Сфотографируй для меня небо

"Почему ты встречаешь закат в одиночестве?" Неозвученный вопрос вертелся на языке, царапая его в кровь. Сакуса сглатывал железную вязкую жидкость, стискивая зубы, и пытался дышать полной грудью, но воздух был пропитан неразбавленным молчанием. Атсуму шагал громко, ударяя железной подошвой о землю, словно подстраиваясь в такт сердцебиению Сакусы. Или подчиняя его ритм своему. Мысли спутанным комом из бесконечно плетущихся нитий обрывались, не доходя до образования звуковой формы. Сакуса томился в в непривычном ожидании, его приводила в растерянность тишина, смущало возникшее между ними напряжение, пугала серьезность Атсуму. "Почему ты целуешь меня, а потом отстраняешься?" Атсуму прятал руки в карманах, не оборачивался на Сакусу, упрямо шагал вперед, вслепую ориентируясь в этом темном, забытом Боге, местом. Улица дремала, наблюдая прищуренными глазами разбитых окон и перегоревших фонарей за случайными путниками. Сакуса поежился. Нет, нежеланным гостем был он один. Атсуму шел так, как идут приговоренные к смертной казни на эшафот или электрический стул. Устав, смирившись. Отведав последнюю трапезу. Но было в их походке кое-что еще. Что не могли видеть случайные прохожие, что могли лицезреть лишь те, кто долго и пристально наблюдают за обреченными. Ужас. Панический, удушающий, сковывающий. Атсуму боялся, и Сакуса вдыхал его страх, отравляя легкие. "Почему ты продолжаешь присылать мне фотографии?" Галерея пестрила палитрой снимков, словно потерянные кусочки мозаики кто-то попытался сложить в единый пазл. Умело, ровной рукой, без единой "это неправильно" мысли в голове. Как будто на будущее. Словно в память о себе. - Еще далеко? - Почти пришли. Атсуму остановился, поманил к себе Сакусу и указал на единственный дом, в котором горел свет. Киеми бы посмеялся над сюрреалистичностью происходившего, если бы эта гиперболизация его не пугала. - Сакуса, - Атсуму привлек его внимание. Не игривое "Оми-Оми", не приятное растянутое "Кие-еми", а настороженное "Сакуса". - Это отстойное место, - продолжал он, играя пальцами с пачкой, но не вынимая сигареты. - Местная помойка, концентрация ядовитых химикатов там едва ли ниже индустриальных центров городов. Войти туда все равно что кинуть в человека без аллергии горсть пыли - закашляется. Прости, - он помахал рукой. - За такую прозаичность. Ты сам поймешь, когда мы окажемся внутри. Сакуса кивнул, обходя Атсуму и устремляя взгляд на дом. Если бы не слабый светловато-зеленый цвет, он бы не подумал, что тот обитаем. Словно вырезанный с плаката третьесортного фильма ужасов, он стоял, картонный, ненастоящий. Инсталляция, созданная для того, чтобы пугать. - Стой, - Атсуму схватил его двумя пальцами за рукав толстовки. Не прикасаясь к коже. - Даже не спросишь, какой у нас план? - Вытащить твоего друга, - медленно проговорил Сакуса, вспоминая те нечеткие инструкции, что наспех дал ему Атсуму. - И убраться оттуда. - Да, да, - Атсуму потер пальцами переносицу. Вскинул голову, хмуро посмотрел на Сакусу. - И еще одно. Не попадайся на глаза местному монстру. - Местному монстру? - Увидишь, - мрачно проронил Атсуму, разминая затекшие ноги и шагая в сторону дома. - Если не повезет. Воздух внутри был не просто тяжелым. Он казался неподъемным, твердым, словно до него можно было дотронуться, отломить кусочек, положить в рот, под язык, подержать там и проглотить. Пары, исходящие от неизвестных веществ, придавали месту специфический запах, смешение ядовитых ароматов, из-за которых слезились глаза и затруднялось дыхание. Даже сквозь маску с каждым вздохом Сакуса впускал их в свои легкие. Дом встретил их затишьем перед бурей, что уносит тысячи жизней. Штормовое предупреждение на треснувшей табличке "не входить" было проигнорировано. Сакуса и Атсуму оказались внутри, в пасти голодного зверя, и дверь острыми клыками лязгнула за их спинами. - Иди за мной, я знаю пару мест, где