Сфотографируй для меня небо

Осаму дрожал всем телом, распластавшись на невысокой крыше соединенных гаражей. Он ощущал на себе взгляд узких глаз Суны, но не мог сфокусироваться на нем. Он прерывисто дышал, позволяя морозному воздуху наполнять легкие. - Ты как? - откуда-то донесся голос Суны. - Уже видишь смысл жизни? Осаму хрипло засмеялся. - Не-ет, - он протянул слог. - Но вижу тебя, Ринтаро. - Льстец, - Суна цокнул. - Тебе скоро пора домой, не забывай. Иначе твой братец весь город с ног на голову перевернет, чтобы отыскать тебя. - Ты заботишься о нем, больше чем я, - недовольно заметил Осаму. Он глупо улыбался, периодически облизывая сухие губы. Ненавязчивый травянистый вкус. Осаму сглотнул. Ему хотелось подумать. Переосмыслить то, что произошло за последние несколько часов. Он тщетно собирал по пазлам всплывающие события, не в силах уловить общую картину. Хитрые глаза Суны. Любимые губы Суны. Травянисто-сливочный вкус во рту, горечь в глотке. Ароматный дым. Собственный смех. Слабость в теле. Холод. Невообразимо мрачное и красивое небо. Атсуму любил небо. Фотографии. Камера. Атсуму с фотоаппаратом. Счастливый Атсуму. Разгневанный Атсуму. Разочарованный Атсуму. Осаму приподнялся на локтях, ощущая легкое головокружение. Эйфория сошла на нет, и теперь по всему телу пробегала неприятная дрожь, напоминая о ноющих суставах. Он повел плечами, разминаясь. - Мне нужно извиниться перед Атсуму, - тихо проговорил он, смотря на Суну. Тот не обернулся на его голос. - Он, конечно, тот еще идиот, но, - Осаму помялся. - Не то, чтобы он был не прав. - По поводу меня? - Не обижайся, - Осаму слегка улыбнулся. - Я пойду, ладно? Он встал. Суна не тронулся с места. - Ринтаро, - Осаму нагнулся, кладя руки тому на плечи. - Не заставляй меня проявлять нежности. Суна по-прежнему не реагировал. Осаму наигранно вздохнул. - Знаешь, мне все равно, насколько то, что говорят о тебе другие, правда. Ты особенный для меня. Рядом с тобой даже холодные онигири самые вкусные. - Я тоже тебя люблю, - мягко улыбнулся Суна, задирая голову и касаясь губами щеки Осаму. - Иди, я еще немного посижу. _ _ _ _ То, что Атсуму не было дома, он понял, как только пересек порог. Тихо и темно. Обычно брат сидел в его комнате, уткнувшись в ноутбук или камеру, пересматривая сделанные за день фотографии, редактируя их и критикуя. Осаму никогда не понимал пристрастие близнеца к небу. У того, казалось, был запечатлен каждый возможный цвет и оттенок заката. Его не смущали погодные условия или дела, он всегда умудрялся находить время, чтобы сделать очередной кадр. Осаму же предпочитал фотографировать оживленные улицы, запечатлевать людей и то, что создано ими. Осаму тихо поднялся в свою комнату. Он еще ощущал головную боль, ноги, словно ватные, еле плелись по ступеням. Он на ощупь добрался до кровати и сел, глубоко вздохнув. - Не спать, не спать, не спать, - в сон клонило непомерно сильно, но ему нужно было дождаться Атсуму. Несмотря на острое желание извиниться, он ощущал, будто в нем закипала злоба, но не мог вспомнить, с чем она была связана. Осаму обвел взглядом комнату, цепляясь за каждую мелочь. Осколки стекла небольшой горкой возвышались на столе. Треснувшая и разбитая камера слепым фокусом была направлена на застывшего Осаму. Его камера. Он встал на шатающихся на ногах и приблизился к столу, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Он