The Lion from the North

      Нико пронзает Макса непроницаемым тяжёлым взглядом вот уже несколько минут, с самого начала ужина. Макс старается не показывать своей неловкости и не ёрзать, как неуверенный маленький принц, которым он когда-то был, но пытливые голубые глаза Нико и неудобное молчаливое настроение за столом, которое, кажется, полностью подчиняется Нико, мешает Максу комфортно жить. Не говоря уже о том, чтобы нормально поужинать. Макс кладёт приборы на стол, откидываясь на стул. — Хорошо. Нико, в чём проблема? — Нико красноречиво изгибает бровь, откладывает приборы, отодвигается от стола. Он делает всё это с такой непринуждённой грацией и элегантностью, что Макс на секунду чувствует себя слишком по-крестьянски грубым и простым. Будто из них двоих именно Нико — коронованный правитель. — Никаких проблем, ваше величество, — Макс хмурится. Нико никогда не обращался к нему по титулу, Себастьян никогда не обращался к нему по титулу; Макс вырос с ними, воспитан ими, когда его отец, слава богам, был слишком безразличен к собственному сыну. Макс никогда не хотел его излишнего внимания, довольный компанией его учителей, советников и друзей. — Нико, давай, — Макс почти недостойно скулит, в чём он не собирается признаваться, но он, действительно, не в настроении разбираться с играми разума и намёками. — Ты никогда не используешь титулы. Что происходит? — Мы, кажется, воспитали тебя лучше, — голос Нико не так холоден, как когда он отдаёт приказы своим подчинённым, но и не такой живой и эмоциональный, как привык Макс, — чтобы ты не повторял ошибки своего отца. И не увлекался игрой в войну. — Наш приоритет сейчас — выживание, — недовольно парирует Макс, — нас всех и нашего государства. Я не могу отвлекаться на бесполезную политику, когда ситуация близка к катастрофичной, — Себастьян прерывает его, мягко подняв раскрытую ладонь. — Мы понимаем, Макс. Но сейчас я склонен согласиться с Нико, — они кивают друг другу, как всегда разделив между собой какие-то особые мысли, как делают люди, проработавшие бок о бок не один десяток лет. — Ты прав, на кону наши жизни. Всех нас. И твоя, и наши с Нико, и генералов Риккьярдо и Гасли. Мы едва пережили твоего отца, когда слишком боялись за свои головы, чтобы перечить ему. Йос никогда не прислушался бы к голосу разума, но мы знаем, что приложили достаточно сил, чтобы уберечь тебя от его влияния, и ты должен понять, что при всей нашей любви и уважению к тебе, мы в первую очередь заботимся об общих интересах. — Поэтому мы с Себастьяном сейчас говорим прямо, что король не может сосредоточиться на одной только войне, как бы плоха ни была ситуация на фронте, — Нико подаётся вперёд, глядя ему в глаза. — Люди озлоблены. Люди запуганы. Их почивший король плевал на них, играясь в войну, за всё это время он едва ли хоть раз показал народу, что они не брошены на произвол в горнило войны. Мы не позволим тебе повторить его ошибки, Макс. — Мы верим, что ты знаешь, что мы находимся на грани бунтов. Ты только начал править, — Себастьян смягчается, осторожно взяв руки Макса в свои, сжимая их ласковым покровительственным жестом, — мы сказали на твоей коронации, долгой жизни королю. Наша с Нико работа — сделать всё, чтобы твоё правление пережило нас. Поэтому прости нас, если мы излишне прямолинейны по-твоему, но мы с господином Росбергом настроены радикально. — Я забыл написать всего одну речь, эта отповедь была не обязательна, — ворчит Макс, смущённый тем, как его советники снова воспитывают его, как малолетнего юнца. — Это не просто одна речь, — Нико указывает на него крошечной десертной ложкой, зажатой между бледными пальцами, — это твоё отношение. Ты с самого детства рассказывал нам с Себастьяном и всем своим учителям, как ты ненавидишь политику, и мы понимали тебя, но сейчас ты король закипающего от недовольства королевства. Мы хотим помочь тебе найти верный путь, пока не стало слишком поздно. Это отношение придётся изменить. — Я подумаю. И напишу тебе эту речь позже, — Макс отвечает, отняв свои руки и вставая из-за стола. Ему не нравится чувствовать себя зажатым в угол, он ненавидит, когда его загоняют в угол, нападая со всех сторон, и он может сказать, что Нико и Себастьян поняли свою ошибку, но ему нужно немного пространства. — Спасибо за советы. Я вас услышал. — Макс, — Нико поднимается следом, обеспокоенно глядя на него. — Мне нужно подумать, — он останавливает его, как раньше это сделал Себастьян, и склоняет голову в вежливом поклоне, безмолвно показывая, что на этом разговор окончен. — Себастьян, зайди ко мне после ужина, пожалуйста. Можешь не спешить, наслаждайся едой, я с радостью воспользуюсь временем, чтобы подумать, — Себастьян осторожно кивает, тоже поднимаясь из-за стола, чтобы попрощаться с королём должным образом. — Господа. — Ваше величество, — Нико и Себастьян кланяются, провожая его одинаково встревоженными взглядами. — Мы сделали всё верно, — говорит Нико, усаживаясь обратно и задумчиво разрезая свой кусок мяса. — Да, — соглашается Себастьян, ковыряясь ложкой в бобах, — но я всё равно чувствую себя так, будто я накричал на собственного ребёнка.