он может быть, - на ухо шепнул ему Атсуму. Сакуса ощущал их немое присутствие. Не видел, нет, глаза все еще адаптировались к непривычно сжатому и загрязненному воздуху, но он чувствовал, что дом был полон. Его обитатели прятались по углам, словно крысы, вслушиваясь, когда в мышеловке появится сыр, чтобы выползти из своих нор и насладиться трапезой до того, как хрустнут шейные позвонки и в последний раз дрогнет маленькое гниющее изнутри тельце. Сакуса не сводил глаз с Атсуму, который, обводя взглядом каждый поворот, ловко исчезал в дверях, снова появлялся, и неустанно оборачивался, проверяя Киеми. Тот послушно брел следом. Атсуму шумно вздохнул. - Подожди здесь. - И снова исчез. За дверью послышались громкие голоса. Киеми решил отвлечься рассматриванием помещения, лишь бы не вслушиваться в то, чем занимался Атсуму. Он не хотел быть свидетелем того, как тот страдает. Не снова. Раздался громкий кашель. Сакуса увидел свернувшегося в углу парня. Тот припал лбом к полу и выгнулся в спине, хватаясь за живот. Черные, стриженные горшком волосы, прилипали к лицу, капельки пота стекали по нему, оставляя блестящие солоноватые дорожки. Парень лихорадочно дрожал. Он снова закашлялся, выплевывая сгусток слюны, смешанной с кровью. Сакуса отвернулся в пренебрежении. Зараза липла к рукам, странгуляционной бороздой оставалась на шее, тонкими порезами отпечатывалась на бедрах, проникая в кровь. Хотелось содрать кожу, тщательно стереть с нее запах чужой смерти, избавиться от инородной грязи и надеть обратно. Дверь открылась, Атсуму поспешно схватил Сакусу и потянул того за собой. - У меня две новости, - сказал тот, облизывая губы. - Начни с плохой, - деловито ответил Сакуса, все еще пряча омерзение и страх, вызванные сводящим с ума местом. Атсуму ухмыльнулся, слабо, слегка вздернув кончики губ и посмотрел на Сакусу немигающим взглядом. - А с чего ты взял, что есть хорошая? Забавная ситуация. - Парнишка на втором этаже, - объяснил Атсуму, - это новость номер один. - А вторая? - Монстрик тоже там, - Атсуму сглотнул. Вытер тыльной стороной ладони скопившийся на лбу пот. - Ты можешь подождать здесь. Я быстро. "Не уходи без меня". - Стой, - Сакуса протянул руку, натыкаясь пальцами на мягкую ткань его мятой серой толстовки. "Не оставляй меня". - В одиночку шансы на успех стремительно падают, - спокойный, ровный голос. Никакого страха, только необоснованная уверенность. "Я не справлюсь без тебя". - Думаю, вдвоем мы закончим быстрее, - Сакуса опустил руку, спрятав ее в карман. Атсуму смотрел на него, молчал, проверял на прочность. Словно ждал, что тот развернется, уйдет и исчезнет навсегда. Оставит его одного. Атсуму не знал, что они разделяли один страх. - Хорошо, - наконец проговорил он. - Не отходи от меня ни на шаг. Ни с кем не говори. Просто будь незаметным. - Сакуса кивнул и направился вслед за Атсуму, который поднимался по лестнице. Киеми обернулся через плечо, выискивая взглядом кашляющего кровью парня. Тот неподвижно лежал в углу, и Сакусе казалось, что он слышит его сдавленные стоны. Парень сжался всем телом, словно пытаясь соткать вокруг себя кокон, чтобы проснуться на утро в чужом, здоровом, чистом теле. Сакуса отвернулся. Он понимал, что парню ни за что не очнуться от этого кошмара. Атсуму толкнул дверь, которая податливо открылась, пропуская их в темную комнату. Освещенная красными светодиодами, она странно воздействовала на восприятие Сакусы, словно отравляя его. Комната была пропитана наркотиком, который попадал в тело воздушно-капельным путем, оставляя жертве жалкий выбор. Интоксикация или удушье. Сакуса почувствовал на себе голодные любопытные взгляды. Словно единый механизм, присутствующие обратили внимание на вошедших. Казалось, они были в сознании. Киеми не поднимал на них глаз, избегал контакта, боялся провоцировать. Но взгляд непроизвольно бегал по комнате, выискивая цель, за которую можно было зацепиться. Киеми