Тринадцать добродетелей

      — Это?..       — Мой дом, — объяснил он, заводя её в прихожую. — Добро пожаловать.       Гермиона кивнула и незамедлительно начала расстегивать его брюки. На этом разговор, естественно, оказался закончен. Спонтанный секс у входной двери не был для них в новинку, но сейчас было совершенно иное дело. Когда он в отместку забрался ей под юбку, она натурально вскрикнула. Настолько оказалась перевозбуждена. Пришлось отложить не только болтовню, но и всякие прелюдии, включая поцелуи.       — Мобилокорпус, — медленно и чётко проговорил он, чтобы действие чар не стало для неё сюрпризом.       Но, конечно, когда Гермиона подлетела в воздух, она всё равно испуганно забарахталась, пытаясь найти точку опоры. В этом заключалась основная проблема этого заклинания в разрезе использования оного для плотских утех. Несмотря на кажущуюся полезность, заключающуюся в освобождении от необходимости держать на весу партнёра, превращать его в этакое подобие воздушного шара на слабой нитке было сомнительной затеей. В результате нормально трахаться не выходило, так как приходилось цепляться за левитирующего мёртвой хваткой. Или упирать его во что-нибудь, будто швартуя корабль. Учитывая, что находиться он мог только строго в горизонтальном положении, это превращалось в нелепую стыковку в условиях частичной невесомости.       Благо, сейчас особо изворачиваться было не нужно.       — Расслабься, — посоветовал он. — А если хочешь продолжать суетиться, то лучше разденься.       Она фыркнула и взялась за мантию, но тут же поджала ноги и застонала. Под действием его палочки дилдо, до сих пор находящееся в ней, стало увеличивать амплитуду фрикций и ускоряться. Конечно, не слишком резко, чтобы не причинить ей боль. Однако, учитывая, что она пребывала в состоянии гиперчувствительности, любое его действие приносило и муку, и наслаждение одновременно.       Несколько долгих секунд Гермиона не могла собраться и лишь охала, запрокидывая голову. Кажется, у неё на глазах даже навернулись слёзы, но она жмурилась, так что было непонятно, влажные ресницы или нет. Он немного помог ей, встав в изголовье и придержав за шею для стабильности. И даже как можно более нежно распутал причёску, с которой слетела уже вся фиксирующая магия, чтобы помассировать затылок. А потом вновь взмахнул древком. Правда, на этот раз лишь помог пуговицам и прочим застёжкам расстегнуться. Обычно он предпочитал раздевать женщину вручную. Это было и приятнее, и безопаснее для одежды. К тому же выпутываться из рукавов и выпрыгивать из штанов или юбок всё равно приходилось самостоятельно. Вот и сейчас лишь мантия соскользнула с плеч Гермионы и упала на пол, когда она догадалась опустить руки.       — Я сейчас… Я… — забормотала она словно в полубреду.       Конечно, ей не требовалось много времени, чтобы дойти до края. Она не кончила до сих пор наверняка исключительно потому, что боялась сгореть со стыда, сделав это на глазах у десятков людей. И сам факт того, что это происходило в реальности, а не в чересчур смелых фантазиях, возбуждал её ещё сильнее, заводя в эдакую пошлую рекурсию. Но он предоставил ей практически мгновенный выход из неё, наложив ещё одни чары. Циркумрота вращала объекты, но ему достаточно было лишь слегка поводить дилдо из стороны в сторону, чтобы Гермиона застонала, вскинула руки, наугад хватаясь за него, и обмякла.       Он остановил стимуляцию, отцепил её пальцы от своей мантии и сжал ладони, ожидая, когда она придёт в себя. Сейчас стоило отправиться в спальню, чтобы расположиться с удобством и избавиться от лишней, то есть всей, одежды. Да и Гермиона наверняка хотела освежиться после изматывающего во всех смыслах заседания и, например, выпить, чтобы отпраздновать. Никаких дельных закусок он предложить не мог, но, кажется, где-то в платяном шкафу была привычно припрятана бутылка огденского. Так что исполнить это её желание он мог, даже не вставая с кровати.       Вот только кровать была далеко, а Гермиона уже лежала перед ним, распростёртая, раскрасневшаяся и пьяная от удовольствия. От этого зрелища его член восстал не хуже феникса из пепла, так что терпения не хватило ни на что из задуманного. Руки сами собой заскользили дальше по разгоряченному телу, пока не распахнули блузу и не обхватили мягкую грудь. Кружева бюстгальтера сдавили налитые соски. Гермиона со стоном выдохнула и посмотрела на него. Ракурс наблюдения, видимо, показался ей забавным, так как она хихикнула, но ничего не сказала. Наоборот, повторила его приём и вновь целенаправленно потянулась к ширинке.       