова никак не связаны с тем, что накануне ты не пришла, а сейчас предложила отложить встречу? Разве ты уже не приобрела всё, что нужно? — завалил он её уточняющими вопросами.       Попутно накладывая заглушающие и слабые отводящие, чтобы не блокировать коридор для всех желающих им воспользоваться полностью, а лишь немного снижая интерес конкретно к их месту нахождения.       — Связаны, но не из-за обиды. Просто я немного увлеклась, — совсем уж сбилась она, но вдруг продолжила с возросшим пылом: — Ты хоть знаешь, сколько стоит женское бельё? Особенно то, которое не убогое? Кровь единорога по сравнению с ним в перерасчете просто тыквенный сок на фоне элитных вин.       — Сомневаюсь, что трусы и бюстгальтеры запрещены к свободному обороту, — пробурчал он, не ожидавший, что Грейнджер вцепится в его мантию, прижимаясь всем телом.       Хотя, кажется, она сделала это без каких-либо сексуальных подтекстов, просто от переизбытка чувств.       — Когда ищешь, чтобы было и удобно, и красиво, и в чашечку не напихали добрый фунт поролона, складывается ощущение, что именно твой размер изъяли из продажи. У меня есть всего два более-менее приличных комплекта, и это…       — В общем, ты пока не нашла нужное.       — Я и не искала, — фыркнула она. — Решила, что смогу создать его сама, точнее преобразовать. Я все же профессор трансфигурации.       — Гермиона, если бы это было так легко, то, может, не каждый маг, но многие не тратили бы деньги на покупку одежды вовсе. Однако, даже профессиональные волшебники-портные…       — Я и без тебя знаю о сложностях трансфигурации ткани, — в тоне прорезалось недовольство. — И об ограничении по времени, пока преобразование держится, тоже. Но мне же и не нужно постоянство, да и тебе, думаю, тоже. Мне хотелось просто слегка разнообразить гардероб, не тратя на это ни кната. В идеале я могла бы делать из своего скучного белья что-нибудь этакое прямо на себе перед тем, как прийти к тебе.       — А в реальности? — слегка злорадно уточнил он, уже зная ответ.       — А в реальности у меня ничего не вышло, — Грейнджер вздохнула. — Но я не привыкла так быстро сдаваться, так что планировала продолжить эксперимент прямо сейчас.       Горе от ума. Какой ещё женщине пришло бы в голову что-то подобное?       — И что тебе мешало сказать мне всё это сразу, как только ты пришла к своей гениальной идее, а не заставлять меня ждать и мучиться сомнениями?       — Тоже мне мастер коммуникации! Ты сразу срезал бы меня, не дав ни шанса. А сейчас наверняка планируешь издеваться надо мной по этому поводу до конца моих дней.       Конечно, он же был Северусом Снейпом. И она прекрасно знала, что «злословие» — это его второе имя.       — Скорее уж из-за того, что ты умудрилась раздуть историю из ничего. Гермиона, я думал, что ты в глубокой обиде на меня, а с учетом того, что ты сказала Стебль вчера за ужином…       — Причём тут это? — в голосе сквозило неподдельное замешательство. — Она спросила меня о той ситуации с Блэром, и я просто подыграла ей. Не могла же я сказать ей, что, когда все думали, что мы ссорились, мы занимались сексом.       Видит Мерлин, она прямо вынуждала его применять к ней легилименцию, просто чтобы избегать вот таких вот ситуаций в будущем. И он хотел уже закончить с этим абсурдным разговором и проводить её до кабинета, даже не рассчитывая на продолжение, как кто-то зашагал по коридору. Им пришлось замереть за гобеленом, но, как назло, шаги тоже остановились буквально в паре ярдов от них. Раздался какой-то непонятный шорох и… причмокивания?       — Николас, — простонал томный женский голос.       Это не могло быть правдой. Грейнджер хихикнула, защищенная чарами тишины, и уткнулась ему в шею, обнимая.       — Не здесь! — опять попыталась призвать к порядку, очевидно, мисс Эшби.       Действительно, Блэр мог бы и догадаться не целовать свою пассию прямо посреди коридора. Хотя, возможно, он планировал утянуть её в этот самый альков, где прятались они с Грейнджер, но отводящие заставили его изменить планы. И увещевания Эшби тоже, очевидно, ничего не дали, судя по тому, что характерные звуки продолжились с возросшей интенсивностью.       Ему по привычке захотелось выскочить наружу из укрытия и отбить этим негодникам всё половое влечение до выпускного. Но с Грейнджер на пару это было бы не только фееричнее, но и породило бы кучу неудобных вопросов. Особенно учитывая то, что чопорный декан Гриффиндора, ничуть не смущаясь обстановки, целовала его куда-то в нижнюю челюсть, видимо, докуда смогла дотянуться, прямо сейчас.       Он предупреждающе сжал её талию, но Грейнджер восприняла это совершенно превратно. Вместо того, чтобы остановиться, она схватилась за его плечи, вставая на носочки, и тоже затянула в поцелуй. Какое ужасно аморальное поведение! Его руки сползли ниже и легли ей на задницу, подтягивая ещё выше. Грейнджер мелодично простонала, за ней словно специально повторила Эшби, но совсем не так соблазнительно.       Выходила какая-то несанкционированная групповушка, и не сказать, чтобы его это заводило. Впрочем, пока всё не превратилось в свингер-вечеринку, он был не против. Да и Грейнджер, кажется, это нравилось. Правда, его подозрение, что она мечтала о близости с ним ещё со школьной скамьи, только усилилось. В таком антураже, пожалуй, можно было легко вообразить себя студенткой, застигнутой врасплох злобным профессором. Грязная девчонка! Его вот в то время как-то больше занимали мысли о войне и всём сопутствующем.       Блэр и Эшби, наконец, перестали слюнявить друг друга и убежали дальше. Но они с Грейнджер и не подумали остановиться, пока по коридору быстрым шагом не прошёл ещё один человек, не ясно даже, студент или преподаватель.       — Кто бы мог подумать, что мисс Эшби такая отходчивая девушка, — он заставил себя чуть отстраниться от Грейнджер.       Зажимать её в углу было, конечно, увлекательно, но вот перспектива трахаться, стоя у холодной каменной кладки, выглядела как-то не очень привлекательно. Даже несмотря на то, что сейчас он не был пьян и мог сообразить применить парочку магических трюков. Например, наложить левитационные чары на одежду, избавляя себя от необходимости держать её полностью на весу.       — Или у них совершенно нездоровые отношения, — Грейнджер поправила отвороты его мантии. — И он принуждает её.       — Думаю, нам стоит провести с ними воспитательную беседу. С каждым по отдельности.       — Да, а то мало ли что из этого может выйти.       Они одновременно потянулись друг к другу и снова поцеловались.       — Гермиона, мне совершенно плевать на твоё нижнее белье. Возможно, какое-то кажется мне более сексуальным, но, честно говоря, это заботит меня только первые несколько секунд после того, как ты оказываешься без мантии. То, что находится под тряпками, привлекает меня куда больше.       — Я догадалась, что ты просто нашёл тогда повод испортить мне настроение, — она оттянула его нижнюю губу, прихватив её зубами, и опять хихикнула. — Хочешь потратить пару секунд и посмотреть на второй комплект, что у меня есть?