приметил парня, грязно-зеленые волосы которого были зализаны на бок. Он кривился в змеиной улыбке, растягивая губы, щуря глаза, иногда из его глотки вырывались тихие хриплые стоны. Сакуса опустил взгляд ниже. У его ног пристроилась девушка, она активно двигала головой, пошлые мокрые звуки доводили парня до исступления. Он закинул голову и простонал. Девушка оторвалась от него, повернулась и взглянула на Сакусу. Она притворно улыбнулась, вытерла с губы блестящую струйку спермы и облизнулась. - Присоединишься? - парень с грязными волосами снова улыбнулся, застегивая ширинку. Девушка уселась ему на колени, обвив руки вокруг шеи. - Избавьте меня от этого, - Киеми перевел взгляд на говорившего. Янтарные глаза впились в него. Крупный парень с взлохмаченными черными волосами скучающе смотрел на него, опустившись щекой на правую руку. - Не обращай внимания. Превратили это место в бордель, совсем страх потеряли. Сакуса не отвечал. Его здесь быть не должно. Он призрак, тень, его не существует. Незнакомец перевел взгляд на Атсуму, в его глазах отразилось узнавание. - Осаму, давненько не захаживал. - Атсуму, - спокойно ответил он, выдерживая на себе издевающийся взгляд. - Ох, точно, прости. Совсем забыл, что твой братик больше не с нами, - незнакомец ухмыльнулся. Нет, оскалился. В янтарных глазах отразились красные огоньки. - Куроо, я здесь не за словесной перепалкой, - хмуро проинформировал Атсуму. - Где Шое? Мне сказали, он с вами. - А? Рыжик? - Куроо театрально поднялся, оглядываясь по сторонам. - Кажется, вон его макушка. Атсуму проследил за его взглядом. Киеми сделал так же. Он приметил яркие рыжие волосы, на которых покоилась чья-то рука. Безэмоциональные синие глаза следили за ними из другого конца комнаты. - Шое! - Атсуму прошел к нему, не обращая внимания на сидевшего рядом с ним парнем. Сакуса продолжал стоять на месте, ощущая на себе чей-то взгляд. Словно в объективе камеры, ему было некомфортно и грязно. - Мы уходим, - хмуро проговорил Атсуму, беря Хинату под руку и вырывая его из объятий незнакомца. Тот напрягся. - С чего ты взял, что он хочет уйти? Атсуму замер, придерживая бессознательного Шое. Он что-то шептал, еле стоя на шатающихся ногах. Лихорадка. Сакуса вспомнил парня этажом ниже, и живот болезненно свело. Это место, рассадник инфекции, пожирало обитателей изнутри. - С того, что ему здесь делать нечего. Будь паинькой, найди себе другого дружка, - Атсуму закинул Хинату на себя. Шое казался ребенком на плечах крупного парня. - Сакуса, идем. Быстрее. Киеми слышал панический страх в его голосе. Атсуму сдавленно дышал, держался из последних сил, чтобы не сорваться. Сакуса это видел. Но он был не единственным. - Куда-то торопишься, Тсуму? Атсуму застыл. В глазах - неподдельный ужас. Он сглотнул, его кадык дернулся, по телу пробежала дрожь. До Сакусы донесся низкий хриплый смех Куроо. - Думал, ты не придешь. Сакуса медленно повернулся, и его тут же окатило волной удушающей паники. Словно кто-то резко выбил кислород из легких, перекрыл доступ к воздуху, сжал руки на шее, до хруста сцепил длинные пальцы. Он был близко. Обезумевший взгляд, безрассудная улыбка, чудовищно длинные руки, протянутые к Киеми. Нечеловеческий облик. Вылитый монстр. - Тендо, - процедил Атсуму, глубоко вдыхая. - Мы не хотим оставаться. - Ты разбиваешь мне сердце, Тсуму, - голос Тендо больно врезался в уши. - Я так люблю чистых мальчиков. Сильно-сильно. Правда, Вакатоши-кун? - Тебе виднее, - низкий тембр эхом прокатился по комнате. Сакуса приметил в темном углу мрачную крупную фигуру. Парень прожигал его незванных гостей взглядом, густые брови хмурились. Но он казался сдержанным. Тендо оказался перед Атсуму, словно забыв о присутствии Сакусы. Киеми, задержав дыхание, следил за манипуляциями ненормального, боялся, что одно прикосновение могло убить Атсуму, распотрошить его тело на мелкие кровывые ошметки. - Ты давно не заходил, Тсуму, - продолжал