Действовать в таком положении ей, естественно, было неудобно. Но единственное, чем он помог — опустил её чуть ниже, чтобы лицо оказалось как раз на уровне бёдер, как и во время утех на обеде. Этого, учитывая, что возбуждение тлело в нём всё с того же полудня, должно было хватить. И действительно, как только освободившаяся от белья головка мазнула по нежной коже, он уже готов был кончить. И сдержался только чудом. Уж слишком хотел посмотреть, что будет дальше. Язык и губы тщательно изучали ствол, мошонка касалась лба. Член сочился смазкой, оставляя следы на её прекрасном лице. Было в этом что-то неправильное, извращенное и невыносимо привлекательное, хотя от обычных оральных утех отличалось только положением в пространстве партнёрши.       Наконец, Гермиона решилась и, сильно запрокинув голову, вобрала член в рот. Неглубоко, так как никакой дополнительной магии к её горлу он не применял. Но это стало последней каплей. Он дёрнул бедрами, финишируя, однако тут же отстранился, чтобы она не подавилась. Семя испачкало ей рот, блестящие от слюны губы, щеку и даже попало на уже порядком растрёпанные волосы. Кажется, столько спермы не скапливалось в его яйцах с первой их близости. Это чуть ли не в буквальном смысле выжало из него все соки, судя по возникшей слабости в теле.       Защищая от брызг хотя бы глаза, Гермиона вновь зажмурилась и не спешила опять посмотреть на него. Очевидно, ожидая, когда он соизволит убрать за собой. Нужно было сделать это, сказать что-то игривое, опустить её на пол и наконец-то отвести их обоих в ванную. Опять он строил планы, которые не собирался выполнять. Грейнджер внесла столько хаоса в его жизнь, что он и сам стал ужасно порывистым и сумасбродным. Так что вместо всего этого прижал всё ещё подрагивающий от оргазма член к чистой щеке и размазал большим пальцем белесую жидкость по другой.       — Хочу ещё, — хрипло выдал он вслух, не успев обдумать мысль.       Видимо, шутки про то, что кровь покидала мужской мозг, когда приливала к паху, были не далеки от правды. Теперь он тоже ощущал себя одурманенным.       — Я не против, — пропела она неожиданно глубоким, томным тоном.       — Ты устала, — всё же сообразил напомнить он.       — Нет.       — Не ври, — подушечка пальца обвела губы.       Обычно ей не нравился вкус семени, но сейчас Гермиона об этом даже не заикнулась.       — Я, наконец, развелась, и готова отмечать это событие хоть весь день.       Он хмыкнул и привычно вытянул палочку из рукава, чтобы всё же избавиться от подсыхающей спермы. А потом обошёл Гермиону и одним резким движением задрал на живот юбку. Но за трусы взялся уже медленнее, а стянул их и вовсе деликатно. Впрочем, когда неподвижное дилдо покинуло лоно, она всё равно выгнулась, мешая ему, так, словно он был особенно груб. Игрушка без лишней аккуратности отправилась на пол, его руки успокаивающе огладили её бедра.       — Вот чёрт, — выдохнула она, наверняка ощущая уже непривычную пустоту.       Он чуть развел левитирующие ноги в стороны и провёл пальцами по розовым складкам. Смягчающий бальзам избавил её от излишнего трения, так что воспаления и травм удалось избежать. Но половые губы всё равно были распухшими, а вход расширился, адаптировавшись к размерам фаллоса. Всё было как будто подготовлено для его визита, но это являлось обманчивым ощущением.       — Тут ты устала точно, — он легко коснулся клитора, и Гермиона вновь дёрнулась. — Думаю, стоит тебя немного расслабить, — и опустился вниз.       Не то чтобы он никогда не стоял перед женщиной на коленях. Может, не в каком-то другом, но в этом смысле точно приходилось. По его мнению, это была довольно удобная позиция, учитывая, что магия позволяла сделать её приятной для всех участников процесса. По крайней мере сберечь коленные суставы волшебству удавалось. Но ещё никогда он не приступал к делу с ощущением какого-то сакрального единения. Сегодня он заявил на Гермиону свои права. И сам сблизился с человеком настолько, насколько ещё никогда не позволял себе. Они были обнажены друг перед другом, реально и фигурально. Это могло больно ранить, но дарило уникальные ощущения, поэтому хотелось рискнуть и испить эту чашу до дна.       Бедра оказались у него на плечах, он с силой сдавил её бока, чтобы притянуть ближе, компенсируя действие Мобилокорпуса. Когда язык коснулся вульвы, Гермиона попыталась сдержаться и закрыла рот рукой. Но из-за этого лишь невразумительно замычала.       — Тут ты можешь кричать так громко, как захочешь, — он хмыкнул, резко прервавшись. — Никто нас не потревожит.       — Да, — тут же отозвалась она и потянулась к его волосам. Видимо, это дарило ей ощущение контроля.