* * *

      Он с сомнением оттянул один из множества тонких ремешков, оплетающих её тело. Ни на трусах, ни на бюстгальтере никаких кружев не было совсем, а ткани едва хватало на то, чтобы прикрыть соски и лобок, зато этих ниток было с перебором.       — Не нравится? — Грейнджер доверчиво заглянула ему в глаза, ожидая вердикта.       Они наконец-то оказались в её комнатах, но до спальни так и не дошли. Ему пришлось остаться в гостиной, пока она переодевалась, чтобы устроить перед ним дефиле.       — Думаю, мне стоит сразу узнать, сколько это стоит, так как у меня имеются сильные подозрения, что всё это… великолепие не переживет мою страсть, — вышло слишком язвительно.       — Оно крепче, чем кажется, — прыснула Грейнджер.       — Правда? — он подцепил пальцем перемычку между чашечками, точнее, их подобием, и потянул на себя.       Никакого предупреждающего треска не раздалось, но она всё же поспешно шагнула к нему.       — Если специально не рвать, — отчитала его Грейнджер и начала демонстративно аккуратно расстегивать сюртук.       — Я всё же предпочел бы снять это с тебя заранее. Не хотелось бы потом брать заём в Гринготтсе и выплачивать его годами с учительской зарплаты.       Она не удержалась и рассмеялась в голос, но отпустила его одежду и взялась за застежки на бюстгальтере. Несколько сцепленных между собой ремешков охватывали даже её шею, так что там были отдельные крючки или что-то подобное.       — Всё ради сохранения твоего бюджета, — Грейнджер снова улыбнулась и аккуратно спустила лямки с плеч. — И ты тоже раздевайся.       — С чего бы такая заинтересованность? Раньше степень моего оголения тебя не волновала.       — Раньше я не хотела сделать тебе подарок.       — Подарок? — он практически смутился, но скинул мантию и перебросил её через спинку кресла.       Не часто его баловали подобным, тем более женщины. По всей логике это он должен был дарить Грейнджер те же банальные цветы и сладости, а, в идеале, что-нибудь вроде драгоценностей. Но пока что обеспечивал её только оргазмами, хотя она, вроде, была не против такой динамики отношений.       — А ты решил, что я просто так ходила на Косую? Белье-то покупать я и не собиралась.       Грейнджер скинула бюстгальтер полностью и опять скрылась за дверью в спальню, принявшись рыться в шкафу, судя по шуму. Он снял сюртук и взялся за пуговицы на сорочке, когда она снова появилась на пороге, теперь обёрнутая в плотную чёрную ткань.       — Я не была уверена в размере, но решила, что цвет тебя точно устроит, — Грейнджер покрутилась вокруг себя, разводя полы мужской рубашки в стороны, оголяя живот и грудь. От трусов она тоже уже избавилась. — С ним никакие помады не страшны и в твой стиль вполне вписывается.       Он не был уверен, что его привычки в одежде можно было назвать стилем, а не практичностью. Но Грейнджер, при всех её странностях в выборе нарядов, определённо умела произвести впечатление. Вот и сейчас он почувствовал, что возбуждение, и так разбуженное её наготой, многократно возросло просто потому, что она стояла перед ним в одной «его» рубашке. Нравились ли ему эти мелочи в принципе, или они привлекали его только потому, что были связаны с ней? Ему-то казалось, что, разменяв пятый десяток, он уже определился со всеми своими сексуальными предпочтениями, но, видимо, нет. Наверное, правду говорят, что для волшебника это ещё не возраст.       Грейнджер поправила локон волос, выбившийся из пучка, проведя пальцами по щеке. Рукава были длинны ей, так что манжеты полностью прикрывали ладонь. Это отчего-то выглядело так невинно, что ему опять захотелось опорочить всё своей похотью. А ещё стало очевидно, что до спальни было слишком далеко идти. Он помахал ладонью, подзывая её к себе. Она нетерпеливо зашагала к нему.       И тут же ахнула, когда он не просто с лёту наклонил её над спинкой кресла, даже не поцеловав и не приласкав, а фактически перегнул через, положив как раз поверх своей мантии. Её ноги теперь болтались над полом, так что она попыталась было вернуть себе опору, но он схватил её за бедра, заставив опять нырнуть вниз головой, опираясь руками о сиденье. В этой позе положение её задницы было очень удобным, будто габариты мебели подбирали специально под его рост.       — Северус!       — Всё это, конечно, очень мило, Гермиона. Но ты опять вела себя скверно. Испытывала мое терпение и заставляла переживать из-за ерунды.       Ладони огладили ягодицы и с силой сжали их, оставив на бледной коже розовые следы. Совсем как её помада. Грейнджер сдавленно пискнула, пытаясь схватиться хотя бы за подлокотники, чтобы приподняться.       — Ничего подобного. И вообще ты первый мне нагрубил.       — Думаю, нужно тебя наказать, — продолжил он, словно не слыша её.       — Только попробуй меня отшлепать, и твоему бледному тощему заду тоже не поздоровится!       Звучало грозно. Но рубашка сползла ей на лицо, рукава явно мешались, и при этом, к примеру, лягнуть его в отместку она даже не попыталась.       — Не думаю, что это будет уместно сейчас.       Пальцы коснулись промежности. К сожалению, она была ещё совсем сухой, так что пришлось потратить немного времени. Но, на их общее счастье, пузырек Смягчающего бальзама он теперь всегда носил с собой, просто на всякий случай, что существенно ускорило процесс. Поняв, что порка откладывается, Грейнджер с охотой отозвалась на ласки, все же найдя точку опоры повыше, приподняв торс и выгнувшись. Её ноги теперь неловко цеплялись за него, а вся она балансировала, как гимнастка. Хотя, скорее, как птица на жерди. Он не удержался и опять размял её задницу, впиваясь пальцами в податливую плоть.       И всё же слишком поспешно взялся за ширинку. Член подрагивал и истекал смазкой, перепачкав ему бельё. Ждать больше он уже не мог. Грейнджер вскрикнула и опять сползла вниз, опустив голову, когда он вторгся в неё, сразу заполнив полностью. Хотя даже так он сделал это не так резко, как накидывалась на него она сама. Правда, скорее, чтобы обеспечить комфорт для себя же, а не из соображений заботы о ней. Ей-то наверняка было неудобно из-за позы в принципе. Кровь, скорее всего, уже стучала прямо в висках, на живот, которым она лежала на достаточно широкой, но всё равно неудобной спинке кресла, давил собственный вес.       Грейнджер жаловаться не собиралась, а, наоборот, капризно заныла и заёрзала, требуя большего, недовольная заминкой. Он погладил кожу на бёдрах, смутно чувствуя, как сокращаются мышцы влагалища. Пожалуй, он мог бы кончить только от этого.       — Северус, — уже куда покладистее позвала она.       Это сработало, как спусковой крючок. Он вжал её в обивку, сразу взяв высокий темп. Грейнджер высоко застонала и вытянула ноги, видимо, не теряя надежду опуститься на бренную землю, но не преуспевая в этом. Это мешало ему, так что он поспешно закинул одно из её коленей на ту же спинку, распластав её ещё сильнее. Вряд ли это добавило удобства для неё, зато ему стало приятнее. И уже, хотя куда уж больше, и глубже. Последнее она, видимо, тоже оценила. Или дело было в том, что он задевал клитор на каждом толчке, стимулируя её дополнительно.       Оргазм заставил, кажется, каждую мышцу в её теле напрячься. И если бы он не держал её, крепко хватая за бёдра, то Грейнджер просто свалилась бы с кресла, совсем потеряв контроль и ослабнув. А вот ему даже хватило выдержки, чтобы успеть вытащить член и кончить ей на поясницу. Сперма стекла вниз, к лопаткам, пачкая всё ещё надетую на неё чёрную рубашку, пока он восстанавливал дыхание.       Грейнджер тоже глубоко вздохнула, и он отстранился, стаскивая её вниз и ставя на ноги. По задумке. Она пошатнулась, и он прижал её к себе спиной, не беспокоясь о семени.       — Если это было наказание, — конечно же, ей нужно было высказаться прямо сейчас, — то, пожалуй, я буду заставлять тебя волноваться почаще.       Он молча придержал её за плечи одной рукой и, немного развернув от себя, шлёпнул по заднице. Грейнджер мгновенно взвилась, пытаясь отомстить, но опять оказалась прижата к креслу, теперь лицом к нему. И сама накинулась на него с запоздалыми поцелуями.