извиваться он, выгибаясь длинным телом. - Я надеялся, что ты пойдешь по стопам братика. Ты меня разочаровал, Тсуму. - Прекрати звать меня так, - в голосе - нескрываемая угроза. В голосе - нескончаемая боль. - Тебе не нравится это милое прозвище? Тсуму, Тсуму, Тсуму, - Тендо прервался, когда его речь обратилась в смех. Он прогнул спину, под странным углом вытянув руки. Сакуса увидел цепочку синяков. Комната утонула в тишине. Тендо резко затих, вернул тело в прежнее положение и как будто разочарованно повел плечами. Атсуму не двигался, замер, как жертва, загнанная в угол и боящаяся спровоцировать преследователя. Тендо выжидал, словно хищник, уверенный в том, что вернется в логово сытым. - Идея подобна заболеванию, - тихо начал Тендо, не поднимая головы. - Распространяется, как зараза, поражая ранее здоровые клетки, пропитывая их собой, оставляя противный, въедающийся запах, который ничем не смыть. А еще идея может убить. Но это только на словах. Он сипло засмеялся, поворачиваясь к ним спиной. На длинных тонких ногах прошел туда, где сидел крупный молчаливый парень. Послышалась возня, и Тендо снова прогнулся в спине, словно его свело судорогой. - А вот зараза действительно может убить. Тендо резко повернулся. В его руках что-то блеснуло. - Одна неосторожность. Всего лишь один необдуманный шаг, и, пожалуйста, ты труп, - снова смех. Неприятный, пробирающийся под кожу, иголками вонзающийся в мозг. - Вроде, дышишь, спишь, ешь, трахаешься, но внутри гниешь. Атсуму сделал шаг назад. Роковая ошибка. Тендо вмиг оказался перед ним, резко прижавшись к нему вплотную, практически коснувшись лицом его лица, и закричал. - ГНИЕШЬ! ГНИЕШЬ! ГНИЕШЬ! Этот вопль бил по ушным перепонкам, задавал ритм сердцебиению, выводил из себя. Сакуса сорвался с места, рванув к Атсуму, но, прежде чем он успел схватить того за руку, его откинуло назад. Упав на копчик, он выгнулся, зашипев от боли. - Не двигайся. - Надменный, насмешливый голос. Куроо скалился. - Знаешь, что самое ужасное в СПИДе? - Тендо продолжал стоять над Атсуму, брызгая на него слюной, отравляя дыханием. - Конечно, что ты можешь сдохнуть. Хотя, если задуматься, для нас, - он обвел длинными руками комнату. - Это не самый плохой исход. Атсуму сглотнул, не отводя взгляд. Тендо замолчал, внимательно всматриваясь в лицо Атсуму. Он казался практически нормальным, когда стоял, расслабившись, не открывая рта, не произнося ни звука. А потом он высунул язык и провел им по щеке Атсуму. - Но знаешь ли ты, что самое прекрасное в нем? - он улыбался. - Им можно делиться. - Он замахнулся рукой. В ней был шприц. Толстая игла, темная, практически черная жидкость внутри. Кровь. Зараженная кровь. Атсуму резко отпрянул назад, ударяя ногой Тендо. Тот зашипел, согнувшись, схватился руками за живот, не выпуская шприца. - Уебок! Я гнию, и ты будешь гнить! ГНИТЬ! - Сакуса! - Киеми слышал его как будто издалека. И бежал не он. И отталкивал Куроо тоже не он. Кто-то посторонний, кто сумел подчинить себе его тело, заставить ноги двигаться, сердце биться, легкие работать. Лестница, коридор, двери - он снова видел это перед собой. Перед глазами плыли черные пятна, земля шаталась, стены меняли свое положение, вставая тупиком перед ним. Киеми бился о них, не чувствуя боли, спотыкался о пороги, чувствовал под собой холодный пол, но снова поднимался. Атсуму бежал перед ним, петлял, словно лис, исчезал, появлялся, звал за собой. И Киеми бежал, протягивая руку вперед, но не в силах ухватиться за исчезающий облик. Он бежал, а в ушах стоял крик. "ГНИТЬ! ГНИТЬ! ГНИТЬ!" В легкие ударил свежий воздух. Он казался отравой, непривычной организму, бил по сознанию, давил на мозги. Тьма обступала его со всех сторон, жадно лаская тело, липкой хваткой отнимая у него здравость рассудка. Где-то на периферии сознания до него донесся тихий голос. "Оми-Оми, мы сделали это". И он отключился, утонув в вязкой грязной тьме.