* * *

      Закончив в прихожей во всех смыслах и неоднократно, они собрались с силами и всё же добрались до спальни. И там продолжили не трахаться, а заниматься любовью. Медленно и особенно чувственно, как он всегда и хотел. Тут, в его владениях в полном смысле слова, расслабиться и позволить ему вести смогла не только Гермиона, избавившаяся от нервотрепки с бракоразводным процессом, но и он сам ощутил неведомое ранее спокойствие. Казалось бы, Хогвартс был его вотчиной долгие годы, и в свои комнаты там он врос куда сильнее, чем в «летний домик», где жил от силы месяца два в год. Но, учитывая, что они с Грейнджер оба являлись деканами, состояние полной боеготовности преследовало их в школьных стенах постоянно. Так ещё и половая связь двух неженатых преподавателей, даже без учёта кучи иных усугубляющих факторов, ощущалась социально неодобряемой. Её этот флёр запретности заводил, а на него, оказывается, давил куда сильнее, чем казалось всё это время до.       Как бы там ни было, не слишком интенсивный секс-марафон продлился до вечера. Однако взять рекорд у них не вышло — пришлось прерваться. Хотелось есть, да и количество сов за окнами начало ужо напрягать. Полную недоступность они себе, конечно, позволить не могли. Впрочем, игнорировать почту собирались так долго, как только возможно. Если он управился довольно быстро в силу привычки, то Гермиона принимала душ рекордное количество времени. Так ещё и занялась прочими повышающими уровень гигиены и комфорта процедурами, словно сознательно издеваясь над ожидающими птицами.       По крайней мере то, что она после ванны влезла в его на сей раз белую рубашку, было весьма комфортно для его глаз. Несмотря на то, что это оказалась часть застиранной рабочей формы, которую он оставил валяться в шкафу ещё в прошлом году, на ней она выглядела как будто свежее и новее. Особенно хорошо смотрелись просвечивающие сквозь слегка влажную ткань соски — Гермиона не удосужилась приложить усилия, чтобы тщательно вытереться после водных процедур.       — Тут так уютно, — произнесла она с удивлением, когда они добрались до гостиной уже в более адекватном состоянии.       — А чего ты ожидала?       Он встал позади, примериваясь, чтобы удачно схватить её за задницу. Хоть они вроде как взяли передышку, мягкие изгибы слишком соблазнительно мелькали под полами рубашки, демонстрируя отсутствие и нижней части белья. Хотя стоило признать, если бы она натянула на себя эти свои «удобные» тряпки, это только хлеще спровоцировало бы его.       — Мрачную дыру, — бескомпромиссно выдала Гермиона. — Впрочем, это было бы слишком стереотипно. Но вот некоторая запущенность в любом случае напрашивалась. Учитывая, что ты почти круглый год проводишь в Хогвартсе.       — Прости, что в очередной раз не оправдал твои ожидания, — он всё же не удержался и сжал ягодицу, наблюдая, как розовеет белая кожа под пальцами.       Она пискнула и шлёпнула его, не глядя, по ноге в опасной близости от паха.       — Пока что это по большей части приятные сюрпризы, — Гермиона мгновенно сменила гнев на милость и потянула его к себе, чтобы поцеловать.       Хотя в принципе она была права. Его старый дом в Паучьем тупике полностью отражал заявленную ею характеристику и, наверное, в принципе лучше подходил под его образ (как и кофе, которое она также пыталась ему навязать). Место темнее и недружелюбнее ещё было поискать. Настолько, что даже он сам не любил возвращаться туда на каникулах, пусть это и было его условное родовое гнездо. Именно поэтому, когда весь старый промышленный район в Коукворте пошёл под снос, он не стал изворачиваться и пытаться защитить жилье магией, а позволил этому случиться. К счастью, маггловские документы на имущество были в порядке — не зря мать озаботилась этим вопросом, так что компенсация позволила ему купить замену.       