В голове ветер

Рыбачить без Паймон было непривычно, но, наверное, сегодня Люмин не стала бы жаловаться что ее нет. Во всяком случае Тарталья не был таким шумным, экзальтированным и не комментировал так оживленно каждое ее действие пронзительным тонким голоском. — Иногда я задумываюсь, почему когда ты увязываешься за мной куда-нибудь, Паймон всегда так загадочно исчезает и оставляет нас наедине? — заметила она, насаживая на крючок последний комок пахучей болтушки. — У нее на тебя аллергия? Ты так сильно ее пугаешь? Его ярко-синие глаза блеснули весело. — Я открываю ей счета в лучших ресторанах Ли Юэ чтобы провести с тобой время наедине, — непосредственно признался Тарталья, прежде чем ловко забросить еще одну удочку в лениво текущую реку. — Фатуи платят за свои удовольствия, знаешь ли. Помолчав, Люмин вздохнула. Поручение гильдии на ловлю рыбы для местного ресторана едва ли принесет столько выгоды, но деньги Тартальи — деньги Фатуи — никогда не соблазняли ее достаточно сильно чтобы взять их вопреки самоуважению. Все, что случалось между ними двумя, всегда оставалось без корысти. — Невероятно, — медленно проводила она взглядом болтающийся в прозрачной воде поплавок. — Меня попросту продали за еду. — За очень дорогую и вкусную еду. Паймон говорит: лучше бы мне быть вашим союзником, а не врагом, и она права. Если кто-то захочет тебе навредить… — Как насчет того парня, которого ты каждый день видишь в зеркале? Почти бесшумно Тарталья оказался вдруг прямо за ее спиной. — Ну, он не так плох, — крепкие руки грубовато сжали ее талию объятием, из которого не так и легко было бы выбраться. Его дыхание на ее щеке было влажным, приятно теплым. — И от тебя без ума. — Боюсь, без ума он уже был давным давно. Не надо меня винить в этом. Наклонив голову, Тарталья медленно провел губами по ее шее. Глубоко вдохнув, она закрыла глаза, ненадолго позволила себя увлечь. Как ни странно она не хотела выбираться, пожалуй. Не сегодня, не сейчас. Рыбалка на некоторое время показалась вдруг совсем, совсем несущественным делом. Удочки мирно покоились на рогатинах, и даже рыба не спешила клевать, словно проникнувшись расслабленностью момента. Полулежа под усыпанным золотой листвой песчаным деревом, Люмин вполголоса рассказывала о последних своих злоключениях. — Ну так вот, меня просто тошнит от лилового и розового, — по-детски позволила она себя немного жалоб. — Почему я вообще должна была делать для этих людей то что должна делать для них Райден Сегун, пока она отдыхает в своем подпространстве? — Потому что у тебя доброе, теплое сердце. А у нее нет. Люмин подозрительно прищурилась, вгляделась повнимательнее в поисках насмешки или ехидства, но он был абсолютно серьезен и она со вздохом вновь позволила себе поудобнее устроить голову на его груди. — Я приехала на Иназуму в поисках следов брата, а в результате очищала эти их громовые сакуры, поджариваясь под ударами молний, участвовала в войне местного сопротивления, разгоняла грозы над островом со скелетом гигантского змея. Еще и тот горн, рядом с которым умирает все живое кроме твоих дружков-фатуйцев, которые пытались убить меня каждые полчаса. — недовольно передернула она голыми плечами. — У них не было шансов. — Тебя не смущает что я порушила планы твоих союзников? На чьей ты стороне вообще? — Значит это были плохие планы в исполнении дураков, — усмехнулся Тарталья. Завел руки за голову, через переплетение ветвей глядя куда-то в беззаботно голубое небо, в которым величественно парил обновленный Нефритовый дворец напоминанием о его собственных крайне сомнительных выходках. — Им стоит стать лучше. Или умереть. Выживает сильнейший и самый приспособленный — такой закон. На нее вдруг отчетливо дохнуло Бездной. Поплавок качнулся как раз кстати, дав повод поправить одежду и встать. — Надеюсь, эта рыба не сильнее меня, — покрепче ухватилась Люмин за удилище, поплевав перед этим на руки как заправский рыбак. Рыба рвалась на натянутой как тетива леске, тянула как сумасшедшая, вынуждая зарываться носками сапог в вспаханный и так уже песок. Прикусив губу, она громко застонала от напряжения. И потом снова, и снова, когда проклятая рыба едва не сорвалась с крючка — уже с легким оттенком разочарования. Где-то за спиной шумно выдохнул Тарталья, и лишь тогда она осознала вдруг, что была достаточно громкой в своих постанываниях. Может даже более громкой, чем когда они развлекались под деревом только что. Во всяком случае глаза у него снова были туманные, шалые. — Пожалуйста, не ходи на рыбалку ни с кем, кроме меня и Паймон, хорошо? — попросил он вполголоса, облизнув губы. — Если б не Тома, я бы загнулась прямо на кладбище кораблей возле лагеря Кудзе. Там полно магов и слаймов, а вся вода насквозь пропитана молнией. Мои волосы стояли дыбом неделю. — Тома? — взгляд его, утратив ленивую расслабленность, полоснул ее острой, хищной синевой. — Управляющий клана Камисато. Он добрый и заботливый, и сильный. — А будет битым, — пробурчал Тарталья себе под нос. На мгновение она даже от рвущейся из рук удочки отвлеклась. Запоздало она подумала, что может из-за ее слишком громких стонов на рыбалке, бедный Тома и имел тогда настолько смущенный, неловкий вид. И щеки у него всякий раз были красными… — Ты это что, ревнуешь? — протянула Люмин невинно и ничуть не удивилась, когда он рывком привлек ее к себе. Почти больно сжал в руке ее запястье. — Даже не представляешь как. Теплые, обветренные губы вновь жадно, собственнически прижались к ее разом пересохшему рту, вышибая из головы все усталые, тревожные, напряженные мысли. Удочка выскользнула из рук, закачалась на воде легким куском бамбука. К концу вечера ведро так и осталось пустым, и только пара тусклых оризий забытыми валялись на донышке. Поручение… — Ладно, беру свои слова обратно, — обреченно покачала Люмин головой после. — Ты не бесполезен, Чайлд. Ты немного вредишь. Со смехом Тарталья легкомысленно взлохматил рыжие вихры на затылке. — Кто вообще ходит на рыбалку за рыбой, царевна? На рыбалку в компании ходят чтоб отдохнуть, пообщаться, иногда хлопнуть огненной воды. — Мне нужна была рыба. У Люмин вырвался тяжкий вздох при мысли о том, что завтра придется снова заниматься всей этой ерундой. Стемнело. Пора уже было возвращаться. Впрочем она почувствовала себя по-настоящему отдохнувшей. Каждая косточка во всем теле ныла, как после их прежних стычек, но много, много приятней. Куда веселее. А раннее утро в гостиничном номере встретило ее рыбой. Весь коридор у номера был заставлен корзинами с свежепойманной рыбой с торговой пристани. Иглобрюхи, оризии, колюшки еще трепыхались вяло, блестели влажной серебряной чешуей. Постояльцы, проходя мимо, спотыкались, ругали ошалелого рыбака на чем свет стоит. — Все же Фатуи платят, — тихонько пробормотала Паймон, старательно делая вид что это их обеих ничуть не касается. Кусая губы, Люмин усмехнулась, с трудом пытаясь пережить этот приступ благодарности, так похожей на смутную, непривычную нежность. — Платят, — признала она с напускной неохотой. Метод рыбалки в компании Тартальи, пожалуй, стоило признать идеальным.