сглотнул, желудок обожгло. Дотронувшись дрожащими пальцами до аппарата, он ощутил резкую боль и отдернул руку. Порезался о стекло. - Я ведь сам виноват, да? - он опустился на колени, сжимая в руках непригодную камеру. - Стоило его послушать, и ничего бы не произошло, - он облизнул губы. - Если бы я остался дома, он бы не разбил камеру. Если бы он не разбил камеру, то сейчас мы бы фотографировали его гребаное небо. Осаму сжал челюсти, борясь с подступающими слезами. - Но он ошибался насчет Суны. Он не такой скользкий тип, каким Тсуму его представляет. Он... Он особенный. - других слов просто не было. Осаму шмыгнул носом, вставая. Положив камеру на место, он оглянулся по сторонам. Фотоаппарат Атсуму лежал на его привычном месте. Осаму, боясь медлить, крепко сжал его в руке и покинул комнату. Он знал, как все исправить. _ _ _ _ Атсуму проклинал все на свете. Он ненавидел Суну, вскружившего голову его брата. Ненавидел самого Осаму, не осознававшего, насколько он нуждается в защите. Еще больше он сейчас ненавидел дождь, который с нарастающей силой наровился смыть его, Атсуму, с лица земли. Одежда плотно липла к телу, его трясло от холода, ноги скользили по мокрой земле. Он ощущал дождевую воду в глазах, ушах, глотке. - Черт! Когда это уже закончится! - он ускорил шаг, стараясь сэкономить время, чтобы быстрее оказаться дома, в уютной комнате, где его ждал... Атсуму вздохнул. Брат, скорее всего, уже обнаружил разбитую камеру, и, возможно, уже отомстил ему, сделав то же самое с фотоаппаратом Атсуму. Представленная картина его не злила. Это чувство даже разочарованием сложно было назвать. Он устал. Устал от того, что все шло не так. Атсуму стянул с голову капюшон. Он уже видел свой дом, когда боковым зрением уловил движение. Смятая, такая же мокрая, как у него самого, толстовка. Выкрашенные в серый цвет волосы прилипли ко лбу. Парень старательно прятал что-то в руках, озираясь по сторонам и словно машинально поднимая голову к небу. - Осаму! - Атсуму сорвался на бег. - Ты что здесь забыл?! Совсем с ума сошел? Тут же ливень! Атсуму отшатнулся. Глаза Осаму болезненно блестели, на лице залег нездоровый румянец. - Теперь ты простишь меня, Тсуму, - тихо проговорил он, виновато улыбаясь. - О чем ты, Саму? - Атсуму непонимающе сдвинул брови, делая шаг навстречу брату. Он протянул к нему руки, но тот отпрянул. - Подожди, я должен тебе показать, - он сощурился, пристально рассматривая что-то в камере. - Саму, пойдем в дом. Здесь холодно. Ты заболеешь, - он сделал шаг назад, зазывая брата за собой. Но тот продолжал стоять на месте, словно не ощущая непрекращающегося ливня. Он улыбался, смотря в камеру. - Вот! - Осаму горделиво поднял фотоаппарат, - Смотри. Атсуму накрыл ладошкой экран, всматриваясь в изображение. Было слишком темно. Он не мог различить ни единой детали. Сплошной мрак. - Саму, пожалуйста, идем. Мне не нравится, как ты выглядишь. Прости, что сломал камеру. Давай же... - Знаешь, Тсуму, - Осаму вновь улыбнулся, но в его взгляде Атсуму видел нескрываемую тоску. - Ты был прав. Я купился на чужие грязные деньги. Кажется, я и сам в этом испачкался. Атсуму непонимающе смотрел на брата. - Но, - Осаму поднял на него взгляд. - Я знаю, как это исправить. Я сделал так, чтобы ты простил меня, Тсуму. - Что... - Атсуму сглотнул. - Что ты сделал? Осаму вытер тыльной стороной ладони глаза. - Я сфотографировал для тебя небо, Тсуму.