Та располагалась в сельской местности, можно даже сказать в глухом углу, вдалеке от всех благ цивилизации. Да и само здание находилось не в лучшем состоянии. Но он был волшебником, так что такие мелочи не имели для него никакого значения. А изолированность только играла на руку — подальше от магглов и под защитой мощных чар спалось куда лучше. Не Хогвартс, конечно, по части безопасности, но зато тут не было толпы пубертатных катастроф. Пусть даже все плюсы этого он смог оценить только сейчас.       В общем, на волне благодушного настроения в момент покупки он удосужился не только по минимуму обустроить быт, но и облагородить окружение так, словно действительно собирался жить тут в длительной перспективе. А не свалиться от сердечного приступа посреди школьного коридора, не дожив и до семидесяти, и стать очередным замковым приведением. Следы этого душевного порыва и отметила Грейнджер. Удобная большая кровать, книжные полки с волшебной защитой от пыли, тайком купленной в магазине Уизли, кресла, будто только доставленные из мебельного салона, совершенно новая кухня.       Гермиона устроила себе полноценную экскурсию и даже не попыталась скрыть по-хозяйски оценивающий взгляд. Кажется, она уже примеривала, куда положить вещи. А он не собирался её ни в чём ограничивать. Сам же предлагал съехаться пораньше, так ещё и затащил сюда при первой подвернувшейся возможности. Теперь отступать было поздно. Да и не очень-то хотелось. Если она каждый день будет разгуливать тут в подобном виде… Пресытиться этой женщиной, как приторными сладостями, он теперь совершенно не опасался.       — Запастись продуктами я не догадался, — предвосхитил он её интерес.       Гермиона уже сунула нос в половину шкафчиков и подбиралась к плите.       — Есть чай и галеты, — выдала она, успев проанализировать обстановку. — Давай перекусим и сходим в магазин.       Он задумался, откуда тут взялось печенье, но послушно подчинился просьбе, взявшись за чайник.       — Но сначала, полагаю, мне придётся избавить нас от этого, — Гермиона кивнула на окно.       Стёкла спрятались за занавесками, но и за ними не сложно было заметить мечущиеся тени взбудораженных птиц. В свою очередь уловив движение в доме, они засуетились, привлекая внимание.       — Удачи, — хмыкнул он, указав на ещё одну коробку с печеньем, стоящую на подоконнике. Угощение для сов.       Он не испытывал большой любви к этим своенравным созданиям, но вынужден был предпринимать меры, чтобы спасать пальцы от крепких клювов каждый раз, как прибывала корреспонденция.       — Спасибо, — буркнула Гермиона, швыряя на стол дамскую сумку, найденную ею в складках забытой на полу в прихожей мантии.       Он не скидывал на неё обязанности, лишь предполагал, что едва ли кто-то осмелился написать ему лично. Так и вышло. Среди всех тех, кто видел их в Министерстве вместе, не нашлось людей, считающих уместным попытаться выяснить информацию персонально у Северуса Снейпа. Скверная репутация всё больше и больше работала на него. Справедливости ради, Грейнджер тоже написали в основном хорошо знакомые люди — бывшие родственники по мужу, друзья и друзья друзей, до которых новости дошли через вторые руки. Должно быть, часть из них вообще просто поздравляла или выражала сочувствие в связи с разводом, без лишних дополнений. А кто-то лишь пытался задавать наводящие вопросы, не решаясь спросить напрямую. По крайней мере, такие выводы он сделал, слушая её насмешливое бормотание, комментирующее содержание писем.       Но, естественно, были и те, кто в лучшем случае удивился их выходке возле зала суда. Поттеры и бывший муж, вероятно, оказались крайне возмущены. А уж фирменный вопиллер от Молли Уизли узнать было не сложно. Хоть Гермиона и заткнула его мгновенно одним точным заклинанием, не дав сказать ни слова. Она ответила всем, но на эти три сообщения удосужилась написать лишь несколько слов. Должно быть, весьма едких.       — Не жалеешь? — не выдержал и спросил он, устав вертеть в руках чашку с остывшим чаем. — Многие не одобрят наш союз, — как пророчила Минерва и подсказывал здравый смысл.       Учитывая, что сегодня он подтолкнул Гермиону действовать в весьма опрометчивой манере, нужно было прикрыть тылы, чтобы её недовольство не обратилось против него же.       — Нет, не жалею, — резко ответила она, но всё же дополнила: — До мнения посторонних мне нет дела. А если кому-то из близких будет не по душе мой выбор, он всегда может перестать общаться со мной.       Это не означало, что она не расстроится из-за подобного в принципе. Но пока что Гермиона вела себя последовательно и, кажется, действительно была готова перевернуть свою жизнь ради него.       — Социальная изоляция не так привлекательна, как может показаться.       Наконец-то вывести их тайный роман в публичное поле было прекрасно. Но удобнее всего ему было бы присвоить её себе полностью, отрезав от ненужных связей. Все эти отлучки к «друзьям» и порождаемые ими слезы и переживания уже осточертели. К тому же полная оторванность от общества ей не грозила — у неё в любом случае оставалась работа. Предлагать Грейнджер поприще домохозяйки ему и в голову не пришло. Она была из той категории женщин, лепить из которых милых женушек было даже несколько опасно. Если её мозги не будут постоянно заняты, то обязательно додумаются до чего-то неприемлемого. Тем более, что в Хогвартсе он мог присматривать за ней хоть круглосуточно. Жаль, едва ли она задержится в школе надолго.       Но, с другой стороны, если весь её мир сузится до него одного, это повлечёт за собой глубокие последствия. Для них обоих. Быть для кого-то «самым близким» ему и самому ещё предстояло научиться.       — Не волнуйся, я не собираюсь изображать недопонятого гения, — фыркнула она. — Просто не нахожу ничего плохого в том, чтобы очистить своё окружение от тех, с кем мне не по пути.       — Заодно можно сократить списки приглашённых на свадьбу, — съязвил он.       — И не надейся, что Поттеров там не будет, — она показала язык.       Видимо, их письма всё же не были такими неприятными по содержанию, как он представил.       — Вот как, — протянул он. — Что ж, учитывая, что я не увидел выражение лица мистера Поттера, когда он понял, с кем ты изменяешь его дорогому другу и шурину, полагаю, это будет неплохая компенсация. Уверен, он будет просто в восторге, когда мы отправимся проводить первую брачную ночь.       — Перестань воспринимать его школьником, — она закатила глаза. — Он взрослый мальчик.       Гермиона махнула палочкой. Раскиданные по столу письменные принадлежности аккуратно собрались в кучу и организованно отправились внутрь сумки. Хотя он уже рассчитывал, что всё это полетит ему в лицо. Видимо, поэтому не удержался и продолжил тему:       — Может, ещё предложишь взять в шаферы бывшего мужа, а его новую благоверную сделать подружкой невесты?       — Это было бы чересчур, — её выдержке позавидовали бы многие. — Впрочем, помимо сестры, я наверняка позову несколько его братьев и, возможно, даже родителей.       — Молли не попыталась тебя проклясть?       — Нет, с чего бы? Мы с ней очень тепло пообщались перед последним заседанием.       — А потом она послала тебе вопиллер, — напомнил он.       — Это от Джинни, — Гермиона легкомысленно отмахнулась. — И в нём она не осуждала меня, а возмущалась, что я ничего ей не рассказала. Опять.       Фамильное сходство спутало его, заставив ошибиться. Да и от особенностей дружеских пактов на информационный приоритет среди женщин он был максимально далёк, так что вынужден был признать поражение и замолчать.       А вот Гермиона продолжила атаку:       — Но на свадьбе наверняка удастся сделать много забавных колдографий. Я также подумываю сделать пару снимков на память на нашей первой встрече с моими родителями, — она мило улыбнулась и отхлебнула из своей почти полной кружки.       