***

      Себастьян поднимается в покои Макса, выждав достаточно, чтобы дать ему время остыть. Он отпускает слугу, который должен был войти к королю и оповестить о его прибытии, и стучится в дверь сам, заходя после короткого разрешения. — Ты просил меня зайти, — Макс поднимает на него взгляд из-за стола, кивая ему. — Да, проходи, садись, — он выкладывает на стол несколько бумаг из ящика, игнорируя вскинутую бровь Себастьяна. — На самом деле, теперь мне нужно, чтобы ты меня внимательно выслушал. И не делал поспешных выводов. — Макс, — он улыбается, немного насмешливо, немного ласково, — когда я не выслушивал тебя внимательно? Даже когда ты был ребёнком и приходил рассказать мне о том, что солнце и луна это две большие лягушки.       Макс краснеет, отводя взгляд, пока Себастьян тепло смеётся. — Да, но… — он вздыхает и неловко трёт шею раскрытой ладонью. — В общем, я знаю, что это прозвучит дико, но нам нужно найти Кими. — Абсолютно нет, — Себастьян хмурится, скрещивая руки на груди, и откидывается на стуле, отдаляясь от него. — Ты обещал дослушать, — Макс изгибает бровь. — Мой муж достаточно вытерпел, — лицо Себастьяна почти злое, почти яростное, и Макс, при всём желании, не может его винить, — чего бы вы ни хотели, мой ответ нет. Я королевский советник уже не один десяток лет, но моя семья — мой приоритет. Я не собираюсь за это извиняться и не собираюсь это менять. — Нет, Себастьян, хорошо, я понимаю… — Макс глубоко вдыхает, пытаясь успокоить этот бессмысленный поток слов и привести в порядок мысли. — Я знал, что ты будешь против, но это правда очень важно. Мы не можем победить. Дэниел и Пьер потратили много времени, чтобы убедиться, что я правильно оцениваю ситуацию. Нам нужна помощь. Всей нашей стране. Мы с Дэниелом и Пьером считаем, что нам нужно вернуть командующих Легиона, нужен их опыт и знания, — Себастьян хмурится, но молчит, и Макс считает это добрым знаком. — Пожалуйста. Я знаю, что Кими и другие офицеры скорее всего даже не захотят меня выслушать, но я должен попытаться. Вы сами с Нико сказали мне сегодня, я не должен повторять ошибки моего покойного отца. Я хочу исправить хотя бы некоторые из них, пока ещё могу, но я не справлюсь, если ты не поможешь мне. — Ты можешь… ты можешь написать письмо, — осторожно говорит Себастьян, не отнимая от груди рук, — ты и твои генералы, объяснить всё, что ты говоришь мне, и что обсуждали вы. А я передам это Кими. Если Кими решит, что он хочет дать тебе шанс исправить то, что с ним сотворил король, я приму его решение. Но я не буду решать за него. Это всё, что я могу тебе дать.