К своему стыду, он подзабыл об этом пункте обязательной программы, так что выдал более откровенно раздраженно, чем хотел:       — И когда же мы собираемся отправиться в Австралию?       — О, этого не потребуется, — Гермиона выглядела, как сама невинность. — Мама и папа сами прилетят проведать меня в августе.       Он смерил её тяжёлым взглядом. Видимо, изначально его не собирались ставить в известность до последнего, чтобы припереть к стенке в нужный момент. На ситуацию Блэра и Эшби рассчитывать не приходилось. Едва ли родственники примут их связь за подростковый каприз и закроют глаза на выкрутасы проблемной дочурки.       — Что-то не так, милый? — она похлопала ресницами.       — Прилетят к тебе? То есть про меня ты им ещё не сообщила? — он тоже перешёл на обманчиво-ласковый тон.       — Как раз собиралась, — в её тоне проскочила нервозность. — Но на сегодня, думаю, с письмами покончено.       Он хмыкнул, предчувствуя веселье. Чтобы не давать ему фору, Гермиона резко встала и посмотрела на часы, висящие над столом:       — Надо поспешить. Если провозимся ещё полчаса, замучаемся искать работающий магазин.       Она нисколько не преувеличивала проблему, так что действительно пришлось поторопиться. Нужно было одеться в соответствии со статусом и трансгрессировать в более обитаемые места. Впрочем, хотя мантии им пригодиться не могли, по пути обратно в спальню они ещё и собрали разбросанные вещи. Он заметил, как Гермиона украдкой сунула трусы с дилдо, тоже так до сих пор и покоящиеся на полу, в сумку, и улыбнулся. Раз ей так понравилось, то стоило расширить линейку спецсредств.       Его обычный твидовый пиджак привёл её в неуместный восторг. Она в буквальном смысле убирала с него пылинки и разглаживала лацканы, без преувеличения, несколько минут. А на крыльце, быстро окинув взглядом уж точно ожидаемо неухоженный сад, Гермиона взяла его под локоть, явно пытаясь изобразить благообразную супругу заранее. Он не дал ей надеть маску чопорности, прижав к стенке и забравшись под юбку сразу после перемещения. Она задохнулась от возмущения и умчалась в магазин, попутно отчитывая его за неподобающее поведение, будто была святой. Но где-то между овсянкой и морковью сама схватила его за руку и зарделась. Сложно было сказать, что Грейнджер опять себе нафантазировала. Однако этот, казалось бы, обыденный поход в магазин куда больше походил на полноценное свидание, чем их сегодняшний же вымученный обед.       — Давай проясним ситуацию заранее: ты же совершенно не умеешь готовить, да?       Сделать такой вывод было не сложно, учитывая непоследовательность, с которой она выбирала продукты. И её явную симпатию к полуфабрикатам.       — Даже яичницу нормально пожарить не смогу, — не стала юлить она.       — Мисс Грейнджер, вы не перестаете меня удивлять, — процедил он.       — Теперь не возьмёшь меня в жены? — она усмехнулась, но вскинула голову, будто действительно опасалась этого.       — Нет, но думаю, стоит заранее подсчитать, сколько средств у меня уйдёт на походы по ресторанам.       — Я вообще-то тоже не бедствую, — возмутилась она. — И могла бы вкладывается материально, если бы ты взял на себя…       Что-то подсказывало ему, что Рональд, как истинный сын своей матери, прекрасно вёл домашнее хозяйство, даже несмотря на выбранную профессию.       — Я тоже не умею готовить, — перебил он её.       Гермиона вытаращилась на него в полном шоке.       — Ты же зельевар!       — И что? Питательная ценность и вкусовые качества зелий как правило весьма сомнительны.       — Мы обречены на голодную смерть, — она страдальчески вздохнула.       — Для выяснения подобного люди и начинают жить вместе до брака, — напомнил он.       Это её явно не успокоило.       — К слову, насчёт финансов, — продолжила она даже с какой-то опаской. — Кто-нибудь из нас взял с собой маггловские фунты?